Рубежье

Глава 17 Звонок из далекого прошлого

— Дошли, — облегченно выдохнул наставник, когда, преодолев сразу три высокие ступени, мы увидели открытое пространство.

— Неужели? — я обернулся назад.

Следовавшие за нами по пятам два локана, для которых я сейчас держал мышь в руке, прекратили преследование и застыли на месте. Перед глазами появилось сообщение:

«За прохождение Ущелья локанов присвоена шестая ступень развития и ранг ополченца».

— Мальчики, ура! Я десятку получила! — поделилась долгожданным достижением Ларика, от радости воскликнув громче обычного.

Аккуратно вернул мышь в клетку — их у нас осталось всего двадцать.

— Наконец-то! — мне захотелось просто упасть в траву, однако у нас под ногами была голая почва с сеткой многочисленных тещин и торчащими осколками скал. Булыжников также хватало, но с металлическим блеском не увидел ни одного. Наверняка их тут выбрали в первую очередь. — Кент, забирай командование отрядом. Куда нам дальше?

— Куда-куда? За мной, конечно, разрази вас штиль!

За время прохождения Ущелья он ни разу не повторил свои флотские прибаутки, эта была первой. Поймал себя на мысли, что даже рад набившей оскомину фразе.

Мы продолжили двигаться на север. Почему бы и нет? Это направление наверняка не хуже остальных. Вскоре по левую руку показался островок зелени, к которому и повернул наставник.

Не знаю почему, но мне снова вспомнились слова десятника об очевидных решениях.

— Кент, как думаешь, куда направлялись те, кто попадал на плато?

— Туда, — не задумываясь, ответил он.

— Не кажется ли тебе, что большинство сокровищ там уже собрано?

— Хороший вопрос. И главное — своевременный, зарази меня русалка, — боцман резко сменил курс.

Буквально через десять минут начали попадаться первые камушки с металлическим блеском, и мы принялись активно собирать «урожай». Попутно я продолжил наблюдать за местностью, а кэп с Ларикой усердно заполняли рюкзаки. Еще через час, так и не заметив ничего опасного, присел рядом с одной из находок.

«Редозит 3 категории, 0.2 кг цена 500 упсов», — появилось сообщение.

«Неслабо двести граммовый камушек стоит!» — мысленно восхитился я.

Следующий был вдвое легче, но в три раза дороже, поскольку принадлежал к первой категории, а ведь по цвету они практически не отличались. Я понятия не имел, почему столь большая разница, но знал, мои плечи точно «скажут спасибо», если рюкзак будет легче.

Дальше обнаружил и четвертую, и пятую категории. Стоили они гораздо меньше, но все равно были дороже некоторых боевых трофеев. Тем не менее, «дешевку» решил не брать.

— Юнга, а чем тебе эти камни не понравились? — мою разборчивость заметил наставник.

— Беру только самые красивые, — ответил в шутку, поскольку был уверен, что он и сам в курсе ценовой разницы.

— Ты это дело брось! Чем больше камень, тем лучше. Быстрее рюкзаки наполним, быстрее обратно пойдем.

— Кент, а тебе не кажется, что вот эти, — я показал два небольших из первой категории, — стоят дороже?

— Намного? — он что-то увидел в моем взгляде, наверное, уверенность.

— Раз в пять, а то и в десять, — ответил я, и по задумчивости наставника смекнул — основная система подсказок не дает.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, юнга, — он высыпал рюкзак и, кивнув на содержимое, продолжил: — выбери отсюда все ценное.

Разложил камешки на пять кучек по категориям, затем, указав на самую маленькую, объяснил:

— Эта стоит вдвое больше, чем остальные.

— Плотва, плыви-ка сюда, — окликнул девушку Кент. Когда она подошла, вывалил на землю и ее добычу. — Сортируй.

Закончив разбирать камешки Ларики, вспомнил главное правило Рубежья:

— Наставник, по-моему, мы долго находимся на одном месте.

— Твоя правда, — кивнул он. — Законы этого мира нарушать не стоит, разрази меня штиль.

Мы двинулись дальше, а девушка не удержалась от вопроса:

— Дмилыч, а почему одни камушки мы взяли, а другие оставили?

Не скажу, что все крупные экземпляры являлись добычей ниже третьей категории, но в большинстве дело обстояло именно так. Хотя штук десять булыжников весом под триста грамм оказались первого и второго сорта. И стоили они соответственно.

— Ты же сама сказала — я вижу немного больше других. Эти «видения» подсказывают, что лучше брать.

— Здорово! — обрадовалась она.

