Рыцарь Резервации

Глава 14

Аки я нашел в шиировской столовой. Вокруг нее образовалось небольшое пустое пространство, и на японку постоянно оглядывались.

Многие уже заканчивали обедать, а вот Аки, запахнувшись в мою шинель, с печальным видом смотрела в окно, где виднелся шпиль цитадели. На столе остывала нетронутая тарелка супа. А вот меча ее нигде не было. Кажется, последний раз я его видел у Геллера.

Ее отца тоже нигде не было. Их неожиданное свидание длилось всего минуту, а после обоих развели в разные стороны.

— Марлин-сан! — оживилась Аки при виде меня и вскочила из-за стола. — Вот!

Сбросив шинель, она протянула ее мне с виноватым видом:

— Простите, что так вышло… Вы с друзьями уезжали, и я не придумала ничего лучше…

— Ничего страшного, — сказал я, взял шинель и накинул на плечи Аки.

Как ни крути, а вот одежонка на ней все такая же легкая. Надо бы прикупить ей что-нибудь потеплее, если у нее самой нет ни гроша. А еще лучше отыскать Камиллу с Сашей. Они поди уже весь город перерыли…

— В следующий раз ты лучше хотя бы постучись в окно, — улыбнулся я, направляясь к раздаче.

— Я уснула, простите… Вы там так задушевно болтали, что я…

— Лучше извинись перед Юлией Константиновной. Это все же на нее повесили косяк.

Аки кивнула, а я, набросав себе на поднос всего понемногу, присоединился к ней за столом и начал по-быстрому обедать. Голоден я был как волк.

Вокруг нас сновали студенты в униформе ШИИРа, и вот уже я стал объектом их пристального внимания. Все же форма на мне была незнакомая, да и белый цвет волос притягивает взгляд куда бы я ни шел.

— Надо бы тоже выправить такие фирменные шмотки, — заметила Метта, расчесывая свои длинные серебристые волосы. — А-то мы тут как две белые вороны.

— Согласен. Давай-ка подобьем дела.

— Так-с, — и в руках у Метты появился планшет. — Сейчас мы едем в Таврино, а на завтра назначен аукцион. Как только с поместьем все будет шито-крыто, надо бы взять администрацию за грудки и намекнуть о переводе. А между тем, и за рейдами не заржавеет. Не забыли, Илья? Энергия, энергия и еще раз энергия!

Она называла еще кучу мелких дел, а я, мысленно угукая, уплетал борщ. При виде моего звериного аппетита даже Аки схватила ложку. Я же ткнул пальцем в ее тарелку, и через минуту над супом поднялся парок.

— Аригато! — улыбнулась она.

Едва наши порции уменьшились вполовину, как хлопнула дверь, и в столовую широкой походкой вошла Свиридова. Оглядев помещение пристальным взглядом, она направилась прямо к нам. В ее руках был меч Аки.

Японка с куском хлеба во рту тут же подскочила, но я схватив ее за руку усадил ее на место и пододвинул стакан с компотом.

— Сиди-сиди, принцесса! — хмыкнула Свиридова, присев на краешек лавки. — Я на тебя не в обиде. Хоть посмеялась от души.

И она вернула оружие девушке:

— Но ты молодец, что не стала обнажать эту штуку. Иначе бы беда, — улыбнулась магичка. — Откуда он у тебя, кстати? Это же артефакт Времени, черт его дери!

— Мама подарила, — просто ответила Аки и пропала в тарелке с борщом.

Выскаблив тарелки, мы сдали посуду, а потом втроем направилась к машине. Геллер ждал нас внутри.

— Давайте, быстрее, пока в бардачке не нашли еще чего-нибудь незаконное, — бросил он нам навстречу.

Мы уселись в броневик.

— Твой отец заключенный, да? — спросил я Аки, вспомнив про браслет на ноге старика.

Аки кивнула.

— Йо Самура уже много лет работает в ШИИРе как специалист по механизации юдов, — отозвалась Свиридова. — Однако выходить за пределы ШИИРа ему запрещено. В город его, конечно, отпускают, но редко и под присмотром.

— А что он натворил?

