С демоном по договору. Книга вторая (СИ)

Глава 20

Нели Данэ

Новость о скором поединке, хоть и не была внезапной, повергла меня в тревожную тоску. Я даже немного позавидовала Еве. Оставаясь в Ледяном пике, она могла отдаться своим переживаниям, в то время как мне предстояло сохранять лицо, наблюдая за схваткой двух владык собственными глазами, в окружении толпы эрзаров.

Впрочем, если мыслить ясно, находиться рядом с Грэмом всё же было лучше. Я поняла, что Ева имела то же мнение, когда она вышла проводить нас в холл на первом этаже.

Был вечер. Почти все человеческие сотрудники разъехались по домам. Вместе с Евой на лифте спустился Аланстар, который тоже отправлялся на место основного действа, но она смотрела только на Грэма.

В её глазах, выражении лица, движениях я видела те же волнение и страх, которые испытывала сама. Наши чувства были едины, и я при всём желании не могла назвать свои более важными и искренними.

— Даже не думай погибнуть, слышишь? — сказала она Грэму.

Помнится, в начале дашар'гоэна я произносила ту же фразу и в итоге погибла сама. Там, в реальности Евы.

— Я вернусь, — пообещал владыка.

Сегодня я не отвела глаз от их поцелуя, попытавшись принять и пропустить его через себя, представить, как сама стою на месте Евы.

— Присматривай за ним, — дрогнувшим голосом обратилась она ко мне. — И будь сильной.

— Эй, что ещё за трагические прощания? — упрекнул Грэм. — Не нагнетайте обстановку!

— Ты связался с человеческими женщинами. Придётся мириться с нашими чувствами, — парировала Ева. — Мы не такие закалённые, как эрзарки, но их сердца тоже болят за любимых. Я буду ждать вас.

На прощание мы обменялись долгими взглядами, и на сей раз у меня получилось прямо смотреть ей в глаза. Выходя из здания Ледяного пика, я всё ещё чувствовала её рядом с собой, но не боролось с этим наитием. Стоило открыться для нашей связи, как незримое присутствие Евы добавило мне толику внутренней твёрдости. Или у меня попросту разыгралось воображение?

Место водителя во флаере оказалось занято старшим эрзаром из службы безопасности "Наднебесья", которого я знала в лицо. В соседнем кресле устроился мой учитель Раджинайт.

— Куда мы летим? — спросила я, когда оказалась на заднем сидении между Петергрэмом и Аланстаром.

— Ар'гоэн между владыками проходит на специальной арене. Такая есть у каждой семьи, однако в случае, подобном нашему, поединок должен состояться на нейтральной территории, точнее на территории одного из союзников Торнов. Сейчас мы направляемся во владения клана Хель, их арена ближайшая к столице, — объяснил Грэм.

Об аренах как таковых я знала и даже видела их в М-сети, однако ни один журналист не получил разрешения заснять поединок между владыками или даже эрзарами младших рангов. Когда эрзары не хотели делиться с людьми тонкостями своих традиций, противостоять им было невозможно.

— Какие ещё кланы там будут?

— Представители явятся ото всех и в большинстве случаев нас почтят присутствием владыки. Если Орингарну или мне суждено сегодня погибнуть, пропустить это событие мало кто захочет.

— Грэм... — простонала я.

— Ты же сама задала вопрос.

— И ты дал развёрнутый ответ, — я глубоко вздохнула. — Что ж, спасибо за честность. Скажу сразу, что не уверена в своей стойкости и способности сохранить достоинство при любом исходе.

— Не думай об этом, — он накрыл ладонью мою руку. — Можешь быть собой.

— А я обещаю оставаться рядом, — подал голос Алан. — В мои обязанности не входит поддерживать барьер.

— Какой ещё барьер? — не поняла я.

— Скоро увидишь.