Мы перешли на новый способ собирания редозита: Кент и Ларика, приносили мне горсти камней, я на ходу их сортировал. Остановок в пути почти не было. Через пару часов начал подозревать неладное — слишком долго нас никто не беспокоил. Конечно, на Плато сокровищ могли действовать свои правила, но в то, что здесь они будут в нашу пользу, абсолютно не верилось.

Когда споткнулся о торчавший из земли булыжник, зашиб мизинец и выронил пару недавно подобранных камушков.

«Совсем расслабился! Уже под ноги перестал смотреть, а еще изучал науку тихой ходьбы, где мельчайшую веточку замечать полагается».

Нагнулся подобрать камни, и по привычке присмотрелся к «обидчику».

— Что за чертовщина!

Система выдала несколько надписей, которые сменяли друг друга с такой скоростью, что едва успел заметить проскользнувшее: «… высшей категории».

Мимо такого сообщения пройти не мог. Снял с пояса лопатку и принялся копать.

Почва вокруг булыжника оказалась твердой, словно ее катком утрамбовали. Стало понятно, что миссия может оказаться невыполнимой, но я с упорством фанатика продолжил раскопки.

— Дмилыч, ты, никак, клад обнаружил?

Поднял взгляд на подошедшую с очередной порцией камней Ларику.

— Ложись!!! — заорал я, заметив за ее спиной рябь.

В следующее мгновение из локана вывалился ящер с длинной гребенчатой шеей, но у меня в руке уже находился глок. Между монстром и девушкой было всего пять шагов. Из пасти чудища вылетел канатоподобный язык и опутал ноги жертвы. Я выстрелил трижды, перебил язык-канат, припал к земле, чтобы увернуться от хвоста с торчавшими лезвиями. Раздался такой рев, что его воздушная струя вывернула камень в том месте, где я недавно стоял. Попробовал попасть пришельцу в глаза, стараясь увести от Ларики. Со стрельбой не справился, а вот на игру в догонялки ящер согласился и сиганул так, что оказался впереди меня.

Он попытался затормозить, задрав задницу кверху. Я не удержался, пустив три пули под хвост. Снова прозвучал рев, и в почве перед его мордой образовалась новая борозда. Пришлось прыгать вверх, чтобы не попасть под новый замах усеянной лезвиями конечности. Приземлившись, со всех ног побежал подальше от девушки. Раздались выстрелы карабина — эстафету принял наставник. Когда монстр отвлекся на него, я успел перезарядиться. Наган доставать не стал, помня, что там два заряда для самоликвидации. Теперь настала моя очередь догонять пришельца…

Мы с наставником трижды сменяли друг друга, пока наконец-то справились с пескоструйным чудовищем. Хорошо, Ларика догадалась не подключаться к атаке, она просто оставалась там, где упала.

— Кент, ты знаешь, кто это был? — спросил я, пытаясь выровнять дыхание.

— Мне только что предложили дать ему имя, — произнес наставник — его выстрел оказался решающим. — Чем-то он похож на василиска, но тот меньше вдвое и без гребня на шее.

— Что по трофеям?

— Можно прихватить голову, но ее цена всего полторы штуки, а весу в ней, — Кент окинул взглядом зубастую морду. — Килограмм десять, не меньше. Нет, мне такая добыча не нужна.

«Какие мы стали разборчивые, — мысленно усмехнулся я. — Полторы тысячи уже и не деньги. Впрочем, он прав. Десять кило камушков потянут на сотню, а то и больше».

Сам монстр, если отсечь шею и хвост, был около трех метров в длину и полутора в высоту. Шея с мордой удлиняла тушку вдвое, а хвост добавлял еще метров пять.

— Такая махина, а ценная лишь голова? Пойду хоть гребешок один на память срежу.

Во мне вдруг проснулся коллекционер, и к чешуйкам пумы решил присоединить одну из ярко-синих пластин, торчавших из шеи чудовища. Они были жесткими и завоняться точно не должны. Выбрал самую мелкую возле головы, достал складной нож, приобретенный в Локанде, принялся резать…

«Информация не для разглашения. Глаза этой твари имеют особую ценность из-за хрусталиков. Стоимость — десять тысяч упсов каждый».

Чуть не порезался, прочитав сообщение.

— Но это трофеи Кента, — прошептал еле слышно.

«Любой другой, узнав о кристаллах правду, не проживет и недели».

Так и хотелось спросить, как резервная система могла строить предположения о судьбах людях, подключенных к главной, но понимал, что ответа не будет.

