Рыцарь Резервации

Глава 4

В тот день, едва очнувшись в теле Ильи Тимофеевича Марлинского, я несказанно удивился: гробовозка увозила меня куда-то далеко-далеко. Только я сумел пораскинуть мозгами, как сознание покинуло меня.

Новое пробуждение было не из приятных, однако очнулся я, как ни странно, в гостиничном номере, а не на кладбище. В кармане нашелся паспорт и немного денег, а в голове сплошное лоскутное одеяло с вырванными клочками. То и дело мелькали звезды, полыхал огонь и кто-то с кем-то дрался. В конце концов, мне удалось схватить одно из воспоминаний, и я увидел капсулу, а за стеклами иллюминаторов бушующий огонь. Потом все заволокла темнота и где-то забрезжил лучик света. Жуткий вой сменился тишиной, а затем зажегся ослепительный свет.

— Словно ты умер, а потом переродился, — вставила свои пять копеек Метта, прихлебывая чай.

И вправду. Я тогда еще не понял, что увидел у себя в голове, а сейчас осознал — я и впрямь перешагнул «порог» и вдохнул воздух нового мира… а потом все. Как отрезало. Голова в тот паршивый вечер чуть не лопнула от боли. Ощущение такое, словно в темечке торчал гвоздь.

Ах да, еще была записка: чистый конверт, на обороте которого значилась — Призраку от друга'. Внутри я нашел аккуратно сложенный лист бумаги и всего два слова: «Живи, М.», и подпись — «Д. Д. К». Увы, на этом все зацепки закончились.

Долго сидеть и переживать о том, что я стал кем-то другим, не в моих правилах. Нужно было побыстрее понять, что здесь да как. Я решил сперва крепко встать на ноги, а потом разобраться с тем, почему у меня в голове дырка.

И первым пунктом было знакомство с Меттой — тогда еще безымянной и испуганной тенью, застрявшей в моем сознании и из любопытства вернувшей меня к жизни.

Она еще была бессловестна, довольно слаба и смертельно нуждалась в друге. Все, что было ею вне моего тела, могло уместиться в ладони — слепой «котенок», еще совсем-совсем маленький, сидел рядом и тыкался мокрым носом мне в палец.

— Друг?.. Друг! — пискнул он через пару минут. Я погладил котенка по голове.

Откуда мы оба взялись в теле Ильи, и что вообще произошло с этим парнем? Спросите чего полегче, дорогие друзья.

Спустя пару дней мы с моей бессловесной, но все понимающей подругой попытались навести справки, однако кроме каких-то однофамильцев, живших под Рязанью еще лет двадцать назад, не смогли найти ничего путного.

Ни родственников, ни друзей, если не считать этого Онегина, но и он седьмая вода на киселе. Род Марлинских оказался ни жив, ни мертв, а вообще черт знает что.

Изображение милой сребровласой девушки, вернее ее аватар, собранный ею же из образов в моем прежнем «я», соткался спустя сутки — одним очень дождливым утром.

— Илья… — вырвал меня из полусна тихий знакомый голос, и я открыл глаза. Она лежала рядом, укрывшись одеялом, и дрожала. — Скажи, ты знаешь, кто я?

Я попытался дотронуться до нее, но она тут же — пух! — и пропала. Мне уже показалось, что это был сон, как через пять минут она образовалась вновь с тем же вопросом на устах.

У меня не было никаких ответов, впрочем, и у ней тоже. Мы были похожи.

— Так что, дорогуша, мы и вправду делим одно тело… — сказал я спустя какое-то время, посматривая в ее голубые глаза. На ней не было никакой одежды, длинные волосы были распущены и сверкали на обнаженных плечах.

— Не совсем, — вздохнула она, усевшись на стул с ногами. — Хозяин тела ты, а я лишь метапроэкция.

— Как это? — спросил я, стараясь не пялиться на ее «подружек» третьего размера.

