Самый хищный милый друг

Глава 31

Кирилл

Хорошее — отец очень обрадовался Катиному плакату.

Плохое — в четвертый цех нагрянули с внеплановой проверкой пожарники.

Еще хуже — на таможне задержали груз.

Непонятное — что-то произошло с Катей.

Отцу, конечно, было приятно, что его запутанная схема, напоминающая сложную ассоциативную карту, превратилась в красочный рекламный плакат. Отец воспринял это так особый знак внимания к его заслугам. Он по кирпичику создавал предприятие, а теперь из бушующего моря бизнеса его выбросило на берег. Пусть даже этот берег был Лазурным — Андрей Константинович на нем тосковал.

Плакат украшал офис и наглядно показывал, в какую махину превратилась компания, созданная когда-то отцом. Кирилл и сам завис около плаката минут на десять — рассматривал, удивлялся. Какая Катя умница, надо же, придумала!

Но на этом приятное заканчивалось.

Проверка цеха пожарниками была вызвана поступившим сигналом о несоблюдении мер пожарной безопасности. Иначе о визите проверяющих предупредили бы заранее. Проблемы на таможне возникли якобы из-за недостоверного декларирования части груза.

Услышав новости, Кирилл выругался сквозь зубы. Чиновница насылала на него неприятности, как злобная ведьма гонит стаи черных ворон.

Но больше всего Кирилл огорчился из-за Катиного состояния. Она еще ни разу не пожаловалась ему, что у нее что-то болит. Но вчера, после визита Анжелы, его малышка выглядела несчастной и уставшей.

— Голова раскалывается, — сказала она в пять вечера. — Кирилл, можно я пойду домой?

Кирилл, уже привыкший каждую ночь получать щедрую порцию волшебного десерта, с трудом подавил вздох.

— Анжела тебе мозг снесла?

Катя опустила глаза и кивнула.

— Да, она это умеет, — поморщился Кирилл. — Но… Неужели мы сегодня больше не увидимся?

— Я устала…

Конечно, она устала, ведь у нее совершенно дикий график. Весь день она работает, вечером и ночью развлекает босса, под утро уезжает домой, чтобы в девять утра снова приехать в офис. Пашет за троих, за день обрабатывает уйму документов, переводит, заполняет таблицы, отвечает на звонки и письма. Еще и кофе подает — директору и гостям…

У Кирилла сжалось сердце, ему стало обидно. Почему его девочка должна так вкалывать? Зачем он организовал ей эту чудовищную нагрузку? Сам же гробит собственное сокровище! Сколько она продержится в таком режиме?

— Конечно, малышка, отдохни. Замучил я тебя… Только обещай, что ночью не будешь заниматься с иностранцами, а будешь спать?

— Хорошо.

Вчера Кирилл, наконец, окончательно расстался с Анжелой. Он отлепил от себя настырную пиявку и вздохнул с облегчением.

Вернувшись в офис, Кирилл слегка обалдел, увидев картину маслом: его ждали две блондинки и шпиц. Анжела, как всегда эффектная, сильно проигрывала на Катином фоне. Красота бывшей жены вызывала оскомину, а уж когда девица просочилась в кабинет и начала тараторить, у Кирилла и вовсе заныла челюсть.

— Зачем пришла? — перебил он, негромко, но таким тоном, что Анжела сразу уменьшилась в размерах. — Совсем оборзела? Я тебе даже звонить запретил, а ты взяла и в офис притащилась. Судьбу испытываешь?

Анжела начала ныть, что сильно поистратилась, детишки так дорого обходятся, Персику столько всего надо!

— Лоха из меня не делай, ладно? — нахмурился Кирилл. Он протянул руку к ноутбуку и через мгновение открыл на экране отчет из банка. — Да, конечно, Персику просто необходимы трусы-боксеры Calvin Klein пятьдесят второго размера. Он в них не утонет? А две рубашки и три шелковых галстука от Armani? Он гулять в этом будет? Не задушится?

