Глуншул шагнул к Тристану с видом победителя. Он сознавал свое превосходство и не думал встретить сопротивление со стороны тех, кого уже считал своими пленниками. За ним стоял целый отряд урлов.
— Хозяин, — пробормотал урл за спиной Глуншула, — если он одолел дракона, то, может быть, его стоит поостеречься.
— Скунсуш, человечья печенка! — рыкнул Глуншул, и остальные урлы дружно расхохотались. — Мы никого не боимся. Даже если бы он одолел тысячу драконов…
— Забавно, царевич урлов женится на принцессе людей, — ядовито улыбнулся еще один из приспешников Глуншула. — Мне не терпится поплясать на этой свадьбе! Может, у принцессы найдется фрейлина для меня.
— Я подыщу тебе кого-нибудь, Хытхур. — Глуншул сплюнул.
Тристан вдруг представил себе этого урла с Бавардией Говорливой. Уморительная была бы парочка.
— Итак, сам отдашь Талисман или желаешь биться? — спросил Глуншул.
— Ты забываешь, — отозвался Тристан, пытаясь совладать с собой, — что Талисман у меня. Мечи и стрелы мне не страшны.
Глуншул на мгновение скривил губы, и вдруг выражение его лица изменилось.
— Мой народ ненавидит людей, но уважает воинов, — сказал он. — Ты одолел дракона — это делает тебе честь. Отдай Талисман, и мы отпустим вас всех.
Тристану понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы раскусить мнимое великодушие Глуншула. Урлы не собирались никого отпускать. Они лишь хотели выманить у него Талисман и для этого прибегли к хитрости, причем весьма неумело.
— Нет, — покачал головой Тристан, — Талисман ты возьмешь только из моих мертвых рук.
— Это легко устроить, — рассмеялся Глуншул. — Шугшог, Зурв!
Двое приспешников Глуншула выступили вперед. У Зурва — рослого урла с расплющенным носом — в руках была увесистая цепь, которую он медленно разматывал.
Тристан услышал за спиной негромкий лязг. Вирель и Миста обнажили мечи.
— Бегите, — крикнул он, — они вас убьют!
— Ты что, совсем дурак? — отозвалась Миста. — Чтобы я убежала в такой момент?!
— Миста, — сказал Тристан, — точнее, ваше высочество, вам нельзя подвергать свою жизнь…
— Ты говоришь как моя старая гувернантка! Моя жизнь, когда хочу, тогда и подвергаю!
Тристан хотел что-то возразить, но не успел. Зурв взмахнул цепью и обрушил на него сокрушительный удар. Золотой щит задрожал, и Тристан почувствовал боль в руке. И все же удар был отбит.
Медлить было нельзя. Урл, похоже, собирался атаковать снова. Тристан обнажил меч и стал ждать. При следующем взмахе цепью он ловко присел, увернувшись от удара, прыгнул вперед и обрушил свой меч прямо на Зурва. Удар пришелся точно в цель. Меч скользнул по шлему и, разрубив доспех урла, ранил его в плечо. Тот вскрикнул и отскочил в сторону. Тристан даже не успел удивиться тому, как ловко он фехтует, ибо на помощь Зурву подоспел Шугшог, и Рыцарь Бедных едва успел уклониться от его удара. Меч Шугшога, по форме похожий на пилу, скользнул по его рубахе. Тристан отпрянул назад.
— Ату их! — заорал Глуншул. — Отобрать Талисман и выпотрошить это людское отродье!
Урлы перешли в яростное наступление, но добиться успеха им не удалось. Друзья, не теряя времени, отступили к пещере, надеясь укрыться под ее сводами. Они уже начали верить в спасение, когда дорогу им отрезали трое урлов. Как они ухитрились обойти их с тыла, можно было лишь догадываться. Однако теперь между ними и спасительной пещерой стояли трое свирепых недругов. Тристан колебался. Атаковать этих троих означало бы повернуться спиной к остальным урлам, но это верная смерть. Эх, если бы он лучше разбирался в военном деле, то, наверно, нашел бы выход. А так оставалось полагаться лишь на счастливый случай. Сзади раздалось неистовое ржание — И-гуа встал на дыбы и ударил одного из нападавших передними копытами. Урл с визгом отлетел в сторону. В ту же секунду Вирель и Миста одновременно атаковали второго урла.
