С демоном по договору. Книга вторая (СИ)

Глава 9

Сообщение от Роума пришло в семь часов вечера в последний день недели (ещё немного — и я бы засомневалась, не перепутала ли даты). Вопреки сложившейся традиции, было оно предельно коротким.

"Через час вызови такси по номеру 044022. Все подробности при встрече".

Первый пункт инструкции я выполнила чётко, два других в ведение Роума не входили. Вряд ли он бы обрадовался, узнав, что сразу после звонка в службу такси я вколола себе антидот против "сыворотки правды" и взялась за устройство, созданное Аланстаром Торном.

Маленький диск Ио оказался гибким и мягким на ощупь. При желании его можно было свернуть в трубочку. Я этого делать не стала, а последовала инструкции Алана: потёрла диск между пальцами. Трансформации начались практически мгновенно. На моих глазах диск плавился, превращался в прозрачную кремообразную субстанцию. Она покрыла подушечки пальцев, образовав на коже едва заметную плёнку, которая через несколько минут исчезла без следа. Осталось только слабое тепло там, где Ио слилась с моим телом. Если не сосредотачиваться, можно вообще забыть о её присутствии.

Такси прибыло через пять минут после вызова. На месте водителя обнаружился знакомый "соратник".

— Глазам не верю! Ты работаешь в таксофирме? — изумилась я, залезая во флаер.

— Занятие ничем не хуже других, а владелец наш человек, — подмигнул Гай. — Есть и заработок, и возможность принести пользу общему делу.

— Например, отвезти меня в неизвестном направлении?

— Ты, главное, не волнуйся. Иногда нам требуется проявлять осторожность. Скоро всё поймёшь.

— А где Роум?

— Ждёт на месте.

"Место" находилось в отдалении и от моего района, и от штаба "Свободных людей". Мы летели достаточно долго, прежде чем Гай направил флаер к земле и опустился возле сомнительного вида ночного клуба.

Рядом с кислотно-розовой вывеской "Жаркая вечеринка" высвечивалась голограмма двух полуобнаженных девиц, зажигательно отплясывавших пошловатый танец.

— Мне к ним присоединиться? — я с подчёркнутым недоумением покосилась на парочку.

— Только не сегодня, — рассмеялся Гай. — Заходи внутрь, тебя встретят.

Дверь я открывала с опаской, уже нарисовав в воображении внутренности клуба: громкая музыка, бандитского вида охранники, развязные посетители и всё те же кислотные цвета в оформлении. Однако реальная картина отличалась в лучшую сторону.

Полумрак помещения разбавлял неяркий, приятный глазу свет ламп. Со стороны танцпола доносилась неспешная романтическая мелодия. Жаркая вечеринка то ли ещё не началась, то ли проходила не каждый день. Охраны я вообще не заметила, зато прямо у входа меня перехватил Роум.

— Если бы не намёки Гая, решила бы, что ты заманил меня на свидание, — я постаралась, чтобы голос звучал радостно и одновременно взволнованно. — Пожалуйста, объясни, что происходит.

— С тобой хочет встретиться Вэнс.

— Здесь?! Необычное место он выбрал.

— Это одна из наших секретных точек. Идём.

Он взял меня за руку и потянул за собой. Мы прошли в дальний конец зала, где обнаружилась дверь, ведущая на лестницу в подвальные помещения. Чтобы её открыть, Роум воспользовался двумя ключами — обычным и электронным.

Спускаться пришлось дольше, чем я ожидала. Один пролёт, второй, третий. Под "Жаркой вечеринкой" находился настоящий подземный бункер в несколько этажей. Внизу путь преграждала ещё одна дверь, которая открылась уже без участия Роума.

Нас ждали.

Интерьер помещения, куда мы попали, идеально подходил комнате для допросов: стол и четыре стула. Хоть кино снимай. Разве что света тут было больше, чем принято в подобных сценах.

На столе был установлен ноутбук, соединённый тонким проводом с металлической коробкой, похожей на блок питания компьютера. От неё отходило ещё несколько проводов. Кажется, на их концах располагались датчики, о которых говорил Алан.

У стола ожидали Вэнс и Лила. С первого взгляда становилось ясно, что детектор лжи находится в ведении последней. Глядя в экран, женщина деловито стучала по клавиатуре.

— Здравствуй, Ева. Спасибо, что пришла, — поприветствовал Вэнс.

Я подозрительно огляделась по сторонам, задержав взгляд на Роуме. Он ободряюще улыбнулся.

— Мне бы в голову не пришло отказаться, но теперь не знаю, что и думать.

— То, что произойдёт здесь, вынужденная мера, — вздохнул Вэнс. — Я искренне надеюсь, что ты поймёшь и простишь нас. Важность твоего присутствия в "Наднебесье" возрастает с каждым днём. Я прочитал все отчёты и не сомневаюсь: ты приближаешься к тому, чтобы раздобыть по-настоящему ценную информацию. Однако мы должны быть уверены в её правдивости и возможности доверить тебе наши тайны.

— Считаете меня шпионкой Торнов? — возмутилась я.