— Попал в плен во время войны на Дальнем Востоке. За ним тянулось какое-то дельце, и ему предложили выбор: либо лесоповал в Сибири, либо работа в ШИИРе. Он выбрал.

Сурово. Но, думаю, причины для этого имелись.

— А ты как умудрилась попасть в Империю? — спросил я Аки.

Та вздохнула:

— Мама привезла меня сюда, когда мне было десять, чтобы быть поближе к папе. Но скоро она умерла, так и не встретившись с ним. И вот шесть лет я воспитывалась в интернате. За успехи в учебе мне дали разрешение поселиться рядом с папой… И вот…

Она поджала губы.

— Теперь, походу, меня отправят обратно…

— Еще чего! Все же разрешилось, — положил я руку ей на плечо. — У тебя в кармане официальное разрешение на поездку в ШИИР, приписное, паспорт, разрешение на поселение — все документы в порядке. Да и директор, судя по всему, за нас.

Юлия Константиновна кивнула, и личико Аки немного просветлело.

— Дело мы замнем, но лучше пару дней не отсвечивать, пока горячие головы не остынут, — сказала Свиридова. — Думаю, скоро вам с Йо разрешат второе свидание. В более… неформальной обстановке. А вы, Илья Тимофеевич, лучше помогите девочке освоиться.

— Вы хорошая, Свиридова-сан, — сказала Аки. — И вы Марлин-сан. Я так рада, что вы спасли меня в поезде.

— А мы-то как рады! — иронично воскликнула Метта, появившись между нами. — С тобой, малышка, не заскучаешь: одно приключение за другим!

— Не ворчи, — ответил я мысленно. — Она только вчера вышла из подросткового возраста и совершает импульсивные поступки. Но драться умеет неплохо, сама же видела. Под моим руководством из нее мы еще из нее вырастим хроно-бойца.

Последнее я сказал Аки вслух, и ее ушки покраснели.

— Кстати, малышка, — обернулась к ней Свиридова. — Ты была великолепна. Думаю, место в рейде ты уже застолбила.

— Я пойду только с Марлин-сан!

Хмыкнув, Свиридова завела двигатель, и броневик направился на выезд из ШИИРа.

— Что девочка тоже с нами в Таврино? — покосился на Аки Геллер.

— Альберт Борисович взял с меня слово, что на сегодня я увезу ее отсюда подальше, — сказала Свиридова, выруливая на главную дорогу. — Этот инцидент еще помусолят от души. И ладно бы одна Акихара, но еще и Йо отличился. А старик всего лишь пытался встретиться с дочерью.

Она газанула, и цитадель начала удаляться.

Женя немного поплутал по улочкам в поисках сборного пункта, и тут в его животе заурчало.

— Блин, — вздохнул он. — Ел же час назад!

Увы, в кармане нашлась всего пара монет — все, что осталось от подарка Ильи Тимофеевича. Деньги пришлось потратить на то, чтобы помочь друзьям в теплушке не ослабнуть от недоедания. Цены в придорожной кафешке и в вагоне-ресторане «Урагана» оказались бешеными.

Ему попалась кафешка, но пары монет хватило только на пирожок и банку газировки. Женя проглотил его одним махом, а вот с газировкой пришлось повозиться. Кто-то нефигово взболтал ее, и из нее пришлось выпускать газы.

— Прошу-с, — подошел к нему служащий кафешки. — Если вы закончили, прошу покинуть помещение-с!

Обреченно сглотнув сухой комок, Женя в последний раз вдохнул запах съестного и вышел на улицу. Ладно, подождем, пока газы выйдут. А тем временем надо бы поспешить на пункт. Наверняка он где-то недалеко.

Банка никак не хотела уступать газировку, а Женя совсем заплутал в этом странном городе. Он прошел еще одну улицу и оказался в каком-то переулке. Наконец, под радостный «пшик!» баночка открылась.

Еще бы чуть-чуть, и он бы припал к горлышку. Однако вдруг раздался крик:

— Эй, там внизу! Кожаные мешки! Вам всем кирдык, как только газы выйдут!

— Ааа… — протянул Устинов, когда мимо пролетел неистово ругающийся автомат на воздушном шаре. Его глаза горели красным.