Кирилл развернул ноутбук в сторону Анжелы и кивнул на экран. Та удивленно вытаращилась, потом охнула и прикусила нижнюю губку. Очевидно, у нее совсем вылетело из головы, что бывший муж, он же — спонсор, может контролировать ее покупки.

Завралась.

— Анжела, у тебя новый бойфренд? Поздравляю. Ко мне-то зачем пришла? Совсем совесть потеряла? Полагаешь, я буду содержать не только тебя, но и твоего мужика?

— Кирюша, так он не очень много зараба…

— Анжела, меня это не касается.

— Кир, я же без машины осталась!

— Это твои проблемы. У тебя была хорошая машина.

— Но теперь ее нет! Я ее добила, — всхлипнула Анжела.

— Ну, что же тут поделаешь? Сочувствую. Все, прощай. Живи своей жизнью.

— Кирюша, ты что! — воскликнула блондинка, чуть не плача. — Нет, я не хочу! У нас всегда были такие хорошие отношения! Мы смогли развестись цивилизованно! Без скандалов, как другие.

— Я вот постоянно думаю — а почему у нас хорошие отношения? Не пора ли нам их испортить? Считай, что мы развелись окончательно, Анжела. До свидания!

…Когда в приемной расстроенная красавица забирала у Кати шпица, тот жалобно заскулил. Наверное, мечтал навеки поселиться на Катиных коленях и жить в благословенной тишине.

Кирилл очень его понимал.

Анжела, наконец, удалилась, оставив в офисе смесь цветочного парфюма, разочарования и горечи. После визита болтливой блондинки Катя выглядела какой-то потерянной.

— А собачка чудесная, — грустно заметила она.

Кирилл хотел предложить, чтобы они завели не только кролика, но еще и шпица, а если захочет — еще и хомячка, попугая, игуану… Да кого угодно, лишь бы Катя согласилась к нему переехать!

Но он промолчал, потому что не хотел приставать и давить. Он уже сделал предложение, и Катя обещала подумать.

Катя

Утром обнаружила на столе изумительный букет — белые розы, нежные и трогательные в своей беззащитности, и такие свежие, словно их срезали полчаса назад. Я села рядом и несколько минут любовалась подарком и вдыхала тонкий аромат. А дома стоит другой, не менее красивый, букет. Его Кирилл подарил в воскресенье вечером, вернувшись из поездки.

Мы не виделись со вчерашнего вечера, и я ужасно соскучилась.

Ночью измаялась — отоспаться не удалось. Чтобы не нарушать слово, отменила урок с аргентинцем. К счастью, Иван не обиделся. Но лучше бы я всю ночь дрессировала моих студентов, все равно никакого толку: возилась и страдала до утра — подушка была горячей, одеяло противным, простыня скомканной.

Испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, мне ужасно не хватало тяжелой руки Кирилла на моей талии — когда он во сне обнимал меня сзади. Но с другой стороны, едва в памяти всплывала фраза, произнесенная Анжелой, я проваливалась в черную дыру. Гнала от себя слова глупой девицы, старалась о них не думать.

Все это пустая болтовня!

Но нет, я ничего не могла с собой поделать, страх поднимался откуда-то снизу страшным черным облаком, окутывал, разъедал кожу и глаза. Слишком долго я поджаривалась в аду на раскаленной сковородке, чтобы все забыть. Ничего не забыла, поэтому сейчас мне очень страшно.

Кажется, все повторяется…

Кирилл уже уехал, дверь его кабинета — как наглухо задраенные дубовые ворота неприступной крепости. У «Импульса» новые проблемы, и наш директор сражается на передовой.

— Ах, какие цветы! — всплеснула руками Антонина Романовна. — Ой, Катюша, как же Кирилл Андреевич тебя любит!

Да, об этом уже все знают.