— Обойдёмся без громких определений, — Вэнс сделал успокаивающий жест. — Я не называл тебя так ни прямо, ни за глаза. Мне хочется верить тебе, однако я несу ответственность не только за себя, но и за всё наше дело, за всех соратников. Осторожность тут стоит на первом месте. Если тебя это успокоит, скажу — ты не первая, кто проходит проверку. Несколько месяцев назад на твоём месте стоял Гай, а ещё раньше Роум.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Правда? — я посмотрела на своего "куратора".

Его рука легла на моё плечо.

— Да, меня проверяли точно так же. Это не знак недоверия. Наоборот! Ты окончательно вольёшься в наши ряды.

— Последний экзамен, значит?

— Можно и так сказать.

— Ладно, — я шагнула к столу. — Делайте что нужно.

Вэнс указал на один из стульев. Когда я опустилась на него, Лила оторвалась от ноутбука и попросила меня закатать рукав, одновременно извлекая на свет небольшой шприц.

— Вещество, которое мы тебе введём, абсолютно безвредно, — заверил Вэнс. — Возможно, сегодня ночью ты будешь спать крепче, чем обычно, но не более того.

— Что за вещество? — я нервно поёрзала на стуле.

— Оно называется трицикломид.

— В первый раз слышу.

— Не удивительно. Пожалуйста, Ева, не переживай.

Укол был коротким и безболезненным. Пока Лила цепляла на мою голову и руку датчики, я прислушивалась к себе и не чувствовала ровным счётом ничего. Впрочем, это было не удивительно, учитывая принятый антидот.

Всё с той же опаской, которая должна была бросаться в глаза окружающим, я потрогала датчик, приклеенный к правому виску, провела большим и указательным пальцами по идущему от него проводу и... тепло Ио ушло. Её больше не было со мной, неведомым образом она стала частью машины точно так же, как пряталась во мне.

— Готово! — Лила прикрепила последний датчик под моей левой ключицей, для чего пришлось расстегнуть верхние пуговицы на блузке. — Мы будем задавать вопросы. Твоя задача отвечать на них. Это всё.

— Звучит не страшно, — я осторожно улыбнулась и снова кинула взгляд на Роума, который устроился на соседнем стуле.

— Как твоё имя?

— Ева Таль.

— Где ты родилась?

— Город Квибок.

— Когда ты заключила Договор с эрзарами?

— Это сделали родители на второй день после моего рождения.

— В детстве у тебя были друзья эрзары?

Лила (по контрасту с Вэнсом и Роумом сегодня она говорила подчёркнуто-строго, будто не сомневалась в моей грязной игре) озвучивала один вопрос за другим. Какие-то касались общих деталей моей биографии, какие-то — связей и контактов с эрзарами. Мы прошлись по моему детству и жизни в приюте. Я импровизировала на ходу, мешая воспоминания Евы с деталями из прошлого Нели и выдуманными подробностями.

Когда дело дошло до работы в "Наднебесье", к допросу подключился Вэнс.

— Как тебе удалось попасть в региональную программу владыки Торна?

— Не знаю. Наверное, повезло. Не думаю, что сильно выделялась на фоне других кандидатов, разве что они не были сиротами.

— А что насчёт твоего будущего партнёра? Ему тоже была нужна сирота?

— Понятия не имею. Может быть, я соответствую его предпочтениям, а может, это неизвестный мне расчёт. Я слышала, высшие выбирают в спутники людей, которые кажутся им удобными и не нарушают их планов. Особенно во время дашар'гоэна.

— Ты состоишь в сексуальной связи с Петергрэмом Торном?

— Что?.. Нет! Он увлечён своей спутницей, Нели Данэ. Об этом знает всё "Наднебесье". Я и сама видела.

— Это Петергрэм приказал тебе обратиться к "Свободным людям"?

— Нет, я захотела прийти сама.

Эта часть допроса длилась дольше предыдущей. Вэнс задавал вопросы на разные лады, повторяясь и перескакивая с одного на другое. Петергрэм, Линардариас, мой Договор, снова Петергрэм.

Мне начало казаться, что им не будет конца, когда Вэнс склонился над компьютером Лилы, ознакомился с невидимыми мне данными и широко улыбнулся:

— Вот и всё. Рад сообщить, что у нас не осталось неприятных вопросов. Твои слова совершенно правдивы. Нам повезло, что ты решила присоединиться к нам.

Спасибо, Алан!

Роум с чувством сжал мою ладонь:

— Я был уверен, что ты говоришь правду.

— Прости нас, Ева. Мы должны были убедиться в твоей честности, — Вэнс развёл руками. — В эти дни планы клана Торн становятся важны для нас как никогда. Ты оказалась в самом сердце их семейства. Подмечай каждую деталь. Нам надо знать, какие действия предпринимают Торны и их союзники, как оценивают свои шансы в войне и что за козыри придерживают в рукаве. Да, задача крайне сложная даже для такой умной и смелой девушки, но не думай о ней как о невыполнимой. Ценность может представлять любое случайно оброненное эрзарами слово.

Я решила, что имею право задать вопрос:

— Почему вас так интересует дашар'гоэн?

Вэнс медленно обошёл вокруг стола и, взяв за спинку незанятый стул, подвинул его ближе ко мне. Уселся так, чтобы смотреть прямо на меня. Провёл пальцем по шраму над своим глазом.

— Знаешь, откуда это?

