Самый хищный милый друг

Глава 37

Катя

Второй день продолжается автомобильная психотерапия. Вчера я общалась с бывшей любовницей Кирилла, сидя в ее машине, а сегодня…

Сегодня, когда возвращалась с перевода и ждала на остановке маршрутку, рядом притормозил другой автомобиль.

Несмотря на двадцатиградусный мороз, дорогу развезло — потому что едва выпадает снег, как проезжую часть засыпают реагентом. Я смотрела на черную кашу, хлюпающую под колесами автобусов и легковушек, и дрожала от холода. Мысли в голове путались.

Со вчерашнего дня я сгорала в адском огне ревности. Тамара меня взбудоражила, она такая красивая. Проклятье! Из-за красивых женщин сходят с ума, из-за них разгораются жестокие войны. Вот и я потеряла покой.

Это удивительно, но ведь я думала о Тамаре еще до того, как с ней познакомилась. Не знала ее имени, но почему-то точно такой и представляла себе гипотетическую любовницу Кирилла — обольстительной рыжеволосой красоткой. В постели Тамара, наверняка, настоящая мастерица, и в сто раз темпераментнее меня — она похожа на дикую кошку. Здесь я ей вообще не конкурент…

У Тамары тоже длинные волосы — яркая вьющаяся грива. Вот почему Кирилл так ловко управлялся с моими волосами — ни разу не придавил, не выдернул случайно десяток-другой и, прежде, чем лечь рядом, всегда убирал их с подушки. У него богатый опыт, он хорошо натренировался. При этой мысли мне хочется выть от злости и ревности.

А если рыжая соблазнительница предложит Кириллу скрасить одиночество виртуозным сексом? Я молчу уже две недели, даже ни разу не поблагодарила за роскошные букеты. Может, он уже потерял терпение.

Трудно сохранять спокойствие, когда вокруг мужчины, который стал тебе дороже всего на свете, вьются соблазнительные красотки. На орбите Кирилла вращаются самые эффектные экземпляры. И как ему удается? Надо было придушить Тамару прямо в машине, чтобы не вздумала приставать к моему милому. Она, конечно, поступила благородно — не стала топить бывшего любовника, рассказала, что подставила нечаянно…

Замерзая на остановке, я продолжала прокручивать в голове вчерашний разговор, и видела перед собой яркое лицо Тамары. С одной стороны, своими словами она меня немного успокоила. Но с другой стороны, добавила новых терзаний. Она ведь занималась с Кириллом сексом. Она была с ним гораздо дольше, чем я. Он говорил ей ласковые слова…

Думать об этом невыносимо. Да что же это за жизнь такая!

…На завод фасадных материалов меня отправил Глеб. Я успела соскучиться по устному переводу, и тут подвернулся этот заказ. На завод приехали французы, они планировали наладить на предприятии роботизированную линию по производству фасадных кассет. Два года назад я уже переводила здесь встречу и сейчас удивилась, какой скачок компания сделала за прошедшее время. Наш «Импульс», наверное, развивается еще круче.

Отработала прекрасно, самой понравилось. Французы, в отличие от мсье Массона, говорили без акцента и не коверкали слова. Все трое являлись выпускниками знаменитой Ecole Polytechnique и были настолько же интеллигентны, насколько высокообразованны. Общение с ними доставляло удовольствие. Французы завалили меня комплиментами, засыпали градом визитных карточек и требованиями приехать в гости. Новый директор предприятия — молодой симпатичный мужик — тоже настойчиво предлагал дружить. Смотрела на мужчин с легким недоумением… Зачем они все это говорят? Мне никто не нужен, кроме Кирилла…

Без него плохо! Мне хочется видеть его и прикасаться к нему постоянно. Стоит на секунду задуматься и сразу вижу, как подхожу к милому боссу, когда он сидит за рабочим столом в кабинете, обнимаю за шею и прижимаюсь щекой к макушке. Так я его обнимала в нашу последнюю встречу.

А ночью и вовсе наступает конец света, это мой персональный апокалипсис. Никогда не считала себя чересчур страстной и сексуальной особой, но Кирилл постарался, и с ним я раскрылась, как цветок под лучами утреннего солнца, превратилась в настоящую женщину, каждая клеточка которой жадно мечтает о любви.