Я печально улыбнулась.

— Ты что ли грустишь, Катюша?

— Устала почему-то. Не понимаю. Уже с утра как выжатый лимон, никакой энергии, сама себя не узнаю.

— Ты очень много работаешь, ты самая трудолюбивая девочка на свете.

— Спасибо… Антонина Романовна, что происходит? Почему на нас обрушилось столько проблем? Вы не знаете? Кирилл говорит… Кирилл Андреевич говорит — временные трудности.

Главбух улыбнулась.

— Значит, так и есть. Это еще ничего, пять лет назад вообще попытались бизнес отжать, вот это была война так война, вспоминать страшно! Ничего отбились. Не переживай, Кирилл Андреевич разберется. Немного выждет, а потом как врежет — и сразу нокаут.

Ох… Лучше бы она этого не говорила.

Но Кирилл позвонил, и внутри все затрепетало от радости:

— Привет!

— Привет, малышка моя чудесная. Как ты там? Голова сегодня не болит? Ты выспалась?

— Да так, — вздохнула я.

— А мне без тебя совсем плохо, Катюша. Ворочался, ворочался. Лег на бок — руку девать некуда, надо же тебя к себе прижать. А тебя нет! Ладно. Перевернулся на спину — опять засада: вспомнил мою очаровательную и неутомимую гусеницу, которая ползает, ползает и так сладко копошится… В общем, сна как не бывало, встал, пошел работать… Уйди, быстро, уйди, я кому сказал! Катя, это Николай мне разговаривать мешает. Катюша, открой почту. Там полстранички надо перевести и Кристианчику отправить. Нашел для французов жирненького заказчика, сейчас они умрут от счастья.

— Хорошо.

— Сделай побыстрее, ладно?

— Конечно. А когда ты приедешь?

— Раньше трех — вряд ли.

Едва нажав отбой, я снова начала обдумывать слова Анжелы, никак не удавалось прогнать их из головы. Шпицемучительница заявила, что Кирилл ее отлупил… Значит, побил по-настоящему. Она же ему изменила, оскорбила его самолюбие, унизила… Кирилл, наверное, был в ярости…

Но что с того? Ничто не оправдает мужчину, способного ударить женщину.

Нет, не буду себя накручивать! Разве можно верить этой дурочке? У нее язык без костей и мозг размером с грецкий орех.

А ведь два месяца назад Лариса из «Инглиша» сразу же меня предупредила, что клиент обожает поддавать по заднице. Как меня это возмутило! Я от Кирилла тоже успела получить — тогда, в холле гостиницы, около огромной пальмы. Пусть это было не всерьез, но все-таки…

Ему это нравится. Вот в чем дело…

Хватит! Не хочу об этом думать. Лучше сконцентрируюсь на работе, это отвлечет от мерзких мыслей. Почему на голове нет тумблера — щелк! — и ты уже думаешь только о приятном?

…Сначала я перевела на французский и отправила мсье Массону письмо Кирилла. На этом вкусняшки закончились — больше на сегодня переводов не было. Занялась делопроизводством, пообщалась с коллегами — ах, как же мужчины любят тусоваться вокруг моего стола, когда в офисе нет директора!

Около трех дня приемная вдруг резко опустела, и я поняла, что о возвращении Кирилла в районе этого часа известно не только мне. Иначе почему все помчались к своим рабочим местам?

Заметила, что постоянно прислушиваюсь к звукам за дверью — а вдруг раздастся голос Кирилла? Как долго мы не виделись, почти сутки! Сердце уже не выдерживает. Сейчас он войдет, а я повисну у него на шее — конечно, если рядом не будет других сотрудников… Пусть он меня поцелует, и все мои домыслы и подозрения вмиг улетучатся.

В очередной раз оторвав взгляд от экрана, я едва не лишилась чувств… В дверях приемной стоял, сунув руки в карманы куртки, мой бывший муж.