— Нет. Должно быть, за ним стоит какая-то история, связанная с эрзарами. Гай говорил, что всех нас привели сюда истории.

— Гай любит красивые слова, — проворчал Вэнс. — История действительно есть, только демоны не имеют к ней отношения. Семнадцать лет назад на шахте, где я работал, случился взрыв. Ни один эрзар не был к нему причастен. Вина целиком лежала на людях, и погибли тоже люди. Я выжил. Восстанавливался полгода. Меня буквально собирали по кускам. Страховки не хватило, чтобы устранить все последствия травм, и в следующие годы я долечивался, но этот шрам оставил как напоминание о своём втором рождении. Мне повезло не случайно. Если раньше я избегал возложенной на меня миссии, то после взрыва сомнения рассеялись. Я должен был сделать в своей жизни кое-что важное. Стать одним из тех, кто подготовит плацдарм для борьбы с захватчиками-эрзарами. Во благо всего нашего мира.

— Удивительная история, — пробормотала я.

Вэнс понимающе усмехнулся:

— Ты хочешь знать, кто возложил на меня эту миссию. Вдруг, я получил озарение свыше, что порой намекает на неустойчивое душевное здоровье. Расслабься, Ева. Речь идёт о предсмертном завете моего деда.

— Он тоже воевал против эрзаров?

— Он был спутником.

— Ого! — Вэнсу удалось меня удивить. — Ещё одна история, полагаю?

— Мой дед умер в возрасте ста пятидесяти двух лет. Ему повезло дважды. Он был спутником во времена, когда эрзары перестали убивать надоевших, но заражённых их магией рабов, и стал свидетелем первой официальной версии Договора. Мы много разговаривали перед его кончиной. Дед поведал мне всё, что знал об эрзарах, и донёс главное — демоны не похожи на людей. Наши с ними различия куда глубже, чем внешние. Сама их природа не имеет ничего общего с человеческой. Магия управляет ими, определяет образ мышления и извращённые традиции. Они могут прятаться под "вуалями" и притворяться добрыми соседями, но люди для них навсегда останутся низшей расой. Они будут развивать наш мир в угодном им направлении и пользоваться его ресурсами, включая человеческие. Сейчас им выгодно партнёрство, но если понадобится, они с лёгкостью вернутся к отношениям хозяев и рабов.

— Не слишком ли мрачный прогноз? — нахмурилась я. — Мы всё-таки не в древнем мире живём.

— Верно. Мы просто соседствуем с расой, у которой рабство и ритуальные убийства входят в число неизменных традиций.

Меня передёрнуло, и Вэнс, заметив этот неподдельный отклик на свои слова, подлил масла в праведный огонь:

— Что бы тебе ни было известно об эрзарских обычаях, на деле всё ещё хуже. Демоны с одинаковым удовольствием истязают и людей, и себе подобных. Но именно здесь кроется и главная их слабость. Во время дашар'гоэна они становятся уязвимы. Кланы разделяются, демоны истребляют друг друга. Лучшего времени для удара по ним не придумать.

— Вы собираетесь вступить в войну? — ахнула я. — У вас так много сил? Но ведь это будет неслыханный прецедент. Человеческое правительство вас не поддержит...

— Тише-тише... — Вэнс приложил палец к губам. — Пока это всё, что я могу сказать. У нас нет армии, но кое-что мы можем сделать. Поговорим об этом в другой раз. Сегодня и так задержались. Помни, мы рассчитываем на тебя.

Роум взялся меня провожать. Правда, с сожалением признался, что доехать со мной до дома не сможет: Вэнс собирался обсудить с ним какое-то поручение. Обратный путь мне вновь предстояло проделать в компании Гая.

— От слов Вэнса у меня мороз по коже, — призналась я, когда мы поднимались по лестнице. — Когда он говорил об отношении эрзаров к людям, то имел в виду прошлое, да? Спутников сейчас защищает закон, их нельзя мучить.

— Официально нет, — мрачно проговорил Роум, — но я бы предпочёл, чтобы ты убралась из Ледяного пика как можно скорее.

— Надеюсь, выясню что-то до заключения Договора с Линардариасом.

— Я тоже надеюсь. Ева... — он запнулся. — Хочу задать тебе ещё один вопрос. Личного характера.

— Конечно.

— Я привлекаю тебя? Как мужчина.

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то уклончиво-нейтральное и вместе с тем обнадёживающее, когда осознала: действие трицикломида ещё не закончилось. Пользуясь ситуацией, Роум хотел получить прямой и честный ответ.

— Да, — сказала я. — И как человек тоже.

Его поцелуй был коротким и быстрым. Я даже не успела сообразить, как реагировать.

Роум заулыбался во весь рот, и до выхода из клуба мы дошли, многозначительно переглядываясь.

Чтобы вытянуть роль до конца, мне пришлось приложить усилия, и когда я села в такси, меня потряхивало от напряжения. Гай заметил это острым глазом актёра.

— Непросто пришлось? В своё время я тоже переволновался. Рад, что ты и правда на нашей стороне.

— Спасибо, — я вымученно улыбнулась. — А тех, кто не проходит проверку, хоронят прямо в подвале?

— Ну у тебя и воображение! — Гай расхохотался. — Они просто упускают шанс быть частью нашего дела и нашей семьи. По мне, так наказания хуже не придумаешь.

