Рыцарь Резервации

Глава 9

— Зачем ты здесь, люд⁈ — раздался зловещий голос из полумрака. — Смерти ищешь?

Глаза в полумраке недобро сверкали. Находились они куда выше огромной кучи металла, в который превратилась некогда грациозная и величественная птица-юд.

— Нет! — крикнула Полинаи, вырвавшись из моей руки, кинулась вперед. — Мы пришли помо…

— Стой, дуреха! — рявкнул я и попытался схватить девочку.

Бесполезно. Мои пальцы только прошли насквозь, а полуфизическое тело хранительницы колыхнулось.

Вдруг глаза в темном вагоне разгорелись, и вагон сотряс мощный порыв ветра. Зажегся свет, а затем показалась огромная клювастая морда. От одной стены до другой распростерлись полупрозрачные крылья.

Взмах! — и в следующий миг Полину закрутило в воздухе. Пискнув, девочка оказалась в лапах грозного существа.

— Метта, боевой режим! — зарычал я, и Шпилька, рассыпавшись жучками, потекла по моим ногам.

Секунду спустя кулаки начали обрастать шевелящейся массой, а от всплеска силы моего Источника стены покрылись инеем.

— Назад, люд! — зашипело существо, держа Полину когтистыми лапами. — Еще шаг, и я…

— Ой, щекотно! — захихикала Полина и быстро задрыгала ножками. — Рух, пусти!

— Молчи, дитя, а то…

— Не могу! Щекотно!

Взвыв, существо попыталось перехватить девочку, но сделало еще хуже. Полина задергалась, рассмеявшись только громче.

— Метта… — проговорил я, наблюдая эту нелепую сцену.

— Две новости, — ответила моя спутница. — Плохая и хорошая.

— Давай плохую.

— Плохая: эта тварь производит просто колоссальные объемы энергии. Хорошая: энергия сгорает в геометрической прогрессии. Еще секунда и…

Тут тварь засверкала и с воем начала таить. Пискнув, девочка шлепнулась на пол, а от грозной энергетической птицы не осталось и мокрого места.

— … она рассыпется. Фух! Мы победили!

Опустилась темнота. Через секунду вновь послышался отчаянный плачь.

— Ой, больно попе, — заохала Полина.

Зановособравшаяся Шпилька засверкала глазами и осветила помещение.

И вот мы снова увидели останки птицы-юда — железное тело не двигало и коготком. На меня смотрели черные провалы глаз.

Однако рядом с ним я заметил полупрозрачную женскую фигурку, которая сидела, забившись в угол, и мелко дрожала. Единственной ее «одеждой» были перышки на плечах, а также длинные черные волосы, которые скрывали ее худое тело практически полностью. Из пальцев вылезали длинные ногти.

Да, это была именно та дама, с которой мы сражались в голове юда.

— Как я и говорила, Илья, — сказала Метта. — Она в таком виде способна навредить разве что Шпильке. И то, если она будет в коме.

— Уходи… — сказала девушка, не поднимая растрепанной головы. — Прочь!

— Рух, ну что ты⁈ — прыгнула к ней Полина и упала перед ней на колени. — Не плачь!

— Я погибла, я проиграла, энергия на нуле… — простонала девушка и, приподняв голову, всмотрелась в личико хранительницы поезда. — Как тут не плакать?.. Очнулась от спячки и тут… мамочки…

И она снова разрыдалась. Полина сидела и гладила бедняжку по голове.

Да уж, походу, она так рьяно пыталась меня напугать этим нелепым представлением, что просто перегорела. Бывает.

— Слезами делу не поможешь, — сказал я, медленно приближаясь. Шпилька сидела на моем плече, готовая в любую секунду ринуться в бой. — Вы, барышня, как и это мертвое существо, принадлежите мне.

Девушка подняла лицо и уперла в меня свои черные-черные глаза. Внутри вращались два белых многогранника.

Странное зрелище, но у всех чудов-хранителей, похоже, такие глазки.

— Еще чего! — зашипела она. — Никто из людов не может владеть Рух!

— Увы, времена меняются. Скоро эту покореженную оболочку передадут любопытным ученам из ШИИРа, — сказал я, остановившись перед ней. — А твой сердечник заберут одни очень жадные руки.

