Рыжий рыцарь

Глава тринадцатая. Мертвый Проход

Крепостные ворота имели жуткий вид. Их створки были покрыты позеленевшей от времени бронзой, издали напоминавшей плесень. В самом центре виднелся огромный черный круг — след от удара тарана. Этот удар пробил обшивку, оставив уродливую вмятину. Кестиан говорил, что таран подкатили к воротам урлы, бросившие большие силы на захват Заболотья. Леопардисты до сих пор не закончили восстанавливать крепость после той атаки. Посреди двора валялся огромный камень, пущенный из катапульты. Камень оставил глубокую борозду и крепко-накрепко засел в земле. Теперь он служил местом сбора, и от этого самого камня Тристану предстояло начать свой путь через Мертвый Проход. Грингил и Лерира, вызвавшиеся проводить их, возились с ленивым и очень упрямым мулом, который должен был тащить их поклажу через болота. Вирель и Миста рассматривали полученные в дар от леопардистов мечи. Это были легкие клинки, которые мог бы удержать и ребенок.

— Осторожнее с ними, — предупредила Лерира, — лезвия острые, как драконьи когти. Стоит дотронуться, и на пальце останется глубокий порез.

Тристан тоже не мог надивиться своему подарку — новым доспехам. И это были вовсе не неподъемные тяжелые латы, а плащ и рубашка, точно такие же, как у леопардистов, — красные с белым. На вид — обычная одежда, а на деле — доспех, крепче которого не сыскать. Ткань прошита металлическими нитями. Название металла Тристан не запомнил, оно было очень уж длинным. Эти нити делали рубаху и плащ такими прочными, что в сравнение с ними не шла никакая кольчуга.

Кестиан и Бонвиваны вышли к воротам проводить друзей.

— Прощай, Тристан, Рыцарь Бедных, — сказал Типун, сладко зевая. — Ты спас нам жизнь, и мы не забудем этого.

— Ты дважды спас нам жизнь, — поправил брата Вертопрах. — Жаль, что мы не смогли отплатить тебе тем же.

— Будь мы истинными рыцарями, полными отваги и силы, — прошептал Типун, склоняясь ближе к уху Тристана, чтобы его не услышали леопардисты, — мы бы пошли с тобой. Но ты же знаешь, каковы мы на самом деле.

— Но, — Вертопрах потер глаза, — если тебе вдруг понадобятся собутыльники…

— То зови нас, — подхватил Типун. — А на поле брани мы не очень. То есть Вертопрах не очень, а я просто за него боюсь.

— Тоже мне, нашелся герой-раззява, — рассмеялся Вертопрах, — мамин подарок потерял.

— Я его не терял, он потерялся сам.

— Нет, это ты!

— Нет, не я.

— Да что это был за подарок, в конце концов? — не выдержал Тристан.

— Не важно, — отмахнулись Типун и Вертопрах.

Бронзовые створки бесшумно отворились, и массивный подвесной мост опустился на землю, открыв друзьям путь через крепостной ров.

— Береги себя и друзей, Рыцарь Бедных, — сказал Кестиан. — Пусть боги укажут тебе верный путь и не позволят сбиться с него.

Они пожали друг другу руки.

Друзья тронулись в путь. Первым, ведя под уздцы ленивого мула, шел Грингил. При каждом взгляде на этого мула Тристан вздыхал, вспоминая И-гуа. Впрочем, как и Вирель, он твердо верил, что конь не погиб, а просто потерялся и сейчас пасется где-нибудь у берегов Попрыгуньи, вспоминая своих прежних хозяев. За мулом шла Миста. Вид у нее был бодрый и решительный. Девочка шагала вперед так, будто путешествие по Мертвому Проходу было ее заветной мечтой. За ней плелся мрачный как туча Вирель. Время от времени он доставал из кармана какой-то мятый листочек, бормотал что-то себе под нос и прятал его обратно.

Замыкала шествие Лерира. Ее глаза были устремлены вдаль, словно она пыталась высмотреть что-то в густом тумане.

