Самый хищный милый друг

Глава 25

Катя

В одиннадцать вечера я рухнула лицом вниз на кровать в спальне, расположенной на втором этаже виллы. Блестящее гобеленовое покрывало, серебристо-фиолетовое, как и портьеры на окнах, приятно холодило щеку. Сил не было даже на то, чтобы раздеться и расправить постель. Но, может, ее и не надо расправлять? Вдруг снова повезет, и эту ночь я проведу в кровати Кирилла?

Мне выделили роскошную комнату для гостей, явно необитаемую, похожую на номер в крутом отеле. За большим раздвижным окном виднелась огромная терраса с перилами, а с нее открывался дивный вид на ночное море. Оно было темно-синим, в обрамлении золотых огней, щедро рассыпанных по берегу.

Я ужасно устала, нас с Колей совершенно умотал Андрей Константинович. Какой же он энергичный и шустрый! Свою неутомимость Кирилл явно унаследовал от папы.

Когда мы приехали и познакомились, нас только на минутку отпустили в дом — поставить чемоданы и умыться, а потом мы с Колей немедленно поступили в распоряжение Андрея Константиновича.

И началось.

Кирилл, похоже, был рад возможности спокойно пообщаться с мамой. Они сидели на террасе, потягивали напитки, разговаривали и улыбались, пока мы бегали по лужайкам то вправо, то влево вслед за папулей.

Сначала пристально изучили каждую тропинку и сооружение поместья. Андрей Константинович рассказал, как выбирали участок для строительства и утверждали проект, а также сообщил массу сведений о соседях, о флоре и фауне этого региона, о местных обычаях, о старой церквушке неподалеку на холме, и так далее. Мы пробежали галопом несколько кругов по территории, осматривая деревья и клумбы. На одной из лужаек Андрей Константинович весной развел огород, но у него ничего не выросло, не уродились ни укроп, ни капуста. Наверное, все спалил своей неуемной энергией, как сорокаградусным солнечным пеклом.

Затем мы обошли весь дом, полюбовались интерьерами, залезли на бескрайний чердак, спустились в винный погреб. В кабинете Андрей Константинович прочитал нам лекцию о компании «Импульс» — история, развитие, экономический рост. Показал графики и диаграммы. Потом мы очутились в его мастерской, где он рисовал маслом картины, гнул железо, выпиливал лобзиком, вышивал крестиком, лепил из глины, мумифицировал лобстеров и так далее. Мы осмотрели две тысячи экспонатов, удивились, выразили восхищение…

Экскурсия продолжалась бы вечно, если бы не вмешалась Елена Михайловна. Она пригласила на ужин.

— Совсем ты детей замучил, Андрюша! — сказала она укоризненно и погладила меня по плечу, а потом ласково убрала назад мои волосы. — Катенька отдохнуть, наверное, хотела с дороги, а пришлось за тобой бегать.

— Ой, — испугался Андрей Константинович. — Замучил, да?

— Меня — нет, — сказал Коля.

— Ну, ты-то мужик. А она девочка, — сказал отец. — Катюша, ты как себя чувствуешь? Сильно устала? Умотал я тебя?

— Нет, что вы, Андрей Константинович, ничуть! Да какая там у нас была дорога — из Парижа на самолете прилететь. Подумаешь!

— Но еще вы из Марселя на машине ехали, — заметила мама. — Так и в Париже на месте не сидели, насколько я знаю. И еще до Парижа вам надо было из Довиля добраться. А в Довиле тоже программа была напряженная, — улыбнулась Елена Михайловна, внимательно меня рассматривая.

О чем она… Но ведь не о нашей с Кириллом бессонной ночи и активном утре? Неужели она что-то чувствует и сразу поняла, какие отношения меня связывают с ее сыном?

— Сейчас ужин, а потом — отдыхать, — сказала Елена Михайловна и взяла меня за руку.

— Нет, потом — бассейн! — радостно объявил отец. — Я ж воду подогреваю. Поплаваем!

— Ура, бассейн! — закричал Коля. — На улице! В ноябре! Вау-у-у!

