Самый хищный милый друг

Глава 24

Катя

Из окна был виден пролив — серо-голубая бескрайняя гладь моря смыкалась на горизонте со свинцовым небом. Пока я принимала душ, в номере накрыли завтрак — умопомрачительно пахло горячим кофе и круассанами, фруктовый салат из клубники, киви и апельсина горел на белоснежной тарелке разноцветным пятном.

Мне приходилось орудовать одной рукой — сначала я брала чашку, потом ставила ее на место и тыкала вилкой омлет. Вторую руку держал Кирилл. Ему самому было еще труднее — он манипулировал одной левой. Но милый не сдавался и мою руку не отпускал. Как будто боялся, что я убегу.

Но я, конечно, и не собиралась убегать. В восемь утра я чувствовала себя уставшей, но счастливой. Поспать удалось от силы три часа, а в половине седьмого я вновь ощутила чье-то жаркое дыхание и каменную эрекцию, и меня опять начали шевелить, целовать, нежно тормошить и гладить, переворачивать то на живот, то на бок…

Ох, как же классно…

Да, это снова было чудесно, как и ночью, когда Кирилл все-таки вернулся из бара. Я уснула поверх покрывала. Устала ждать моего милого друга, потеряла надежду. Во сне я замерзла, но не понимала, что нужно сделать. И вдруг ощутила, как сильные руки «распутывают» клубок, в который я свернулась во сне, и развязывают пояс халата.

Вспышка невероятной радости озарила полумрак спальни. Я проснулась, и мне сразу стало тепло: отбросив халат в сторону, Кирилл лег сверху и начал осыпать меня поцелуями.

— Наконец ты вернулся! — воскликнула я и обвила его шею руками.

От Кирилла приятно пахло гелем для душа и спиртным. И он был потрясен, так как не ожидал увидеть на кровати живой сюрприз.

— Милая, ты здесь… Какое счастье! — восхищенно повторял он, жарко обнимая меня, целуя лицо, шею, грудь. — Да ты же замерзла, малышка, руки совсем ледяные! А как ты попала в номер?

— Сказала администраторам, что хочу сделать сюрприз моему жениху. Открыли дверь без вопросов, они же знают, что мы приехали вместе. Еще и в восторг пришли, порадовались за тебя. Французы!

— Девочка моя… Какая же ты умница!

— Ты сказал, что я подарок. Вот, я решила соответствовать.

— Ты изумительный и самый драгоценный подарок. Как же мне повезло с тобой!

— Но я ждала, ждала и уснула. А у тебя тут так холодно!

— Малышка моя любимая… Я кондиционер подкрутил, мне-то жарко. Но я сейчас тебя согрею.

Всего нескольких поцелуев — и вот уже по телу разлилась горячая истома. Постепенно желание сконцентрировалась внизу, в одной точке — и там теперь сладко ныло и распирало, вздрагивало и пульсировало, заставляя выгибаться навстречу новым ласкам и настойчиво их искать. Кирилл приподнялся и просунул ладонь между моих бедер, проверяя. Удивился: малышка, да ты уже в полной боевой готовности!

Да, я уже изнемогала от желания, которое снова обрушилось на меня лавиной раскаленного снега. Я удивлялась своим реакциям, не узнавала себя и не могла понять, что Кирилл со мной делает и почему у него это получается.

На этот раз он сократил любовную прелюдию — и, тем не менее, вступление было ярким и упоительным. Я словно парила в мерцающем горячем облаке, окутанная поцелуями моего страстного любовника и его восхищением. Таяла от удовольствия в умелых руках, подчинялась всем его движениям, отзывалась на каждый поцелуй и ласку… И вот, в конце концов, его нежность сменилась страстным нетерпением, и он полностью завладел моим телом. Ритм движений, сначала неторопливый, ускорялся, пока наш изысканный фокстрот не превратился в неистовую шаманскую пляску. Сначала я всхлипывала и стонала, но потом не выдержала и завопила. Кирилл зажал мне рот ладонью и замер — не знаю, чего ему это стоило:

— Перестать? Тебе не нравится? Я делаю тебе больно?

Я возмущенно замотала головой, зарычала и укусила его за ладонь:

— Давай же, Кирилл, давай, ну, пожалуйста-а-а-а!

Что он со мной делает… Это невыносимо.

Внезапно меня полоснула огнем мысль: такое мастерство достигается долгими и разнообразными тренировками. Значит, до меня у Кирилла было много любовниц. Мгновенный приступ ревности и ненависти ко всем этим незнакомым женщинам опалил меня. Я хотела быть единственной! От отчаянья я снова укусила Кирилла — теперь уже за плечо. Вцепилась по-настоящему, как тигрица, желая отомстить ему за всех, кто был до меня. Но он воспринял эту вспышку ярости, как проявление моей страстности, и набросился на меня с удвоенной энергией и восторгом.