Крепость уже скрылась из виду, когда Грингил остановился.

— Этот туман, тролль подери, сродни мгле из Мертвого Прохода, — сказал он.

С этими словами широкоплечий леопардист достал из-за пазухи большую бутыль.

— Пусть каждый сделает по глотку! — сказал Грингил повелительно.

Тристан отхлебнул и тут же почувствовал пряный вкус альдина. Напиток и в самом деле имел чудодейственные свойства. Даже неразговорчивая Лерира, отведав его, стала заметно веселей.

Они двинулись дальше через болота. Вперед их вела узкая тропинка, по обе стороны которой лежала бледная трясина с застоявшейся водой, от которой пахло тиной. Вода эта была необыкновенно прозрачной, словно зеркало, но странным образом люди не отражались в ней. Будто поверх нее кто-то натянул невидимую пленку. Холодный ядовитый туман покорно расступался перед ними. Он по-прежнему клубился и вился, описывая в воздухе странные круги, но делал это на почтительном расстоянии от путников.

— Лопни урловы печенки, — громогласно возвестил Грингил, — гоблински полезная штука этот альдин.

— Когда ты перестанешь браниться безо всякого повода? — отозвалась Лерира.

— Когда грифон в пруду каркнет, — рассмеялся Грингил.

Туман пронзил леденящий душу вой, леопардисты остановились как вкопанные. Тристан почувствовал, как по его телу от пальцев ног до кончиков волос пробежал холодок. Этот жуткий вой заставил его содрогнуться.

— Волки? — спросил он.

— Хуже, икотары, — ответила Лерира, — но они далеко. Плохо другое: их вой — верный знак того, что где-то недалеко бродят урлы.

— Да кто такие эти икотары? — не выдержал Тристан.

— Мерзкие твари, вот кто они такие, — отозвался Грингил, — они заменяют урлам собак и лошадей одновременно.

— Арховы пальцы, надеюсь, мы их не встретим. — Изо рта Мисты шел серый пар.

Вирель побледнел еще сильнее и уставился на Мисту, точно на прокаженную.

— Послушай, — шепнул он Тристану. — Мне нужно поговорить с тобой. Это важно.

— Что случилось?

— Я вчера наведался в библиотеку Заболотья и случайно наткнулся на одну книгу. Вернее, она сама на меня выпала, и я случайно увидел в ней крайне любопытную вещь.

— И что же это за книга?

— «Быт и обычаи людоедов», — сказал Вирель.

— И что тебя так заинтересовало в людоедах? — не понял Тристан. — Кого-кого, а их мы в Мертвом Проходе не встретим.

— Говорите тише, — строго сказала Лерира, — нам нужно соблюдать осторожность.

— Так что там, в этой книге? — шепотом спросил Тристан. — Песни людоедов?

— Да не песни, — сказал Вирель, — а особенности трапез. Там было написано, что людоеды не ходят друг к другу в гости и тем более не собираются все вместе у одного костра, ибо это всегда заканчивается драками. Только в одном случае такие собрания проходят в мире и спокойствии — когда выбирают Чревоугодника.

Тристан кивнул в знак того, чтобы Вирель продолжал.

— Чревоугодника, — продолжал Вирель с видом эксперта в области людоедоведения, — выбирают крайне редко. Для этого требуются особые достижения, например приготовление кихкилаха. А кихкилах нельзя приготовить без Фэ-Мушра.

— Ты это в книге вычитал? — улыбнулся Тристан.

— Фэ-Мушра, — сказал Вирель, — они узнают по запаху, хотя на вкус никто никогда Фэ-Мушра не пробовал. Потому что Фэ-Мушра стараются держаться подальше от мрачных лесов, а сам людоед никогда не сунется туда, где живут Фэ-Мушра. Фэ-Мушра вообще-то не большие охотники до путешествий. Они в основном сидят дома, под надежной охраной, а если ездят куда-нибудь, то только в сопровождении многочисленной свиты. В общем, мне стало интересно, я заглянул в словарь и узнал, что именно людоеды называют «Фэ-Мушра».