— Что было раньше — курица или яйцо?

— Прости? — Петергрэм взирал на меня с изумлением.

— Это логический парадокс, который обсуждают в моём мире. Яйцо должна снести курица, однако сама она вылупляется из яйца.

— Я в курсе, о чём идёт речь, но не понимаю твоего вопроса ко мне.

— Хорошо, задам его иначе. Что было раньше — антидот или трицикломид? Чтобы подготовиться к проверке, мы должны были знать название препарата, который мне вколют. Услышать его я могла только от Вэнса. Существовала ли первая версия событий, в которой я не прошла проверку?

— Нет, её не было, — эрзар уверенно покачал головой. — Суть магического парадокса состоит в том, что события заключены в замкнутый цикл, не имеющий ни начала, ни конца. Они происходят одновременно в затронутой парадоксом области реальности.

— Когда пытаюсь представить, то начинаю сходить с ума.

— Не ломай голову над вещами, которые приводят в растерянность даже меня. Со своим делом ты отлично справляешься. Будем продолжать в том же духе.

— Времени остаётся немного. Вэнс хочет получить информацию о планах семьи Торн и не спешит делиться своими.

— Попробуем укрепить его доверие. У меня есть одна задумка, которая должна сработать.

— Грэм...

Он стоял прямо напротив, и мне понадобилось сделать всего шаг, чтобы оказаться рядом с ним. Положив ладони на его лицо, я попросила:

— Сними.

"Вуаль" под моими пальцами растворилась, но ощущения остались прежними. От серой кожи эрзара исходило живое тепло. Волосы на его голове были чуть жестковаты, но мне нравилось перебирать их. А ещё хотелось пить поцелуи с его губ, с каждым глотком испытывая всё большую жажду и теряя связь с реальностью.

Опомнилась я, только когда почувствовала мужские руки у себя под блузкой, и несколько секунд малодушно наслаждалась настойчивыми ласками, прежде чем остановить Грэма:

— Не надо. Мы договорились, что возьмём паузу.

— Ты первая начала, — чуть ли не с обидой возмутился он. — Нельзя так делать! Я ведь могу не захотеть останавливаться.

— Прости, — повинилась я.

Сердце стучало громко-громко, в животе собирался знакомый жар — расплата за неосторожность. Добровольное табу на близость с Грэмом заставляло меня хотеть его в два раза сильнее.

— Мне нужно было напоминание. О нас. И о тебе. Какие бы различия ни лежали между нами, мы можем быть вместе. Я же для тебя не "низшая раса"?

— Это что ещё за разговоры?

Его неподдельное возмущение спугнуло дурные мысли, крутившиеся в голове после беседы с Вэнсом Арли, и Грэм легко догадался о причине моих переживаний:

— Общение с новыми "друзьями" не прошло бесследно?

— Я не могу заткнуть уши и не слушать. Это будет выглядеть подозрительно.

— Слушать и прислушиваться — разные вещи. Я передал тебе Вечный дар как равной. Вспомни об этом в следующий раз, когда появятся сомнения.

— До меня были и другие спутницы. Что с ними стало? Тогда, в самом начале. Ты... ты убивал их?

Слова, сказанные Вэнсом, воскресили знания о прошлом, которые в сознании Нели странным образом существовали без привязки к настоящему. Первая редакция Договора окончательно закрыла печальную страницу истории, где спутники гибли от рук демонов только потому, что те не хотели оставлять в живых созданных ими же человеческих магов.

Сорвавшийся с языка вопрос испугал меня саму. По лицу Грэма я поняла, что ответ меня не обрадует, и приложила ладонь к его губам прежде, чем он что-то сказал.

— Нет, не говори. Я не хочу знать.

— Ева...

Начатую фразу прервал громкий стук в дверь.

Мы с Грэмом одновременно повернули головы, чтобы посмотреть на экран, куда передавалось видео с камеры, расположенной в коридоре перед кабинетом.

Стоявший за дверью посетитель смотрел прямо в неё и, очевидно, не испытывал сомнений в том, что его должны принять.

Петергрэм со вздохом потянулся к пульту, спрятанному под столом, чтобы разблокировать замок. Я поспешно отошла в сторону, на ходу поправляя блузку. Пальцы дрожали.

— Поздравляю с блестяще проведённой операцией! — провозгласил Аланстар, открывая дверь. — Простите, что помешал вашему уединению.

— Не слышу в твоём голосе раскаяния, — проворчал Грэм.

— Ты прав, я его не испытываю, а мои актёрские способности не такие блестящие, как у Евы. На её месте я бы задумался о театре.

— Без Ио спектакль бы провалился, — сочла я нужным отметить вклад Алана. — Спасибо за помощь.

— Выбора у меня не было, я не мог отказать владыке, — напомнил Аланстар. — С трицикломидом вы попали в точку. Могли бы сразу объяснить, что происходит. Ты настолько не доверяешь мне, отец?

— В этой истории я дал тебе право зайти так далеко, как ты сочтёшь нужным, и сразу предупредил, что тебя ждут неприятные открытия. У тебя была возможность остановиться и возможность продолжать свои изыскания. Такой выбор есть далеко не всегда, — спокойно произнёс Петергрэм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты же знаешь, я не умею останавливаться на полпути.