— А вот так! Я воспринимаю тебя, как и себя, но ты больше, чем я. Одновременно я нечто большее, чем проекция. Ааа, сложно объяснить! Ну-ка вытяни руку. Смелее!

Я сделал как она просила, а девушка вытянула свою. Мои пальцы прошли сквозь ее ладонь.

— Блин, не получилось… — буркнула она себе под нос и поскребла ноготки.

— Ты не настоящая? — я даже немного расстроился.

— Ну знаешь! — фыркнула она, немного покраснев. — То, что я интеллектуальная метапроэкция в твоем сознании, аватар, собранный из образов из твоей головы, не значит, что я ненастоящая! Я, между прочим, — вскинула она подбородок, — очнулась первой, и мне надо было как-то сформироваться. У тебя в голове плавало много странных картинок, и вот эта показалась мне подходящей кандидатурой… Тебе не нравится?

Она надулась, а котенок разочарованно заурчал.

— Может, нужно было грудь побольше, сделать… — задумчиво проговорила она и взвесила своих «подружек».

— Нет, все отлично, — поспешил я успокоить девушку, припомнив, что с самого момента пробуждения ее голос показался мне довольно знакомым. Да и внешность тоже — это лицо постоянно всплывало в сознании, но вот где я его видел, оставалось неясным.

На ее плечах тут же появилась синяя куртка, и я выдохнул. Вид девичьих прелестей, конечно, соблазнителен, но не в такой ситуации.

— Вот и отлично! — кивнула она. — А то, знаешь ли, тяжеловато было принять такой аватар…

— Раз ты аватар, то значит, другие тебя не видят?

— Нет. Но вот ее…

Она указала пальцем на котенка.

— … я сделала, чтобы иметь хоть какое-то физическое воплощение. Это нужно было, чтобы проконтролировать кое-какие процессы и вступить в контакт с реальностью, пока ты дрых.

— Что значит ты сделала? — напрягся я.

— Приглядись!

Мягко ступая лапками, котенок подполз поближе, и вдруг я осознал, почему уже второй день он мне казалась каким-то странным…

Его шерсть была живой.

— Ага-ага, — улыбнулась девушка. — Он, то есть я, вся состою из мельчайших микро-жучков.

Я ткнул в котенка пальцем, и он охотно «рассыпался», превратившись в шелестящий рой. В ту же секунду ручеек разбежался по комнате черными и белыми струйками, а потом вновь собрался в мелкого кошака.

Черт, у него даже усы состояли из этих микро-жучков!

Зановособравшийся кот как ни в чем не бывало дернул ушами. Я осторожно погладил животинку по голове. Котенок при этом выгнул спинку и заурчал. Как ни странно, но тоже самое сделала и девушка.

Ага, они и впрямь связаны. Но если она сказала, что мы оба воплощаем в себе одно существо, а кошка полностью состоит из микро-жучков. Значит, и я…

— Ты… такой хороший, — улыбнулась девушка, поведя плечами. — Делай так почаще. И да, ты прав. Внутри тебя их миллионы. Откуда, не спрашивай — не знаю. Но часть я извлекла и сделала себе помощницу, а часть оставила внутри, чтобы сохранить контакт с тобой, ибо они — твой источник энергии, которая и позволяет мне жить и развиваться. В каком-то смысле я обрела тело, создав его из твоего ребра.

И она рассмеялась.

— Прости, — спохватилась она. — Читала я тут кое-что, пока ты спал.

И она кивнула на какую-то толстую зачитанную книгу.

— Так ты и мои мысли читаешь? — напрягся я, поглаживая мурчащее животное.

— Естественно, — улыбнулась она, млея от моих прикосновений. — Твои мысли это и мои мысли тоже.

— Ну здорово… — хмыкнул я, и тут мне на палец прыгнул один из жучков.

Он был настолько маленьким, что мне пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы разглядеть его блестящий черный панцирь.

Да и насекомое ли это? Жучок сидел смирно, и даже не пытался сбежать.