— Привет, — Вадим улыбнулся одними губами. Ледяные голубые глаза, точно такие же, как у его мамы, пристально меня буравили. — Вот, значит, где ты теперь… Катя…

Бывает нашествие саранчи — стаи свирепых насекомых налетают пыльным облаком, закрывая солнце и сжирая все на своем пути.

А у нас — нашествие бывших. Это хуже саранчи.

Вчера приходила Анжела, сегодня притащился Вадим. Зачем? Мы не виделись почти полтора месяца, и если бы мне удалось не встретиться с ним до конца жизни, я бы считала себя самым счастливым человеком на земле.

Мечты, мечты!

Экс-супруг выглядел исключительно респектабельно и импозантно — ну, как обычно. На нем была черная куртка — новая, я ее раньше не видела, а под ней — элегантный серый костюм.

Вадим осмотрел приемную, зацепился взглядом за букет белых роз, а потом обаятельно улыбнулся, словно собирался вновь пленить меня своим очарованием.

Высокий, красивый, просто неотразимый! Как же я его ненавижу!

— Катюша… Привет, моя маленькая!

Совсем с ума сошел! Он произнес мое имя так нежно, словно полтора месяца назад отправил меня в морской круиз и все это время с нетерпением дожидался возвращения! Напомню: мы развелись. День нашего официального развода — мой личный праздник, отныне в этот день я всегда буду пить шампанское.

— Вот, куда ты устроилась… А почему ушла из «Аванты»? — Вадим удивленно приподнял изогнутые черные брови, распахнул прекрасные голубые глаза. Он уже стоял прямо перед моим столом и смотрел на меня сверху вниз.

Меня обожгло всплеском возмущения. Он отлично знает, почему мне пришлось уйти из любимой «Аванты» — свекровь меня заставила. Ни за что не поверю, что Ирина Анатольевна не поделилась с сыном, какие предприняла меры по «воспитанию» беглой снохи.

Но Вадим специально задал этот вопрос, предвидя мое возмущение. Знал, что я не смогу не отреагировать, а значит, обязательно вступлю в диалог. Ловкий манипулятор.

А я вот возьму и не стану поддаваться на его уловки, пусть отжимается!

— Вадим, зачем ты пришел? Уходи. Нам не о чем говорить.

— Катя, Катя, — он сокрушенно покачал головой. — Зачем ты так со мной? Я очень по тебе соскучился. Какая же ты красивая…

— Я занята, мне некогда разговаривать, — отрезала я и уткнулась в экран.

Но вернуться к таблице, которой занималась до прихода Вадима, уже не смогла. Ладони были влажными, цифры перед глазами прыгали, дыхание перехватывало от волнения и злости. Сколько должно пройти времени, чтобы в присутствии Вадима я научилась сохранять невозмутимость?

Наверное, лет десять!

Медленно вдохнув и незаметно выдохнув, достала из стола какой-то архивный договор, открыла на экране новое окно и принялась сосредоточенно перепечатывать текст, строчку за строчкой, проговаривая про себя каждое слово. Надеюсь, это поможет мне не трястись от ужаса.

Но я все равно тряслась. Никогда не знаешь, что еще придумает мой экс. Он жестокий, коварный и лицемерный.

— А ты еще красивее стала, Катя. Расцветаешь… без меня, да? Теперь уже не плачешь по ночам, не рыдаешь? Как вспомню твое зареванное личико… мокрые щеки, глаза, блестящие от слез… Тебе это так идет… В эти моменты ты выглядела как несчастный ребенок, которого хорошенько наказали, — его взгляд затуманился, лицо дернулось в гримасе извращенного удовольствия.

Я вновь уставилась на экран. Лучше вообще не смотреть на моего мучителя. В офисе я в безопасности, он ничего мне не сделает. Но, когда он уйдет, придется очень долго восстанавливать внутреннее равновесие. Каждая новая встреча с этим палачом — чудовищное испытание для моей нервной системы.