— Ну и чтоб им пусто было! Я взорвусь, стоит этим ручонкам только коснуться меня!

— Врет, — покачала головой Метта. — Она едва способна в сознании оставаться. Куда там кому-то навредить.

В точку. Видок у нее такой, как будто ее держали на воде и хлебе целый месяц. Какой бы мощной и опасной птица-юд не была вчера, но хранительница ее геометрики нынче опасности не представляет.

— Зачем ты-то сюда пришел, люд⁈ — злилась хранительница Рух.

— Возможно, для того чтобы избавить тебя от страданий? — сказал я, склонив голову набок.

— А может, для того чтобы спасти? — предположила моя спутница, вцепившись мне в плечо.

— Тебе, что ее жалко?

— Ну… Она выглядит такой… потерянной, — смутилась Метта. — Совсем как я еще совсем недавно… Да и ты…

Хранительница артефакта попыталась подняться, но была настолько истощена, что ей удалось удержаться на ногах только при помощи Полины.

— Убить меня?.. — фыркнула она. — Ну давай! Закончи дело!

И расставила руки в стороны. Полина пискнула и загородила ее собой.

— Нет, Илья Тимофеевич! Рух хорошая, просто она попала не в те руки!

Я покачал головой:

— Она вчера пыталась убить пассажиров и едва не прикончила меня.

— Не отрицаю. Возможно, моя оболочка и пыталась, — опустила глаза Рух. — Я не контролирую птицу-юда. Я лишь источник энергии, а не мозг. К тому же я спала… Как спят многие чуды-хранители…

— Это правда! Хранители геометриков в телах юдов не контролируют собственные физические тела! — сказала Полина. — Я же не решаю, куда ехать «Урагану». К тому же Рух действительно уснула еще во времена Гигантомахии. Она не ведала что творят ее силами!

— Да? — заинтересовался я такими откровениями. — И тебя когда-то разбудили?

Полина вздохнула, и ее глаза-многогранники сверкнули.

— Угу… Давно. И это было больно.

Мы с Меттой переглянулись. Вдруг ее вчерашняя фраза о том, что кристалл-сердечник «взбунтовался» против мозга юда показалась мне не такой уж и бредовой.

Наша схватка внутри кристалла тоже заиграла новыми красками.

— Хорошо, что мы прикупили тот артефакт Жизни, — улыбнулась моя спутница. — Наши пятьсот рублей спасли хранительницу от заточения в теле монстра.

— Да, правда мы ее чуть не убили…

— Никто не застрахован от ошибок во время драки с древним злом!

— Кто же руководил вами? — спросил я обеих хранительниц.

— Не знаю, — твердо проговорила Полина. — Никто из хранителей не знает, чья воля толкала юдов вперед. Да и толкает до сих пор.

— Я просыпалась только ненадолго, — пробормотала Рух, прижав колени к подбородку, — а потом вновь проваливалась в забытье…

— Не надо оправдываться, — бросил я.

— Это правда! Это правда! — голосила Полина.

— Можешь верить, а можешь нет, люд, — фыркнула Рух. — Какая разница? Все равно мне крышка…

Вдруг в дверь застучали.

— Илья Тимофеевич! — раздался голос Томы. — Вы живы⁈

— Да!

— К вам пробивается начальник поезда. Мы как можем пытаемся его задержать, но он настойчиво хочет опечатать вагон. Вы скоро?

— Минуту… — вздохнул я. — Метта, глянь, что там.

— Есть! — кивнула она, и Шпилька покинула вагон.

— Нет, разница есть, — сказал я Рух. — Я здесь, чтобы извлечь артефакт, и стать твоим хозяином.

— Ни за что!

— Выбор у тебя невелик. Как только мы прибудем в Шардинск, из лап птицы-юда ты попадешь в рабство к людям.

— Ага, а ты предлагаешь стать твоей рабыней? — ухмыльнулась Рух и ткнула пальцем в Полину. — Вот как эта бедняжка?

— Со мной хорошо обращаются, — вскинула нос Полина. — Василий Иванович хороший, и Механик… И с тобой тоже будут! Ваше благородие, вы же не обидите Рух?

Вместо ответа я подошел к хранительнице поближе и опустился на колено. Рух вжалась в угол и зашипела.