На самом деле наш путь оказался не таким уж близким. Минуло больше часа, прежде чем флаер начал снижаться. По правде говоря, любая отсрочка была мне в радость, и я так хорошо пригрелась под боком у Грэма, что отчаянно не желала покидать безопасное место и отпускать его на смертельный поединок.

Тем не менее сделать это пришлось.

Парковка воздушного транспорта, где мы приземлились, уже была забита флаерами. Дорога, по обе стороны от которой горели яркие фонари, вела прибывавших зрителей и участников ар'гоэна вглубь большого парка. Погружённая в близость с Грэмом, при подлёте я не успела разглядеть окрестности. Впрочем, в ночной темноте это было проблематично. Даже если мы находились на территории загородного поместья, схожего с владениями кланов Торн и Тир, сейчас это не имело значения. На развлекательную прогулку или в гости нас не приглашали. Цель для общего сбора была чётко обозначена хозяевами территории, и через пять минут мы вышли прямо к ней.

Арена для проведения ар'гоэна представляла собой постройку, напоминавшую древний амфитеатр. Ряды зрительских мест спускались вниз, окружая площадку, на которой двум владыкам предстояло сойтись в поединке.

Эрзаров вокруг было много, и пока мало кто из них занял сидячие места, однако проявлений открытой вражды я не заметила, несмотря на то, что соперники по дашар'гоэну находились совсем близко друг от друга. Напротив, каждый зритель вёл себя с подчёркнутым достоинством.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Навстречу нашей делегации направилась владыка Хель вместе со спутником. На шар'маане я видела их обоих, как, впрочем, и всех остальных владык. Отличие состояло в том, что сегодня Петергрэм не придерживался своего "теневого" статуса.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала владыка Хель. На её красивом, но слишком уж кукольном личике читалось неодобрение. — Меньше всего нам сейчас нужно потерять тебя.

— Если это случится, тебе предстоит взять правление в свои руки, — произнёс Грэм.

— Умеешь ты подобрать вдохновляющие слова!

Не знаю, чего больше было в её голосе, иронии или укора.

Следующими, кто подошёл нас поприветствовать, стали Рейнкертис и Мириабела Йар. Этих двоих мне хотелось видеть в последнюю очередь, но пришлось изображать вежливую отстранённость, пока владыки обменивались приветствиями.

— Тяжёлые времена наступили для клана Торн, — со вздохом проговорил Рейнкертис, весьма неплохо отыгрывая роль сочувствующего наблюдателя. — Нападение на Ледяной пик, покушение на твоих сына и спутницу, ранение Анны, предательство Фэо...

— Тешишь самолюбие, перечисляя свои деяния? — скривился Грэм. — Ни одно из них не нанесло по-настоящему серьёзного ущерба.

— Всё ещё впереди. Вызов на поединок Орингарна был неправильным решением, клан Фэо не поддержит тебя, даже если победишь.

— Вот и увидим.

— Мы займём места, который позволят насладиться не только зрелищем на арене, но и возле неё, — со смешком проворковала Мириабела. — Твоя новая спутница так эмоциональна. Интересно, какое представление она устроит сегодня.

— Ты говоришь за чужой клан, Рейн, но не способен контролировать собственную внучку, — холодно отрезал Грэм. — Она до сих пор не знает, в каком случае можно вмешиваться в разговор владык, а когда не стоит.

Мириабела дрогнула и захлопнула рот.

— Знаешь, я буду болеть за тебя и искренне расстроюсь, если последний удар нанесёт Оринганрн. Он должен быть за мной, — бросил Рейнкертис на прощание.

Впрочем, остаться в одиночестве нам не дали. После владыки Йар сказать что-то Грэму захотели все остальные. В основном это были короткие реплики: слова поддержки от союзников и нейтральные фразы от противников.

Последним, с кем Грэму пришлось пообщаться, был сам Орингарн Фэо. Разумеется, рядом с ним шествовала Лидия.

— Что бы ты ни думал, все мои решения продиктованы преданностью нашему миру, — произнёс Орингарн.