Мои ночи — сплошное мучение, я изнемогаю. Пришлось убрать объявление «Не беру новых учеников» на языковой платформе, и ко мне вновь повалили студенты. Секса с любимым мужчиной я себя лишила, поэтому по ночам занимаюсь преподаванием.

Сверкающий лимузин плавно притормозил у тротуара, я сделала шаг назад. Сразу же узнала дорогой автомобиль бывшей свекрови. Несмотря на жуткую грязь на дороге, машина сверкала безупречно чистыми боками. Затемненное стекло поехало вниз.

— Катя! Ты почему стоишь на остановке? — донесся голос Ирины Анатольевны, и я инстинктивно сжалась, не ожидая ничего хорошего. — Где твоя «шкода»? Почему ты так выглядишь? Что с тобой? Сядь в машину.

Троллейбус сзади истошно засигналил — лимузин свекрови остановился в запрещенном месте.

— Катя, сядь в машину, — безапелляционно повторила Ирина Анатольевна.

Дверь открылась, и я села на просторное заднее сиденье автомобиля, где уже удобно устроилась моя шикарная свекровь. В салоне пахло кожаной обивкой и изысканным парфюмом.

— Здравствуйте, — пролепетала я неуверенно и кивнула в зеркало водителю. Тот улыбнулся в ответ.

— Привет, Катя, — сказала Ирина Анатольевна. — Давно не виделись.

Я бы согласилась не видеться еще несколько лет. Хотя… В груди шевельнулось странное чувство, словно глухо завибрировала толстая виолончельная струна. Мне никак не удавалось расшифровать это ощущение. Что со мной? Неужели я… соскучилась?

Похоже на то.

А она? Почему Ирина Анатольевна, заметив меня на остановке, сказала водителю притормозить?

Сколько раз за эти годы на красивом лице свекрови появлялась адресованная мне улыбка, сколько раз я видела заботу и тревогу в ее глазах, сколько комплиментов она произнесла, радуясь моим достижениям! У нас были отличные отношения, мы с удовольствием общались. По вине Вадима я лишилась еще и этого.

Конечно, Ирина Анатольевна взъелась на меня после того, как я на пятой скорости припустила от ее гадкого сыночка. Но даже ее месть — свекровь вынудила меня уволиться из любимой «Аванты» — не перечеркнет то, что она сделала для моего младшего брата. Она стала для него настоящим ангелом-хранителем.

Тамара, брошенная Кириллом, до сих пор испытывает чувство благодарности к бывшему любовнику, ведь он помог вылечить ее маму. А я благодарна свекрови за Олежку. Сейчас он шебутной и спортивный парень, настоящий лось. Но если бы не Ирина Анатольевна, сидел бы понурой тенью в инвалидном кресле, бледный, измученный…

Свекровь пристально меня рассматривала. Лимузин плавно скользил по улице, раздвигая капотом снежную пелену. Я смутилась под взглядом Ирины Анатольевны. Да, знаю, выгляжу не очень. Но чему удивляться: две недели подряд полоскать физиономию в литре соленых слез — не самая удачная косметологическая процедура!

Зато у свекрови глаза сверкали, как бриллианты, она куталась в дорогие меха. Ирина Анатольевна дотронулась до меня рукой в длинной перчатке — широкие рукава пышного соболиного свингера заканчивались гораздо выше запястий, это выглядело роскошно и элегантно. Даже волнуясь в ожидании неприятного разговора, я не смогла не отметить, что Ирина Анатольевна выглядит бесподобно.

— Почему ты мерзнешь на остановке? У тебя нос красный! Машина сломалась? В ремонте?

— Ирина Анатольевна, — изумленно прошептала я. — Вы сейчас о какой машине говорите? О моей «шкоде»? Но Вадим мне ее не вернул.

— Что?

Свекровь застыла, на ее лице отразилось искреннее непонимание.

— Катя! Вадим сказал, что все тебе отдал!

Я презрительно хмыкнула.

— Все? Да он привез в офис «Аванты» два чемодана! Возможно, он пытался запихнуть в чемодан машину, но у него не получилось, — язвительно усмехнулась я.