— Есть! — вырвалось у Тристана, когда дважды раненный урл выронил меч и отскочил в сторону, освободив путь в пещеру.
Что-то щелкнуло над самым его ухом, и он почувствовал, что его левая рука опустела.
— Талисман! — вскричала Миста, но было уже поздно.
Цепь Зурва ударила по щиту с обратной стороны, и Тристан не удержал его. Ремешок содрал кожу с ладони, оставив на ней две неглубокие царапины, мешавшие, однако, как следует сжать кулак. Талисман со звоном упал на землю, и Глуншул в два прыжка подскочил к нему и поднял его высоко над головой.
— Ужрык! — зарычал Глуншул. — Рубите их, мои убзызыги!
Все было кончено в считаные минуты. Урлы обезоружили Виреля и Мисту. И-гуа бился как бешеный и сумел оглушить еще двух противников, прежде чем остальные повалили его на землю и крепко-накрепко связали ему ноги.
Тристана окружили семеро урлов. Он вертелся из стороны в сторону, пытаясь понять, кто из них нападет первым. Те рычали, выпрыгивали вперед, но не спешили вступать в схватку. Один из них прыгнул на него сзади, Тристан обернулся, готовясь встретить удар, и почувствовал резкую боль под коленками — цепь Зурва скосила его как пшеничный колосок, и он оказался на земле. Подняться он уже не успел.
И-гуа жалобно ржал, пытаясь вырваться, но несколько урлов, прижавших его к земле, не давали ему пошевелиться. Виреля тоже держали два гигантских урла. Что же касается Мисты, то она оказалась в лапах Шугшога. Урлы вдруг начали приплясывать. Они переминались с ноги на ногу, сопровождая каждый свой шаг ударом кулака по латам. Доспехи громко гудели, создавая вокруг невообразимый шум.
— Это хыгва, — прорычал Глуншул. — Боевой танец урлов. Мы танцуем его, когда побеждаем врагов.
В каждом движении танцующих чувствовалась такая ярость и ненависть ко всему живому, какую неспособны выразить даже самые жуткие на свете угрозы. Глаза урлов покраснели, редкие волосы на головах встали дыбом. Воины Глуншула пришли в состояние боевого исступления. Их жесты становились все резче, словно они не танцевали, а сражались с невидимым врагом. Это был дикий танец свирепых воинов, которые не знают ни жалости, ни снисхождения и не умеют прощать. Одного взгляда на хыгву было достаточно, чтобы понять: урлы ненавидят людей так люто, что не делают различия между теми, кто обнажал против них оружие, и теми, кто никогда не проливал их крови. Каждый человек на этом свете — от леопардиста до новорожденного младенца — был для них смертельным врагом.
Наконец урлы встали в круг и выволокли пленников на середину. Окруженным и беззащитным друзьям неоткуда было ждать помощи. Скунсуш, маленький злобный урл, обнажил изогнутый кинжал. На его лезвии Тристан разглядел чудовищные зазубрины, сделанные, очевидно, специально для того, чтобы причинить пленнику как можно больше страданий. Скунсуш занес руку с кинжалом над беспомощным И-гуа. Связанный конь отчаянно бился в пыли, но не мог помешать своему убийце. Тристан закрыл глаза, понимая, что сейчас произойдет. Но вместо отчаянного крика, который он так боялся услышать, он услышал глухой удар. Что-то тяжелое со стоном упало на землю. Сделав над собой усилие, Тристан открыл глаза. На земле лежал Скунсуш. Урл отчаянно скулил, из его разбитого носа текла кровь. Над ним стоял Глуншул.
— Скунсуш, жалкая гнида, — сказал он грозно, — помни Закон Воина. Урлы не воюют с лошадьми!
Он пнул Скунсуша ногой в бок.
— Хозяин, — бормотал Скунсуш, — конь бился против нас и пролил кровь убзызыгов. Закон Воина требует мести.
— Конь защищал себя, — рыкнул Глуншул, — и мы не станем убивать его. Когда все будет кончено, вы перережете ремни и отпустите его на свободу. Но сперва разберемся с людьми.
Он потряс над головой Талисманом, демонстрируя его приближенным. Урлы ответили радостным воплем, который разнесся по ущелью, как раскат грома. Гулкое эхо подхватило боевой клич урлов и донесло до самых далеких закоулков Зубатых гор.