— Нет, не насекомое, — охотно пояснила девушка. — Устройство.

Я попробовал покатать жучка между пальцами, но он резко вырвался и умчался к своим собратьям на голове котенка, которого я в тот момент отчего-то и окрестил Шпилькой.

— Вот и у кошки имечко появилось, — нахмурилась девушка. — А я…

— А ты, моя дорогая интеллектуальная метапроэкция, — сказал я, улыбнувшись, — будешь Меттой.

— Это так мило… — сказала она, и ее голосок вырвал меня в реальность.

За окном уже стемнело. Похоже, я ненадолго задремал. Шпилька сидела на пуфике и листала книгу с заголовком: «Как подчинить чуда-хранителя и не попасть к нему в рабство».

— Ты про что? — приподнял я голову с подушки.

Целый день я потратил на то, чтобы развить в себе навык создания артефактов и контроля Источника. Ледышка получилось куда чище той, что я создал вчера. Энергии при этом я потратил прилично, но прогресс, как и красота, требует жертв.

— Тебе снилась наша первая встреча, — улыбнулась Метта. — Это было совсем недавно, но, кажется, так давно…

Угу, и с того дня нас ждало еще много-много интересного. Первичное знакомство с этим миром, пара передряг, в которые мы влезли по незнанию, экстренное восстановление в СПАИР, где Илья Марлинский, оказывается, учился, но забросил занятия. Догнать полугодовалую программу за неделю это вам не хухры-мухры, но мы с Меттой быстро сориентировались.

И да, сведений о Марлинском не нашлось даже в деканате. Незадолго до нашего прихода там случился небольшой пожарчик, который и уничтожил кучу личных дел учащихся, в числе которых был и неуловимый Илья.

— Кажется, кто-то очень не хочет, чтобы мы вообще знали о том, кто ты есть, — заметила Метта.

— Факт. Но вот только кто?..

Поломав над этим голову, мы махнули рукой. Впереди еще учеба, учеба и еще раз учеба. И вот, сдав экзамены после окончания первого курса, мы пустились в Резервацию как молодые специалисты-практиканты. Нас как и всех хотели устроить в корпус магов-резервантов недалеко от Питера, но мы с Меттой напросились в Амерзонию.

— Все по факту, — кивнула Метта. — Правда, кое-что ты упустил.

— Это что?

— Во время нашей первой встречи… я не была голой.

И Метта, поцокав язычком, строго поглядела на меня.

— Ага, как же, — улыбнулся я. — Была-была!

— А вот и нет! Ты это придумал, негодник!

Нашу шутливую перебранку оборвал стук в дверь.

— Женя? — навострила уши Метта.

Устинова и вправду не было уже второй час. Целый день он бегал к своим в вагон четвертого класса и возвращался совсем ненадолго. Я был не против — в конце концов, к ним прибыло пополнение, и он, наверняка, помогает новичкам устроиться. К тому же ко мне пару раз заглядывал Механик — еще раз сказать «спасибо» и поболтать об этой машине. Метта сидела, развесив уши, и записывала за ним техническую информацию, которую я уже едва понимал.

Я посмотрел на часы. С момента его последнего появления прошел час, а уже было довольно поздно. Или это меня пришли звать на чай с тем загадочным Л.? Как-то я совсем забыл про приглашение.

Настойчивый стук повторился.

— Да? — отозвался я.

— Простите, — вдруг прозвучал в коридоре девичий голосок. — Вы же тот самый… ну, Гроза гремлинов?

Я закатил глаза, а Метта захихикала.

— Именно так. Войдите, — сказал я и, встав, открыл замок. Дверь поплыла в сторону.

На пороге выросла светловолосая девушка в длинной черной юбке и белой блузке. Большие круглые очки едва не сваливались с носа. Голову она чуть пригнула, чтобы не уткнуться лбом в перекрытие — такого недюжинного роста она была.

— Ишь какие у нее… богатые габариты, — проговорила Метта, оглядывая ее формы.