— Спокойно, — поднял я ладони. — Хочешь, чтобы я ушел, так и быть. Жалей себя сколько влезет, и завтра ты окажешься в рабстве. Либо я могу забрать тебя с собой и…

— И? — ухмыльнулась она. — Вставишь меня в воздушного змея?

— Возможно. И не исключено, что я направлю твою энергию в созидательное русло. А не в дело убийства невинных людей.

— Я же говорю, я не ведала что творила!

— Это мы выяснили. И заметь, я с тобой разговариваю и пытаюсь выяснить истину. Как я понимаю, Полина, такие люди как Степан Варфоломеевич не привыкли относиться к хранителям как к себе подобным?

— Угу, — кивнула Полина. — Прежний начальник ладил с машинистами и следил за состоянием вагона четвертого класса. Увы, он умер, и нам навязали вот этого вот…

Я прислушался. Надо бы торопиться, а то немудрено и встрять.

— Можете не спешить, Илья, — ухмыльнулась Метта. — Шпилька уже в теплушке, и наши друзья-простолюдины «братаются» с Бездомным. Он там надолго застрял.

Я ухмыльнулся.

— Бездомный меня не жалеет, — продолжала жаловаться Полина. — Я слышала, он подумывает заменить «устаревший» артефакт, вот и выжимет из меня последние соки…

Посмотрев на Рух, я кивнул на нахмурившуюся Полину:

— Если не хочешь оказаться в руках этого жирного козла, тогда идем со мной. Будешь жить, а не существовать как шестеренка. Я скоро получу в наследство поместье. Поверь, там будет чем заняться даже чудам-хранителям.

Хранительница колебалась, но Полина взяла ее за руку. И тогда она, закрыв глаза, растворилась в воздухе.

— Она сказала «да», — улыбнулась девочка.

— Птица-Рух отличается умом и сообразительностью! — прыснула Метта.

Я кивнул ей.

Вернувшаяся Шпилька, распавшись на жучков, плотным ручейком потекла в полуоткрытый клюв. Через минуту мне в руку упал белый многогранник Воздуха. Размером он был чуть больше моего кулака, а граней у него было восемь штук.

— Октаэдр, — кивнула Метта.

Внешне он был целый, однако как я ни пытался, энергию в себя он принимать не хотел — только слегка теплел, и не более.

— Выгорание магических связей из-за перенапряжения, — сказала Метта. — Но, думаю, его возможно восстановить, раз хранительница жива.

Я спросил об этом Полину.

— Пустяки, Рух справится, — сказала хранительница. — Мы все восстанавливаемся. Со временем и с парой ложек энергии.

Метта фыркнула.

Положив артефакт на пол, я присел рядом, сложил руки вместе и пробудил Источник.

Через несколько секунд в моих руках была точно такая же фигура, но сделанная изо льда. Я сравнил их, и если они и отличались одна от другой, то очень ненамного.

— Не зря же мы тренировались создавать подобные вещички, — улыбнулась Метта.

Никакого зазрения совести я не испытывал. Степан Варфоломеевич пусть идет лесом.

Жучки Метты быстро поставили ледышку в останки юда. В этом вагоне было довольно прохладно, даже изо рта шел пар. Пока эту штуковину не извлекут и не отнесут в тепло, «геометрике» ничего не грозит.

Заперев дверь грузового вагона, мы с Полиной вернулись в забитую народом теплушку, где сразу увидели Степана Варфоломеевича. Его обступили разгневанные простолюдины, осыпая жирдяя претензиями, жалобами и угрозами. Бездомный же отбивался, кричал и топал ногами.

— Назад! Все прочь, сволочи! Всех высеку на перроне!

Подавив страстное желание дать ему в морду, мне незаметно удалось слиться с толпой, а потом выбраться из вагона за спиной у рассерженного начальства.

— Метта, верни на место, — бросил я ключик в лапы Шпильки. — А мы с Полиной…

Вдруг кто-то хихикнул, и я огляделся. А вот девочки и след простыл.

Проверив замок и опечатав грузовой вагон со своим ценнейшим приобретением, Степан Варфоломеевич Бездомный направился обратно. За дверью было тихо.

Вдруг на его пути снова столпились простолюдины и прочие нелюди. Начальник «Урагана» тут же скривился. Пахло псиной!