А чтобы я своими воплями не разбудила постояльцев нашего пафосного отеля, Кирилл сменил геолокацию — перевернул меня на живот и накрыл собой. Я уткнулась лицом в подушку, а он обхватил, впечатался, прирос, одновременно не прекращая вколачиваться в меня с диким напором. Какое блаженство ощущать спиной его прекрасное тело, железную грудь и пресс, уже мокрые от пота. Я содрогалась от череды мощных атак, но он не позволял мне выскользнуть, сжимая ладонь внизу моего живота, заставляя биться в сладкой судороге двух встречных потоков наслаждения…

Потом мы снова лежали обнявшись и не могли пошевелиться, оба выпитые до дна. Я, по крайней мере, точно.

— Милая, откуда ты взялась такая удивительная… — восхищенно пробормотал Кирилл, целуя меня в макушку. — Ты невероятная, ты бесподобная.

Только с ним. Пока мы не встретились, какой я была?

Удивительная ночь превратилась в волшебное утро. Я все никак не могла проснуться, да и не пыталась, и занятие любовью, перемешанное с воздушными обрывками сна, было особо нежным.

Как потом выяснилось, в семь утра Кирилл уже помчался в тренажерный зал и бассейн. В отличие от парижского, этот отель располагал и тем, и другим, и мой босс не преминул этим воспользоваться. Какой же он неутомимый!

— Сегодня встретимся с моими родителями, — сказал Кирилл за завтраком. Он принял душ после штанги и тренажеров, и теперь мы сидели за столом в белых гостиничных халатах с вензелями. — Я по ним ужасно соскучился. Катюш, а ты чего притихла?

— Ем.

— А! Хорошо. До Ниццы на самолете, а оттуда махнем на автомобиле. Уже забронировал машинку через интернет, будет ждать в аэропорту.

Я смотрела, как он режет булку, а потом мажет на нее масло, рассматривала его шею и грудь и чувствовала, как в сердце тонко и сладко входит игла. Не понимала, что со мной происходит, но почему-то хотелось плакать и смеяться одновременно.

Наверное, пойму чуть позже…

А сейчас нас ждет Средиземноморье, Ницца, пальмы… Наверное, у Кирилла чудесные родители.

Кирилл

Кирилл вытерся полотенцем, посмотрел в зеркало — укус на плече сиял как праздничный эполет, становился фиолетово-малиновым. Это ж надо было так цапнуть!

«Повезло так повезло», — улыбнулся Кирилл и пошевелил плечом. Какая ему досталась пылкая любовница, он даже и не надеялся. А ведь Катя могла оказаться совсем не темпераментной. Но нет, она действительно подарок, благословение небес. Невероятная удача, что ему досталась такая изумительная женщина. Искренняя и нежная, сохранившая чистоту после всех гадостей, которые с ней вытворял бывший муж, не утратившая способность радоваться жизни.

Удивительная!

И теперь это счастье принадлежит ему и даже потихоньку его грызет. Кирилл снова поиграл мышцами, ощутил, как пылает на плече укус и засмеялся. Это самый агрессивный мышонок на свете — того гляди в приступе страсти растерзает льва.

Кирилл представил, сколько впереди чудесных открытий. Они с Катей сейчас находятся в самом начале пути, у них было всего две ночи. Их ждут разнообразные удовольствия — сладкие и томительные, тянущиеся, как нить сахарной ваты.

Но внезапно полоснуло страхом: а с чего он решил, что Катя ему принадлежит? Может, через неделю или две ей все это наскучит. Или она встретит какого-нибудь яркого красавчика и утратит к Кириллу интерес.

«Всех убью, — мрачно подумал он, злобно засопел и сжал челюсти. — Никому не отдам. Моя».

До Парижа домчались по хорошей дороге за пару часов. У Коли после вчерашней пьянки был бледный вид.

— Так, ты у меня больше пить не будешь, — сказал измученному адъютанту Кирилл. — Раз не умеешь, лучше и не начинай.

— Вам-то хорошо, вы вон какай кабан, — проныл несчастный.

Кирилл внимательно посмотрел на парня.

— Это… Это… — заволновался Коля. — Я имел в виду, что вы большой и крепкий мужчина. Ого-го какой… мужчина. Вот. Вам бутылка коньяка, как два пальца… Ой, я не то хотел сказать, не то, извините! В смысле… Что-то я запутался. Ох, как же голова болит… Не смотрите на меня так, Кирилл Андреевич, ну, пожалуйста! Вы мне череп прожигаете, а он у меня и так раскалывается!