— Нам нужна ваша помощь, сударь, — сказала гостья, сложив ладони в молящем жесте. — Проводников не дозовешься, а другие парни и не подумают соваться в теплушку к простолюдинам!

— Гремлины?.. — спросил я.

— Нет, хуже! Нелюди! Прошу, помогите! Мои подруги в западне!

— Ужас, ужас… какая скука… — проговорил опальный виконт Лев Александрович Ленский и с грохотом перевернул шахматную доску. Фигурки чудов и юдов посыпались на пол.

Уже до чертиков надоели эти игры один на один с собой. Да и книги — в основном душеспасительные — прочитаны уже по три раза и догорают в камине. Хоть бы в купе вчера залез хоть один гремлин, да нет же!

— Приковал бы тварь к батарее. Было бы с кем выпить, — проговорил Лев, вытаскивая пробку из очередной бутылки. Вчера были мысли распить пару бокалов со слугой Себастьяном, но у него язва.

Эхх… Ехать на место ссылки — в Амерзонию еще дня три, а уже хоть на потолок лезь! Там дела обещают стать еще хуже: виконт перейдет в крепкие руки дяди, а он персона самых честных правил, а значит, этот прожженный сухарь развлекаться точно не умеет.

— Хоть бы он уважать себя заставил… и желательно побыстрее, — вздохнул Лев, налив себе полный бокал. За окном уже почти стемнело.

Вот бы сейчас всколыхнуть свой Источник и создать очаровательную собеседницу на вечер, а потом заняться делом. Но тут тоже подстава — антимагические наручники не позволяли даже зажечь фитиль у лампы, вот и пришлось возиться со спичками.

И нет, рукотворная собеседница делу бы не помогла — это все равно, что говорить самим с собой, а потом рукоблудить… Эх, покурить бы, а папирос и тех нет! А та гвардейская сволочь на входе запрещает Льву даже в тамбур выйти, где можно стрельнуть парочку.

Виконт злобно опрокинул в себя бокал и со всего маху разбил его об стол.

Дожили! В Петербурге молодой повеса был окружен когортой товарищей и любовниц, а здесь кроме старого слуги и поболтать не с кем. Как же одиночество порой действовало на нервы… а все он сам виноват, как ни крути.

Спустился не с теми, вот кривая дорожка и привела его сначала в Союз Разрушения, а потом и на скамью подсудимых. Льву повезло — будь на троне Старик, так он с товарищами давно лишился бы головы. А новый Император, едва заняв престол, решил делать все по новому: вот те, кто при старом режиме давно болтались бы в петле, разъезжаются по ссылкам во все концы Империи, и Лев Ленский один из них.

Ох, и угораздило его когда-то связаться не с той женщиной…

Так, хватит жалеть себя. Время уже почти десять. Где Марлинский, мать его?

— Себастьян! Себастья-я-ян!

В двери показалась сверкающая лысина старого слуги:

— Звали, ваше благородие?

— Ты передал записку барону Марлинскому?

— Да-с, лично в руки, как вы и просили.

— И что?..

Себастьян развел руками.

Тяжело вздохнув, Лев, снова перевернул доску и принялся по новой расставлять фигурки. Чуды и юды вновь занимали свои позиции и готовились к очередной бессмысленной схватке.

И кого он обманывает? Гроза гремлинов наверняка сейчас греется в лучах славы. Да и девок вокруг него вьется выше крыши.

— Мы с Камиллой Петровной пытались их урезонить, — тараторила высокая девушка, назвавшаяся Александрой, пока мы переходили из вагона в вагон, — но они жутко сердитые и ничего не желают слушать!

Как назло навстречу выскочила та самая девчонка в красном платьице, и я ее едва не задавил. Громкие голоса раздавались из четвертого класса, где кучковались простолюдины на пару с нелюдями. Целую толпу мы застали в теплушке, почти в самом конце поезда.