— Как бы ты себя ни оправдывал, от этого они не станут более достойными, — отчеканил Грэм.

— Ты заблуждаешься. Из-за позиции Торнов этот дашар'гоэн унесёт больше жизней, чем было нужно.

— Значит, жертвы, которые готовы принести Йар, устраивают тебя больше? Удивительно, учитывая твои чувства, — Грэм кивнул на Лидию.

— Это другое. Нашим спутникам ничто не угрожает.

— Вижу, Рейнкертис крепко заморочил тебе голову. Жаль, что долгий союз между нашими кланами и дружба, которую я высоко ценил, оказались отравлены его ядовитыми речами.

— Ваши слова ранят моё сердце, — с трагической ноткой в голосе промолвила Лидия. — Когда поединок приблизится к финалу, пусть тот, кто одержит верх, вспомнит о прошлом и найдёт в своей душе толику сострадания. Простите, мне тяжело смириться с происходящим. Быть может, я найду утешение в беседе с твоей милой спутницей, Грэм? Кому как не ей понять меня в эти минуты?

По моему скромному мнению, Лидия переигрывала, но её речь то ли показалась уместной владыкам, то ли они хотели переговорить наедине, поскольку оба отступили позволив Лидии подхватить меня под руку и увлечь в сторону.

— Дорогая моя, боюсь представить, что тебе пришлось пережить, — медовым голосом пропела Лидия. — Это нападение на тебя и Аланстара было совершенно ужасным, а теперь ещё и ар'гоэн, в котором участвует Грэм. Ненавижу эрзарские традиции!

— Да, их не за что любить, — осторожно согласилась я.

Поверить в то, что Лидия захотела говорить со мной ради обмена душевными переживаниями, было сложно. Свой спектакль она явно затеяла неспроста.

— Возможно, когда всё закончится, мы бы могли стать друзьями, — вдохновенно продолжала Лидия. — Есть вещи, обсудить которые могут только спутницы владык, а нас с тобой связывает ещё и опыт отношений с одним мужчиной. Рада, что ты наконец узнала о его статусе. Когда мы встретились на шар'маане, я не могла понять, почему он не открылся перед тобой. Ты ведь не одна из его бесчисленных любовниц. Кстати, что думаешь о его новой секретарше? Не хочу тебя расстраивать, но эта особа достаточно эксцентрична, чтобы заинтересовать Грэма.

— Вы серьёзно?! — не выдержала я. — Именно это волнует вас сейчас? Отношения Грэма и Евы?!

— О нет, — снисходительно улыбнулась Лидия. — Мои волнения связаны с тобой. Для меня важно знать, насколько сильны его чувства к тебе. Смысла таиться больше нет. Тебе наверняка известно о подарке, который я мечтала получить от Грэма. Тогда я недостаточно хорошо знала владыку Торна и поняла много позже: если бы его чувства были теми самыми, он бы принял решение очень быстро. Признайся, тебе повезло больше? Ты уже получила Вечный дар?

Тема, которую затронула Лидия, внезапно стала слишком опасной и вкупе с упоминанием Евы наводила на мысль, что бывшая спутница Грэма догадалась о возникшем магическом парадоксе.

Нет. Не могло такого быть!

— Вас не касаются наши с Петергрэмом отношения, — твёрдо заявила я.

— Ошибаешься. Очень даже касаются. Совсем скоро я снова задам тебе вопрос. Когда это случится, вспомни наш разговор и ответить честно, потому что ставка на твой ответ будет очень высока. Не подведи меня и себя.

Лидия по-матерински похлопала меня по щеке. Я отшатнулась прямо в объятия Грэма.

— Мне пора, — сообщил он.

Странный разговор с Лидией мигом вылетел у меня из головы.

— Я тебя люблю, — проговорила быстро, в попытке вложить все свои чувства и переживания в три простых слова.