Коля страдал, а вот Массон всю обратную дорогу цвел и пах как гладиолус. У него было прекрасное настроение. Во-первых, выиграл тонну денежек, во-вторых, откровенно флиртовал с Катей. Видимо, решил помотать нервы удачливому сопернику. Щебетал на своем дурацком французском, пренебрегая правилами этикета. Кирилл не понимал ни слова, но видел, как розовеют Катины щеки, как она смущенно опускает глаза.

Подлый дятел! Дать бы по носу!

Но потом Катя, отвечая на вопрос Массона, загадочно улыбнулась и пристально посмотрела прямо Кириллу в глаза. Он понял, что она думает только о нем и об их волнующем приключении. И плевать на болтливого Кристианчика, он не знает, что между Катей и Кириллом через салон автомобиля протянулись невидимые золотые нити. Или даже тросы.

…О, чудо: великий и ужасный мсье Дефоссе попросил заехать к нему в офис! Ему захотелось сказать русским на прощанье несколько добрых слов. Кирилл удивился — вроде бы уже тысячу раз все обсудили. Тем не менее, приятно. Кристиан аж затрясся от возбуждения, переговорив с вице-президентом по телефону. Очевидно, его тоже ожидал крупный бонус — он нашел для концерна выгодного партнера. Судьба явно расплачивалась с ним за разбитое сердце.

Из-за того, что пришлось заехать в квартал Дефанс, где они снова битый час точили лясы с вице-президентом, они остались без парижского шоппинга. Катю это совсем не волновало, и Кирилл опять удивился, насколько необычная девочка ему досталась — находясь в столице мировой моды, она не рвалась в магазины.

А вот Коля переполошился:

— Как это мы не успеваем?! Мне подарки купить надо! Полинке, маме, папе, сестре! Как я из Франции вернусь с пустыми руками? Да меня ж не поймут!

— Ты что, до сих ничего не купил?! — изумился Кирилл. — Дурень! Подарки — это святое. Тем более маме, папе, сестре и девушке. Давно надо было подсуетиться. Ладно, не ной, купим в аэропорту или в Ницце.

В аэропорту вдруг выяснилось, что они летят не в Ниццу, а в Марсель.

— Николай! — зарычал Кирилл. — У нас же другой рейс!

— Ой, я умоляю, не надо этих эмоций! — Коля обхватил руками свою несчастную головушку. — Кирилл Андреевич, я же просил не кричать!

— Почему у нас билеты до Марселя? Ты сказал, что в четыре часа мы будем в Ницце.

— Ну, сорри! Вдруг выяснилось, что это не прямой рейс, а через Амстердам. Амстердам — это, конечно, круто, но я подумал, что вы будете ругаться. Вот как сейчас. И я все переиграл. Поэтому мы летим в Марсель. В четыре часа будем на побережье, но чуть правее, чем было задумано. Вам-то какая разница?

— Я уже машину забронировал в аэропорту Ниццы.

— Перебронируйте на Марсель.

— Спасибо, что подсказал, Коля. Так и сделаю. Но сначала тебя убью!

— Убейте меня, Кирилл Андреевич, так голова болит, что лучше умереть! — простонал парень и повис на директоре.

— Да ну тебя, — отмахнулся Кирилл. — Слезь с меня немедленно. Слезь, я кому сказал!

— Мне плохо!

— Бедняжка, — посочувствовала Катя и погладила Николая по руке.

…В самолете Кирилл открыл почту и увидел письмо от Жерара, повара родителей. Это было не письмо, а крик души. Особенно Кирилла тронуло то, что Жерар написал письмо по-русски, воспользовавшись Гугл-переводчиком:

«Мой дорогой патрон! Приезжать скорее, здесь война. Это очень трудно. Вы есть влияющий на вашего отца. У него плохой характер. Я варить буйабес, борщ, куриный супчик, но он игнорирует. Я испытывать фрустрация. Это есть полная жопа работать в такой тяжелой обстановке. Я серьезно думать увольнение. С дружеским приветом! Ваш Жерар».

Кирилл беззвучно выругался.

— Что случилось? — спросила Катя.

— На вилле проблемы. Папуля нервничает, домашним житья не дает.

— Ой! А почему?

— Да так… Ничего, сейчас прилетим и разберемся.

О том, что отца заклинило на пропавшей ложке, и сыр-бор разгорелся именно из-за нее, Кирилл рассказывать не стал. Не хотелось, чтобы Катя подумала, что его отец деспот и самодур.