Никаких удобств тут не было и в помине. По стенам тянулись деревянные нары, на которых вповалку лежали вещи и люди. Женя не шутил, что тут дубак да и запашок тот еще — половина парней и девушек в висящей мешковатой одежде сидели, завернувшись в одеяла.

— А я говорю, отпусти руку! — горячилась черноволосая аристократка небольшого роста, которая, похоже, и была Камиллой.

Одета она была в черное приталенное платье военного образца со сверкающими пуговицами и идеально отглаженными швами. Девушка пыталась оттеснить троицу разгоряченных фоксов и ушастиков от второй особы — тоже низенькой с миндалевидными глазами и строгим пучком на затылке. У обеих за спинами висело оружие, но они не торопились вынимать клинки из ножен, и слава богу.

— Еще шаг, и от вас останутся угольки! — зашипела Камилла.

Услышав это, парни остановились, но не успокоились. С нар начали слезать другие простолюдины, и скоро в проходе было яблоку негде упасть.

Самым борзым был рыжий фокс, которого я запомнил по станции. Да и его подружку позади тоже.

— И вы защищаете эту негодяйку, сударыня⁈ — воскликнула она. — Она же пыталась отцепить вагон!

— Неправда! — пискнула подруга Камиллы, прижимаясь к стене. — Я просто смотрела, как оно устроено!

— Ага, как же! От таких как ты только гадостей и ожидать, — выступил вперед здоровяк и сжал когтистые кулаки. — Хуже гремлинов! На вас, сударыня, мы не держим зла, а вот к таким как эта — и он уткнул коготь в девушку за ее спиной, — еще как! Такие как она когда-то моего отца с братом сгубили, и она всех нас тоже здесь погубит!

Все вокруг загомонили и начали напирать. Народу в теплушке набилось столько, что пожелай они — и от обеих мокрого места не осталось бы.

Подруга Камиллы вжалась в угол, а аристократка вскинула руки и за пару ловких движений сплела заклинание. Сверкнуло, и на ее ладони зажегся огненный шар.

Быстро работает эта малышка. Есть чему у нее поучиться.

— Назад, увальни! — зарычала Камилла. — Назад, я сказала!

Однако парни только еще сильнее взбеленились.

А вот это плохо. Я спасал «Ураган» от гремлинов не для того, чтобы измученные нелюди вымещали свою злобу на двух девушках, даже если одна из них в чем-то виновата. Еще немного, и прольется кровь, а затем и до массового побоища недалеко. Аристократы тоже своих не бросают.

— Помогите, сударь Марлинский! — затрясла меня Александра, спрятавшаяся за моей спиной. — Они же их растерзают!

Протиснувшись между горячими лбами я закрыл собой девушек.

— Остынь! — сказал я в лицо фоксу. — Позови сюда проводников, и пусть они допросят ее. Никаких линчеваний!

— Прошу, не вмешивайтесь, ваше благородие! — сказал рыжий, немного присмирев. — От проводников никакой помощи — они сюда даже нос не желают сунуть.

— Вчера по поезду ползали гремлины, а к нам не зашел ни один! — крикнули со стороны. — Никто нам не поможет, кроме нас!

Девушки попытались вырваться, но им тут же заступили дорогу и попытались схватить. Я оттолкнул самых борзых ушастиков, совсем немного воспользовавшись силой.

— Зачем ты ее защищаешь? — удивились нелюди. — Кто ты такой⁈

— Я барон Марлинский! Даю слово, что ее допросят в моем присутствии, и один из вас будет присутствовать. Например, ты, — и я ткнул пальцем в здоровяка. — Будешь свидетелем. А теперь разойдитесь!

— Думаете это поможет? — хмыкнула девушка-фокс. — Да какое вам дело до нелюдей?

— Это тот самый Илья Тимофеевич, — тут же вклинился в нашу перебранку внезапно появившийся Женя. — Он приютил меня в своем купе и вознаградил за помощь с гремлинами. Он хороший!