— Хорошо, хорошо, — согласилась Елена Михайловна. — Но идемте скорее, повар сейчас начнет бухтеть, что все остывает. Жерар и так на нервах, лучше его не волновать. Он приготовил шикарный ужин, а мы все никак не сядем за стол.

Я уже поняла, что если отца Кирилла можно сравнить с сокрушительным ураганом, то его мама — «Аве Мария» Шуберта: нежные переборы арфы, безмятежные голоса скрипок, умиротворяющее движение мелодии.

Сразу ясно, что и от мамы Кирилл взял многое — вот откуда его спокойствие и невозмутимость. В общем, хотя бывает совсем наоборот, мой милый позаимствовал лучшие черты родителей. Фигура у него, кстати, тоже папина — Андрей Константинович в свои «далеко за шестьдесят» был спортивным, поджарым мужиком, с широкими плечами и мощной шеей.

— А я же вам еще не показал награды — мои и Кирюхины! — хлопнул он себя по лбу на пути в столовую. — Так, детки, сейчас тихонечко возвращаемся на второй этаж и…

— Андрюша! — крикнула мама. — Я все слышу! Быстро за стол!

— Ладно, потом покажу.

— Какие награды? — спросил Николай.

— Кубки там всякие, медальки блестящие. Красота неземная. Мы же с сыном спортсмены, у нас и награды есть.

Пусть я и хорохорилась, но на меня действительно вдруг навалилась безумная усталость. Однако я не отказалась бы посмотреть на спортивные награды Кирилла.

Наконец, папуля, сбросил нас с Колей — как коршун двух истерзанных сусликов — в огромной столовой, где за накрытым столом уже ждали мама и сын, а рядом суетилась Лейла.

— Слава Богу, — обрадовалась Елена Михайловна и дала несколько указаний горничной. Они разговаривали на смеси двух языков.

На белоснежной скатерти стоял красивый сервиз, сверкали фужеры, а от большого блюда, накрытого фольгой, сногсшибательно пахло жареным мясом.

— Дети умирают с голоду, а ты их гоняешь, Андрюша, — снова нежно наехала на мужа Елена Михайловна.

— Еда! — радостно выдохнула я.

Все так аппетитно выглядело: мясо, салаты, багет…

— Я тоже умираю, есть хочу, — поддержал Коля, наблюдая, как Лейла выкладывает перед ним на тарелку куски говядины и мелкие картофелины в прозрачной золотисто-желтой кожуре.

— Вот видишь, Андрей!

— Но экскурсия была очень интересная, — сказала я. — Андрей Константинович, а какую вы нарисовали роскошную схему компании! Вся структура как на ладони, филиалы, подразделения, склады, цеха, основные партнеры, заказчики, поставщики, движение средств и материалов. Знаете, это что-то, — совершенно искренне восхитилась я.

Вовсе не собиралась подлизываться, зачем мне? Сказала то, что думаю — схема, нарисованная отцом, действительно произвела на меня сильное впечатление.

Андрей Константинович польщенно улыбнулся и посмотрел на меня с умилением, как на котенка, склонив голову набок. Кирилл делает точно так же.

Я представила, как бы сейчас волновалась, если бы Кирилл привез меня на виллу в качестве невесты — представить родителям. Умирала бы от страха, боялась произвести плохое впечатление. А так могу ни о чем не беспокоиться и оставаться собой. Свобода и независимость — это классно!

— Пап, а мне почему схему не показал? — удивился Кирилл.

— Так я ее только нафигачил. Два дня корпел.

— И, кстати, неплохо отвлекся от своей грандиозной проблемы, — заметила Елена Михайловна и многозначительно посмотрела на мужа и сына.

Андрей Константинович фыркнул и гордо вздернул подбородок. Кирилл и мама синхронно вздохнули. Интересно, о чем это они? Очевидно, у них какая-то семейная тайна. Надеюсь, если они зарыли под кипарисом труп налогового инспектора, то они сделали это грамотно. Не хочу, чтобы Кирилла посадили!

— Давайте загрузим вашу схему в программу для создания инфографики, — предложила я. — Думаю, получится очень красиво — иконки, цифры, пиктограммы, стрелочки. А потом мы распечатаем в цвете на широкоформатном принтере в виде плаката и повесим в офисе!