— Настал час урлов! — прорычал Глуншул. — Сегодня начнется эпоха нашей великой мести! Мы отомстим людям за все страдания, которые они причинили нам. За унизительные поражения, за наших погибших братьев, за постоянные издевательства. Они хотели мира! Они думали, что смогут купить нас! Нет! Честь урла не продается. Мы не можем жить в мире с теми, кто убивал наших отцов. Мы лишь тогда заключим мир, когда в Амбинии не останется ни единого человечьего отродья! Когда трусы в поганом городе на холмах увидят в королевском чертоге урлего царевича! Когда я, Глуншул, стану королем и буду носить его корону! Когда убзызыги заберут себе земли людей. Когда рыцари будут уничтожены, а остальные станут рабами. И когда спины этих рабов переломятся от непосильной работы, вот тогда мы заключим мир с людьми!
Новый вопль, еще громче прежнего, разнесся над ущельем.
— Гусухэ, — крикнул Хытхур, — давай скормим людят икотарам! Они давно не ели человечинки.
— Нет, — оскалился Глуншул, — мы не потащим их через горы! Мы закончим все здесь!
Свирепый урл исполинского роста, с багровой раскраской на пунцовом лице, выскочил вперед, выхватив пропитанный ядом нож длиной с человечью руку. Он окинул взглядом троих друзей, словно выбирая свою жертву.
— Это Хуг, — сказал Глуншул, не оборачиваясь, — людей его ремесла называют палачами.
Хуг ответил злобным рыком. Он остановил взгляд на Мисте. Та дрожала от ужаса, понимая, что ее ждет. На ее глаза наворачивались слезы. Хуг вдруг дернулся, будто что-то встряхнуло его изнутри. Его красные глаза полезли на лоб, и Тристан, к своему изумлению, увидел, как кровь тремя ручьями потекла у него из груди. Хуг застонал и упал лицом в пыль. Из его спины торчала стрела с белым оперением.
Со стороны разрушенной крепости, прыгая по крутым утесам, к ним спешили леопардисты. Впереди отряда с обнаженным мечом в руках бежал Кестиан. За ним следовала Лерира, на бегу натягивавшая тетиву лука. За ее спиной Тристан увидел Грингила, Ворона и — он не поверил своим глазам — Типуна и Вертопраха. С ними было еще несколько человек в красно-белых плащах. Внезапное появление леопардистов повергло урлов в смятение. Тристан понял, что медлить нельзя. Воспользовавшись тем, что руки его не были связаны, он подскочил к телу Хуга, схватил его длинный нож и перерезал веревки на руках и ногах Виреля и Мисты. И как раз вовремя, ибо двое урлов кинулись на друзей, но один из них упал, сраженный стрелой Лериры. Что же касается второго, то Миста ловко подставила ему ногу, и тот растянулся на земле. Этого было достаточно. Вирель вооружился ножом Хуга, Миста — оружием другого убитого урла. Они пустили его в ход, чтобы освободить И-гуа, и вот конь уже стоял подле друзей, готовый биться рядом с ними.
Подоспевший отряд Кестиана вступил в схватку с врагом. Завязалась битва. У Тристана не было времени искать свой меч, он подобрал первый попавшийся. Это был зазубренный и совершенно черный меч одного из убитых урлов. Теперь трое друзей стояли спина к спине, ожидая нападения. Все вокруг них смешалось, с земли поднялось облако едкой пыли, которое заволокло и леопардистов, и урлов, но те в пылу боя не заметили этого. Кругом слышались лишь лязг мечей и стоны раненых.
У урлов было значительное численное преимущество. На каждого леопардиста приходилось по два, а то и по три противника. Тристан видел, как Грингил сокрушил своим боевым молотом здоровенного урла и бросился на Хытхура, который встретил его со злобной ухмылкой на лице. Он видел, как братья Бонвиваны вступили в бой с Шугшогом, и слышал, как взвизгнул Скунсуш, получивший удар копытом от И-гуа. Тяжелее всего пришлось Лерире — ее окружали три очень ловких урла, которые одновременно атаковали ее с разных сторон. Девушка едва успевала отбиваться от их наскоков. Она с удивительной ловкостью орудовала двумя тонкими кинжалами, но было видно, что троих врагов ей не одолеть. На друзей налетели несколько урлов. Тристан и его спутники были начеку, они ловко отразили нападение и остались невредимы. Однако эта атака разделила их. Тристан потерял друзей из виду. Когда облако пыли рассеялось, перед ним словно из-под земли вырос Глуншул. Тристан отпрянул. Краем глаза он заметил Мисту и Виреля. Каким-то образом они проскочили мимо дерущихся и достигли сводов пещеры. Теперь они бежали вперед по тоннелю. В ту же секунду рядом с Тристаном рухнул на землю истекающей кровью леопардист. Он был убит наповал. Тристан обернулся и увидел Зурва. Тот потряс над головой цепью и издал торжествующий вопль. В следующую минуту он бросился помогать двум своим товарищам, которые теснили Ворона.
