Рынок для убийства

Глава 4

Когда Джо Пил проснулся, комнату уже ярко освещали лучи доброго калифорнийского солнца. Его часы, находившиеся в данный момент под залогом в ломбарде на Вестерн-авеню, наверное, показывали бы минут десять девятого. Если бы, конечно, были сейчас у него!.. Он громко зевнул, затем, вдруг вспомнив о болезненной шишке за правым ухом, недовольно поморщился, вылез из-под одеяла, встал и направился в ванную комнату к небольшому зеркалу над раковиной. Да, шишка чуть уменьшилась, но зато стала разноцветной… Джо сердито нахмурился: ну уж нет, кто-то заплатит за это. Причем по полной программе…

Он неторопливо оделся и уже собирался выйти из номера, когда ощутил, что правый карман куртки оттягивает что-то довольно объемное. Он сунул туда руку — старый роман в дешевой бумажной обложке, он просматривал его в квартире Вильмы Хастон, которая одевалась на кухне, а потом, когда она вышла оттуда в открытом черном платье, машинально сунул себе в карман.

Пил повертел книжку в руках, затем небрежно отбросил ее на стол. И, повернувшись, вышел.

На углу бульвара Голливуд он зашел в ближайшее кафе, сел за пустой столик у окна, заказал себе на завтрак стакан апельсинового сока, пару горячих пирожков и кофе со сливками. Затем, прикурив сигарету, ленивой походкой побрел к себе домой. То есть к офису частного детектива Бигла. Было всего четверть десятого, а поскольку сам Отис никогда там не появлялся раньше одиннадцати, то и повода для какой-либо спешки не имелось. Ни малейшего.

Выбросив сигаретный огрызок, Пил поднялся лифтом на второй этаж, прошел по коридору и… и увидел, что прямо перед дверью офиса Отиса кто-то стоит. Джо Пил невольно моргнул. Посетитель. И какой посетитель! Вернее, посетительница…

Ей было чуть больше двадцати, довольно высокая, в элегантном сером костюме. Теоретически она вполне могла быть одной из топ-моделей Хатти Карнеги, но, судя по всему, таковой не была. Далее: блондинистые волосы с легким рыжеватым оттенком, прекрасно гармонировавшим с носиком, лучше которого Джо Пил в жизни не видел. Он удивленно свистнул про себя, подошел к двери, протянул руку вверх и достал с притолоки ключ. Вместе со словами:

— Доброе утро. Ждете меня?

— Вы мистер Бигл?

— Нет. Вообще-то меня зовут Джо Пил. Отис Бигл номинальный владелец конторы, а все дела веду я.

Он открыл дверь и подчеркнуто вежливо сделал шаг в сторону, приглашая девушку войти. Вот такое впечатление она на него произвела! А что, с кем не бывает…

В офисе Пил предложил ей сесть на свой крутящийся стул, а сам обошел вокруг стола и уселся в кресло-качалку Бигла.

— Чем я могу помочь вам, мисс… мисс…

— Мисс Хастон. — Девушка чуть замялась, но через секунды две решительно повторила: — Вильма Хастон.

Джо Пил бросил на нее долгий внимательный взгляд. Это совсем не та девушка, с которой он не далее как вчера вечером разговаривал в квартире Вильмы Хастон. Определенно не та. И тем не менее, всячески постаравшись скрыть свою явную заинтересованность в подобном повороте событий, он как можно безразличнее произнес:

— Рад познакомиться с вами, мисс Хастон. Чем могу вам помочь? В смысле розыска, конечно. Как вы, наверное, уже догадались, у нас частное детективное агентство.

— Естественно. Именно поэтому я и здесь. — На нежной коже ее красивого лба появилась крохотная морщинка. — Дело в том, что… в общем, я совсем не уверена, занимаетесь ли вы такими делами, но… — Она сделала резкий выдох. — Короче говоря, меня преследует некий человек, и я хочу, чтобы вы помогли мне прекратить это. Избавиться от него раз и навсегда.

— Вот как, — медленно протянул Пил. — Да, похоже, это очень, очень интересное дело. А вы не могли бы рассказать мне, как именно он вас преследует? Ну, скажем, угрожает, свистит вам вслед или делает что-нибудь вроде этого? Или, допустим…

— Шутки здесь неуместны, мистер Пил, совсем неуместны, — сердито перебила его девушка. — Этот человек женат, и мне никак не хотелось бы быть соучастницей в его бракоразводном процессе.

— Да-да, конечно же вы правы, мисс Хастон, абсолютно правы, в этом, безусловно, что-то есть. Безусловно. Никаких сомнений. Продолжайте, пожалуйста.

