Самый хищный милый друг

Глава 20

Катя

За час я успела все, даже выпила чашку кофе, и это отлично меня взбодрило. После ночного перелета я плавала в перламутрово-сером тумане, таком же, как утренняя дымка на Сеной.

Интересно, а за всю ночь директор поспал хотя бы один час? Но ему, видимо, не важно, он крепкий и тренированный. Вот чего ему не хватило, так это штанги в шесть утра. Насколько я помню, каждый день, едва проснувшись, он спускается в тренажерный зал, чтобы позаниматься.

В половине девятого я уже ждала в холле отеля, и пришла первая. Та же самая администраторша приветливо улыбнулась, быстро меня осмотрела, и по ее лицу было заметно, что выгляжу я блестяще — можно отправляться за Оскаром.

Достала из чемодана комплект № 2, составленный Глебушкой: антрацитовое платье-футляр, длиной до колена, фиолетовые лодочки на шпильке, серебристо-фиолетовый палантин. В этом наряде мои серые глаза приобретают фиалковый оттенок. Я соорудила на голове композицию с поролоновым «бубликом», убрав все волосы наверх. Это любимая прическа Кирилла Андреевича. Когда делала в прошлый раз, постоянно ловила его жадный вампирский взгляд, направленный на мою открытую шею.

Стоило представить, как директор прикасается горячими губами к моей ключице, и по телу пробежала дрожь — так содрогается почва при первых, еще слабых, толчках, за которыми последует сокрушительное землетрясение.

Нет. Надо остановиться.

Впереди длинный рабочий день. Поэтому я не думаю о жадных взглядах босса. Я не думаю о самом боссе. Не представляю босса голым. Не фантазирую, как прижимаюсь к его мощной спине и неторопливо путешествую по ней губами, исследуя великолепное сплетение мышц под шелковистой кожей. Я не вспоминаю чудесные трусы-боксеры, так плотно облегающие его каменную задницу и его… Молчать!

— Катя!

— А?!

Передо мной стоял Николай, но я его не видела, не до того было, потому что мгновение назад я, похоже, мысленно стащила с любимого шефа боксеры… Ох, Екатерина! Как не стыдно, а?!

— Катюха, что с тобой? Полчаса тебе ору! О чем задумалась?

— Я… Это. Что-то после самолета плыву.

Правильно, буду все валить на самолет.

— Еще бы! Спать надо было, а не с Кириллом обниматься. Маленькая проказница! Выглядишь потрясающе! И когда успела так нарядиться?

Кирилл Андреевич явился через пару минут, и тоже нарядный, свежий, в шикарном костюме.

— А можно не надевать куртку? — спросил он. — Что-то мне жарко. Катюша, о-о-о, какая ты красивая!

— Спасибо, вы тоже, — сдержанно ответила я, изо всех сил стараясь не есть шефа глазами. И не думать о том, что вечером я обязательно отправлюсь к нему в номер варить кофе.

Вскоре наш лимузин уже пересекал Дефанс, деловой квартал Парижа, застроенный небоскребами. Стеклянные стены высоток блестели после дождя, и в них отражались облака. Мерцала водная гладь выключенного фонтана, все взоры, конечно, притягивала гигантская белая Арка Дефанса — главный архитектурный акцент квартала.

— Фигасе кубик! — восхитился Коля, увидев ее. — Вот это да! Обалдеть! Ну, ни хрена себе забацали!

Мсье Массон довольно улыбнулся — он питался Колиным восторгом. Ему было приятно, что молодой путешественник, впервые очутившийся во Франции, так бурно реагирует на красоты столицы. Коля, действительно, был переполнен эмоциями, изысканная и величественная архитектура Парижа его пленила.

Но только архитектура.

Двадцать минут назад, в холле гостиницы, он бесхитростно поинтересовался:

— Слушайте, а тут белые люди, вообще, встречаются? Или в Париже живут одни негритосы?

Едва не схлопотал подзатыльник от шефа, еле увернулся.

— Вот спасибо, что у Кристиана не спросил! — сдержанно прорычал шеф. — Смотри, не ляпни что-нибудь подобное при французах!

— Не, а что? — похлопал глазами Николай. — В аэропорту вы не видели? И пока по городу колесили… Черным-черно! Мать честная! Сплошняком одни негры!

— Рот закрой, — приказал Кирилл Андреевич.

— Коля, ты что! — поддержала я начальника. — Забыл о знаменитой толерантности европейцев? Никогда, никогда не произноси слова негр и негритос, боже упаси! В крайнем случае, говори афропарижанин. А еще лучше, вообще не касайся этой темы! Испортишь нам отношения с французами.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Коля. — Друзья, мы, по ходу, в Африку приехали!

— Убью, — глухо пообещал директор.

В машине Кристиан предупредил моего шефа: в присутствии Дефоссе — ни слова по-английски, знает плохо, поэтому нервничает.