Глуншул надвигался на Тристана, и тот, отступая, ушибся локтем о камень. Он чуть было не выронил меч, однако сумел удержать его и каким-то чудом увернулся от нового удара. Черный клинок Глуншула едва скользнул по рубахе и чуть-чуть оцарапал незащищенную кожу на обратной стороне ладони. Пустяки. Тристан шагнул вперед, ожидая новой атаки, как вдруг руку пронзила нестерпимая, жгучая боль, как будто кто-то приложил к его коже раскаленную кочергу. Пальцы онемели, глаза затянуло туманом. Все вокруг поплыло куда-то в сторону. Урлы, леопардисты и облако пыли — все слилось в бесформенную серую массу. Ноги стали ватными, словно в них не было ни единой кости. Они не могли больше держать его, и Тристан, покачнувшись, рухнул на спину. Голова страшно болела, а тело отказывалось ему повиноваться. Глуншул с торжествующей ухмылкой на лице склонился над беспомощным врагом.
— Обернись, Глуншул, или я ударю тебя сзади! — За спиной урла стоял Кестиан. Плащ его был разорван, щека расцарапана, на лбу алела глубокая ссадина.
— Капитан Кестиан, — прошипел Глуншул, — я отрублю тебе башку и отошлю ее твоему папаше.
— Посмотрим, как это у тебя получится! — невозмутимо отвечал разгоряченный Кестиан.
— В моих руках Талисман, — захохотал Глуншул, — я неуязвим для мечей и стрел.
— Тогда защищайся! — крикнул Кестиан.
Глуншул отвернулся от беспомощного Тристана. Он знал, что обездвиженный противник никуда от него не денется, и решил прежде покончить с Кестианом. И вот леопардист с урлом скрестили мечи в смертельной схватке. Тристан сделал попытку подняться, но ноги не слушались его. Гаснущим взором он окинул поле боя. На земле, покрытые серой пылью, лежали убитыми четверо леопардистов и семь или восемь урлов. Еще трое врагов были ранены. И все же положение леопардистов было незавидным. Урлов все еще было больше, а люди Кестиана начали уставать. Урлы окружили их, постепенно сжимая кольцо. Хутхур и пятеро его товарищей теснили Грингила, который отбивался из последних сил. Зурв, также не без помощи других урлов, зажал в угол Ворона, Лерира едва держалась на ногах. И вдруг из недр пещеры раздался устрашающий рев, будто хор тысячи глоток разом бросил боевой клич. От этого звука сотряслась земля, а острые скалы заплясали, как малые дети на ярмарке. Наружу высунулась огромная, покрытая чешуей голова, из раскрытой пасти виднелся ряд острых зубов, каждый из которых был размером с кинжал. Затем показались широкие лапы с длинными когтями, шея, крылья и хвост. Дракон низко нагнул голову, зарычал, и из его пасти брызнул огонь. Перед глазами Тристана выросла стена пламени, а отчаянные вопли оглушили его. Огонь смёл урлов с поля боя, точно их там и не было.
Уже теряя сознание, Тристан увидел, как братья Бонвиваны сбили с ног Шугшога, как Грингил сокрушил Хытхура и как обратился в бегство Скунсуш. Бежали за ним и другие убзызыги, но многим из них уже не суждено было покинуть ущелье. Среди тех, кто остался лежать на поле боя, был и царевич Глуншул, сраженный рукой Кестиана.
Леопардисты вовсе не думали праздновать победу. Они встали в кружок вокруг Тристана, сомкнули ряды и направили свои мечи на дракона. Разгоряченный Кестиан твердым голосом отдавал команды:
— Ворон, возьми левый фланг! Грингил, будь справа! Бонвиваны, держитесь ближе ко мне! Лерира, постарайся достать его стрелой!