Аланстар перевёл взгляд на меня. Не было сомнений: он разгадал головоломку.

— Как вы догадались? — со вздохом спросила я.

— Кажется, мы договорились, что будем называть друг друга на "ты".

— Да. В тот вечер, когда ты истекал кровью на моих глазах.

— Нели. Я надеялся, что ошибся. Как же так? Как это случилось?

— Ты не ответил на мой вопрос, а уже задаёшь свой.

С первой минуты возвращения в этот мир я жаждала поговорить с Аланом откровенно, и вот сейчас с трудом сдерживалась, чтобы не убежать. Оставшись без защиты своей легенды, под полным скорби взглядом принца я снова, как и перед отъездом в Квибок, чувствовала себя совершенно беспомощной. Мне нужно было рассказать ему всё, но не для того, чтобы предупредить, а чтобы принять проклятую неизбежность.

— Во время твоего допроса я управлял Ио, — сказал Алан. — Она корректировала отклик, который поступал на детектор лжи, но мне передавала отчёт о твоих настоящих реакциях и зафиксировала обман там, где я не ожидал. Вас с Грэмом связывают не только рабочие отношения. Вы любовники. Можно было бы пожалеть бедняжку Нели, если бы я не знал о чувствах отца. Намёки, мелькавшие в наших с ним разговорах, не оставляли сомнений в том, что он влюбился в свою спутницу. Более того, влюбился всерьёз. Конечно, его отношения с новой секретаршей могли быть чисто деловыми, а секс в них присутствовать ради разнообразия. Однако эта секретарша, проработав в "Наднебесье" неделю, оказалась посвящена в тайны, которые известны далеко не всем спутникам, и самоотверженно подключилась к небезопасной секретной операции. Ради денег? Петергрэм не пошёл бы на риск, доверившись человеку, которого удерживают только они. Ради любви? Мы знаем, что сердце владыки принадлежит другой. И тут я подумал — что если выйти за пределы стандартных объяснений? Предположить нечто нетривиальное? Соединить двух человеческих женщин, которые оказались так близки к отцу в этот дашар'гоэн. Тогда картина становится более логичной. В неё даже вписывается уверенность Грэма в том, что на допросе Евы будет использован трицикломид. Ведь если мы имеем дело с магическим парадоксом, то владыка Торн и его очаровательная помощница обладают знаниями о будущем.

— В этом месте должны прозвучать восторженные аплодисменты, — поддразнил сына Грэм.

Увлёкшись рассуждениями, Алан и правда вошёл в привычный образ суперзвезды, выступающей перед широкой публикой. Он менял интонации, жестикулировал и своё разоблачение представил в виде эффектной сценки, где играл главную роль. Оценивая мои актёрские способности, Алан сильно преуменьшал свои. Когда он говорил, равнодушных зрителей не оставалось. Лично мне хотелось, чтобы его речь вообще не заканчивалась.

Однако вернуться к реальности пришлось.

— Теперь ваша очередь.

Аланстар переводил взгляд с отца на меня, и я, спохватившись, захлопнула приоткрытый рот. В груди снова заныло от тоски и безнадёжности.

— Нели убили чёловеческие наёмники, — первым заговорил Петергрэм. — Как ты понимаешь, Вечный дар я успел передать ей раньше. Принял это решение сразу после шар'маана.

— Но почему тебя не было рядом с ней в момент нападения? — воскликнул Алан. — Почему не было Брана или меня? Как мы могли это допустить?!

Меня будто раскалённым копьём пронзили.

Он не знал! При всей своей гениальности Аланстар не вложил в пазл последний, самый страшный кусочек, касавшийся лично его.

Наверное, Петергрэм мог уклониться от ответа. Возможно, даже хотел этого, но решил по примеру сына дойти до конца.

— Ты был там.

Он не стал озвучивать жестокий приговор и уточнять, что именно случится с Аланом. Всё было написано на его лице, и я поняла, что в эти мгновения владыка Торн слаб как никогда.

Алана же короткое объяснение не устроило.

— Говорите! — потребовал он. — Ну! Что вы замерли? Я имею право знать, как умру.

Я не могла позволить, чтобы Петергрэм нёс эту ношу один, поэтому выступила вперёд, не отводя от принца глаз.

— Ты боролся и защищал меня до последнего вздоха. Мы сражались за наши жизни, но бой вышел неравным. У наёмников были доспехи со встроенными кристаллами Накха. Всё произошло на "Летающей тарелке". Нас заманили туда обманом. Я получила приглашение от тебя. От кого ты — не знаю. Кажется, это была женщина. Никто не пришёл нам на помощь, потому что в то же самое время случилось нападение на Ледяной пик. За несколько минут перед смертью ты раскрыл мне, что ты не владыка. Я продержалась чуть дольше, а потом... родилась в другом теле и мире.

— Со знаниями, которые вы используете сейчас, чтобы сыграть против Йар, — подвёл итог Алан. — Линардариас тоже в числе посвящённых?

— Да, я ввёл его в курс дела, — ответил Грэм. — Мы знаем, что Ева сможет добыть некую ценную информацию у "Свободных людей", чем она сейчас и занимается.

— Под угрозой разоблачения.