— Я хочу, чтобы вы довели до него одну простую вещь: мне не только не нужно его внимание, в какой бы форме оно ни проявлялось, мне хочется, чтобы он оставил меня в покое. Полностью! Раз и навсегда! Никаких писем, никаких цветов, никаких подарков. И само собой разумеется, никаких телефонных звонков. Никаких!

— То есть вообще ничего?

— Вот именно. Вообще ничего!.. Остается только один вопрос: сколько мне это будет стоить?

— Лично мне дело не представляется сколь-либо сложным, мисс Хастон. Ну, скажем, пятьдесят… — Пил снова на секунду задержал взгляд на ее лице. — Как насчет двадцати пяти?

Девушка открыла свою сумочку, по очереди достала оттуда двадцатку и пятерку.

— Вот, пожалуйста. Только не затруднитесь, уж извините, дать мне расписку. В получении.

Чуть поколебавшись, Джо Пил открыл центральный ящик в столе Отиса, вынул оттуда пачку бланков для расписок, задумчиво почесал ручкой за левым ухом и написал: «Получено такого-то числа, такого-то года от мисс Вильмы Хастон двадцать пять долларов…»

— За оказанные профессиональные услуги, — коротко добавила мисс Хастон.

Пил послушно дописал подсказку, поставил дату, расписался и протянул документ Вильме. Она защелкнула сумочку и встала.

— Минутку, минутку! — воскликнул Джо Пил. — Вы пока еще даже не сказали мне имя человека, который вам так досаждает.

— Да-да, вы правы, простите, ради бога, простите. Я совсем забыла… Его зовут Уилбур Джолиф. У него свой офис в кондоминиуме «Клеймор» на бульваре Голливуд. Называется «Джолиф и компани».

Джо вполне ожидал этого. Бросив строгий взгляд на сумочку из дорогой крокодиловой кожи, где теперь находилась расписка, только что данная им Вильме Хастон, он сказал:

— Итак, мисс Хастон, как вы сами понимаете, мне нужен ваш адрес и номер телефона…

— Как я понимаю, в этом нет никакой необходимости. Все, что мне требуется, — чтобы некий человек прекратил меня преследовать, только и всего. Я ведь и сама пойму, оставил ли он меня в покое или нет, так ведь? — Она довольно улыбнулась. — Ну а если он, несмотря на все ваши усилия, все-таки будет продолжать свое черное дело, то я немедленно снова обращусь к вам. Снова буду здесь сидеть перед вами.

— Да, само собой разумеется, — нехотя согласился Пил. — Но у нас есть четкое правило — клиенты должны оставлять свои адреса.

— Вы же официальное детективное агентство, разве нет? — Вильма одарила его долгим взглядом своих красивых глаз. — Значит, можете как соблюдать правила, так и в интересах дела по своему усмотрению нарушать их, разве я не права?

Джо Пил пожал плечами:

— В общем-то да.

— Ну, в таком случае… — Она, очевидно намеренно не закончив фразу, повернулась и грациозно вышла из кабинета.

Пил ошарашенно смотрел на закрывшуюся за ней дверь. Долго смотрел, потому что где-то в самом низу живота появилось некое странное ощущение… В принципе такое случалось у него и раньше, как правило, перед тем, когда с ним происходило что-нибудь серьезное…

Он встал с кресла Отиса Бигла, обошел стол и пересел на свой вертящийся стул. Со сладострастным удовольствием вдохнул слабый запах духов — да, похоже, «Шанель № 5». Итак, снова Вильма Хастон. Первая Вильма тоже была вполне ничего, но… только пока он не встретил вторую. Да, хорошо прожаренная змея — это, конечно, тоже хорошо, но… но только после того, как ее попробуешь.

Дверь вдруг резко распахнулась, и в офис вошел… лейтенант Беккер. Без стука. Подумать только — всего четыре года в полиции, а уже лейтенант! Вот каким способным он оказался. Вместе с ним был сержант Федерсон, который, быстро оглядевшись вокруг, сказал:

— Для него, пожалуй, еще рановато, лейтенант.

Тот, недовольно поморщившись, кисло посмотрел на сержанта:

— Ну и что, Майк?

Пожав плечами, лейтенант молча направился к креслу-качалке Отиса Бигла, сел. Федерсон, тоже молча, прошел к ящику с досье, выдвинул его и начал их внимательно рассматривать.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы тут подождем здесь вашего мистера Отиса Бигла? — не без нотки скрытой иронии поинтересовался лейтенант Беккер.

— Нисколько. Хотя мне, честно говоря, трудно вот так сразу понять, зачем вам может понадобиться именно Отис.