— И я тебя. Но это не прощание, так и знай. Наше обещание возвращаться друг к другу по-прежнему в силе.

— Позволь проводить тебя на наши места, — раздался рядом голос Алана.

Я с неохотой отпустила руку Грэма. Иного выхода всё равно не оставалось.

Сидения вокруг арены были не каменными, как в древних постройках, а мягкими и удобными. Душевного комфорта это не добавляло, но после слов Мириабелы Йар я поняла, что обязана держаться с достоинством. Присутствие Евы снова стало едва ли не осязаемым. Казалось, достаточно повернуть голову, чтобы её увидеть.

— Он победит, — шепнула я. — Иначе и быть не может.

Ева в моём воображении согласно кивнула. Сидевший рядом Алан покосился на меня, но ничего не сказал.

Я отыскала взглядом Лидию. Её место располагалось таким образом, что я при желании могла наблюдать за ней, как и она за мной. Жена владыки Фэо являла собой образец эрзарского спокойствия. Отчего-то я не сомневалась, что она сохранит его до конца поединка, а вот ручаться за себя мне было сложно.

На арене тем временем началось основное действо. Орингарн и Петергрэм вышли в центральный круг с противоположных сторон, и я быстро поняла, что увижу нечто иное, чем схватка Грэма с Линардариасом.

Сегодня оба владыки были обнажены целиком и, разумеется, скинули "вуали". Когда они встали друг напротив друга, на арене появились ещё трое эрзаров: двое мужчин и женщина. Из этой группы мне был знаком только Раджинайт, который с поклоном протянул Петергрэму два коротких изогнутых клинка. Орингарн в свою очередь получил из рук подошедшего к нему эрзара одноручный меч.

Женщина встала между владыками и, когда те взяли оружие, объявила:

— Лиш'манэ ар'гоэн лоин тан! Ир нантэ ар'гоэн мертанле мон нантэ. Ир молт. Тан лиит эо лиш'манэ.

— Эо лиш'манэ, — прозвучал совместный ответ двух владык.

Так до всех присутствующих было донесено, что финалом ар'гоэна станет победа одного из участников, который определит судьбу проигравшего. В самом поединке разрешалось использовать как ритуальное оружие, так и магию, без ограничений, то есть владыки могли действовать в полную силу.

Без сомнений, озвученные условия несли реальную опасность для зрителей, и тут дело дошло до упомянутого Аланом "барьера". Покинувшие арену мужчины и женщина не ушли далеко. Более того, к ним присоединились ещё семеро эрзаров, среди которых оказались двое владык — Тир и Хель. Встав вдоль границе центрального круга, они широко развели руки, и всплеск магической силы, последовавший за этим, был оглушительно-мощным.

На несколько мгновений арену накрыл туманный купол, почти сразу ставший прозрачным. Обычному человеку могло показаться, что никакой преграды вовсе не существует, однако магическое чутьё спутницы говорило об обратном: зрители находились под надёжной защитой.

Вспоминая схватку между Грэмом и Линардариасом, я не рассчитывала уследить за всем, что происходило на арене, но в первые минуты сделать это удавалось. Холодное оружие, хоть и мелькало в руках владык с невероятной быстротой, сами они лишь издерка превращались в серые тени. Одна рука Орингарна трансмурировала, и от клинков Грэма он отбивался не только мечом, но и когтями, которые вполне могли сойти за пять кинжалов и по прочности, очевидно, не уступали металлу.

Другие трансмутации, происходившие с телами владык, я по началу приняла за обман зрения, однако вскоре осознала: внешность обоих противников действительно менялась. Удлинились конечности, изменились пропорции туловищ, кожа становилась темнее. Ни на мгновение не прекращая смертоносный танец, владыки всё дальше уходили от своего истинного облика. Отчего-то это открытие не на шутку взволновало меня. Я будто знала нечто, о чём никак не могла вспомнить.

Впрочем, сосредоточиваться на своих ощущениях не было времени, поскольку ситуация на арене накалялась с каждой секундой.