— Оно не случится на том временном промежутке, о котором нам известно. Я контролирую ситуацию.

— Отрадно слышать. Ты же не допустишь, чтобы Ева повторила судьбу Нели?

— Ни за что на свете.

— Хорошо.

— Алан...

— Не надо, отец, — он сделал предостерегающий жест. — Я рад, что узнал правду. Не нужно напоминать, к чему она меня обязывает. И, кстати, я выиграл пари. Ева должна ответить на моё приглашение выпить карфы. С позволения владыки, разумеется.

— Тебе решать, — Петергрэм посмотрел на меня. — Сейчас я возражать не стану.

— Тогда жди в гости, — улыбнулась я Алану и получила ответную улыбку.

Если Всевышний существовал, только он знал, что творилось в эти минуты на душе у Аланстара Торна.

Вечером того же дня мы с Аланом пили карфу в его апартаментах на сто одиннадцатом этаже Ледяного пика, в той комнате, где я успела побывать в прошлой жизни.

Видеоэкран демонстрировал знакомое озеро, над которым догорал закат, и общее освещение менялось под стать этой картине. Свежие запахи и звуки природы, дополнявшие сцену, создавали почти полную иллюзию того, что мы находимся в уединённом местечке вдали от мегаполиса, а надвигавшиеся сумерки вносили в нашу встречу романтические, почти интимные штрихи.

Вот только разговоры мы вели далёкие от беззаботной романтики.

— Сколько дней осталось? — спросил Алан.

— Десять, если не считать сегодняшний и тот, когда всё случится.

— Мне жаль, что я не смогу защитить тебя.

— Нет, — я отчаянно помотала головой. — Это мне жаль. Я вернулась, чтобы спасти тебя и Нели. Была уверена, что могу изменить будущее, а оказалось, это грозит катастрофой.

— Как ты справляешься? — он смотрел на меня с сочувствием.

— По-разному. Игра в двойного агента отвлекает, но иногда кажется, что ещё немного — и я сойду с ума. Перебираю прежние воспоминания и при этом вижу в Нели другого человека. Меня отделяют от неё двадцать три года жизни с новыми переживаниями, достижениями и планами, которые изменились в одночасье.

— Когда всё закончится, возвращайся к Анне. Твоё место в научном отделе, а не за секретарским столом.

— Думаешь? А я вот не знаю. Помню, как была увлечена своим проектом, сколько надежд возлагала на будущее, но больно мне оттого, что их лишится она, а не я. Линардариас советовал найти внутренний стержень. У меня пока плохо выходит. Я не понимаю, на что могу опереться. Даже чувства к Грэму омрачены его отношением к парадоксу.

— Линардариас знает, о чём говорит, — заметил Алан. — Грэм тоже.

— Могла ли Нели подумать, что за ней ухаживали аж двое владык? Бывший и настоящий, — покачав головой, я подумала о Лидии Фэо. Пожалуй, в обольщении сильнейших эрзаров Нели не сильно от неё отстала. — Зато теперь Линардариас видит во мне бомбу замедленного действия, пусть и поддерживает... по-своему. Я почти уверена, что он знает о парадоксах больше, чем рассказывает.

— Не удивлюсь, если ты права.

— А ты? — я не имела права задавать этот вопрос и всё же не удержалась. — Алан, ты ведь гений. Что думаешь и знаешь ты? Бороться с парадоксом безнадёжно или способы есть?

— Мы говорим о магии, а не о науке, — напомнил эрзар. — С точки зрения последней парадоксы вообще не должны существовать. В клане Торн не было случаев их разрыва. В этом я могу тебе поклясться, и моя воспетая прессой гениальность тут не поможет. Сейчас я так же беспомощен, как и ты. Столкнулся с настоящим парадоксом первый раз в жизни и всё, что могу, это оставить будущим поколениям своё свидетельство. Быть может, кому-нибудь оно пригодится.

— Алан! Ты что, серьёзно?

Я аж карфу расплескала.

— Разумеется! — глазом не моргнув, подтвердил он. — Сама подумай, мы имеем дело с одним из самых странных магических явлений. Даже после трагедии, постигшей нашу родину, оно остаётся почти не изученным. Не пойми неправильно, я вовсе не рад тому, что изучаю парадокс, привязанный к нашей смерти. Я бы всем сердцем желал разрушить его или, по крайней мере, спасти Нели, но у меня нет права на попытки. Я могу лишь оставить записи о происходящем в надежде, что наш опыт поможет кому-то другому.

— Но почему не нам? Не тебе? — я отставила чашку, потому что едва сдерживала слёзы, несмотря на смирение Аланстара со своей судьбой.

— Ты знаешь ответ, — мягко улыбнулся он.

— Так не честно! Не ходи туда, Алан. Это же просто. Кто бы ни позвал тебя в ресторан, ты будешь знать, что окажешься в ловушке. Не ходи. Пожалуйста!

Я зажмурилась крепко-крепко. Не помогло. Пришлось отвернуться, чтобы прикрыть глаза ладонью. Сквозь веки пробивалась предательская влага.

На несколько секунд, а может, минут я потеряла всякую способность вести диалог, осталась наедине с грядущей утратой и незатухающим внутренним протестом и к реальности вернулась, только когда оказалась заключена в объятия.