— Ах это… Нет, просто в связи с делом, которое я сейчас расследую, возникла маленькая проблема, и мне хотелось бы услышать мнение Отиса, — тут же ответил лейтенант. — Вот я и решил заглянуть к нему. Умный, знаете ли, человек.

— Кто, Отис?

— А вы что, думаете иначе?

Сержант Федерсон вынул из ящика одно из дел и принялся его перелистывать.

— Майк, держи свои руки подальше и не вздумай лезть в чужие дела! — рявкнул на него Джо Пил.

Федерсон ничего не ответил, но громко и с крайне недовольным видом задвинул ящик. Пил демонстративно повернулся к Беккеру:

— Так что вы сказали, лейтенант?

— Просто спросил, как дела.

— Не очень-то. Вот уже почти неделю практически никаких. Может, даже больше…

— Неужели? Признаюсь, мне почему-то показалось, что как раз сейчас вы работаете по делу некоего Джолифа. Уилбура Джолифа, разве нет? Или я ошибаюсь?

После этих слов у Пила вновь появилось странное ощущение в самом низу живота. Он посмотрел на лейтенанта и облизнул почему-то вдруг пересохшие губы.

— Да, но я работаю только здесь, и нигде больше, — неуверенно протянул он.

— Это уж точно, никто и не спорит, но при этом именно вы, а не кто другой почему-то ухитряетесь выполнять всю грязную работу. Иногда очень даже грязную…

Тем временем сержант Федерсон снова выдвинул ящик с досье. Джо Пил, естественно, увидел, но на этот раз почему-то промолчал. Нет, не почему-то, а просто ему было совсем не до того — он размышлял. Например, о тюрьме Сан-Квентин и тому подобном.

— Говорите, всю грязную работу? Кто, я?

— А кто же еще? Кстати, вы, случайно, не читали последние объявления о тех, кто в розыске?

— Нет, а разве надо?

— Думаю, таким, как вы, обязательно. Особенно когда работаешь на Отиса Бигла…

Джо Пил сделал глубокий вдох. Задержал дыхание, затем с шумом выдохнул:

— Учтите, Отис Бигл мудр как бобер, лейтенант. Так что не тяните резину и назовите вещи своими именами. Причем желательно односложными словами. Чтобы, так сказать, вас легче было понять.

Беккер уставился на свои ногти. Внимательно их рассмотрел. Многозначительно помолчал, потом тихим, но почти торжественным голосом сказал:

— Хотите знать? Так вот: ваш Отис у нас в руках. Наконец-то! Правосудие свершилось!

Джо, не отвечая, вроде бы равнодушно смотрел, как сержант Федерсон копался в ящике с досье.

Не дождавшись ответа, лейтенант Беккер сказал:

— Отис уже несколько лет" ходил по тонкому льду. Вам об этом известно, как никому другому. Так вот, лед вдруг подломался, и теперь… теперь Бигл наш полноценный клиент. Вот так…

— Интересно, где? — по-прежнему равнодушным тоном поинтересовался Пил.

В этот момент дверь вдруг открылась, и в комнату вошел не кто иной, как сам мистер Отис Бигл. Безукоризненно чисто выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, в великолепно отглаженном костюме. Не говоря уж об идеально отполированных ногтях и совсем не дешевом галстуке…

— Доброе утро, господа, доброе утро, — подчеркнуто бодрым тоном произнес он. — Ба-ба-ба, вы ли это? Лейтенант Беккер! Искренне рад вас здесь видеть. Чем, интересно, обязан такой честью? — Увидев, как сержант Федерсон копается в папках с досье, игриво добавил: — Ах какой противный мальчик. Так нельзя, нельзя…

Джо Пил попытался было поймать его взгляд, но большой босс был вне поля зрения — все его внимание, увы, было обращено на лейтенанта Беккера. Только на него одного.

— Привет, Отис, — сказал лейтенант. — Вас-то я и жду.

— Что ж, похоже, дождались.

— Дождался, дождался. Думаю, нам придется прокатиться до нашего полицейского участка.

— Я бы с превеликим удовольствием, лейтенант, поверьте, но вот только сегодня утром не могу. Никак не могу. К моему величайшему сожалению… Совершенно неожиданно возникло важное дело о…

— Неужто такое важное? А вот Пил сказал, у вас вообще нет никаких дел. Якобы уже целую неделю. Разве не так?

— Да, сказал, — охотно подтвердил Джо Пил. — А он утверждает, что мы работаем на человека по имени…

— Поосторожнее, Джо! — предупредил его Беккер, но Пил, будто назло ему, закончил:

— По имени Уилбур Джолиф.