— И что же? — с любопытством спросил Тристан.

— А то, что я чуть в обморок не хлопнулся, — сказал Вирель. — Так вот, Фэ-Мушра…

— Тихо! Тревога! — раздался сзади взволнованный голос Лериры.

Друзья обернулись. Лерира озиралась по сторонам, словно зверь, который учуял охотников. Она вынула из колчана стрелу и приложила ее к тугой тетиве своего лука.

Грингил сделал резкое движение и заставил упрямого мула присесть.

— Острый же у тебя слух, огрова печенка! — Грингил обнажил меч. — Я ничего не слышу.

Он прикрыл Виреля и Мисту могучей спиной. Лерира натянула лук, наконечник стрелы был устремлен в гущу холодного тумана. Плащи леопардистов сменили цвет и сделались серыми. Тристан тоже обнажил меч, готовый сражаться вместе с Лерирой и Грингилом.

Несколько минут они с волнением смотрели в туман. Руки и ноги Тристана затекли от напряжения. Ничего не происходило. Из-за обступившей их белой пелены доносился лишь тихий шорох, как будто кто-то крался по болоту.

— Это сквары? — спросил Тристан, понимая, что еще одна минута молчания сведет его с ума.

— Нет, — бросил Грингил, — они никогда бы не сунулись сюда.

Тристан понял, что лучше молчать, и снова стал вглядываться в туман. Очевидно, где-то рядом притаился какой-то неведомый враг. Может быть, одно из чудовищ, что обитает в Мертвом Проходе, забрело на болота.

Шорох усилился. Кто-то быстро шел через топи прямо к ним.

— Грифоновы потроха, да это же урлы! — Грингил поднял меч повыше. Тристан услышал, как заскрипела тетива лука. Лерира готовилась к бою.

— Если они нас окружат, — прошептала Лерира, — то дело плохо. Но если нет, то бегите к Проходу, мы с Грингилом сумеем их задержать.

Из тумана показались две фигуры. Это в самом деле были урлы. Судя по всему, они не видели путников. Один из них, тот, что был крупнее, водил из стороны в сторону носом, принюхиваясь, как охотничья собака.

— Кхэ шубгус охшукул, — злобно сказал он.

— Ухрух. Кхэ чух, куртро овырдус, — отозвался второй, который, видимо, предлагал что-то своему товарищу.

— Кхэ чух, ухмылыдь укувыйныё, вырдылой, му кхэбур бурбра смышкунус, го му тэлыс ойвонш, — гаркнул первый.

— Охшукул, — сетовал второй, — жмыхло зубрукус. Ыдгы, вырдылой, жу ойвонш цуг?

— Ё зы мыртыс, вырдылой, Глунушул хороту, — ответил первый. — Ны му квырхыс вубуром чурым вутвыть, го му кывлыс му тых.

— Му гыртыс хым, Хытхур?

— Вышру. Ку гыс грыё?

Голоса начали стихать. Урлы неспешно шли своей дорогой.

— Ты понял? — спросила Лерира Грингила.

— Да, клянусь рогами минотавра! — кивнул тот. — Похоже, Рыцарь Бедных, не ты один идешь через здешние болота.

— В смысле? — не понял Тристан.

— Они поджидают Глуншула, — сказала Лерира. — Их царевич тоже решил немного сократить путь.

— Он что, тоже пойдет через Мертвый Проход? Вы же говорили, что урлы туда не суются.

— Не суются, троллево брюхо! — покачал головой Грингил. — Они пойдут через свой смрадный Лаз.

— А мы, — робко спросил Вирель, — не можем воспользоваться их Лазом?

— Нет, — Лерира убрала стрелу обратно в колчан. — Там всюду урлы. Даже в Мертвом Проходе у вас будет больше шансов выжить.

Они свернули на узкую тропку и пошли дальше вдоль зыбучих трясин. Туман по-прежнему расступался перед ними.

— Что случилось с плащами? — спросил Тристан. — Они поменяли цвет.