Свекровь минуту не шевелилась, ее взгляд остановился. Я поняла, что она не знает, кому верить. Ей бы и в голову не пришло подозревать Вадима в неискренности, потому что ее сын был образцом добродетели. Но меня она тоже знала неплохо и понимала, что врать я не стану.

Вадим и сейчас продолжает вешать мамочке лапшу на уши. Ирина Анатольевна, конечно же, уверена, что ее малыш отдыхает на Мальдивах. Да, он блестящий актер, ему всегда удавалось красиво и убедительно изображать классного парня, обаятельного собеседника, идеального мужа, заботливого сына.

Хорошо, что Кирилл его отметелил. Надеюсь, хотя бы одно ребро ему сломал? Вот какой я стала кровожадной, проведя две недели без любимого. Что дальше-то будет!

— Андрей, — сказала свекровь водителю. — Останови где-нибудь машину и иди погуляй.

Вальяжный черный крокодил тут же свернул с улицы во двор и замер на длинной парковке перед магазином. Водитель испарился из автомобиля.

— Катя, зачем ты меня обманываешь? — ледяным голосом поинтересовалась свекровь.

— Я говорю правду, — тихо, но твердо ответила я.

— Хочешь сказать, что обманывает… Вадим?

Внезапно изнутри меня опалило жаром, в груди всколыхнулась волна гнева и отвращения. Вадим! Как же я его ненавижу! Он исковеркал мою жизнь. Из-за этого гада я оттолкнула от себя самого прекрасного мужчину на свете, а ведь каждая минута, проведенная с Кириллом, была настоящим счастьем.

На глазах сразу же выступили слезы. В последние дни, измученная тоской по милому другу, я завожусь с пол-оборота и готова организовать Ниагарский водопад в любой точке города.

— Конечно, он вас обманывает! Вы даже не представляете, насколько он лживый! — всхлипнула я.

— Катя… Что ты говоришь!

Ирина Анатольевна задохнулась от изумления. Еще бы! За все эти годы она не услышала от меня ни одной жалобы на ее сына. А тут вдруг такое обвинение.

— Он лживый… Мерзкий… Отвратительный! — выпалила я, уже совершенно не владея собой. — Он два года надо мной издевался!

— Что?! — замешательство на лице свекрови сменилось настоящим ужасом.

Не знаю, как я решилась бросить эти слова прямо ей в лицо, мне никогда не хватало смелости во всем признаться. Но сейчас я не выдержала, потому что не могла дальше захлебываться беззвучной яростью и отчаянием — ненависть к ее сыну затопила, как морской прилив.

— Катя, нет, не надо… — выдавила Ирина Анатольевна.

Но я уже не могла остановиться.

— Он издевался надо мной! Бил, унижал, мучил! — воскликнула я. По лицу потекли слезы. — Вы даже не представляете, что он со мной делал! Ваш обожаемый драгоценный сыночек!

— Что он делал? — убито спросила свекровь, едва шевеля губами. Так спрашивают врача — с замиранием сердца, страшась услышать смертельный диагноз.

Следующие десять минут были заполнены моими признаниями. Я говорила, как на исповеди, и не могла остановиться. Путала слова, рыдала, задыхалась, вновь переживала весь тот кошмар и сжималась от боли, описывала самые жуткие эпизоды и вздрагивала от собственных слов.

А когда остановилась, внезапно ощутила невероятное освобождение, словно сбросила на землю тяжкий груз. Я его тащила на себе два долгих года и вот, наконец, избавилась…

Эйфория была кратковременной. Да, мне удалось, наконец-то, во всем признаться, я и стала легкой, как перышко… Но тут же со страхом взглянула на свекровь.

Как она отреагирует? Что сейчас скажет?

Я ждала взрыва, но Ирина Анатольевна застыла, окаменела. На нее было страшно смотреть, жизнь уходила с ее лица. Прямо на глазах моя свекровь превращалась в живой труп. За несколько минут от сияющей красоты не осталось ничего — мертвенная бледность разлилась по щекам, нос и подбородок заострились.

Мое признание оказало на нее ужасное воздействие. Я словно всадила ей в живот самурайский меч, и он вошел с тихим скрипом, безжалостно рассекая кожу, сосуды, внутренние органы…

— Катя… Нет.