— Убить всех людей! Убить всех людей! Аррр!

Едва странный летун скрылся за зданием напротив, над Устиновым нависла тень:

— Так-так-так… Праздношатающийся, да?

При виде жандарма с дубинкой в руке Женя вжал голову в плечи. На нем были его старые латаные-пелератанные шмотки, и в них видок у него был, конечно, так себе. Одежду, подаренную Ильей, пришлось спрятать в рюкзак, а то еще сносит раньше времени.

Следующие несколько минут жандарм придирчиво изучал документы Устинова. Баночку пришлось пока отложить на лавку.

— Быстрее, балда… — протянул Женя.

— Что ты сказал⁈ — оторвался жандарм от его приписной.

— Ничего…

Наконец, не найдя к чему придраться, жандарм с явным разочарованием вернул бумаги:

— А ну-ка вали, пока я не решил проводить тебя в обезьянник и пробить по базам беглых!

Женя пошел прочь, и вдруг осознал, что забыл свою…

Вдруг, раздался звон, и банка пролетела над его макушкой. При виде того, как она укатывается прочь, а на асфальт выливается газировка, Устинову стало совсем паршиво.

— Подними эту банку! — рявкнул жандарм и хлопнул дубинкой по сапогу.

Тяжело вздохнув, Женя принялся догонять баночку, которая уже укатилась метров на пятнадцать. Пока он ее ловил, жандарм едва не лопнул с хохоту.

Наконец, банка была в его руках. И она была пуста.

— Хорошо, — ухмыльнулся жандарм. — А теперь положи ее в мусорку!

Женя направился к урне. Как вдруг…

— Ты! Ни с места! — раздался крик сзади, и Устинов обернулся. К нему бежала аристократка по имени Камилла.

Хвать! — она подхватила его за грудки и выпалила прямо в лицо:

— Ты видел Аки⁈ Видел?

И начала отчаянно трясти.

— Ааа… — протянул Женя, и тут солнце закрыла высокая блондинка Александра.

— Камилла Петровна нельзя же так! Он же такой хиленький!

— Это дружок Ильи Марлинского! Он точно видел Аки!

Вдруг банка выпала из руки Жени и покатилась к ногам жандарма.

— Эй, тут нельзя мусорить! — крикнул он и пнул банку в направлении троицы. — Поднимите, сейчас же!

Камилла медленно повернулась. Ее глаза засверкали.

— Чего⁈ Я Берггольц, ты, невежда! Получай!

И подхватив банку, девушка запулила его прямо в жандарма. Бамс! — и отскочив от его башки, она хлопнулась в мусорку.

— Точное попадание! — хихикнула Александра и тут же прижала ладонь ко рту. Лицо жандарма краснело с каждой секундой. — Камилла Петровна, вы…

— Это нападение на офицера! — взревел жандарм и вскинул дубинку. — Вы все отправитесь в…

Тут он посмотрел им за спины и обомлел. Его глаза округлились. Вдруг поднялся страшный грохот, и жандарм покатился по земле вместе с мусоркой.

В следующую секунду всех четверых накрыла огромная тень. Женя с девушками обернулся. Над ними нависло настоящее чудовище.

— ПОДНИМИ ЭТУ БАНКУ! — разнеслось по улице, и жандарм задрожал. — ЖИВО!

Мы выбрались из ШИИРа и понеслись по трассе. Свернув на проселочную дорогу, броневик затрясся на ухабах.

— Давайте-ка мы сначала завернем к старосте. Поздороваемся и заберем ключи, — сказала Свиридова. — Надеюсь, Емельяныч внял моим мольбам…

Дороги тонули в грязи, и если бы мы ехали на обычной легковушке, нам бы пришлось нелегко. Скоро на обочине показался указатель с надписью «Таврино», а за ним и контрольно-пропускной пункт. Вернее будка со шлагбаумом, которым выступала огромная сучковатая ветка.

В будке дрых бородатый дедок с тлеющей самокруткой в зубах. Сетчатый забор терялся в кустах, но судя по количеству дыр, не стоило сомневаться, что дальше от него одно название.