— Это маскировка, — ответила Лерира. — Когда мы в опасности, плащи могут скрыть нас от чужих глаз.

Тристан начисто забыл о разговоре с Вирелем и теперь думал только об урлах и Глуншуле.

— Вы думаете, они нападут на вас тут?

— Я не думаю, а знаю. В последний раз, когда наша разведка видела их здесь, они едва не захватили Заболотье, — продолжала Лерира. — Мы еле отбили атаку. Если бы нам на помощь не подоспел капитан Мирстрет, то наша крепость повторила бы судьбу Тарга.

Дальнейший путь проходил в полном молчании, которое нарушали лишь фырканье мула и шум ветра. Вскоре болото осталось позади. Тропинка вывела их на твердую каменистую землю.

— Пришли, — сказала Лерира. — Дальше начинается Мертвый Проход.

Грингил остановил мула и стал снимать с него поклажу.

— Мы бы отдали его вам, — сказал он, — но мула в Проход и силком не затащишь. Так что он будет вам только обузой.

И гьельд ласково потрепал мула по холке.

— Мы оставим вам крепкую веревку, и вот, — Лерира указала на один из тюков, — здесь немного мяса, соли и хлеба. Тут холодно, как в погребе, так что еда не испортится.

Лерира протянула Мисте большой, обтянутый кожей бурдюк.

— Здесь вода. Вас наверняка будет мучить жажда.

— И альдин, — Грингил вручил Тристану бутыль. — Не пейте слишком много. В больших количествах он вреден.

Они попрощались и разошлись в разные стороны. Вскоре леопардисты исчезли в сером тумане. От Прохода веяло могильным холодом, туман, шедший оттуда, был не серым, а скорее черным. Тристан чувствовал, как в его жилах, будто на морозе, стынет кровь.

Мисте и Вирелю тоже было не по себе.

— Ну, Миста, где теперь твоя хваленая храбрость? — вырвалось у Виреля.

Сказано это было довольно грубо, глаза Мисты вспыхнули.

— Отвяжись, — огрызнулась она, — я вообще не понимаю, почему ты не остался с Бонвиванами.

— Хватит, — оборвал их Тристан, — опять за старое?!

С этими словами он не раздумывая шагнул в ледяную мглу.

Черный туман не расступался. Он нехотя пропускал друзей, издавая при этом едва слышное потрескивание, похожее на цокот. По рукам Тристана пробежал холодок, как будто сырая мгла проникала под одежду.

— Брр, — поморщилась Миста. В тусклом свете факела было видно, как изо рта у нее идет пар. — Ну и холод тут. Надо было попросить у леопардистов теплую одежду.

— Плащи очень теплые, Миста. — Тристан обернулся через плечо. — Видимо, никакая одежда не согревает в этих местах.

Миста скорчила недовольную гримасу. Они все глубже погружались во мглу. Вскоре стало ясно, что отыскать обратную дорогу они уже не смогут. Им приходилось часто останавливаться, чтобы передохнуть. Кругом стоял невыносимый холод, но они вспотели, как на солнцепеке. Время от времени в тумане всплывали очертания скал, утесов или гор. Они были похожи на миражи. На расстоянии вытянутой руки путники не видели даже собственных пальцев.

— Надо перевести дух, — сказал Вирель после очередного пятиминутного перехода. — Я смертельно устал.

— Не скули! — сердито бросила Миста. — Мы и десяти минут тут не провели, а тебе уже страшно.

— Мне?! — вскричал Вирель. — Ладно, глупая девчонка, посмотрю я на тебя, когда устанешь ты.

Похоже, в Мертвом Проходе действительно обитало какое-то древнее зло, способное поссорить лучших друзей. Вирель и Миста друзьями, конечно, не были, но теперь они ругались гораздо ожесточеннее, чем прежде.