В первое мгновение мне подумалось, что рядом волшебным образом появился Грэм, но эти объятия были не такими крепкими и в них не чувствовалось абсолютной уверенности в праве меня касаться. Они дарили утешение и осторожную нежность.

В прошлой жизни я ни разу не оказывалась к Аланстару Торну так близко, но сейчас, не задумываясь о странностях наших отношений, позволила себе уткнуться в грудь принца и немного поплакать.

Стало легче.

— Ты много значишь для этого мира, — прошептала я. — И для меня тоже.

Возможно, мои откровения не были нужны Алану, однако другое время для них могло не настать, а я хотела, чтобы он знал.

— Нели была влюблена в тебя в юности и восхищалась тобой, когда попала в "Наднебесье". Тебя это не удивит, конечно. Твой портрет висит в спальнях у многих девчонок, но Нели выпала возможность узнать Аланстара Торна ближе. Вы с ней общались не так уж много, женщиной её сделал другой мужчина, и она полюбила его, но по-прежнему смотрела на тебя с восторгом, ведь ты воплощал её мечты о науке и был просто прекрасен. И именно с тобой она разделила свою смерть. Когда в новой жизни со мной случилось несчастье, в моих снах снова появился ты. Грэм назвал тебя "якорем". Связующим звеном с потерянным прошлым. Для меня же ты был просто принцем. Вместе мы проделали долгий путь. Знаю, что настоящего тебя там не было, что я сама придумала нашу сказку, только реальный ты ещё лучше и важнее. Тебе так много предстоит сделать. Мы не должны тебя потерять. Я, Грэм, Антаниэтта, твой клан, весь мир!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— За мной придут другие, — тихо промолвил Алан, гладя меня по голове, как ребёнка.

— Не такие, как ты.

— Ты пристрастна. Не буду изображать героя и врать, что мне не страшно. Когда придёт время, я стану сражаться в полную силу и цепляться за победу, но во время дашар'гоэна любой эрзар должен быть готов к поражению. На войне сильнейшие гибнут так же, как слабейшие. Трис, которую я привёл на шар'маан, тоже знала о своей судьбе. Теперь и мне известна дата моей смерти. В этом есть некая справедливость, не находишь?

— Нет! — без колебаний отринула я его рассуждения. — Трис стала жертвой ваших традиций. Не ты придумал их.

— Снова видишь во мне идеал.

— В тот вечер ты попал в ту же ловушку, что и она. Выполнял долг перед семьёй. Понятно, почему в игре Мириабелы ты не мог сделать другой выбор и спасти её. На второй чаше весов лежала жизнь спутницы владыки и твоего отца.

— Твоя жизнь, — уточнил Алан, сделав ударение на первом слове. — Беатрисиа знала о своём долге, а ты пребывала в полнейшем неведении. Когда Грэм впервые представлял тебя, я не мог не заметить твоей красоты, но после увидел куда больше. Ты, как и я, горела наукой и была очень хорошим человеком. Им и осталась. Я не хотел, чтобы война поглотила тебя.

Мы помолчали. Никто не стал уточнять, что это желание не сбылось, пусть в первый раз Алан и спас меня от Мириабелы.

В его объятиях было так уютно, что я смогла задать ещё один тяжёлый вопрос.

— Как думаешь, за нашим убийством тоже стоят Йар?

— Без них дело наверняка не обошлось, — вздохнул Алан. — Я был их главной целью ещё до начала войны.

— Подожди-ка... Твоё ранение... Поединок на доказательство силы клану Фэо должен был пройти между высшими. Я думала, случилась какая-то накладка и сражаться пришлось владыке, но в нём действительно участвовали высшие.

— Всё верно. Йар знали, что Торны не дадут случиться разрыву с ценными союзниками. Утвердить своё влияние мы могли, только если вызов приму я. Тот, кого обвинили в отступлении от традиций.

— И что было бы, если бы ты проиграл?

— Торны лишились бы и союзников, и официального владыки. Я мог выжить, но потерять всё влияние, и Грэму пришлось бы выйти из тени. Мои проекты тоже оказались бы под угрозой. Эрзары предают много значения демонстрации силы. В сложившийся ситуации я должен был сражаться до конца, вырвать победу любой ценой. Итог поединка ты видела. Отчасти план Йар сработал. Внести напряжение в расстановку сил перед дашар'гоэном им удалось. И Нели они тоже не оставили без внимания.

— Что ты имеешь в виду?

— Те журналисты приставали к тебе не просто так. Владыка Йар хотел обратить на тебя внимание прессы в надежде на твою ошибку или ошибку Грэма. Вдруг бы людям удалось раскопать, кто такой Петергрэм Торн.

— А прямо рассказать об этом Йар не могли?

— Так бы они запятнали свою честь, нарушив договор о сокрытии статуса истинных владык перед людьми. Зато лёгкий намёк, привлечение интереса к Грэму и его спутнице был допустим. Война, которая идёт сейчас, важна как никогда. Каждая семья разыгрывает в ней свою партию. Любое нарушение этого тонкого механизма может привести к неожиданным последствиям. Петергрэм должен был оставаться в тени. Он не собирался даже заключать Договор с новой спутницей.