Юлия Константиновна посигналила, и проснувшийся дед, непрестанно кланяясь, мигом подскочил к машине. За ним следом выскочила проржавевшая собачонка-автомат — вместо задних ног за ней катились два колесика от детского грузовика. При виде Шпильки жестянка принялась раскатисто гавкать.

— А это хто такие будут? — сощурился сторож на меня, затем на Аки и в конце на Геллера.

— Родственник Онегина выискался, — бросила Свиридова, ткнув в меня большим пальцем. — Едет инспектировать угодья.

Дедок ненадолго воткнул.

— Чего делать?..

— На орехи вам давать, бездельникам! Открывай, Кузьмич, чего встал⁈ Хозяева приехали!

— Ишь как! — встрепенулся дедок. — Нашелся таки, подлец!

И, цокая языком, направился поднимать шлагбаум.

— Вы его, Юлия Константиновна, не отпускайте, — крикнул он, приподняв свою ветку. — Нужно будет, цепями к стулу привязывайте, шоб не убег! А то ишь, шельма, удумал! Ых!

Мы тронулись. Гавкающий автомат преследовал нас еще метров пятьдесят.

— И зачем рассказывать обо мне всем подряд? — спросил я. — Кому будет лучше, если каждая собака будет знать, кто я?

— Вам, — кивнула Свиридова. — «Должность внучатого племянника третьей снохи» не добавит вам ни прав и ни привилегий среди аристократии, зато в глазах местных простолюдинов вы будете обладать каким-никаким, но авторитетом и легитимностью как продолжатель дел главы рода Онегиных. Народ тут уважает либо родственные связи, либо силу. Или же и то, и другое сразу.

— Запомню, спасибо.

— Ах да, и еще… — сказала она и сунулась в бардачок. — Наденьте-ка вот это.

И протянула мне круглые очки с простыми стеклами.

— Это еще зачем⁈

— Как зачем? Для виду. Увидят вас в очках и сразу поймут — вот из города приехал человек в очках. Значит, умный и интеллигентный.

Когда броневичок шиировцев скрылся за деревьями, Кузьмич, кряхтя и ругаясь, побежал в свою сторожку.

Там он вытащил из-под стола старенький, еще довоенный телефонный аппарат, раскрутил катушку зарядника и, пока связь не вырубило, принялся быстро набирать номер.

— Ах ты, шельма! — выругался он, когда раскрутившаяся катушка чуть не оттяпала ему палец.

Тогда он вставил в нее свой железный коготь на правой руке и продолжил набор. Ответили ему спустя минуту.

— Але, кхе-кхе, але! — закряхтел он в динамик, заткнув пальцем одно ухо. — Але! Ваше благородие! Прошу извинить за ранний звонок-с, но туточки в Таврино опять заявились шиировцы… Говорю, завалились шиировцы в Таврино! Да-с, во главе с Свиридовой, каким-то мужиком в очках и узкоглазой девкой… Ага-ага, именно! Как просили, так и докладываю-с… К тому же с ними была одна весьма занятная персона…

— Онегина нет уже много лет, и все тут поистаскалось, — рассказывала Свиридова, пока мы подъезжали к деревне. — Местные почти разбежались к другим родам, а на территорию постоянно заходят монстры из Резервации, до которой рукой подать. К тому же, как мне рассказывали, до «сокровищ» Онегина охочи и мародеры со сталкерами.

— Не боитесь поселиться в таком месте, Илья Тимофеевич? — ухмыльнулся Геллер.

Я был вынужден его расстроить.

— Нет. Если будет крыша над головой и хорошая компания, то мне и море по колено.

— А еще энергия, — кивнула Метта. — Много энергии!

— Мы уже это слышали…

Мы проезжали по мосту, и он так нещадно скрипел, что вот-вот, и броневик рисковал рухнуть в воду. Да, все тут выглядело крайне плачевно, однако судя по опорам, когда-то сооружение было вполне добротным. Правда, лет сто назад… Время и влага его не пощадили.

Ладно, стану помещиком, придется засучить рукава, и в первую очередь решить вопрос моста, а затем и забора.