Конечно, мои слова ошарашивают… У Вадима солнечное обаяние, он неотразим. Как поверить, что под этой маской скрывается садист, которого возбуждают страдания жертвы? Думаю, Вадим мечтал бы родиться во времена инквизиции. Вакансия палача — это как раз для него. К нему в сырое подземелье непрерывно отправляли бы красивых девушек, обвиненных в колдовстве, а он бы приковывал их к стене и мучил, наслаждаясь их болью и изнемогая от похоти.

Ирине Анатольевне было трудно мне поверить, но она поверила — сразу и безоговорочно. Сейчас она словно слетела с обрыва и лежала внизу, на острых камнях. Я видела, что ей ужасно больно, но не решалась взять за руку.

— Я так надеялась, — наконец, безжизненно произнесла она.

Не узнала голос свекрови. От этой яркой, самоуверенной, напористой женщины ничего и не осталось. Рядом со мной сидела жалкая тень той, прежней, Ирины Анатольевны.

— Так надеялась… — повторила она. — Думала, если на меня похож, как две капли воды, значит, пороки отца ему не передались… Нет, глупо было на это надеяться. Яблоко от яблони… Я почти поверила, что Бог миловал, пронесло. Ты молчала и улыбалась, ты же ни слова ни разу не сказала… Катя, почему ты раньше мне не призналась?

— Я вообще не собиралась рассказывать. Не знаю, почему сейчас это сделала… Не выдержала.

— Бедная малышка… Как же ты натерпелась… — свекровь посмотрела на меня с сочувствием. — Досталось тебе. Хорошо представляю, через что ты прошла.

Ирина Анатольевна медленно стянула перчатки, взяла сумку, нашла какое-то лекарство и сунула в рот таблетку. Руки у нее дрожали, пальцы ходили ходуном. Никогда не видела свекровь в таком ужасном состоянии. Не выдержав, я все-таки взяла ее за руку, а она сжала мою ладонь и всхлипнула.

Ее очередь плакать… и признаваться.

— Отец Вадима был таким же. Жили душа в душу, а потом он вдруг слетел с катушек. Именно в тот момент, когда я и уйти от него не могла — в городе ни родных, ни знакомых, сама только родила. Тут муженек и развернулся в полную силу. Бил, унижал, издевался. Но я все равно сбежала, с шестимесячным ребенком на руках. Нашел, вернул и отлупил так, что чуть не прикончил. Скулила в подушку, чтобы ребенка не разбудить, а потом неделю была как в бреду. Столько лет прошло, но до сих пор вспоминаю с содроганием. А этот гад потом еще возмущался, что у меня молоко пропало. И я опять была виновата…

Теперь уже я застыла, потрясенная признанием свекрови. Мы с ней сегодня соревнуемся — по очереди стреляем друг другу в сердце.

Я уставилась в одну точку, переваривая информацию. Значит, мы с Ириной Анатольевной — товарищи по несчастью? Обе попали в лапы изуверов… А моего мучителя она любит, не может не любить. Он ее единственный сын.

— Катя, я тоже никому не рассказывала, что меня бьет муж. Не могла признаться, да и особо поделиться было не с кем… К следующему побегу подготовилась получше, и второй раз у меня получилось. Вадику был год. Это могло бы стать самым счастливым периодом моей жизни — радость материнства, забота о малыше, внимание любимого мужчины… Но муж превратил тот год в настоящий ад. Серьезно, я побывала в аду, — свекровь снова сжала мою руку. — И ты тоже, Катя. Ты терпела из-за брата? Боялась, что не дадим денег на лечение?

— Да. Все ради этих миллионов, — пробормотала я. — Я вовсе не ангел.

— Не говори так. Ты просто угодила в капкан. Как же тебе не повезло… И почему именно ты? Такая милая, славная… Какая-нибудь другая девица давно бы ославила меня на весь город или стала бы шантажировать.

Я все никак не могла прийти в себя. Находилась под впечатлением от известия, что Вадим — достойный наследник своего папаши. Тот был таким же мерзавцем. Для меня это открытие имело огромное значение.