— Это неслыханно, сударь! — накинулась на него какая-то блохастая тварь. — Мы заплатили за билет, и вы обязаны заботиться о пассажи…

Тут Бездомный не стерпел и грубо оттолкнул ее. Звери зарычали, а рука начальника бросилась к плетке.

Тут, наконец, в вагон зашли два его помощника и вытащили дубинки.

— Назад! Все назад! — закричали они и ткнули парочку самых борзых. — Иначе ссадим прямо в поле!

Нелюди оскалились, но отступили — никому не хотелось ночевать посреди Аляски. Простолюдины из числа людей при этом даже и не подумали встать со своих нар.

Молодцы, знают свое место! Не то что это зверье!

— Все назад, псы! — ткнул Бездомный кнутовищем в грудь рыжей девчонке фокс, которая попила из него достаточно крови. — Ваши билеты устаревшие, а значит, поддельные, сколько вам еще повторять? Скажите мне спасибо, что я вообще пустил вас в теплушку, а не выкинул к чертовой матери! Назад! Назад!

Протолкавшись к выходу, Степан Варфоломеевич направился к себе в купе.

Насчет устаревших билетов он, конечно, слукавил — обмануть этих недоумков оказалось легче легкого. Пусть трясутся в теплушке, нелюдям не привыкать. Зато билеты в третий класс Бездомному удалось реализовать вдвое дороже и забрать себе весь куш.

А тут еще и редкий артефакт попал к нему в руки! Бездомный первым делом займется его реализацией по возвращению в Петербург. А там такие в большой цене.

Черт с ней с этой службой — денег с продажи артефакта и «игр» с билетами хватит долгие годы!

Осталось только довести юда до Шардинска, а там специалист-юдолог может вытащить артефакт из монстра. Ни один из этих грязных нелюдей и простолюдинов не встанет у него на пути. Даже тот выскочка Марлинский пусть сосет лапу.

Ага, убил он юда, как же!

Бездомный довольно улыбнулся, но тут же скривился — на пороге купе его захватила нужда.

— Черт… — пробурчал он и кинулся к доске ключами. Где ключ от туалета⁈

Нужда поджимала. Начальник судорожно пытался найти нужную бирку, но руки предательски дрожали.

Вдруг доска сорвалась с гвоздя и ключи со звоном попадали на пол.

— Проклятье! — зарычал Бездомный и, держась из последних сил, заерзал ладонями по полу. — Где же ты, сволочь⁈ Ага!

В его жирных пальцах блеснул ключ с биркой «туалет». Степан Варфоломеевич, охая и ахая, на цыпочках направился к своему личному нужнику, оборудованному со всеми удобствами.

Щелк! — ключ вошел в замочную скважину наполовину, а дальше никак.

Бездомный зарычал и еще пару раз резко вставил ключ в замок, но на второй он просто застрял.

Стоило Геллеру прикрыть уставшие глаза, как раздался телефонный звонок. Маг заворчал, но, приподнявшись с кровати, снял трубку.

— Геллер слушает, — сказал граф, прижав динамик к уху.

— Добрый день, Герман Георгиевич! Ну что, как успехи? — раздался голос на «проводе». — Удалось выторговать птицу-юда?

— Кажется, да, Альберт Борисович, — ответил Геллер, оживившись. — Этот Марлинский башковитый парень. Сразу понял, свою выгоду: поместья на дороге не валяются, а этот металлолом без связей еще поди заложи…

— Славно! Значит, ждем нового владельца!

— Но я одного не понимаю… — нахмурился Геллер, и вдруг раздался еле слышный шорох.

Он скосил глаза на вентиляцию и приподнялся. Следом откуда-то снаружи купе отчаянно закричали:

— Зараза, чертов ключ! Нет!

Потом кто-то звонко рассмеялся, а в коридоре забегали. Поднялся грохот и ругань. Затем все затихло.

— Что? О чем вы, Геллер? — забеспокоился собеседник. — Геллер? Куда вы пропали⁈

— Минуту, — ответил маг и, с трудом поднявшись с кровати, доковылял до выхода и выглянул в коридор. Никого.