Первым цели достиг клинок Петергрэма, мазнув по руке владыки Фэо. Правда, ответная кара не заставила себя ждать. Я еле удержалась от крика, когда когти Орингарна прочертили глубокие борозды на теле Петергрэма: от правого плеча до живота. Кровь брызнула на арену, но Грэм, не замедлившись, ушёл вниз, во мгновение ока оказался позади Орингарна и рубанул клинками по внутренней стороне его коленей.

Думаю, такого удара хватило бы, чтобы лишить человека ног, однако для эрзарского владыки ранение оказалось не критичным. Издав звериный вопль, Орингарн откатился в сторону, а Грэма швырнуло на защитный барьер.

В ход пошла магия.

Один за другим я уловила несколько её всплесков. Достаточно слабых, приглушённых. Несомненно, дело было в щите, не дававшим прочувствовать всю их мощь.

Оценить её можно было по производимым эффектам. Петергрэм, едва принявший первый удар, оказался брошен на противоположный конец арены и буквально вдавлен в землю. Однако, стоило Орингарну подняться на израненные ноги, как в его сторону один за другим понеслись оба клинка противника. В полёте их объяло пламя, и если первый клинок владыка Фэо успел отбить своим мечом, то второй вошёл ему в правое плечо. На миг ярко вспыхнувший малиновый огонь поглотил всю свою жертву и тут же погас. Орингарн, вновь упавший на одно колено, вовсе не выглядел поверженным. Доказательством тому стал пепельный смерч, возникший из ниоткуда и обрушившийся на Петергрэма.

Секунды растянулись в вечность.

Вихрь всё кружил и кружил, набирал обороты, разглядеть, что творилось внутри него, было невозможно. Грэм не появлялся. Я схватилась за руку Алана, он сжал мои пальцы. Сердце готово было остановиться, когда смерч вдруг мотнуло в сторону Орингарна и почти сразу — к барьеру, после чего заклятие распалось на облако серых хлопьев, исчезнувших без следа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Петергрэм, так и оставшийся на месте, где его накрыл смерч, пошатнулся. Раны, нанесённые Орингарном, расползлись, и его грудь превратилась в сплошной кусок обнажившегося мяса.

А потом оба владыки снова начали трансмутировать. Оказывается, возможности этой магии отнюдь не исчерпали себя, и сейчас звериный облик стремительно заменял человеческий, делая эрзаров похожими на кровожадных монстров из фильмов ужасов. Изогнутые спины, широкие торсы, когтистые лапы. Кожа владык стала совсем чёрной, как у карбиру. Лица преобразились до неузнаваемости. Понять, кто из противников есть кто, я могла только по ранам. У Грэма они, увы, не затянулись, да и Орингарн продолжал истекать кровью.

Ошеломлённая, я не успела перевести дыхание до того, как владыки бросились друг на друга. Понять, что происходило дальше и различить что-либо в клубке мечущихся по арене тел, было нереально. Оставалось только беспомощно следить за ним взглядом.

Когда схватка, наконец, замедлилась, один эрзар нависал над другим, умудрившись схватить когтистой лапой меч. К моему ужасу, это был владыка Фэо.

Удар, нанесённый им, мог положить конец не только поединку, но и жизни оказавшегося снизу Грэма, не подставь тот руку. И вновь можно было поразиться стойкости трансмутировавших тел. Лезвие хоть и вошло в плоть, но перерубить кость не смогло.

Грэм же непостижимым образом совершил мощный рывок вверх, впиваясь зубами в шею Орингарна и бросая того на спину.

На этот раз сопротивление владыки Фэо не возымело результата. Попытки вырваться тут же оказались пресечены. Отцепившись от шеи противника, Грэм сразу нанёс удар в его грудь, замахнулся снова, но до конца дело не довёл. Орингарн что-то прорычал, и лапа Грэма замерла в воздухе.