В просторном лимузине француз и директор сидели рядом, а мы с Колей — напротив, спиной к движению. Кирилл Андреевич кивнул и посмотрел на мои плотно сжатые коленки, обтянутые телесными, с легкой искоркой, колготками. Мсье Массон посмотрел туда же. Подол платья, конечно же, уехал. Я перехватила быстрые взгляды мужчин и улыбнулась. Кирушка и Кристианушка тут же принялись оживленно обсуждать восьмой пункт контракта…

В одном из небоскребов Дефанса, в стеклянном переговорном зале на тридцатом этаже нас ждал вице-президент концерна и еще несколько менеджеров. Коля, наконец-то, встретился с братьями по разуму — Жан-Люком и Пьером — и только присутствие высшего руководства удержало друзей от неистовых объятий, они смогли лишь церемонно пожать друг другу руки.

Анри Дефоссе был симпатичным шестидесятилетним дядькой, полностью седым, в стильных очках и элегантном костюме. Он встретил нас с учтивым гостеприимством, и я подумала, что мой босс не зря истратил столько денег на прием французов и так с ними нянчился — все затраты скоро окупятся с лихвой.

Вице-президент говорил на изумительном французском, я таяла от того, как он произносит дифтонги и закрытые звуки, это было волшебно!

После обмена приветствиями, мужчин вдруг унесло в сторону — они принялись восхищаться красотой русских женщин. Они страстно обсуждали эту тему, посматривая на меня. А я (единственная дама в стеклянном зале) переводила и краснела от смущения.

Потом, к счастью, они все-таки приступили к работе — уткнулись в договор, начали листать страницы и обсуждать выделенные маркером абзацы.

Один час, второй, третий…

Надо сказать, что на вице-президента произвело впечатление то, как я владею французским. Он даже отпустил шутку в адрес Массона:

— Подумать только, нашелся переводчик, способный понять твой жуткий акцент! — смеясь, заметил он и похлопал Кристианчика по плечу.

Я вспомнила, как рыдала в первый день знакомства с мсье Массоном и считала себя тупицей, потому что не понимала ни одного слова из его дьявольской скороговорки. А как злился в тот день Кирилл Андреевич! Он меня ненавидел, готов был уничтожить.

Но это было очень давно, наверное, в другой жизни. И в то же время — всего полтора месяца назад…

Кирилл

Да, с капризным директором филиальной сети пришлось повозиться, но вице-президент компании, похоже, решил компенсировать Кириллу все нервные затраты на этот контракт.

Впервые переговоры проходили так гладко. Мсье Дефоссе то отпускал шуточки, то жаловался, как страдает французский бизнес от антироссийских санкций.

Кирилл понимал, что значительную лепту в создание милой и непринужденной атмосферы внесла Катя. Все мужчины пристально смотрели на девушку, пользуясь правом пялиться на переводчицу сколько влезет — она же переводит, им надо внимательно ловить каждое ее слово.

Мягкий утренний свет лился сквозь стеклянные стены огромной переговорной комнаты. Катя выглядела потрясающе, а ведь она всю ночь болталась в небе или стояла в очередях на паспортный контроль.

Французы млели от того, какая у них очаровательная и высококлассная переводчица, а у Кирилла сносило башню. Катя напоминала нежную утреннюю розу, случайно распустившуюся посреди серых валунов. Чудесный цветок в жестоком царстве бизнеса.

— Кстати, господа, а нас не арестуют за использование детского труда? — пошутил в очередной раз Дефоссе. — Во Франции строгие законы, а у нас слишком уж юная переводчица!

Кристианчик откровенно радовался тому, как устраиваются дела. К пятому часу встречи его вьющиеся волосы были живописно всклокочены, а ноздри безразмерного носа возбужденно трепетали, как у гончей, взявшей след.

Наконец, Анри Дефоссе и его свита распрощались с гостями и удалились. Теперь компания пребывала в интимном составе — их осталось шестеро. Точно в таком же составе полтора месяца назад они плавали в бассейне и пили водку в бане: два директора, три помощника и прелестная переводчица.

К концу рабочего дня, после долгих часов напряженного перевода Катя уже не выглядела такой бодрой и свежей. Теперь она буквально валилась с ног от усталости и даже заговаривалась. У Кирилла сжималось сердце: черты Катиного лица заострились, глаза лихорадочно блестели, губы пересохли. Наверное, сейчас она мечтает только об одном — раздеться и рухнуть на гигантскую кровать в номере гостиницы. Кирилл кожей ощущал ее усталость и измотанность, словно она была продолжением его самого, видел, как пульсирует венка на виске, и чувствовал, как гудит ее голова.

А довольный Кристиан собрался обрушить на гостей комплекс столичных развлечений: Эйфелева башня, Лувр, Елисейские поля, кабаре.

— Шесть вечера, какой Лувр? — удивился Кирилл. Он заметил, что Катя испуганно притаилась — неужели сейчас придется идти еще и в музей?

— По пятницам Лувр работает почти до десяти вечера, — сообщил Пьер. — Мы заранее купили билеты, чтобы пройти без очереди.

