Самый хищный милый друг

Глава 13

Кирилл

— Что еще? — Кирилл уставился на друга мрачным взглядом. Даже киллер смотрел бы на жертву более ласково.

Друзья сидели в ресторане. До встречи с приятелем Кирилл успел съездить в злосчастный третий цех, а потом заехал в парикмахерскую. Там сидел в кресле, но не видел себя в зеркале, переживал, что же сейчас ему сообщит друг. По телефону Стас не захотел говорить, интриган чертов! Неужели раскопал какую-то гадость?

Парикмахерша заботливо возила машинкой по голове Кирилла, старалась — постоянный клиент. Закончив, удовлетворенно осмотрела в зеркале результат:

— Вот. Ален Делон!

— Угу. Он самый, — угрюмо подтвердил Кирилл. — Спасибо.

Внезапно он подумал, что ему абсолютно наплевать, не обнаружил ли Стас какой-то компромат. Пусть говорит что угодно — чувства, испытываемые им к Кате, не изменятся. Возможно, на минуту все вокруг погрузится в полумрак, как это бывает в летний день, когда вдруг набегут дождевые облака. Но облака рассеются, и снова засияет солнце.

Вскоре Кирилл подъехал к ресторану. Недешевое заведение в центре города пользовалось успехом, все столики были заняты хорошо одетыми мужчинами и деловыми дамами. Официанты мелькали, как конфетти, подавая бизнес-ланч.

Стас уже сидел за столом и бодро лопал селедку под шубой. Он заказал на двоих. Увидев друга, бросил вилку:

— Кирыч, дорогой!

— Привет.

Кирилл сел напротив, взял высокий стакан и сердито булькнул клюквенным морсом.

— Что еще? Что там с Катей?

— С Катей? Да с ней все отлично.

— Как? — замер Кирилл. — В смысле?

— А ты чего такой нервный? С твоей Катей все хорошо! Я навел справки. Ты не захотел выяснять детали, отмахнулся. А я прозондировал почву, нашел, к кому обратиться и в «Триаде», и в «Уралкомпрессоре». Эти две компании якобы капитально пострадали из-за утечки информации. Все фигня! У них вообще не было никакой утечки. Ни у тех, ни у других! Катя им не вредила. Это все полная лажа и подстава. Ты был прав, твоя переводчица чиста, как первый снег.

— Уф, — выдохнул Кирилл.

— Беру назад все мои слова в ее адрес. Наехал на девушку, не разобравшись, еще и пираньей обозвал. А она невинный карасик.

— Вот именно!

— Сорри. Перегнул палку. Но я за тебя волновался.

— Я тебя сейчас убью, Стас! Так зачем по телефону интриговал?! Я же едва не поседел!

Стас внимательно посмотрел на бритый череп друга, но не обнаружил никаких признаков ранней седины, как, впрочем, и самих волос.

— Ты постригся, что ли?

— Да. Но ты мне зубы не заговаривай!

— Неужели ты так сильно волновался за свою блондиночку?

— Конечно! А ты не можешь не нагнетать. Тебе надо сценаристом триллеров работать!

— У-у, Кирюша… Смотрю, девочка крепко тебя взяла в оборот! Или нет. Я теперь уже ничего не знаю. Я-то думал, она шпионка, пойманная на сливе инфы. А ее, видимо, подставляет бывший муж. Или свекровь, она же дама влиятельная. Распускают о девчонке гнусные слухи.

— Как же это мерзко!

— Понятно, почему Екатерину никто на работу не брал. Никто и не возьмет.

— Что же теперь делать?

— Ну, пока она у тебя работает, ей ничего не грозит. Ты же ее не собираешься увольнять?

— Нет, конечно!

— Лет через пять страсти улягутся. Но через пять лет, подозреваю, Катя не станет искать работу. Она будет сидеть дома и кормить грудью твоего третьего ребенка.

— Грудью… Ребенка… — мечтательно повторил Кирилл. — О-о!

— Угадал?

— Я с ней даже не сплю! — Кирилл вернулся на землю. Кинул на друга страдальческий взгляд, полный обиды и горечи.

Станиславский заломил бы руки: «Да, да, вот так, хорошо! Верю, верю!»

— Кирыч, ты что такое говоришь?! — задохнулся Стас. — Не может быть! Вы сколько уже тусуетесь?

— Полтора месяца.

— Полтора месяца?! И ты до сих пор… Как же так?!

— А вот так, — буркнул Кирилл.

— Дела-а-а, — протянул Стас. — Сноровку потерял?

— У нее был тяжелый брак, и сейчас она не готова к новым отношениям.

— М-да… Брак, наверное, был ужасным, если Катя от мужа драпанула на пятой скорости и даже раздела имущества не потребовала. Да, Кир, попал ты. Плохо идти первым сразу же после урода. Она о нем постоянно думает, злится, бесится. А тебе попадает.

— Да уж.

— Сейчас, Кир, ты ей психику подлечишь, восстановишь ее веру в мужчин, и она возродится к новой жизни. И тут же влюбится в очередного голубоглазого красавчика.