Я поняла, что поединок окончен, когда стоявшие вокруг арены эрзары опустили руки.

Не вставая на ноги, Петергрэм отполз в сторону от поверженного противника. Орингарн лежал на спине, истекая кровью, но его грудь всё ещё вздымалась.

— Лиш'манэ ар'гоэн тан мортэ. Победа за владыкой Торн, — громко объявила владыка Хель, после чего быстро направилась к Грэму.

Двое эрзаров опустились на колени возле Орингарна. Я увидела, как на арену устремилась Лидия, и тоже вскочила.

— Не надо, — остановил меня Аланстар.

— Почему? Это запрещено? — не поняла я.

— Нет. Просто Грэму нужна магическая помощь.

— Я не буду мешать.

— Не уверен, что он хотел, чтобы ты видела его таким.

— Если и не хотел, то был готов. Он ведь привёл меня сюда.

Кажется, у эрзаров из семьи Фэо было то же мнение, что у Алана, однако Лидия бесцеремонно оттолкнула тех, кто пытался её удержать, и присела рядом с мужем. Я тоже не стала дожидаясь новых возражений и сбежала вниз по ступенькам. Аланстар поспешил за мной.

Вид израненных владык, надо признать, был совершенно жутким. На теле Петергрэма оказалось куда больше ран, чем я заметила со своего зрительского места. Кровь, кажется, сочилась отовсюду, но та, которой был перемазан его рот эрзара, точно принадлежала Орингарну. Кроме того, Грэм не спешил трансмутировать в свой обычный облик. Разве что кожа стала немного светлее, а лицо обрело чуть более знакомые черты. Владыка Хель оставляла тонкие царапины вокруг его самых страшных ран, Раджинайт тоже проделывал какие-то магические манипуляции.

Тревога всколыхнулась во мне с новой силой. Я вдруг поняла, что трансмутации, через которые прошёл Грэм ради схватки, вовсе не безопасны сами по себе, и отчаянно захотела броситься к нему, чтобы обратить на себя внимание, убедиться, что владыка Торн всё ещё остаётся собой.

— Стой-стой, ты обещала не мешать, — Аланстар подхватил меня под руку.

— Ох, прости, — опомнилась я. — Мне вдруг... не знаю, что на меня нашло. Кажется, я где-то читала, что трансмутации владык могут привести к непредсказуемым последствиям.

— Именно поэтому тебе надо оставаться в стороне. Грэм и Орингарн действительно зашли дальше, чем стоило. Только читать об этом ты не могла, — во взгляде Алана появилось недоумение. — Должно быть, Грэм тебе рассказал.

— Да, наверное, — согласилась я. За последние дни в моей голове появилось столько новой информации, что запутаться было немудрено. — Что же делать?

— Пока просто ждать.

Аланстар отпустил мою руку и, сделав успокаивающий жест, сам подошёл к отцу. С той стороны, где лежал Орингарн, раздался полувопль-полурык. Я резко обернулась, но ничего более страшного, чем уже случилось, не увидела.

Прошло с четверть часа, прежде чем ситуация изменилась в лучшую сторону. Петергрэм при помощи Алана и Раджинайта поднялся на ноги и выдавил несколько слов на эрзарском.

— Нет! — взвилась Лидия. — Ему нужно в лазарет!

— В Ледяном пике владыке Фэо будет оказана вся необходимая помощь, — проговорил Аланстар. — Вы можете взять своих целителей, но сегодняшнюю ночь он проведёт на территории Торнов и под охраной.

Грэм прошептал что-то ещё.

— Ты тоже полетишь с нами, — перевёл Алан.

— Конечно, полечу! — откликнулась Лидия. — Не оставлю же его вам на растерзание!

— Ты прекрасно знаешь, что это необходимые меры, — невозмутимо отозвался Алан. — Мы примем владыку с должным уважением, пока не будет решена судьба его семьи. Оба участника ар'гоэна пострадали слишком сильно, чтобы договор совершился сейчас.