Пришлось быстро и незаметно от остальных извлекать ценную добычу. Заодно понял, почему не удалось лишить монстра зрения: веки у него были бронированные.

— Юнга, долго копаешься! Ждешь еще одного гостя?

Спрятал добытые трофеи и догнал своих. Сразу обратил внимание на подавленное состояние Ларики — похоже, она плакала.

— Эй, подруга, ты чего? Все ведь хорошо закончилось!

— У вас — да, а я… Я просто струсила. Когда он хвостом перед лицом ударил, когда землю своим ревом пробуравил… — бормотала девушка между всхлипами. — Вы сражаетесь, от меня, дуры, его уводите, а я пошевелиться боюсь. Обрадовалась — богатой стану, новая жизнь настанет… А то, что за эту новую жизнь еще сражаться нужно… От меня никакой пользы в отряде, я…

Она была на грани истерики, и я знал всего два средства ее прекратить. От первого отказался, как-то не хотелось отвешивать девушке пощечины, поэтому подошел, схватив за плечи, развернул к себе и крепко поцеловал. По-дружески.

Ларика сперва ответила, но через несколько секунд вырвалась из объятий.

— Не стою я твоих утешений, Дмилыч. Не надо!

Под взглядом, которым меня одарили, понял — лучше бы влепил пощечину. А девушка продолжила натиск:

— Помнишь, ты спрашивал о секретах? Так вот, прибилась я к вам сначала не по своей воле, а по приказу некоего банкира, чтобы следить за Кентом.

— Георг постарался⁈ — со злостью спросил наставник.

— Я задолжала его банку две тысячи, плюс проценты, которые росли с каждым месяцем просрочки. У меня не было шансов, а тут — полное прощение долгов всего за пару недель…

— И что ты ему рассказала? — нахмурился Кент.

— Почти ничего. Как только получила деньги за трофей, сразу вернула долги. Послала и деньги, и Георга.

— А он так покорно и отстал? — продолжил спрашивать наставник.

— Нет, сам предложил пять тысяч, чтобы я продолжила за тобой следить.

— Ты и продолжила, — мрачно констатировал он.

— Неправда! Сюда я отправилась по другой причине, и ты, Кент, на этот раз совершенно ни при чем.

— Так я тебе и поверил.

— Я готова открыть всю свою переписку, чтобы вы поняли — я не вру.

— Тогда зачем ты здесь? — не отставал наставник.

Мне лишь оставалось переводить взгляд с одного на другую.

— Я уже все объясняла, и в моих словах нет ни одного слова неправды. Да я с вами уже на две ступени подскочила, стадию возрождения взяла, вкус к жизни почувствовала. Вы, вы — настоящие…

Селезенкой почувствовал — сейчас опять начнется либо истерика, либо моральное бичевание Ларики, уж больно грозным выглядел боцман. Решил наконец вмешаться:

— Господа и дамы, хочется напомнить: мы непозволительно долго находимся на одном месте, а еще мне никто не рассказал о вашем общем знакомом Георге. Не поделитесь информацией, по-дружески? Пока вы друг дружку не поубивали.

— Держи, — девушка передала камушки, которые несла еще до нападения монстра. — Я отказываюсь от своей доли в трофеях на Плато.

— Спасибо, что напомнила, — ударил себя по лбу. — Вы тут пока пройдитесь вместе, помиритесь, а мне вернуться нужно. К месту, где ящер появился.

— Я придумал ему название — василиск гребенчатый, — сообщил Кент.

— Вот-вот, я возле него одну ценную вещь обронил. Вернусь, продолжим разговор.

Второй раз направился обратно. Камень-то ящер сковырнул, а посмотреть, что под ним было, я в пылу боя забыл, а очень хотелось выяснить, что собой представляет высшая категория.

«Редозит высшей категории 0,05 кг. Один из самых ценных камней Рубежья. В контакте с гелионом делает обладателя невидимым для пришельцев. Цена 50 тысяч упсов».

— Содомом его об Гаморру! — взглянул на валявшийся вдали труп монстра. — Никто за всю жизнь мне не делал столь дорогих подарков, как та потусторонняя тварь! А где взять гелион, и что это за зверь такой?

«Информация доступна после получения ранга десятник».

Даже расстраиваться не стал. Подобрал еще несколько камушков второй и первой категории, поспешил к своим.

— Как мирные переговоры? — бодро спросил мрачных соратников.

— Разногласия улажены, морского ежа им в подмышку, — пробурчал Кент. — А ты чего такой радостный? Нашел чего ценного?

— Не без того. Пополнил общую казну отряда.