Дракон замер.
— Люди Леопарда проявляют враждебность! — сказал он негромко. — Так ли благодарят друга, который спас их от детей пещер?
— Стойте, стойте! Не трогайте его. Он друг!
Из пещеры появились запыхавшиеся Вирель и Миста. Волосы у них были растрепаны, а светящиеся от радости лица покрывал густой слой копоти.
— Друг? — изумился Кестиан.
— Да я же чуть не описался от страха, — сказал Типун.
— Я тоже был близок к этому! — поддержал брата Вертопрах.
— Выходит, ты друг? — спросил Кестиан неуверенно.
— Друг, — ответил дракон голосом полным гордости.
— Которому мы обязаны жизнью, — сказал Кестиан, убирая меч в ножны. — Прости меня, благородный дракон, я проявил больше поспешности, чем следовало.
— Львиный Зуб не должен стыдиться своего поступка, — ответил Гивр.
— Прости меня за слова, сказанные сгоряча, — извинился Вирель.
— Звонкий Ручеек сказал правду. — Гивр опустил голову к земле. — Заячья Душа и в самом деле великий трус.
— Ты не трус, — улыбнулась Миста. — Ты пришел нам на помощь и спас всех нас от верной гибели.
— Только потому, что слова Пчелиного Жала попали в самое сердце Заячьей Души.
— Не смей больше называть себя Заячьей Душой, — рассердилась Миста. — Это глупое прозвище, и ты не должен повторять его. А мы, все, кто находится тут, отныне будем звать тебя Повелителем Пламени.
Гивр склонил голову, будто отвешивая Мисте почтительный поклон.
— Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты, — прошептал Типун.
— Именно, — подхватил Вертопрах, — а ведь кое-кто водит дружбу с огнедышащими ящерицами и говорящими лошадьми.
— Пришло время наведаться к лысине леса, — сказал дракон, с великой признательностью глядя на Мисту. — Теперь никто из моих братьев не посмеет посягнуть на мой скрум или оскорбить меня смехом.
С этими словами дракон взмахнул крыльями, и в ущелье поднялся такой ветер, что леопардисты с трудом устояли на ногах. Гивр поднимался все выше и выше в небо. Поравнявшись с вершинами гор, он описал небольшой круг над ущельем и понесся прочь от пещеры, которая несколько столетий служила ему домом. Прошла всего лишь минута, и его фигура скрылась за темным облаком.
Друзья недолго смотрели ему вслед, от прощальных мыслей их отвлекло истошное ржание И-гуа. Конь отчаянно тыкал носом в онемевшую руку Тристана и яростно бил копытом землю, вырывая из нее огромные комки, разлетавшиеся в разные стороны. Тристан лежал неподвижно, лицо его было смертельно бледным.
— Дуралей! — вскричал Кестиан. — Я совсем забыл о нем!
Капитан кинулся к Тристану, но Вирель и Миста опередили его.
— Он дышит! — радостно воскликнула девочка, припав ухом к груди Тристана.
Кестиан опустился рядом.
— Невероятно, — пробормотал он, — его ранило отравленным клинком. Яд урлов убивает быстро. Что ж, судьба подарила нам шанс. Быстрее, к Вензивали! Если мы успеем доставить его в Заболотье, то мудрый Асклепий, быть может, вернет его к жизни.
Кестиан подхватил Тристана на руки и со всех ног бросился к тропе, что вела вверх к руинам крепости Тарг. Остальные спешили за ним. Дорога была каждая секунда.
И все же, как они ни торопились, путь до Тарга занял добрую четверть часа. Кестиан так спешил, что несколько раз споткнулся и едва не упал. Он сильно отстал от остальных, так как нес бесчувственного Тристана. Первой к Вензивали подоспела Лерира, которая прыгала по камням с удивительной ловкостью. Добежав, она остановилась и громко произнесла:
— Откройся путь!
Вензиваль засветилась, гостеприимно приглашая леопардистов вступить в круг. Лерира прыгнула в него и тут же исчезла. За ней последовали Ворон, И-гуа, Бонвиваны, Миста, Вирель и Кестиан с Тристаном. Последним был Грингил.
— Затвори дверь! — сказал он, вступая в круг.
Едва леопардист растворился в Вензивали, как она потухла и снова стала черной.