— Красивые розы… Я заметил, у вас тут мужчин много? Наверное, от поклонников нет отбоя?

Я сделала восемь опечаток в слове «эксплуатация» и, на секунду удивившись собственной ловкости, продолжила набор текста. Обычно я печатаю грамотно, но сейчас пальцы дрожали, а перед глазами плыли желто-зеленые круги.

— Совсем не хочешь со мной разговаривать, — наконец-то понял Вадим.

Слава Богу, включил мозги! Я уж и не надеялась.

— Как жаль… А что это у вас за фирмочка? «Импульс» какой-то…

Можно подумать, он не знает! Наверняка, давно уже выяснил, где я работаю, все разнюхал, собрал информацию.

Я посмотрела на договор и начала уверенно коверкать следующее предложение. Главное — не останавливаться, печатать и печатать. У меня много работы.

— Катюша, милая, я безумно по тебе скучаю! — Вадим оперся ладонями о стол, подался вперед.

Я снова отвлеклась: не удержалась и метнула взгляд на его руки — у него сильные, но изящные аристократичные кисти с длинными пальцами. Тут же ощутила на своих запястьях их стальную хватку, и по спине поползла ледяная змея.

Мне бы сбежать из кабинета, но теперь я даже не выйду: не смогу обойти Вадима, он обязательно вцепится. Если этот гад ко мне прикоснется, у меня, наверное, начнется истерика. Я уже и так вся трясусь, кровь стучит в висках, сердце с гулким эхом колотится о ребра. Но если буду молчать, как партизан, Вадим, в конце концов, сдастся и уберется восвояси. Поскорее бы! Главное, чтобы в дверях он лоб в лоб не столкнулся с Кириллом. Если они встретятся, может произойти все, что угодно, вплоть до нанесения тяжелых увечий.

Ох, нет!

Кирилл обещал подъехать после трех, а сейчас уже пять минут четвертого. Но милый директор часто задерживается, у него ведь столько хлопот. Особенно сейчас, когда компанию преследуют все контролирующие организации области.

— Что, так и будешь молчать? А, Катя? Я думал, мы с тобой могли бы попробовать начать все сначала, — с иезуитской улыбкой произнес Вадим. — Нет, не хочешь? Но почему? — он явно надо мной издевался.

Я упорно долбила клавиатуру.

— Что ж ты… Вроде бы переводчица. Зачем в секретарши подалась? Начальник, наверное, счастлив, что такую куколку в секретутки отхватил, — Вадим криво усмехнулся. — Розы он подарил? За что? Ты ему оказываешь полный спектр услуг? Ты с ним спишь? Неужели ему нравится? Ты же никакая в постели, бревно, тюлениха! Пока тебя хорошенько ремнем не взгреешь, ты и не пошевелишься!

Кровь барабанила в голове, пульс уже зашкаливал. В груди медленно распускался белый цветок ярости. Тюленихой он меня еще не обзывал. Я убрала руки с клавиатуры и подняла глаза на Вадима, чувствуя, как растет моя ненависть: она буквально выплескивалась из меня и затапливала комнату.

— Ну, скажи! Что, трахает он тебя?

— Да, он меня трахает, — тихо, но внятно произнесла я. Не моя лексика, не мои чувства, но он сам довел! — Потому что у него на меня встает. От одного взгляда, представляешь? Возможно, ты не поверишь, но у мужчин так бывает. У него встает только потому, что я ему нравлюсь, потому что я красивая. Ему не нужно меня лупить, чтобы у него появилась эрекция… А потом… да, он меня трахает — долго, разнообразно, всю ночь. И если я плaчу, то от счастья, а не от боли. Я и не знала, что секс бывает изумительным и волшебным, я никогда не испытывала такого наслаждения!