— Не убивай меня, ладно?

— Ладно. Может, она не успеет переключиться на красавчика. Хотя… Если за полтора месяца тебе ни кусочка не перепало от вкусного тортика… Не знаю, не знаю… Но не будем списывать со счетов твое упорство и загадочный магнетизм. Бабы к тебе липнут. Глядишь, Катюшка тоже не устоит.

— Хорошо бы, — вздохнул Кирилл. — Так что же ты мне по телефону нервы мотал?

— Каюсь. Использовал Катю как предлог, чтобы выманить тебя в чистое поле. В смысле, сюда, для конфиденциального разговора.

— Скотина! До инфаркта довел! Ну и приехал бы в офис.

— В офисе тебя не поймаешь. Кирилл, я же насчет денег… Сможешь занять? Мне нужна довольно крупная сумма.

— А вот фигу тебе теперь! У меня сбой сердечного ритма, аневризма и стенокардия.

— Да брось! Твои нервы можно использовать в спасательных операциях — вместо стальных тросов.

— Нет. Я нежный и ранимый.

— Рассказывай! Так что? Дашь денег?

— Дам. Хоть ты и сволочь.

— Спасибо, Кирушка! Тогда давай обговорим условия.

— Давай.

Катя

После обеда наш директор приехал подстриженный и почему-то воодушевленный. Что его так возбудило? То, что теперь его волосяной покров стал короче на целых четыре миллиметра, и длина шевелюры отныне составляет три миллиметра?

В свой кабинет директор не зашел, бросил на стол кожаные перчатки, сел, не раздеваясь, рядом со мной, вытянул длинные ноги. Я покосилась на них. Несмотря на то, что сейчас начальник был в верхней одежде, я вдруг вспомнила, как он стоял полуголый на краю бассейна в фешенебельном спа-комплексе, где мы развлекали французов. Вода струилась по скульптурному торсу, стекала по волосатым ляжкам — у шефа такие красивые ноги, четырехглавая мышца бедра проработана просто изумительно…

Ой… что это я?

— Вы подстриглись, Кирилл Андреевич! Можно сказать, кардинально сменили имидж!

— И не говори. Расстался с моими пышными белокурыми локонами. Даже немного жаль. Сначала хотел, все-таки, отрастить до талии, но замучился расчесывать.

— Классно выглядите!

— Спасибо. Но кто придумал идиотский обычай давать щелбан за подстрижку! — возмутился директор. — Ни одно млекопитающее мимо не проползло! Каждый посчитал своим долгом дать мне по башке! Михал Иваныч в лифте сейчас так приложил, чуть череп не пробил.

— Гендир строительной компании?! — испугалась я. — Господи! У него же кулаки как кувалды!

— Вот именно! — Кирилл Андреевич приложил ладонь к голове над ухом и поморщился.

— И девушки… вас… били? — ревниво нахмурилась я.

С каждый днем меня все больше терзает мысль о том, что у Кирилла Андреевича, возможно, есть подружка, используемая для интимных развлечений. Мужчины без этого не могут. Все чаще я смотрю на экран рабочего компьютера, но вместо цифр вижу, как мой шеф занимается сексом с какой-нибудь рыжеволосой бестией. У нее влекущий взор, зеленые глаза, белоснежная кожа и очаровательные веснушки на носу.

Бр-р-р! Пристрелить!

Неужели он целует ее точно так же, как один раз поцеловал меня? Улыбается ей и говорит чудесные слова — так же, как и мне?

Подумав об этом, я начинаю гореть, словно спускаюсь по раскаленной железной лестнице в адский подвал, наполненный огненной лавой… Страшно представить, что он делает со своей подругой! Я вижу, как он ритмично двигается между ее распахнутых атласных бедер, вижу, как блестит от пота его красивая сильная спина, как эта рыжая гадина впивается в его кожу длинными острыми ногтями, тяжело дышит, закатывает глаза… Дать бы кирпичом по ее противной роже!

Нет, не может быть!

Кого я обманываю? Конечно, Кирилл Андреевич напропалую занимается сексом, пока я изображаю из себя девственницу. А что ему остается? Ждать, пока я соглашусь вступить с ним во взрослые отношения? Да, он ждет — днем на работе. А вечером, наверное, отправляется прямиком в чьи-то объятия, чтобы сбросить напряжение. Он сам признался, что у него искрят контакты и перегорают микросхемы, когда он рядом со мной.

А если любовниц две… нет… три?! Подозреваю его на всех хватит. Черт!

Шеф такой ласковый и обаятельный, у него рост, фигура, куча денег — только свистни, налетят красотки, гораздо более сговорчивые, чем я. И в тысячу раз более умелые в сексе. Я-то «бесчувственное бревно» — по классификации бывшего мужа.

— Значит, девушки вам тоже давали щелбан? — с тоской переспросила я.

— Еще бы! С большим удовольствием. В очередь, можно сказать, выстроились. И не девушки — тоже. Антонина Романовна, например, лихо чпокнула. А я возьму и премии лишу. Вот так! — мстительно пообещал директор.