Бигл молча и подчеркнуто неторопливо подошел к стоячей вешалке, повесил на нее свою толстую трость, модную шляпу с приподнятыми краями и только затем повернулся к Беккеру:

— Полагаю, вряд ли мне следует говорить вам, лейтенант, что частного детектива с государственной лицензией не стоит даже пытаться принуждать давать хоть какую-нибудь информацию о своих клиентах. Равно как и врача о своих пациентах. Кому, как не вам, об этом знать, а?

Сержант Федерсон с треском задвинул ящик с досье. В его глазах появился хищный блеск.

Беккер пружинисто встал с кресла-качалки Бигла:

— Давайте-ка лучше обсудим вопросы профессиональной этики у нас в участке, Отис. Уверен, там мы сможем поговорить куда как более конструктивно.

— Обсуждайте у себя там все, что хотите, хоть папу римского, но только без меня, — зло отпарировал Бигл.

— Лейтенант! — воскликнул сержант Федерсон.

Беккер покачал головой:

— Я не шучу, Бигл, совсем не шучу! Вы идете со мной…

— Только если у вас есть ордер на мой арест.

— Мне не составит особого труда его получить.

— На предмет чего?

— Ну скажем, на предмет обвинения со стороны некоей миссис Уилбур Джолиф.

Бигл с каменным лицом прошагал мимо лейтенанта, сел в свое кресло-качалку, придвинул к себе телефон и начал набирать какой-то номер. Затем, ожидая связи, как бы мимоходом уточнил:

— Так, значит, говорите, миссис Уилбур Джолиф?

Беккер молча кивнул. Тут в телефонной трубке прошелестел чей-то голос, и Бигл, предупредительно подняв руку, сказал:

— Алло… Я хотел бы поговорить с Дагом Деволом.

Лейтенант Беккер злобно прищурился. Сержант Федерсон угрожающе ощерился. И тот и другой прекрасно знали, кто такой Даг Девол и что за всем этим может последовать.

— Пинки? — явно намеренно бодрым тоном начал Бигл. — Это Отис. Надеюсь, не разбудил тебя… Нет, я встал, как минимум, час назад. Пил-то я вчера намного меньше, чем ты… Трещит головка? Бывает, бывает. Ты только не переживай… пройдет. Всегда проходит… Послушай, Пинки, вот зачем я тебе звоню: тут ко мне почему-то прицепилась пара полицейских «шестерок»… Пытаются, понимаешь, сунуть свой нос в мои дела. У одного из них, лейтенанта Беккера, даже хватило наглости угрожать мне ордером на арест. Ну и как тебе это нравится?.. Что-что?.. Позвонить тебе, как только он появится с ним? Хорошо, хорошо, старина… Нет-нет, прямо сейчас делать ничего не надо. Пока он ведет себя вполне прилично… Ладно, Пинки, увидимся в клубе… Само собой разумеется. Лечи свою головку и ни о чем не беспокойся… Да-да, до встречи. — Он положил трубку и повернулся к Беккеру: — Так что вы там говорили об этой миссис Джолиф?

Лицо лейтенанта Беккера побагровело вплоть до самого воротничка форменной рубашки.

— Дело в том, что Уилбур Джолиф совершил самоубийство, — с усилием произнес он. — Как раз вчера вечером. Я только что из его дома. — Он достал из кармана аккуратно сложенный листок бумаги и ткнул им прямо в грудь Бигла. — Вот, ознакомьтесь, это его предсмертное письмо.

Бигл взял листок, неторопливо развернул и начал читать. Сидевший по другую сторону стола Джо Пил, уставив глаза в потолок, беззвучно замычал какую-то невнятную мелодию.

Предсмертная записка произвела на частного детектива Бигла не просто огромное, но, без сомнения, видимое впечатление: лоб покрылся мелкими капельками пота. Он закончил читать и молча передал листок через стол Джо Пилу.

«Всем, кого это может касаться:

я предпочел самый легкий выход из создавшегося положения, потому что, честно говоря, не знаю, как дальше жить. Чтобы избавить мою дорогую и любимую жену Милдрид от ненужных переживаний, не буду вдаваться в детали. Достаточно сказать, что все мои проблемы вызваны наглыми махинациями одного назойливого и в высшей степени неприличного частного детектива — Отиса Бигла, которому я в свою очередь искренне желаю гореть в аду. Простите и прощайте,

Уилбур Джолиф».

Закончив чтение, Пил молча сложил письмо и перекинул его Отису. Теперь в самом низу его живота шебуршилась уже не одна мышь, а по крайней мере целая стая. Что они там делали, знал один Господь Бог. Может, играли в хоккей?..

Лейтенант Беккер взял записку и положил ее в нагрудный карман.

— Она была в пишущей машинке прямо на его столе, — сказал он. — Ну так как, теперь, может, поговорим?