— Отличная идея! Папа, что же там за схема?

— Она потрясающая. И очень сложная, — я посмотрела на Кирилла, а он в ответ задержал на мне взгляд.

Как хочется к нему прикоснуться! А еще лучше — прижаться всем телом, обнять за шею, поцеловать. Когда я успела так по нему соскучиться? Мы несколько раз поцеловались в машине, пока Коля спал. И вот опять сладко ноет в груди.

Но сейчас ничего не получится, на нас все смотрят. Остается надеяться на вечер или ночь — наверное, Кирилл, как трепетный Ромео, проберется в мою красивую спальню. Буду ждать голая, но закутаюсь в одеяло, совью кокон, как шелкопряд, а он пусть разворачивает и ищет…

И тут я представила, что он уже меня нашел и вытаскивает из мягкого убежища… Ощутила его сильные ладони на своей груди и бедрах, и по телу прокатилось жаркое торнадо — от шеи до пяток, скручивая меня сладкими спазмами.

Щеки вспыхнули, я опустила глаза и потыкала вилкой темно-лиловый лист салата.

— Папуль, надо обязательно посмотреть твою схему.

— Идем скорее, я тебе покажу! — вскочил из-за стола отец.

Коля испуганно оторвался от тарелки — он увлеченно ел, всецело отдаваясь процессу. И снова куда-то бежать?

— Всем сидеть, — тихо сказала Елена Михайловна. — Ни с места. Стреляю без предупреждения. У нас ужин.

Папа послушно плюхнулся обратно.

Пока мы разделывались с говяжьим боком, мастерски приготовленным Жераром в красном вине с луком-шалотом и тимьяном, за столом речь шла о встрече с Дефоссе и поездке на север Франции.

— Если Дефоссе на нашей стороне, то Массонище может урыться, — заявил папа, торжествуя. Видимо, он все никак не мог простить французскому коллеге, что восемь лет назад тот прокатил его с контрактом.

— Дефоссе готов, — компетентно заявил Коля. — Совсем ручной. Катюха его в момент приворожила.

— И его тоже?! — удивились родители.

— Ага. Сначала Массон сошел с ума, потом Дефоссе.

Я покраснела.

— Клянусь! Это же сразу видно! — подтвердил Коля, опытный психолог и знаток человеческой натуры. — Французы-мужики плывут, когда она по-французски шпарит.

— Да, все дело именно в языке, — насмешливо улыбнулся Кирилл.

— Нет, серьезно, Кирилл Андреевич! А вы проверьте на поваре. Для прикола. Давайте.

— Жерар! — немедленно заорал папуля. — Ком цу мир! Быстро иди сюда!

Француз появился в комнате, настороженно прищурившись. Кирилл сказал в самолете, что повар на грани увольнения, так как он обижен на отца — тот злостно игнорирует его буйабес. Но Жерар — отличный мастер, он настоящий виртуоз и мог бы работать в фешенебельном ресторане. Только что мы все в этом убедились — попробовав приготовленный им ужин.

Все это я тут же сообщила Жерару, похвалив в деталях каждое блюдо, особо отметив изысканный букет специй. Повар в ответ разлился журчащими потоками слов, как река в половодье. Он защебетал, заворковал на родном языке с легким и приятным южным акцентом, добавляя нежные «хвостики» к каждому слову. Минут пять мы рассыпались в комплиментах — я нахваливала его мастерство, Жерар — мой французский.

Все перестали есть и завороженно слушали наш диалог.

Повар удалился в приподнятом настроении. И точно — к концу нашей беседы он смотрел на меня влюбленными глазами. Французский язык — это магия.

— Вы видели? Что и требовалось доказать! — воскликнул Коля.

— Катя, — изумленно покачала головой Елена Михайловна. — Вот это да! Ты в совершенстве знаешь язык.

— Ой, что вы! В совершенстве я даже и русского не знаю.

— Да вообще не знаешь! Материться-то не умеешь, — вставил Коля.

Все засмеялись, а Кирилл отвесил болтуну легкий щелбан:

— Можно подумать, ты умеешь!