— Ничего вы не сделаете. Вы добрый.

— Кир Андреич, вы подстриглись! — заорал в дверях Николай.

— О, еще один! — вздохнул директор. — Давай, Коля, давай. Как же без тебя?

Радостный Николай подскочил к боссу и отвесил ему смачный щелбан. Не пожалел начальника, рассчитался с ним за вековые издевательства и притеснения. И быстро драпанул из приемной, на всякий случай — вдруг директор не простит.

Кирилл Андреевич насупился и злобно задышал. Мне стало жаль шефа, и я погладила его по руке.

— Чувствую, в этом месяце премию вообще никто не получит, — сказал босс.

— А я?!

— Ты, Катя, тоже капитально напортачила. Сейчас.

Директор скрылся в своем кабинете, потом вернулся уже без пальто, но с пачкой распечаток — я признала составленную мною таблицу поставщиков. Корпела над ней часа три, проделала титанический труд! Это материал для нашего айтишника, он собрался писать специальную программу, отражающую движение ресурсов между «Импульсом» и другими компаниями. Чтобы все было как на ладони.

Составляя таблицу, я сражалась с Колей. Он приносил мне данные, но каждую цифру отдавал с боем, крутился вокруг меня волчком, приставал, рискуя огрести от начальника. Оставалось только удивляться его безбашенной смелости — Кирилл Андреевич мог очутиться в приемной в любой момент, и от Николая остались бы рожки да ножки.

— Катюш, что это такое, а? — босс начал тыкать авторучкой в графы и столбцы, подчеркивать цифры и названия. — Ну, ты и наворотила! О чем думала, рыбка моя?

В ужасе посмотрела на изуродованную таблицу. Действительно, о чем я думала? Как можно было допустить столько ошибок? Ох, и накосячила!

— Извините, Кирилл Андреевич, я сейчас все исправлю.

— Конечно, исправишь. И постарайся побыстрее, он посмотрел на меня с нежностью. — Давай, трудись, солнышко.

Да, интересно, о чем я думала… Скорее — о ком! Конечно, о моем бритоголовом боссе. Не знаю, как так получилось, но он постоянно вторгается в мои мысли. Наверное, это потому, что директор все время перед глазами. Или потому, что он делает для меня столько всего хорошего. Или потому, что теперь я его ревную. Или потому что… Не знаю.

Сегодня утром я вдруг обнаружила, что у милого начальника очень красивые руки. А раньше не замечала! Кирилл Андреевич подписывал бумаги, а я стояла слева, подкладывала одну страницу за другой и не могла отвести глаз от его кисти, широкой, крепкой, красивой формы и увитой венами. Положила невзначай рядом свою маленькую руку — контраст был разителен.

Почему Кирилл Андреевич совсем перестал злоупотреблять правом сильного? С тех пор, как я работаю в «Импульсе», уже забыла, каковы наощупь его пресс и грудная клетка. А ведь раньше он не упускал ни одной возможности прижать меня к себе. Последний раз Кирилл Андреевич это сделал, когда вернулся из командировки. Так придавил, что искры из глаз посыпались. А потом лавочка закрылась. Теперь директор ведет себя вопиюще корректно. Кому это нужно?

В пятницу мы ехали с ним в набитом лифте, а он даже не воспользовался ситуацией! Спрессовал народишко у себя за спиной, а ко мне и не прикоснулся! Ужасно обидно!

Да, конечно, я помню — он окружил заботой, купил машину и постоянно говорит приятные и провокационные вещи. Но… Если бы не это, я могла бы решить, что босс вовсе утратил ко мне интерес.

Он все сделал наоборот. А еще кандидат наук! Мозги-то надо включать хоть иногда, эх, умник! Когда меня буквально передергивало от мужских прикосновений, он постоянно норовил заключить меня в медвежьи объятия. Теперь, когда я изменилась и совсем иначе реагирую на физический контакт, он стал отвратительно деликатным! Почему бы не взять меня за руку и не притянуть к себе? Не обнять за талию, когда я стою у его стола с пачкой документов? Не подойти сзади и не обхватить за плечи, когда смотрю в окно?

Нет, ничего не делает…

Когда он подписывает документы, а я стою рядом и смотрю на него сверху вниз, мне постоянно хочется его поцеловать. Конечно, этого нельзя делать ни в коем случае. Во-первых, боюсь его провоцировать. А если он сразу же на меня набросится, как дикий зверь? Во-вторых, ужасно не хочется, чтобы шеф решил, что я стала ласковой из-за его подарков. Умру, если он заподозрит меня в меркантильности и алчности!

Но как же хочется его обнять и поцеловать! Хотя бы просто в макушку — наверное, губам будет щекотно от его короткого ежика. Или в щеку — иногда гладковыбритую, иногда с щетиной. Или в шею… О, в шею — это вообще было бы чудесно! Едва подумаю о том, как я прижимаюсь к моему милому боссу, внутри начинается пожар…

Что со мной происходит?