В голову Тристану лезли мрачные и неприятные мысли. Сначала его не покидало ощущение, что они идут по краю бездонной пропасти и любой неверный шаг чреват неминуемой гибелью. Он шел осторожно, боясь оступиться и упасть, хотя знал совершенно твердо, что никакой пропасти поблизости нет. Затем ему стало казаться, будто кто-то следит за ними и готовится напасть. Этот кто-то, весь в черном, крадется рядом и выжидает момент, чтобы высунуть свою длинную костлявую руку, схватить одного из них и утащить во мглу. Тристан поминутно оглядывался. Казалось, каждый шорох таит в себе угрозу. Один раз он даже обнажил меч, немало напугав этим своих спутников.

Кроме того, какой-то голос, засевший глубоко внутри, постоянно твердил, что он не справится, погибнет в Проходе и погубит друзей. Тристан гнал эту мысль прочь, надеясь, что голос замолчит, но тот говорил все громче.

То же, вероятно, творилось и с его спутниками. Тристан не видел их лиц, но в каждом их движении, в каждом шаге сквозила неуверенность и какая-то обреченность. За первые два часа пути каждый из них раз по десять приложился к бурдюку. Тот стал заметно легче, и теперь Тристана не покидала мысль, что они умрут от жажды.

— Какой же страшный холод! — У Мисты зуб на зуб не попадал.

— Альдин, — сказал Тристан.

Он вынул из сумки бутыль, полученную от леопардстов, и отдал друзьям. Те сделали по глотку и вернули ему. Тристан тоже отхлебнул немного и сразу почувствовал, как тело его наполняется теплом, а душа — радостью. Голос смолк, а путь по Проходу перестал казаться таким уж страшным испытанием. Мысли о падении в пропасть и об убийце в черном балахоне тоже ушли.

Вирель и Миста сразу заулыбались.

— Вот оно, спасение! — бодро сказала девочка.

Проход начал сужаться, а каменная тропинка стала тверже. Теперь путники ступали по острым булыжникам. Тристан несколько раз споткнулся и чуть не упал.

— Тихо! — сказала вдруг Миста. — Слышите?

Тристан замер и напряг слух. Кто-то приближался к ним.

Миста и Вирель подошли ближе, стараясь не шуметь.

— Как ты думаешь, кто это? — спросил Вирель шепотом.

— Тсс, — протянул Тристан, словно присвистнул, и испуганно смолк.

Но существо во мгле, похоже, услышало его. Снова шаги. Мягкие, едва слышные, но вселявшие тревогу.

Тристан озирался, пытаясь понять, откуда ждать напасти. Судя по всему, существо пыталось обойти их сзади.

— Р-р-р, — донесся из тумана злой рык неведомого врага.

— Боюсь, — прошептала Миста и крепко схватила Тристана за руку.

— Тихо, а то мы станем завтраком этой твари!

И тут тварь появилась. Тристан никогда не видел столь уродливого, отвратительного и злобного создания. У него было туловище льва и длинный хвост, как у скорпиона. На конце хвоста был еще шар, утыканный длинными и очень острыми шипами. Под густой львиной гривой пряталось человеческое лицо. Сморщенное, с хищными красными глазами. Мантикора.

Следуя совету леопардистов, путники замерли. Руки и ноги Тристана мгновенно затекли, но он понимал: одно движение — и мантикора кинется на него.

Мантикора повела носом и издала еще один хищный рык. Ее кроваво-красные глаза смотрели прямо на путников. Казалось, она чего-то ждала. Потом снова повела носом. Ядовитые шипы на кончике хвоста зашевелились, а задние лапы согнулись. Вероятно, она готовилась к прыжку. Из мерзкой пасти вновь вырвался рык. Он был похож на отчаянный крик человека. Так кричит жадный торговец на рынке, когда понимает, что недосчитался в конце дня пары медяков. И вдруг мантикора сорвалась с места. Не успели путники опомниться, как она уже скрылась в тумане. Все стихло. Еще минуту друзья стояли не шелохнувшись.

— Уф-ф, — протянул Вирель. — Слава древним песнопевцам, она ушла.

— Надеюсь, — Миста все пыталась унять дрожь, — эта встреча будет худшим из того, что нам придется пережить здесь.