Мы заехали в деревеньку, и даже тут обстановка выглядела крайне печальной. Окна половины домов были забиты досками, а навстречу нам попадались местные — в основном старухи да ребятня. Большая часть из них была людьми, а вот оставшиеся — нелюдью всех мастей: фоксы, ушастики, хладнокровки, таптуны, хрюксы и прочие зверята.

Разбрызгивая лужи, броневик подъехал к большой крепко сложенной избе и остановился. Народу, тем временем, сходилось только больше.

— Чего это они? — спросила Метта, появляясь рядом с машиной.

На ней была приталенная военная форма с нашивками ШИИРа, однако явно не по погоде. Шортики уж больно короткие.

— Наверное, сюда редко приезжают городские, — хмыкнул я, и мы вместе со Свиридовой и Аки направились в дом, на котором висела выцветшая табличка «Администрация».

Скрипнула дверь, и на крыльце показалась дородная баба в красном платке.

— Оксан, Авраам Емельянович дома? — спросила Юлия Константиновна.

Женщина же, поклонившись, проводила нас в кабинет.

Кабинетом выступала полутемная комнатушка, заваленная бумагами. Половину помещения занимал широкий стол, другую — восседающий за ним огромный мужик с черной бородой, в которой серебрилась седина.

При виде нас он сразу подскочил.

— Нам бы ключ, Емельяныч! — хлопнула руками по столу Свиридова и кивнула на меня. — Вот родственничек онегинский нашелся, внучатый племянник третьей снохи со стороны матери. Хочет посетить владения!

Только поглядев на меня, мужик засуетился. Женщина же за нашей спиной охнула, всплеснула руками и исчезла. Хлопнула дверь.

— Вот и новости подоспели в деревеньке-то, — захихикала Метта, а тем временем во всей избе старосты зашелестели бумаги, захлопали сундуки, где-то что-то разбилось.

Да уж, права была Свиридова. Родственники тут на особом счету.

— Емельяныч… ключик бы… — протянула Свиридова спустя минуту.

— Нету! — загрохотал староста. — Вот шо хошь со мной делай, Свиридовна, а нету!

— Как так⁈ А что ж ты ищешь-то⁈

Вернулась женщина и поставила на стол пузатый самовар. Староста же выставил стаканы и открыл краник. Зажурчало.

— Так… — уперла Свиридова руки в бока. — Мало того, что пьешь на рабочем месте, так еще и ключи от вверенного тебе дома так и не добыл?

— Дорогим гостям грех не плеснуть немного… — серьезно проговорил Авраам Емельянович и пододвинул нам со Свиридовой по стакану, — … а ключей у нас сроду не водилось. Вернее, с тех пор как барина сожрала Амерзония, чтоб ей пусто было!

— Но…

— Отведай сначала, Свиридовна. Потом говорить будем.

Заскрипел пододвигаемый стул, и тяжело вздохнувшая Свиридова уселась напротив. Полный стакан сам прыгнул к ней в пальцы. Магичка понюхала мутную водичку, а затем отпила немного.

— Ох, ядреная зараза! — хихикнула Метта, наблюдая, как плющит Свиридову.

Староста тут же подставил ей баночку с соленьями.

— Я ж тебе еще в прошлом месяце сказала, богом молила! — заговорила она, откусив огурец. — Достать этот клятый ключ от усадьбы!

— Нетушки! Вы сами с теми жуткими женщинами разговаривайте, а я умываю руки! — прогрохотал староста. — Сил моих больше нет! Барин был — как сыр в масле катались, а как нет, то все по миру пошло. Был барин, так порядок, так усовершенствования всякие, газету даже печатали, да монстров из Резервации гоняли, а не они нас. Приток капиталу был, а не убыток. А сейчас?

И он обвел рукой помещение.

— Ни людей, ни средств, даже убежище починить — и то не на что! Одна разруха, да проклятущая усадьба, чтоб ее! Ладно бы в ней от Поветрий спасаться, да вот хрен! Наше-то убежище давно на ладан дышит, и что мы будем делать, если и оно прикажет долго жить? Хорошо, умные люди догадались подвалы листами стальными обшить, а не то… Эх, мало нам, так еще эти Горбатовы тут повадились, черт бы их…

Охнув, Авраам Емельянович прикрыл рот ладонью.