За время, пока владыкам оказывали первую помощь, ряды зрителей заметно поредели. Орингарна переложили на носилки и унесли с арены в беспамятстве. Правда, его трансмутация исчезала быстрее, чем у Петергрэма, а вот владыка Торн всё ещё мало напоминал себя настоящего.

Назад мне пришлось возвращаться не в том флаере, в котором везли Петергрэма. Я с ума сходила от волнения, поскольку нанесённая мечом Орингарна рана на его руке расползалась на глазах, а обратная трансмутация тела по-прежнему шла крайне медленно. Владыка Торн был прекрасным целителем, но помощь сейчас требовалась ему, а я со своей стороны никак не могла её оказать.

Когда мы все вышли из машин у подножья Ледяного пика, Грэм, наконец, посмотрел на меня и даже изобразил подобие кривой улыбки, которую тут же сменила гримаса боли. Я сделала шаг навстречу ему, он предостегающе поднял ту руку, которая оставалась относительно здоровой.

— Ещё рано, — тихо сказал Аланстар, увлекая меня к небоскрёбу. — О нём позаботятся Раджинайт и остальные. Орингарна Фэо тоже подлечат. Они оба будут жить.

— Грэм ведь справится со своей трансмутацией?

— Уже справился. К утру точно станет самим собой.

— Когда меня подпустят к нему? Лидию вон остановить не смогли.

— Лидия — спец по части безрассудных поступков. Ты ещё плохо её знаешь. Равняться на решения, которые она принимает, точно не нужно. Доверься мне. Очень скоро вы с Грэмом снова будете вместе.

— Тогда я поднимусь к Еве. Нам надо поговорить.

— Тут мне нечего возразить, — Алан развёл руками.

Разумеется, для Евы не стало сюрпризом ни наше возвращение, ни мой визит. Стоило мне оказаться на сотом этаже, как она распахнула дверь в свои апартаменты, приглашая меня войти.

— Эти эрзары меня с ума сведут! Угораздило же с ними связаться! — с чувством выпалила она.

— Ты хотела сказать влюбиться, — тактично поправила я.

— Мне сегодняшний ар'гоэн будет всю жизнь в кошмарах сниться!

В комнате было сильно накурено. Ева включила систему вентиляции на полную мощность и, виновато покосившись на меня, унесла пепельницу вместе с полупустой пачкой сигарет.

— Прости. Пыталась бросить и вот сорвалась, — повинилась она. — Хочешь выпить? Бран принёс вина. Тебе ведь ещё тяжелее пришлось. Молодец, что продержалась.

— Если бы ты там была, справилась бы не хуже. Может, даже уговорила Алана не оттаскивать тебя от Грэма.

— Алан лучше знает, как действовать в такой ситуации. Я доверяю ему и не стала бы сопротивляться, — сказала Ева, доставая бокалы.

— Знаешь, о ком вспоминаю сейчас? — спросила я, глядя на нераспечатанную бутылку.

— О Беатрисии. Наша дружба начиналась так же. Аналогий вообще достаточно. Сегодня нам снова нужно снять стресс, причиной которого стал Грэм.

— Такого в Договоре точно не было прописано.

— И не говори! Но мы бы всё равно согласились заключить его снова.

— Потому что влюбились, как дурочки.

— И празднуем победу владыки Петергрэма Торна в сегодняшней схватке. Чёрт побери! Эрзарам пора придумать более безопасные способы выяснять отношения, чем ритуальные воины и кровавые поединки! С их-то уровнем развития!

Мы чокнулись и пригубили наполненные бокалы. Я подивилась, как легко после пережитых волнений и страха складывался наш диалог. Не смущало даже то, что говорили мы о себе во множественном числе. А как иначе, если речь шла о нашем общем прошлом и настоящем?

— Помнишь, Алан говорил, что хочет остановить дашар'гоэны? — спросила я.