— Ура, Лувр! Я увижу Мону Лизу! — заорал Коля и запрыгнул на друзей, едва не снеся их. — Наконец-то! Спасибо, чуваки, как вы классно придумали! Лиза, девочка моя, жди, я иду к тебе!

— А мы с Катюшей эту красотку уже видели, — осторожно намекнул Кирилл. — Лувр — это, конечно, гениальное место, — дипломатично добавил он. — И месяца не хватит, чтобы все посмотреть. Правда, Катюша?

— Я есть хочу, — жалобно выдохнула Катя.

Кристиан всплеснул руками и потянулся к переводчице, чтобы посочувствовать замученной бедняжке и приласкать ее, но почему-то вместо хрупкого Катиного плечика наткнулся на локоть дорогого российского партнера.

В конце концов, договорились, что Николай вместе с друзьями мужественно отработает культурную программу — и пусть парни гуляют хоть до утра. А Катя и два директора пойдут сейчас в ресторан.

— Отвезу вас в отличное местечко с видом на Эйфелеву башню, — сказал Кристиан. — Мы не только поужинаем, но заодно сможем полюбоваться вечерним Парижем.

Кирилл с огромным удовольствием посидел бы в ресторане вдвоем с Катей. Говорливый француз будет только мешать. Но куда ж от него денешься.

Катя

Днем хозяева организовали обед, но мне, как обычно, не удалось зацепить ни кусочка! Мсье Дефоссе не умолкал, я переводила, Кирилл Андреевич отвечал. Мой милый друг, кстати, тоже не ел — то ли из солидарности со мной, то ли не успевал. А Колька и французская братва лопали аж за ушами трещало, им принесли столько всего вкусного!

Зато в семь вечера мы втроем очутились в шикарном ресторане. За панорамными окнами раскинулся ночной Париж, мерцала золотом Эйфелева башня. Заведение было безумно дорогим, это чувствовалось во всем. Многие столики были заняты нарядной и респектабельной публикой, но я сразу поняла, что в этом зале я самая молодая и красивая, да еще и блондинка. Нет, серьезно! Все дамы вокруг пленяли аристократизмом и элегантностью, сверкали улыбками и бриллиантами, но выглядели так, словно их двадцать лет сушили на солнце, как воблу.

А в принципе, какое мне до них дело! Я видела, как смотрит на меня любимый шеф, и понимала, что для него я осталась бы самой красивой, даже если бы сейчас в зале ресторане проходил конкурс «Мисс Мира». Да и Кристиан тоже глаз с меня не сводил, поедал взглядом — так гусеница увлеченно жрет смородиновый лист.

Достал уже!

Я заказала утиную грудку, а мужики — ростбиф с вялеными томатами. Конечно, нам принесли еще и тарелку сыров, вино, салаты, а потом десерт… Начальство перешло на английский, какое счастье! Кристиан сразу завел разговор о своих виноградниках в Бордо и замке в Нормандии. Мужчины разговаривали, а я упивалась предоставленной мне возможностью есть молча, не произнося ни слова. Как же я устала говорить!

Пару раз Кирушка и Кристианушка запутались в терминах и потребовали, чтобы я им перевела. Но я быстро сунула в рот кусок побольше и стала напряженно жевать, только глаза таращила — отстаньте от меня, пожалуйста, с вашей виноградной плесенью, дайте поесть спокойно!

Отстали, смеясь, больше не трогали.

В десять вечера, приняв душ и завернувшись в белоснежный халат с золотой эмблемой отеля, я остановилась около кровати. Мечтала свалиться на нее, зарыться лицом в пышные подушки — их было целых пять!

Но не давало покоя то, что являлось постоянным фоном всех переживаний сегодняшнего дня: мне хочется отправиться на третий этаж, в номер к директору. Я хочу новых поцелуев, я с ума схожу при мысли о них…

Но вдруг мой визит босс расценит как предложение заняться сексом? Этого я боюсь. Но… почему бы и нет? Мы взрослые и свободные и испытываем друг к другу огромную симпатию. Когда вспоминаю о трех волшебных поцелуях, все внутри замирает от восторга. Как же это было прекрасно! Теперь мне хочется попробовать что-то еще.

Но Кирилл Андреевич — мой начальник. Чем обернется для нас эротическое приключение, если оно, конечно, все же состоится? А если ничего не получится? Да запросто! Бывший муж поставил очень низкую оценку моей сексуальности, даже дохлый окунь заработал бы больше баллов… Возможно, в кровати у Кирилла Андреевича окажется кусок льда. И что он будет с ним делать?

Может, хватит думать? Мы договорились: вечером я прихожу в номер к директору, чтобы сварить ему кофе. Точка. Приказы начальства не обсуждаются. Сказал — значит, надо идти. А дальше… посмотрим.

Ох, но ведь страшно!

Я открыла мини-бар, вытянула из шеренги маленьких бутылок пузырек водки (патриотка!) и сделала два глотка для храбрости. Когда я пьяная, со мной гораздо проще договориться. Как же хочется, чтобы сейчас Кирилл Андреевич смог со мной договориться!

Ведь я о нем мечтаю.