— Ага-а-а, — сверкнула очками Свиридова. — Все же пускаешь этих чертей⁈

— А как же не пускать⁈ Они же грозятся одно единственное Убежище разнести к чертовой матери, да подвести нас под монастырь! У меня же жена да детей полная изба! Кто ж о них подумает, этот щупленький малыш что ли?

Он кивнул на меня. Тут скрипнула половица, и из соседней комнаты показался десяток детских носиков, а под лавкой басисто мяукнул кот-автомат. За окнами тоже собиралась публика.

— Да уж… — сказала Метта. — А тут у них страсти…

Да, кстати. Мой стакан был еще не тронут. Я взял себе стул, присел и под взглядами обоих выпил одним махом.

— Ох ты, гадость-то какая… — поморщилась Метта.

В башку тут же ударило, но моя спутница быстро ликвидировала интоксикацию. Я не дернул даже щекой.

А вот Авраам Емельянович сразу изменился в лице.

— Так что там насчет ключей?.. — начал я, кашлянув, и староста тут же привстал и поклонился:

— Прошу прощения, ваше благородие, — сбивчиво заговорил он, — но ключей от вашего поместья достать никак невозможно… Вот барин был и ключи были, а как нету барина, так и ключи того… Только рисунок и есть!

И староста положил на стул бумажку. Мы с Меттой склонились — это был рисунок ключа.

— Эх, вот барин бы был…

— Я ваш новый барин. Так почему ключей-то нету? — спросил я. — В усадьбе окопались эти Горбатовы?

— Нет, слава богу, — замотал головой Авараам Емельянович, — но не пройдет и недели, чтобы они снова не предприняли попытку к ней подступиться! Я уж и сторожам наказ даю, и письма пишу, куда следует, даже вон, — он ткнул пальцем в кипу бумаг, — даже самому государю Амператору кляузу сочинял, да и бросил. Все ж без толку!

— Так что там в усадьбе⁈

Свиридова вздохнула и встала.

— Поедем, сами поглядите, — сказала она и направилась к выходу. — Другого пути все равно нет. А ты!

И она повернулась к старосте.

— Мы еще с тобой поболтаем. Молись, чтобы его благородие Марлинский эту ночь провел в усадьбе! А эту гадость…

Она подхватила самовар.

— … мы реквизируем!

И с этими словами Свиридова направилась на выход. Староста махнул на нее широкой рукой. Я тоже хотел пойти за ней, но тут Авраам Емельяныч заступил мне дорогу.

— Вы уж не серчайте, батюшка. Мы тут люди маленькие, совсем простые. У меня детей полон дом, сами видите. А ну!

Детишки с котом-автоматом тут же испарились.

Я же заметил на стене фотографию, где запечатлели двоих — самого старосту в молодые годы и еще одного кудрявого мужчину аристократической внешности. Оба улыбались во весь рот.

— Онегин? — присмотрелась Метта.

Да, похоже. Много же воды утекло с тех пор.

— Я здесь именно ради этого, — сказал я и хлопнул старосту по плечу. — Взять Таврино в свои руки.

Затем направился вон, но староста остановил меня на пороге.

— Вы? — и с сомнением заглянул мне в глаза. — Шутить изволите? Вы жеш такой молоденький? А барон Горбатов за свою долгую жизнь не одну собаку закопал! Вы никому не говорите, но слухи ходят, что и барина нашего он в Резервации пристукнул, чтобы усадьбу к рукам прибрать…

— Я не собака, — ухмыльнулся я. — Я боевой кот.

На мое плечо прыгнула Шпилька. Заурчав она, поглядела на старосту своими разноцветными глазами-геометриками. Сnароста попятился, уперся задом в стол и перекрестился.

— Чур меня!

— Вот! С вашими Горбатовыми мы сладим, — кивнул я, погладив Шпильку по ушам. — Сейчас сгоняем в поместье, а завтра официально все оформим. И в тот же день начнем работать. Ждите.

Я снова попытался выйти, но староста опять заговорил:.

— Так как? Поместье-то… Проклятое.