— А где сейчас ваш первый муж? Вы знаете?

— Двадцать лет назад разбился на машине. Я так обрадовалась, узнав об этом… Хотя к тому времени уже давно уехала за тридевять земель, вышла замуж второй раз. Мне так повезло, что я познакомилась с Сашей и заинтересовала его. В тот момент я была совершенно дикой, шарахалась от мужчин, в каждом видела потенциального мучителя, — вспомнив второго мужа, Ирина Анатольевна слабо улыбнулась. — Он меня приручил, отогрел, отправил дальше учиться, потом устроил на работу. Так обо мне заботился, любил, лелеял. Жаль, от него детей не родила, не получилось.

Мне повезло гораздо больше: я не успела родить ребенка от Вадима. Господи, спасибо тебе огромное! Иначе провела бы полжизни под дамокловым мечом, как моя свекровь, ожидая, не проявится ли в драгоценном ребенке гнилая наследственность.

— Катя, прости меня… Я так тебе навредила.

— О чем вы?

— Я ужасно на тебя злилась, не понимала, как ты могла бросить Вадима. Считала тебя маленькой неблагодарной тварью, которая сначала выкачала тонну денег, а потом растоптала чувства моего сына. Я была в ярости, поэтому постаралась отомстить. Пустила слух, что ты сливаешь информацию, и от твоего вероломства пострадали две компании.

— Нет! — в ужасе отпрянула я.

— Катя, прости. Я же ничего не знала… Теперь я понимаю, что мстила — кому? Несчастному измученному ребенку! Извини меня, малышка.

— Поэтому меня не брали на работу?! — воскликнула я. — Вот, в чем причина! А я-то удивлялась… Как дура бегала по собеседованиям и везде получала отказ! Ирина Анатольевна, как же вы могли?!

— Я все исправлю, Катя, обещаю. У тебя будут самые лучшие рекомендации, я все компенсирую! Ты же знаешь, какие у меня возможности.

Я всхлипнула и в отчаянии покачала головой.

— Катя, ну, извини, милая! Как же ты настрадалась от нашей семьи…

— Значит, и Кирилл думает, что я сливала информацию, что я предательница, крот? — эта мысль полоснула отточенным лезвием. — Боже, как стыдно…

— Катя, он этому не поверил.

— Откуда вы знаете?

— Он же взял тебя в «Импульс». Сплетни проигнорировал. Тогда я потребовала, чтобы он тебя уволил.

— Так вы знакомы…

— Хотела, чтобы ты вообще осталась без работы. Но Кирилл отказался. Хороший мужик, упрямый. Своих не бросает.

— Хороший… — эхом отозвалась я. — А вы организовали травлю? Это вы, да? В последнее время на «Импульс» проблемы сыпались одна за другой. Решили наказать Кирилла за упрямство?

— Да, — вздохнула свекровь. — Устроила ему веселую жизнь. Но Кирилл тоже не лыком шит, он так огрызнулся, что я улетела на пять километров. Откопал компромат, о котором я и думать забыла. Где нашел, как… Но это уже не важно.

— Вы же не будете ему больше мстить? Ирина Анатольевна, пожалуйста, не надо!

— Конечно, не буду, Катя! Хватит уже воевать, — свекровь погладила мою руку, потом привлекла меня к себе и обняла. — Знаешь, я по тебе скучала… И из-за этого тоже злилась.

— А что вы теперь будете делать?

— Не знаю… У меня такое ощущение, что жизнь закончилась. Я думала, что вырастила классного парня — честного, доброго, порядочного. А на самом деле мой единственный и любимый сын… Копия своего отца.

— Но вы не виноваты! Вадиму тридцать три, он взрослый человек. И если у него в зрелом возрасте вдруг задымился мозг, вы ничего не можете сделать.

— Виновата или нет… Результат один. Моя жизнь закончилась. Это финиш. Я пока не знаю, что делать дальше. Мне нужно хорошо все обдумать. Проще всего, конечно, было бы выпить пару упаковок снотворного, — горько усмехнулась Ирина Анатольевна.

— Не говорите так! Вы же этого не сделаете?

— Не сделаю, — печально согласилась свекровь. — Этот вариант не для меня. Он для слабых.