— И что у них за сервис… — пробурчал он, обуреваемый профессиональной паранойей, а затем вернулся к телефону. — Не могу взять в толк на кой черт вам тратить и без того скудные средства на приезжего родственника Онегина? Неужели дело, в самом деле, в птице? Этот чуд настолько редкий, что вы готовы отдать за него целое поместье?

На «проводе» на пару секунд повисла пауза.

— И да, и нет. С одной стороны, нам очень хочется покопаться в потрохах этого реликтового чуда, а с другой… Скажем так, нам в Шардинске очень не хочется, чтобы Таврино перешло в руки местных интересантов.

— А у этого поместья есть интересанты⁈ Вы же сказали, оно брошено и находится у черта на куличках?

— Все так, но это довольно ценный кусок. Пока пока шел поиск родственников покойного владельца — барона Александра Владимировича Онегина, за Таврино приглядвала прислуга. И одновременно к поместью подбивало клинья баронство. Не в наших интересах потворствовать их чаяниям. Нам выгоднее, чтобы в Шардинске существовало равновесие сил и приток новой крови, а бароны и так практически подмяли город под себя. У нас тут весело с тех пор, как новый Император простил им прегрешения и разрешил вести частную деятельность.

— А почему именно Марлинский? Думаете студент-первокурсник сможет взять это поместье под контроль?

— Мы уже справились насчет него в СПАИРе, и нам сказали, что Илья Тимофеевич один из лучших студентов за последние годы. Да, сначала он якобы не проявлял никакой заинтересованности в учебе, пропадал где-то целых полгода, его хотели даже исключить. А потом его словно подменили — он неожиданно объявился, взялся за ум, догнал программу за неделю… Представляете, за неделю!

— Какой старательный молодой человек…

— Именно! К тому же показал себя весьма амбициозным и талантливым магом. Все преподаватели в восторге от него. И это без связей и протекций со стороны родственников, из которых у него, похоже, один Онегин и есть, но и он признан мертвым. Марлинский гол как сокол. Такой нам тут и нужен!

— Понятно. Хотите, чтобы среди баронства у вас был свой человек?

— Можно сказать и так. И нам польза, и ему неплохой кусок, из которого он может сотворить нечто интересное, если в голове у него есть что-то кроме дуэлей.

— А что уже был прецедент?

— Увы, да. Но признайтесь, Геллер, неужели вы были пай мальчиком в его возрасте?

Геллер прокашлялся. По молодости он баловал будь здоров.

— Вот-вот! Как нам сказали в СПАИРе, он впутался в какую-то историю, но я не стал вдаваться в подробности. К нам едут люди и с куда большими грехами, чем дуэль. Если бы мы смотрели в зубы каждому дареному коню, то давно бы пошли по миру.

— Онегин был таким же голым соколом?

— Кто же еще ринется так далеко за счастьем? К нам, в Шардинск, едут в основном ссыльные, опальные и последние дети родов, которым в плане карьеры светит разве что монастырь. Мы готовы вложиться в будущее новичков, но если они тоже помогут нам. А поскольку юридически срок поисков Онегинских родственников истекает уже завтра, Илья Тимофеевич очень нуждается в поддержке. Поэтому по прибытию в Шардинск ему следует поторопиться передать юда в ШИИР, если он хочет успеть стать владельцем Таврино до того, как его продадут с молотка!

Геллер выругался.

— Раз нам придется участвовать в этом цирке с торгами, — проговорил он, — то мы перейдем дорогу интересантам. Бароны же в своем праве тоже выкупить онегинское поместье?

— Именно так… Поможете ему, Геллер? По вашим словам, он смелый, хороший боец и еще умеет держать руку на пульсе и извлекать пользу даже в дороге на летние каникулы.

И собеседник хохотнул. Геллер же снова скосил глаза на вентиляцию. Нет, он точно что-то слышал!

— Да, этого у него, похоже, не отнять, — пробурчал он, жалея, что длина провода не даст ему дать волю своей паранойе.

— Славно! Такой студент, делец и помещик нам тут в Шардинске не помешает. А то наше тутошнее баронство уж больно распоясалось…

— А чего они так вцепились в это Таврино? Там есть что-то ценное, раз они готовы скупать земли на границе с Резервацией?