— Так, ну хорошо, с французами полный порядок, вы меня успокоили, Дефоссе и Массон у нас в кармане. А что там с тендером? Кирюша, ты чего молчишь, не рассказываешь? Сынок, какие-то проблемы?

— Ой, пожалуйста, хватит уже о делах! — попросила мама. — Андрей, Кирилл сам разберется и с французами, и с тендером, не дергай его, умоляю!

— А как мы с Массончиком оторвались в казино! — мечтательно вспомнил Коля. — Рассказать? Я семь тысяч выиграл! Я впервые играл в рулетку!

— Ого! Давай, рассказывай. На что ставил? — тут же заинтересовался Андрей Константинович.

Весь десерт слушали Колю — он заново переживал одно из самых ярких приключений в жизни.

— Но Массонище сорвал банк. Повезло ему капитально.

— Да вы с ним крутышки! — похвалил Андрей Константинович. — А я в Ницце в казино иногда играю, но так, без фанатизма, аккуратненько, чтобы не разорять будущих внуков. Мне везет, всегда с денежками домой возвращаюсь.

— Значит, вам везет и там, и там, — сказал Коля. — И в любви, и в игре.

— Да, я счастливчик, — подтвердил отец, притянул к себе маму и поцеловал в щеку. И еще раз.

— Ой, ну что ты, перестань! — смутилась Елена Михайловна и начала отбиваться. — Андрей, перестань немедленно!

Кирилл смотрел на родителей с нежностью.

Какая у них хорошая семья! У нас была такая же, пока был жив папа, а брат еще не угодил в аварию: любовь и поддержка, шутки и семейные ритуалы, совместные обеды и походы в кино. Но это благополучие так хрупко. Все может измениться в одну секунду, и от прежней веселой жизни не останется и следа.

…После ужина нас загнали в бассейн.

— Давайте, давайте, быстро! — приказал Андрей Константинович.

— Андрюша, дети только что поели, ну куда им сейчас плавать?

— Ничего не знаю! Вода уже теплая, самое то побарахтаться. Зря я что ли подогрев включил?

Но мальчиков уговаривать не пришлось, они с готовностью попадали в воду, взметая волны и снопы голубых брызг. Капли воды сверкали в вечерней подсветке на газонах. На улице давно стемнело и сильно похолодало, но в бассейне было тепло.

— Катюша, а ты в воду не лезь, не надо, зачем тебе? Пусть парни бесятся, — Елена Михайловна ласково взяла меня за руку.

— Как это не надо?! — возмутился Андрей Константинович и ухватил меня за локоть. Они потянули меня в разные стороны, потом мама отпустила. — Давай, Катюша, переодевайся скорее. Поплаваешь! Это же расслабуха, кайф.

— Андрей, может, у Кати нет купальника? Или она не хочет плавать?

— Как это не хочет! Конечно, хочет!

Да, у меня был купальник. Не зря Глебушка его упаковал.

Я стянула волосы в узел высоко на затылке, чтобы не намочить. Вскоре Николай уже булькал на дне бассейна, придавленный коленом босса, и дико вращал глазами: бедный парень поплатился за то, что попытался ухватить меня под водой за ногу.

— Кирилл, отпусти Колю, ты его утопишь! — закричала мама. Она сидела у бассейна в плетеном кресле, завернувшись в плед. Папуля принес напитки, полотенца и махровые халаты. С моим халатом он караулил у лестницы, готовясь быстро меня в него укутать. Выбираться из теплой воды, действительно, было холодно.

Кирилл и Коля повисли на бортике, они пили что-то из массивных стаканов и разговаривали с Еленой Михайловной. Мне хотелось подплыть сзади, обнять Кирилла и осыпать поцелуями его мокрую спину — красивое сплетение мышц, ложбинка позвоночника. Ощутить губами шелковистую кожу и спрятанную под ней звериную мощь…

— Ах ты, крохотуля! — улыбнулся Андрей Константинович, заботливо заворачивая меня в огромный пушистый халат и завязывая пояс. — Какая хорошенькая, сил нет! Ну вот, поплавала, классно же? Теперь беги скорее домой, а то замерзнешь.