— Да уж, — согласился Тристан, — не хотел бы я наткнуться на гарпий или этих, как их там?

— Зугдулов, — фыркнул Вирель.

Друзья двинулись дальше, но на этот раз шли с превеликой осторожностью, боясь вновь встретить разъяренную мантикору. Черная мгла тем временем сгущалась все больше, так что и тысяче факелов не удалось бы осветить путникам дорогу.

К счастью, до вечера они никого больше не встретили. Путники сделали привал и после долгих споров развели огонь. Затем, наскоро поужинав припасами, которыми снабдили их леопардисты, улеглись спать. Дежурили по очереди. Первым на часах стоял Тристан, среди ночи его сменил Вирель. Засыпая, Тристан видел, как покачивается, исчезая в тумане, фигура его друга.

Утро не принесло им радости. Здесь оно мало чем отличалось от ночи. Туман стал немного светлее, но в Проходе все равно было темно, словно в подземелье.

Насколько мог судить Тристан, Мертвый Проход представлял собой крохотную дорожку, втесавшуюся в череду высоких кряжистых гор, верхушки которых были увенчаны снежными шапками. Вероятно, отсюда, снизу, можно было увидеть эту гряду во всей ее красе. Но мгла, окутавшая Проход, лишала путников возможности наслаждаться местными пейзажами. Единственное, о чем мог думать человек, оказавшийся в этом месте, так это о том, как бы поскорее отсюда убраться.

— Зачем ты потащила нас через этот проклятый Проход?! — ворчал Вирель. — Это верная гибель.

— Это не гибель, а путь к победе, — огрызалась Миста. В ее голосе слышались нотки гнева. — А ты сопливый трус. И как только Рыцарь Бедных мог подобрать себе такого жалкого оруженосца?!

— Дура! — резко ответил Вирель. — Ты-то чем лучше меня?!

— Ты только и делаешь, что языком чешешь, как девчонка! — закричала Миста. — От тебя нет никакой пользы, только прорва бессмысленной информации, которую ты не можешь держать при себе.

— Это ты нас сюда притащила! — заревел Вирель. — Это из-за тебя мы застряли в этом тумане, который кишит всякими монстрами.

Миста вспыхнула:

— Это единственный способ выиграть Турнир! Только болван вроде тебя может этого не понимать. Но ты, видимо, думаешь, что все это просто веселая прогулка! Не ты ли собирался сидеть всю ночь в библиотеке Заболотья и изучать книги о местных монстрах?! Нет? И что ты в итоге сделал? Где ценные сведения, которые ты должен был там почерпнуть?!

— Я почерпнул там много ценных сведений, — зарычал Вирель. — Но не о чудовищах, а о своей спутнице, которая оказалась последней на свете лгуньей.

Вирель и Миста смотрели друг на друга как два хищных зверя. Казалось, еще секунда — и они сцепятся в драке.

— Альдин, — сообразил Тристан, — мы забыли его выпить!

Но было уже поздно. Вирель и Миста завелись не на шутку, и эта ссора совсем не походила на их обычные перебранки. Никакой альдин не смог бы остановить ее.

— Ты назвал меня лгуньей! Сейчас же объяснись!

— Что тебе объяснить? Раньше ты не требовала объяснений! К тому же ты сама отлично знаешь, что лгала нам с первой же нашей встречи!

Тристан даже моргнуть не успел, как Миста вцепилась Вирелю в волосы правой рукой, а левой принялась лупить его по спине. Тот, явно не ожидая такого напора, попытался увернуться и спрятаться от Мисты во мгле. Но девочка оказалась шустрее. Ее короткие и быстрые удары раз за разом достигали цели, а Вирелю оставалось только вскрикивать.

Тристан поспешил на помощь и проворно растащил их.

— Клянусь пальцами Арха, никуда больше с тобой не пойду! — Миста улучила момент, чтобы лягнуть Виреля. — Слабак!

— Мозолями! — со странным ликованием в голосе выпалил Вирель, глядя Мисте прямо в глаза.

Миста замерла:

— Какими мозолями?