— За них я говорить не могу, но Александр Владимирович накопил кучу всяких секретов, о которых тот же барон Горбатов очень хотел бы погреть руки. Сам Онегин был страшно скрытной шельмой и всех своих скелетов хранил в шкафу под замком, поэтому никаких подробностей у меня нет. И да, если вы поможите молодому человеку, мы и вас не обидим с недвижимостью, Геллер. Вы же к нам надолго?

— Возможно, навсегда. Я сделаю все, что в моих силах.

И его собеседник, попрощавшись, отключился.

Положив трубку, Геллер с кряхтением встал со своего места и, пододвинув табуретку к трубе вентиляции, сунул нос в решетку.

Естественно, там было пусто.

Еще одна тихая ночь. Слишком тихая.

Но мне это только на руку, ибо нынче я хищный кот, а дрожащая мышка даже не знает, о моем приближении.

Поправив маску, я проверил легко ли короткий меч выходит из ножен и вышел из тени.

Стражник стоял ко мне спиной.

Один легкий удар в висок, и он сам рухнул ко мне в руки. Я убрал труп с глаз подальше — и вовремя! Два его дружка вышли из-за угла, но я уже спрятался в тени.

Пока они чесали репы, я прокрался мимо и побежал по тихим переходам замка. Моя цель в самом его сердце.

Вдруг тень сбоку ожила, и я выхватил сюрикены.

— Тсс… — прижала палец к глухой маске Метта. — Илья, не стоит портить такую спокойную тихую ночь.

На ней был черный облегающий наряд. Рукоять меча выглядывала из-за плеча.

Я кивнул, и мы вдвоем побежали дальше. Убив еще пару стражников, забрались на крышу. Затем прыжок на соседнее здание, и внутренняя стена перед нами.

Как раз сменялся караул. На ладонях Метты сверкнули когти. Я же использовал кошку.

Через пару минут мы крались с той стороны. Еще немного нашего пота и чужой крови, и вот он — замок сегуна!

— Слишком просто… — хмыкнула Метта, и я закатил глаза.

— Только не вздумай портить эту спокойную ночь! — шикнул я на нее. — Никаких «внезапных» ниндзя! Это тренировка скрытности, так какого…

— А я ничего и не имела в виду, — подняла она ладони. — Просто запустила случайный генератор чисел. Поверьте, Илья, я не в курсе, что нас ждет за этими стенами!

— Так. В смысле, не в курсе? Не ты делала эту симуляцию⁈

— Я. Но бессознательно. Мое сознание не знает, что получилось.

Блин, Метта с каждым днем удивляет меня все больше!

— Ладно, пошли дальше, — кивнул я, и мы бросились вперед.

Еще пара прыжков по крышам, и мы забрались на балкон замка. Я аккуратно отодвинул дверь, и мы, сверившись с картой (написанной отчего-то кровью) тихонько пошли по коридорам.

Тихо и темно. Идеально.

Еще немного, и мы добрались до господской спальни. На часах стояли два хмурых самурая.

Я кивнул Метте, и мы вытащили духовые трубки. Пух! Пух! — и оба амбала вздрогнули. Через секунду они начали заваливаться. Мы рванули навстречу.

Подхватив тяжелое тело, мне пришлось аккуратно положить его на пол. Под своей ношей Метта чуть не треснула напополам, но я помог ей.

— Фух, — смахнула моя спутница капли пота с висков. — Тяжело быть ниндзя однако!

Я же отодвинул дверь на крохотную щелочку и заглянул внутрь. Господское ложе было в другом конце комнаты.

Обнажив клинок, я направился к нему. С каждым шагом сердце стучало все быстрей.

В чем подвох? Просто так пронзить спящего, и все⁈

Правильно сказала Метта. Слишком просто. Обязательно будет подвох!

Я подошел вплотную, и уже хотел заколоть беззащитное тело на простынях, как вдруг…

Ее бледная кожа буквально сияла в свете луны, черные длинные волосы разметались по плечам, а медленно поднимающаяся обнаженная грудь чуть розовела.

Женщина?.. А где⁈

Вдруг сбоку послышалось какая-то возня, кто-то задышал и застонал. Мы с Меттой оглянулись. В соседней комнате мелькнул огонек.

Прижав палец к губам, я последовал туда. Отодвинул дверь и, пройдя крохотное помещение, заглянул за ширму.