И на него обернулся сразу десяток человек.

— И еще вы сегодня лопали, отчасти, за его счет, — улыбнулся Устинов и кивнул рыжей парочке. — А ты, Яр и ты, Тома, больше всех!

— Так это тот барон, про которого ты рассказывал… — оглянулся на меня здоровяк Яр.

— Угу. Гроза гремлинов, — хмыкнул мой товарищ.

Поглядывая на меня, горячие лбы начали медленно остывать. У кое-кого даже повисли усы. Тома оставалась все такой же хмурой.

— Ну хорошо, — кивнул Яр. — Но только я буду присутствовать на допросе!

— Никаких допросов! — покачала головой Камилла. — Аки просто чересчур любопытная, вот и сует свой нос во все подряд. Я запру ее в купе, и она не выйдет до конечной станции.

— До конечной⁈ — ахнула рыжая. — Она тоже едет в Шардинск?

— Да, — сверкнула глазами пиромантка. — Проблемы?

Вдруг оглушительно взвизгнули тормоза, и весь вагон попадал на пол. Раздался грохот, с нар рухнули чемоданы, дребезжащие окна окутали клубы пара. Дернувшись пару раз, состав встал намертво.

Свет ярко мигнул и разом затух. Теплушку затопила тьма.

Очухавшись, мы с Женей встали и бросились к девушкам. Обе поднялись на ноги только с нашей помощью. Весь вагон натурально перевернулся вверх тормашками.

— Приехали, — буркнула Камилла, потирая поясницу. У ее подруги Аки на лбу краснел ушиб. — Назад! Дайте пройти!

Пока все с оханьем поднимались на ноги, я выглянул в окно и разглядел глухой лес. Никаких платформ и вокзалов вокруг не было и в помине.

— Что за черт⁈ — закричали вокруг. Через пару секунд поднялся испуганный гвалт.

— Похоже, эта сучка доломала этот чертов состав!

— Или кто-то дернул стоп-кран…

Я открыл фрамугу и, высунув голову, посмотрел в сторону головы поезда, где должен был находиться локомотив.

А его и не было.

— Какого черта⁈ — зарычал Лев, поднимаясь с пола. Экстренная остановка?

Под подошвами хрустели шахматные фигурки и бутылочные осколки. Весь свет как отрезало. Лев горько хохотнул — хотел повеселиться, на тебе, получай!

Минуту потоптавшись во тьме, он наткнулся на что-то мягкое, и оно застонало.

— Себастьян, дай руку! — сказал Лев и помог слуге подняться. В скупом свете луны он увидел у него на виске струйку крови.

Усадив Себастьяна в кресло, виконт направился на выход.

— Стойте… вам нельзя…

— Можно в экстренных случаях, — отмахнулся Лев. — А сейчас как раз такой. И к тому же…

Он потряс длинной цепью наручников.

— … эта дрянь все еще на мне.

Выбравшись в темный коридор, Лев тут же увидел гвардейца, который охранял купе. Он барахтался на полу с пробитой головой, ему пытались помочь проводники. Крови натекло знатно — похоже, на него напали со спины.

— Карма, дружище, — хмыкнул виконт.

Стрельнув папиросы у бледного проводника, он направился в тамбур. Подымить все же не мешало.

Вдохнув сладкий дым, виконт заметил странное: двери наружу оказались открыты нараспашку — похоже, сработала автоматика. За ними шумел мрачный лес, а вокруг ни единого признака цивилизации.

— Черти что… — прорычал Лев, пыхнув папиросой, и потянулся к двери в головной вагон.

Уж машинисты точно должны знать, почему они останови…

Он открыл дверь, и папироса выпала у него изо рта.

Одну очень долгую секунду виконт пытался понять, какого черта впереди тянутся рельсы, а поперек лежит целая куча поваленных деревьев. И ни локомотива, и ни даже самой плохонькой дрезины — ничего!

И что хуже — из леса к ним приближались монстры.