— Ремесленники клянутся мозолями Арха, а не его пальцами. Лгунья! Ты никогда не поклонялась этому богу!

— Не смей так меня называть! — угрожающе крикнула Миста.

— Еще как посмею! — Растрепанный Вирель вырвался из рук Тристана и отскочил назад. — Помощница трубочиста из дворца, говоришь? Борешься за рыжее дело, да? Да еще и с торговцами свитками дружбу водишь?! Но я-то сразу заподозрил, что что-то здесь не так, что что-то ты темнишь! Лгунья! Я и в тюрьме это повторю, если король меня туда засадит.

Терпение Тристана лопнуло. Он схватил разгоряченного Виреля за плечи и как следует встряхнул.

— Что ты мелешь?! Какая тюрьма? Почему король должен тебя засадить?!

— Думаешь, перед нами помощница трубочиста?! — Вирель вырвался из его рук и подскочил к Мисте. — Нет, и сама она это прекрасно знает! Не так ли, ваше высочество?

Миста побледнела, лицо ее приобрело тот же оттенок, что и окружавшая их мгла.

— Это принцесса, Тристан! — крикнул Вирель. — Самая настоящая принцесса! Вот откуда книга, Живокарта, свитки…

— Алькорта? — У Тристана перехватило дыхание.

— Не знаю. — Вирель выхватил из кармана тот самый листок, который он все утро мял в руках. — Я только знаю, что больше всего на свете людоед хочет съесть принцессу. И принцесса на их языке называется Фэ-Мушра.

— Скотина! — вырвалось у Мисты. — Я пришла к вам, чтобы помочь. Потому что… Потому что…

Она не договорила. Из ее глаз полились слезы. Они, словно ручейки, покатились по ее щекам, падая затем на одежду и на каменистую землю.

— Инфанта, — сказала она, быстро стряхивая слезы со щек. — Принцесса Инфанта, племянница короля Иарана. И я… я — ваш друг. Точнее, Тристан, я твой друг. Потому что я никогда не стану дружить с этой вонючкой! — она указала пальцем на Виреля.

— Очень мне надо дружить с лгуньей, которая затащила нас в это гиблое место, — не унимался Вирель. — Августейшая овца!

— Ах, так!

Миста швырнула в Виреля булыжник, который, к счастью, пролетел у него над головой, и, не дав друзьям опомниться, кинулась прочь от них в густую черную мглу.

— Скатертью дорога, фифа надутая! — вопил Вирель. — Нам без тебя в тысячу раз лучше будет.

Тристан чувствовал, что в нем закипает злость.

— Тихо, — гаркнул он на Виреля. — Заткнись немедленно!

Он поспешно зажег факел.

— Миста! — громко позвал он, но голос его утонул в черном тумане. — Миста! Миста!

Он звал долго, всякий раз все сильнее напрягая связки. Тщетно. Его крик снова и снова тонул в тумане, не отзываясь даже эхом. Горло разболелось, голос сел, а охватившая его злоба стала от всего этого только сильнее.

— Ты идиот! — Тристан обернулся к другу. — Я не говорю о том, что ты обидел принцессу. Ты обидел девочку, которая пришла к нам с самыми лучшими намерениями. И теперь она одна в этой жуткой мгле. И мы не уйдем отсюда, пока не найдем ее.

— Хм, — торжествующе прошептал Вирель, — она лгунья!

— Думаешь, ты открыл великий заговор! Ну что с того, что она принцесса? Миста помогала нам все это время. Далеко бы мы с тобой ушли, если б не она?

— Вот сам и ищи свою золотушную Мисту! — хорохорился Вирель. — А я шагу не сделаю. Вот тут, в этой мгле, ей самое место. Тебя она всю дорогу холила и лелеяла, а надо мной она каждый день измывалась. А я тоже человек, между прочим! Это я все придумал, а не она! Это был мой план, а не ее. А она только примазалась.

— Что придумал? Поссориться с ней в самом неподходящем месте? Ты соображаешь вообще что-нибудь или у тебя в голове одни песни?!