— Проклятье! — заверещал лысый мужик. — Как вы смеете, вы кто⁈ Вы знаете, кто перед вами⁈

Пока он пытался спасти свою честь, я взмахнул мечом. Брызнула кровь, и голова сегуна покатилась по полу.

— Метта… — вздохнул я. Пахло тут далеко не розами. — Лучше бы были ниндзя…

— Я знаю, Илья, но… — зашептала Метта, когда мы направились к выходу. — Поверь, это генератор случайных чисел! Убивать сегуна можно в сотне разных ситуаций. Но в таком… щекотливом положении… Черти что!

Вдруг сзади скрипнула половица, и мы с Меттой бросились в стороны. Бум! — и в стену вошла длинная спица.

— Посторонние?.. — сложились в усмешку алые губы, и к нам вышла та самая дама, завернувшись в одеяла. — Я так люблю посторонних…

Пожав плечами, женщина отпустила одеяло, и оно упало на пол. В ее руках сверкнули обнаженные кинжалы.

За стенами загрохотали шаги.

— Она моя, Илья! — крикнула Метта, и тут бумажные стены разорвались сотнями стрел. Мы рухнули на пол. Женщина расхохоталась.

Миг спустя в комнату ворвались ниндзя.

— … и голос в трубке сказал, что в городе есть куча желающих купить поместье и они своего не упустят! — рассказывал мне Механик, сидя в кресле.

Я купил моему маленькому шпиону целое ведерко сгущенки. Довольный гремлин с удовольствием набивал ею брюшко, куная туда баранки.

На дворе стояло очередное утро. Поезд пересекал необъятные просторы Аляски, и вот-вот должен был прибыть на городской вокзал.

В окнах уже показались первые домики. Мы с Меттой уже сидели на чемоданах, как в наше купе «постучался» Механик с неожиданной новостью — ему удалось подслушать разговор Геллера с собеседником из ШИИРа, которого звали Альберт Борисович.

По его словам, эти ребята узнали обо мне все, что было можно вытащить из словоохотливых сотрудников СПАЙРа. Геллер же был со мной вполне искренен, но вскрылось интересное обстоятельство — обещанное мне поместье находится в зоне интересов нескольких важных в городе лиц, и они кровь из носу собираются выкупить его на сегодняшнем аукционе.

А вот этот факт весьма осложнил дело. К тому же…

— Если ты примешь предложение Геллера, то наверняка настроишь против себя местных воротил, — заметила Метта, сидя на чемодане вместе со Шпилькой.

В лапах кошки была книга с заголовком «Продвинутый курс создания артефактов».

— Разве мы едем в Широково, чтобы сидеть тихо как мышки? — улыбнулся я, вертя в руках артефакт птицы-юда. — К тому же, став владельцем этого поместья, я сразу же приобрету поддержку ШИИРа.

За минувшую ночь, артефакт немного восстановил утраченную мощь. В его глубинах даже показался белый огонек. Сама хранительница октаэдра как воды в рот набрала, но была невредима, как меня заверила Полина. Еще грустит, наверное.

— Судя по всему, не дать баронству завладеть землей хотят на самом верху… — задумчиво проговорила Метта. — А вдруг мы приедем и найдем вместо Таврино только старые доски?

— Раз им интересуется так много «воротил», то это точно не покосившийся сарай с нужником, — покачал я головой. — Значит так. Узнаем во сколько торги и прибудем туда к нужному лоту. Увы, моя хорошая, прогулки по городу отменяются.

Метта приуныла.

— Походим по магазинам в следующий раз, — пообещал я и увидел в окне городской пейзаж.

Поезд начал замедлять ход.

— Пора, — кивнул я Механику и помог залезть в вентиляцию.

Затем, передав ему полупустую банку, я пожал гремлину лапку и с чемоданами в руках покинул купе.

На пороге меня ждал сюрприз.

— Аки? — удивился я. — А ты чего тут делаешь

Девушка с абсолютно ровной спиной сидела на коленях под дверью. Вокруг суетились аристократы и заинтересованного поглядывали на зверски серьезную японку.

Той же все было до фонаря, но при виде меня она словно оттаяла и широко улыбнулась:

— Я ваша навек, Марлин-сан!

Мы остановились на вокзале города Шардинск-17 через пять минут.