— Я прошу исключить меня из отряда, — тихо произнесла Ларика.

— А говорили, что помирились, — я с упреком взглянул на кэпа.

— Да уперлась, сладу нет! Слушать ничего не хочет, — он развел руки в стороны. — И вообще, с этой минуты перевожу тебя из юнг в матросы, а ее — в твое подчинение. Дальше сам разбирайся. Ведь знал — баба на корабле…

Кент с чувством выполненного долга ускорил шаг, оставляя нас вдвоем.

— Только не надо меня уговаривать, — тут же перешла в наступление девушка. — Я уже все для себя решила…

— С чего ты взяла, что кто-то собирается тебя уговаривать? — жестко перебил Ларику. — Ты в отряде, где существуют определенные правила. Не ты их устанавливала, не тебе их ломать.

— Какие еще правила? Мне о них никто не сказал.

— А ты спрашивала?

В своей работе в прежнем мире мне изредка приходилось включать эдакого сурового администратора. Некоторые просто не понимали, когда с ними разговаривали по-людски. Здесь, конечно, не тот случай, но подход должен был сработать.

— Извини, не догадалась. Наверное, умом не вышла.

— Не знаю, чем ты там и куда не вышла, но любой вступивший в нашу команду автоматически соглашается с условиями. Их немного, они стандартные, могла бы и сама догадаться.

— Я не настолько догадлива, как некоторые.

Видимо на Ларике так сказывались последствия стресса — она была непохожа на себя и открыто нарывалась на скандал.

— Для недогадливых поясняю: подавший заявление на выход из отряда должен отработать две недели. Почему? Тут все просто. Мы на тебя надеялись, исходя из твоего участия строили определенные планы, поэтому будь любезна…

— Да вы вообще не хотели брать меня с собой! — в голосе диссидентки появились истерические нотки.

— Но взяли же? Включили в расклад, выдали определенные полномочия, и сейчас все перестраивать? — сам старался громкость не повышать. — А случись что: я погибну, или кэп, с тебя — и взятки гладки? Дескать, я не член отряда, сами виноваты.

— Дмилыч, ты чего несешь? Я ведь не отказываюсь…

— Тогда объясни мне, тупому, для чего весь этот спектакль⁈ — воспитание великовозрастной деточки мне тоже стало надоедать.

— Я виновата, и должна себя наказать…

— Ну да, а попутно еще и тех, кто вроде ни в чем не виноват, но оказался рядом.

— А вы-то тут при чем?

— Мы при чем? А ты когда-нибудь задумывалась, как напряженная психологическая атмосфера сказывается на слаженной работе особенно маленькой компании, как негативный эмоциональный настрой снижает концентрацию и четкость действий? Мы что, по-твоему, на прогулку вышли грибы собирать? Да тут любая оплошность может обернуться гибелью!

Меня «понесло». Говорил вроде тихо, но очень внушительно. А еще мне показалось, что накалился изнутри — видимо, накипело. И это не укрылось от собеседницы. Заметил, как до того раскрасневшаяся Ларика побледнела, ее словно на другую волну переключили.

— Извини, я не подумала, — испуганно произнесла девушка, отведя взгляд.

— Так вот: впредь сначала думай, а потом… еще раз думай. По себе знаю — очень полезное занятие. — Я замолчал, отвернувшись от девушки. Чуть успокоившись, спросил — Все? Конфликт исчерпан?

— Да. Я точно больше не буду.

— Вот и замечательно! Пойдем догоним Кента, а то еще подумает, что я до телесных наказаний дошел.

— Интересно было бы на это посмотреть, — прищурив глаза, сказала она.

— Не уверен, что тебе бы понравилось, — я вздохнул облегченно — вроде Ларика пришла в себя.

— Может, ты и прав, — задумчиво произнесла она, а потом спросила: — Слушай, а как ты это сделал?

— Что именно?

— У тебя в глазах молнии вспыхнули.

— Не обращай внимания, это последствия одного неудавшегося эксперимента, — машинально ответил, хотя внутри что-то дрогнуло.

— На тебе ставили опыты⁈

— В девятом классе сам возомнил себя великим экспериментатором.

— И что случилось?

— С трудом откачали. Давай больше не будем о всякой ерунде.

Честно говоря, я уже начал забывать про эту свою особенность. После злосчастного случая в школе почти месяц промучился, таскаясь по больницам для бесчисленных обследований врачами всевозможных мастей. Самое трудное состояло в том, что собственные родители начали смотреть на меня, как на неродного…

Думал, что навсегда избавился от страшного взгляда, и вдруг — звонок из далекого прошлого.