— Знаю. Учитывая, что в итоге вышло, о других возможных последствиях можешь не рассказывать.

Я невесело рассмеялась.

— Между прочим, я по-прежнему считаю вашу авантюру с внедрением к "Свободным людям" крайне опасной, — уведомил Алан.

— Я не могу отступить сейчас. У меня должно получиться что-то выяснить.

— Тогда позволь тебе помочь.

Алан встал и поманил меня за собой, а я так пригрелась в его объятиях, что рассталась с ними с сожалением.

Мы прошли через несколько комнат, интерьер которых я успела оценить лишь мельком, и оказались в странном помещении без мебели.

Путь туда преграждала замаскированная под стену дверь, заметить которую постороннему визитёру было совершенно невозможно, ровно как и понять, где скрыт блокирующий её механизм. Алан приложил руку к ничем не выделявшемуся участку стены, и та плавно отъехала в сторону, пропуская нас.

Размер комнаты, куда мы попали, был не больше десяти шагов в поперечнике. Пол, стены и потолок здесь имели одинаковый белый цвет, как и располагавшаяся точно по центру помещения колонна. Была она совершенно гладкой, одним концом упиралась в пол, другим — в потолок, и если бы мы с Аланом встали по разные от неё стороны, то смогли бы соединить наши руки.

Подойдя к колонне, Алан быстро прочертил на ней какую-то фигуру, и тайник по примеру двери раскрылась, явив нам своё содержимое.

Первая моя мысль при виде его была связана с магией. Как ещё объяснить парящий в пространстве водяной шар, по поверхности которого пробегали волны мелкой ряби? Каждая следующая чуть отличалась от предыдущей, и оттого шар казался живым.

— Никакой магии, только наука, — сказал Алан, угадав мои мысли.

— Что это такое?

— Сердце Ио.

— Она что... жидкий компьютер? — ничего умнее в голову не пришло.

— Точнее первая в нашем мире искусственная самоподдерживающаяся наносистема, способная к самообучению и адаптированная для прямого контакта с разумными индивидуумами. Ио, мне нужен передатчик.

Он протянул ладонь, расположив её прямо под шаром.

— Используй с умом и не потеряй! — наставительно произнёс знакомый юный голосок.

От поверхности шара отделилась и упала на ладонь Аланстара прозрачная капля, растекшаяся в круглую лужицу, которая на глазах превратилась в уже виденную и использованную мной однажды пластинку. Алан вынул из кармана коробочку (подготовился он заранее), уложил в неё передатчик и передал мне.

— Можешь воспользоваться этим как средством шпионажа. Просто оставь Ио там, где, на твой взгляд, есть доступ к ценной информации. Или обратись к ней, если понадобится помощь. Как только активируешь передатчик, Ио определит его местоположение, оценит окружающую обстановку, а я приму меры.

— Получается, что Ио идеальный шпион? — я смотрела на коробочку в своей руке. — Обманывает детектор лжи, сканирует пространство, наверняка способна на другие фокусы. Вы можете использовать её, чтобы выведать все планы Йар, в том числе информацию об их машине. Неужели не пытались?

— Ситуация сложнее, чем ты думаешь, — Алан покачал головой. — Во-первых, Йар знают, что искать. Обнаружив следы Ио, они догадаются как далеко я зашёл в своих разработках. Во-вторых, время Ио ещё не настало. Я не готов выпускать её в мир ни в военных, ни в мирных целях. Отец не во всём согласен со мной. За прошедший месяц по его приказу я трижды нарушал собственный запрет. Сегодня впервые действую по доброй воле.

— Если всё так серьёзно, не надо, — я попыталась вернуть коробочку.

— Надо, — он решительно отодвинул мою руку. — Пусть у тебя будет хоть такая защита и шанс на успех в вашей безумной авантюре. Возможно, это последнее важное дело, которое сделает Ио. Я ещё не решил, должен ли оставить её после своего ухода.

— Хочешь лишить мир своего последнего творения?

— Не совсем моего.

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас не время для этого разговора. Забудь мои слова и просто держи Ио при себе.

Когда я спускалась на лифте, то всё ещё сжимала в кулаке дар Аланстара. Что бы ни стояло за его новым изобретением, ради меня он нарушил свои правила, попытался помочь.

А что сделала я? В первую очередь для него, раз уж мы с Нели были одним человеком, а значит, её смерть не имела столь фатальных последствий.

Что я сделала для прекрасного принца великой империи, который вот-вот должен был сгинуть безвозвратно?

Подчинилась воле Петергрэма и Линардариаса. Злилась, не соглашалась, но подавила в себе всякие попытки действовать. Сколько времени потеряла, даже не попытавшись узнать о парадоксах что-то новое!

Мне не нужно было поднимать эрзарские архивы или расспрашивать каждого встречного демона. Парадокс происходил здесь и сейчас. Не с кем-нибудь, а со мной.

Лифт ещё не успел добраться до сотого этажа, а я уже приняла решение.

Если спасение Алана и Нели невозможно, то доказательства этому я получу сама, не опираясь на чужие слова и мрачные предсказания. Если же лазейка существует, я сделаю всё, чтобы найти её.

Десять дней. У меня в запасе оставалось десять дней.

За это время многое могло измениться, даже неизбежное будущее.