Все это я выпалила прямо в лицо Вадиму, задыхаясь от гнева. Физиономия бывшего на мгновение превратилась в каменную маску. Секунду он рассматривал меня с отвращением и ненавистью, а потом коротко размахнулся и…

Пощечина была оглушительной. Щеку обожгло огнем, в левом ухе взорвалась граната. Удар был таким сильным, что я слетела со стула.

В следующее мгновение Вадим тоже улетел — назад, к дверям приемной. Его словно снесло взрывной волной. Но нет, это была не волна, а Кирилл, который только что появился в офисе, мгновенно подскочил к Вадиму, схватил его за шкирку и отшвырнул от моего стола.

Я поднялась с пола и увидела, что мужчины сцепились друг с другом. Они не уступали друг другу в росте и комплекции, но шансов у Вадима было мало. Через секунду он уже хрипел, содрогаясь под градом бешеных ударов, и подпрыгивая, как марионетка. Кирилл молотил моего мучителя по корпусу, словно Вадим был боксерским мешком. Даже с расстояния в несколько метров я кожей ощущала необузданную мощь этой атаки.

Вадиму конец. Сейчас его внутренние органы превратятся в липкое кровавое желе. А Кирилл надолго сядет в тюрьму.

Нет!

Еще несколько ударов, и Вадим разинул рот и выпучил глаза. Он издавал жуткие булькающие звуки, лицо стало мертвенно-бледным, а на губах выступила пена. Но и Кирилл выглядел не лучше: его глаза налились кровью, ноздри раздувались, он ощерился, как дикий зверь. Смотреть на него было не менее страшно.

Он придавил Вадима к стене левой рукой, сжав противнику шею, а правой размахнулся, собираясь впечатать железный кулак в его лицо. Следующее мгновение показалось мне вечным — оно вместило столько моих мыслей! Я уже увидела, как лопается кожа на лице Вадима, как ломается его нос и дробятся в крошку кости черепа, как осколки костей впиваются в мышцы и режут сухожилия…

Все, это конец.

К счастью, в то же самое мгновение на Кирилла с воплем «Нет!» бросился Николай. Он появился в приемной, за долю секунды оценил обстановку и принял верное решение. Колин бросок сместил вектор удара, предотвратив трагедию. Этот заключительный удар стал бы фатальным — и для жертвы, и для победителя — но теперь он прошел по касательной, голова Вадима мотнулась в сторону, а кулак Кирилла угодил в стену. Послышался сухой хруст, и в перегородке образовалась дыра. Три диплома в рамках подпрыгнули и упали на пол, разбитое стекло прыснуло во все стороны.

Следом за Николаем в приемную заскочили еще два менеджера и навалились на директора. Кирилл рычал и вырывался, как разъяренный носорог. Он был в бешенстве, и я смотрела на него с ужасом.

Измочаленный Вадим, вырвавшись из рук противника, быстренько уполз по стенке и исчез за дверью приемной. Растворился в пространстве — словно и не приходил.

— Кирилл Андреевич, вы что! — заорал Николай. — Вы ж его чуть не убили! Вы чего на него накинулись? Башенный краник отказался купить?

Кирилл замер в центре приемной, постепенно приходя в себя.

— Ой, как же хорошо, что я вмешался! Еще минута, и вы бы мужику череп надвое раскололи! Надо было охрану вызвать, Кирилл Андреевич, а не кулаками махать. Теперь нам придется ремонтировать Катюшкин кабинет. Вон какая дырища! Кирилл Андреевич, а кулачок покажите? Ух ты, как новенький, даже не поцарапался! Научите меня, а?

— Катя, ты как? — Кирилл приблизился ко мне, разминая ушибленную руку. Я стояла спиной к окну, ни жива ни мертва.

— Нормально, — выдавила я сквозь зубы. Боялась открыть рот, он наполнился кровью — когда Вадим отвесил мне оплеуху, я прикусила язык.

— Милая… Малышка моя… Извини, что опоздал.