— Не похоже, что у него есть план, но верю — рано или поздно он появится. В конце концов Алан гений. Кому как не ему совершить ещё один переворот в науке и сознании эрзаров? Главное, чтобы Торны победили и Йар не смогли запустить свою мерзкую машину.

— Кажется, ты и Алан стали ближе, чем мы с ним.

— Я помню его смерть. В новой жизни он стал моим якорем, который тянул обратно, в этот мир. И после я жила желанием спасти его и тебя. Так что да, наши отношения зашли несколько дальше.

— Кстати, о смерти и спасении. Как тебе выход Лидии? По-твоему, она что-то знает?

— Понятия не имею. Ты не в курсе, но в один из дней, ещё до покушения на вас с Аланом, в Ледяном пике проходила встреча Грэма с союзниками. Лидия была на ней, видела меня и с ходу разобралась в наших с Грэмом отношениях. Алан тоже догадался о том, кто я такая, но у него было больше зацепок. Надеюсь, Лидия сделала не все нужные выводы.

— Она определённо что-то задумала.

— Согласна. Расслабляться нам нельзя и нужно предупредить Грэма.

— Когда он придёт в себя, — я удручённо покачала головой, подумав о тяжёлом состоянии владыки.

Ева залпом осушила половину бокала.

— Что ж, теперь мы видели, как выглядит полная трансмутация эрзаров.

— Она опасна.

— Да. Я вот что хотела сказать... Грэм объяснил тебе многое, но эту деталь не раскрывал. Наверное, забыл или посчитал лишним. На тебя и так обрушилась куча откровений. Словом, из нас двоих об опасности трансмутаций было известно только мне.

— Не понимаю, — я растерянно похлопала глазами.

— Во время ар'гоэна, когда владыки начали меняться, я очень испугалась, что Грэм не вернётся, что звериная сущность одолеет его. Ты почувствовала это.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хочешь сказать, я тоже читаю твои мысли?

— Скорее я влияю на тебя. Ты отзываешься на мои чувства, эмоции, желания, когда они становятся слишком сильными и сосредоточены на том же, что видишь и делаешь ты. Контролировать это проще, чем чтение мыслей, но в такие моменты я путаю свою и твою реальность, прости, — она виновато понурилась.

Пришло время мне сделать большой глоток вина, а после ещё один и ещё.

— Что там говорил Линардариас? — вздохнула я, когда бокал оказался пуст. — Что ты не найдёшь покоя всю оставшуюся жизнь? Так, кажется? Это неправильно и нечестно.

— Мы обманули магический парадокс.

— Ради меня и Аланстара. Если платить придётся и мне, пусть так и будет, но я не хочу считать это расплатой, понимаешь? Когда всё только случилось, я не понимала, что делать дальше, и почти не слышала Грэма, который говорил правильные слова. Надо научиться жить с тем, что мы имеем. Обещаю, что постараюсь это принять.

— Даже то, что я буду знать о самых интимных моментах?

— Они у нас были общими с самого начала. Хотя, конечно, это странно — разговаривать с другой женщиной, у которой был тот же самый первый секс, что и у меня. Нет, тут точно не обойтись без добавки!

Я потянулась за бутылкой, но вино плеснула только на дно бокала. Важные слова и решения должны быть осмыслены, а не сказаны и приняты на пьяную голову.

— Первый, второй, все последующие... — в голосе Евы появилась грусть. — В новой жизни у меня не осталось таких приятных воспоминаний.

— У тебя был мужчина, да? Ты его не любила?

— Сейчас мне кажется, что большей глупости, чем оставаться с ним, придумать было сложно.

— Я так мало знаю о тебе.

— Это поправимо.

— Начнём восполнять пробелы? Не думаю, что получится уснуть этой ночью.

На самом деле вымоталась я сильно, но спать совсем не хотела. Ева понимающе усмехнулась:

— У меня тоже вряд ли выйдет, но и рассказ будет долгим.