— Еще как соображаю. — Глаза Виреля засветились безумным огнем. — Это мне ты всем обязан, Тристан, мне, а не ей! Это я все придумал! Я сделал из тебя рыцаря и народного героя!

— Что?

Вирель не ответил. На лице его застыла кривая ухмылка, и Тристану вдруг ужасно захотелось съездить Вирелю по физиономии.

— Говори! — заорал Тристан не своим голосом, и горло его схватила острая боль, от которой он едва не закашлялся.

— Ты что, правда поверил в ту историю, которую мы тебе наплели?

— Какую историю?

— Что тебя случайно приняли за Рыцаря Бедных? Хэ-хэ. Дурачок! Это мы с Форинтом все придумали. Точнее, я придумал, а он помог. Я заставил тебя прикинуться рыцарем при встрече с принцессами и обмануть латников. Но это не укрылось от глаз горожан. А потом мы пустили слух о явлении Рыцаря Бедных. К тому моменту, как Форинт пришел к старьевщику, весь Нижний город уже знал, а этот дурень Тугомыс просто подтвердил слухи. Дальше нам оставалось только тебя к этому добавить. Думаешь, мы совсем идиоты, чтобы тащить доспехи через зал, в котором сидел тот самый старьевщик? Под самым его носом? И мешок я выронил вовсе не случайно. Да и зачем людям со всего Нижнего города собираться в «Гусе и ящерице», если на каждом шагу есть такой же грязный кабак? Мы всем рассказали, что Рыцарь Бедных остановился у мастера Порея. Они тебя уже ждали.

— Что?

— Форинт всем сказал, что ты в «Гусе и ящерице»!

У Тристана перехватило дыхание.

— Так это ты меня в это втянул!

— Я просто хотел тебе помочь, — развел руками Вирель.

Вирель что-то недоговаривал. Но что? Ответ пришел сам собой…

— Песнь, — пробормотал Тристан. — Ты не помочь хотел. Тебе нужен был материал. В самом деле, лучше не придумаешь. Рыцарь Бедных, о котором все говорят и который всем интересен. А ты его официальный менестрель. Опишешь его странствия, и твои песни потом вся Амбиния петь будет.

— Да, — глаза Виреля светились, как у мантикоры, — да! Потому что иначе кому я нужен! Я могу быть самым талантливым на свете менестрелем, но кому интересны мои таланты? Всем подавай жареные факты да сенсации. Так уж люди устроены. И тут меня осенило…

— Осенило! У тебя даже лютни нет!

— Я и без нее могу обойтись! У меня талант!

— У тебя мания величия! Все это время ты меня обманывал?! «Случайность», «надежды бедняков», «нет другого выхода»! Какая гнусная ложь! И после этого ты еще смеешь называть лгуньей Мисту?! Это ты загнал меня в ловушку! Ты! Мой друг! Это так ты отблагодарил меня за то, что я спас тебя от скваров? Ты внушил мне мысль, что я — Рыцарь Бедных, а теперь решил рассказать мне правду.

— Я только хотел…

— Отличное ты нашел время, друг! — последнее слово Тристан произнес презрительно. — И место тоже нашел — лучше не придумаешь. Знаешь что, совершай-ка ты сам свои удивительные подвиги, а потом пиши про них песни! А я отыщу Мисту и пойду прочь отсюда. Хватит с меня приключений!

И с этими словами Тристан решительно направился во мглу, освещая себе путь двумя факелами. Вирель попытался окликнуть его, но туман поглотил крик менестреля, а мгла окутала его со всех сторон. Вирель вздрогнул и снова позвал. Тишина.

— Что же это? — пробормотал он, пытаясь сориентироваться в тумане.

Но он ничего не увидел. Кругом была одна лишь темнота, и Вирель, до того торжествовавший, вдруг задрожал и сжался в комок, точно промокший кролик. Только теперь он понял, что остался совсем один. Его друзья где-то рядом, возможно, совсем близко, но они не видят и не слышат его. А возможно, видят и слышат, но просто не хотят отвечать.