Катя

До виллы, расположенной на Лазурном берегу, мы долетели за два часа. Кирилл сидел за рулем арендованного «мерседеса», я — рядом, а бездыханное тело Николая валялось сзади: наш пьяница уснул.

Мы мчались по скоростной платной автостраде, и даже сейчас, в ноябре, становилось понятно, что побережье по праву заслуживает название Лазурного. Справа простиралось до горизонта голубое море, виднелись бордовые и терракотовые крыши домов вперемешку с темно-зелеными колоннами кипарисов, тянулись цепочки золотистых платанов, а бирюзовый небосвод был засыпан кусками белоснежной ваты.

Как поверить, что сейчас на родном Урале заметает снежная вьюга, а сугробы давно почернели от промышленной копоти? Здесь — солнечный рай и никакого намека на холода и плохую погоду. Но дома действительно за три дня нашего отсутствия разбушевалась зима — утром мне рассказала об этом по телефону мама.

Прошло всего три дня? Невероятно… По ощущениям, наша командировка длится целую вечность. Поездка во Францию разделила мою жизнь на две части — я очень изменилась. Кирилл взял меня за руку и отвел в волшебный сад, где раньше мне не удавалось побывать, и теперь я уже не стану прежней.

…Кирилл смотрел на дорогу, а я рассматривала его профиль. Как же мне нравится мой милый друг! Почему он такой классный? Как он таким получился? В детстве все ангелы, но потом одни вырастают настоящими людьми, а другие превращаются в негодяев. От чего это зависит?

Сейчас я увижу родителей Кирилла, познакомлюсь с ними, но и это не даст ответа. От родителей зависит многое, но часто природа подбрасывает загадки. Например, моя бывшая свекровь — незаурядная и яркая женщина. А сын у нее — моральный урод. Хоть Ирина Анатольевна и злится на меня из-за развода, возможно, теперь даже ненавидит, но раньше у нас были отличные отношения. Поэтому я не могу не оценить ее качества, она сильная личность. Но сын у нее — гад и отморозок. Вот так.

Виновата ли в этом Ирина Анатольевна? Я бы что-то поняла, если бы она была властной и деспотичной матерью. Но моя свекровь — самая нежная мать на свете, она может быть жесткой и безапелляционной с кем угодно, только не с сыном. Я видела, как она на него смотрит, как разговаривает. И, тем не менее, постепенно Вадим превратился в законченного садиста. Почему?

Нет, не буду я о них думать. Зачем портить себе настроение, когда за окном автомобиля открываются чудные виды французской ривьеры, а рядом сидит необыкновенный мужчина.

— Катюша, ты почему на меня смотришь? Чего мы так напряженно таращим красивые серые глазки?

— А-а… э-э… — заметалась я. — У тебя тут что-то прилепилось! — я пошкрябала Кирилла по щеке. За день у него уже выросла щетина. Он потянулся следом за моей рукой и поцеловал в ладонь.

Милый!

— Катя, а ты знаешь одну увлекательную игру под названием «Отвлеки водителя»?

— Нет.

— Она заключается в том, что на водителя надо не только пристально смотреть, вот как ты сейчас, но его еще нужно постоянно трогать.

— А? Что? Кого трогать? Меня?! Зачем?!! — между передних сидений просунулся оживший Коля.

Я прыснула, Кирилл покачал головой:

— Спи, Коля, спи!

— Мы еще не приехали?

— Если я тебе говорю, чтобы ты спал, как ты думаешь, мы уже приехали или еще нет?

— Коля, мы еще не приехали, ложись, — я потрепала беспокойного попутчика по голове. — Падай!

— Скоро уже приедем.

Коля снова отрубился, а я посмотрела на тяжелую руку Кирилла на рычаге передач и накрыла его кисть своей, почувствовав под ладонью тугие бугры вен и шершавую кожу на костяшках пальцев…

Кирилл улыбнулся и начал рассказывать, как искал участок и строил «с нуля» виллу для родителей. Шесть лет назад незнание особенностей национального менталитета и французского законодательства превратили эту задачу в головоломку.

— Ничего, в конце концов, справился, — улыбнулся Кирилл. — Вот если бы тогда у меня была такая переводчица, как ты, я бы много нервов себе сэкономил.

…Вилла находилась на холме, откуда открывался прекрасный вид на море. Ворота из ажурной решетки плавно отъехали вбок, и наш автомобиль оказался на территории владения. Дом был окружен великолепным садом с лужайками и деревьями, филигранно подстриженными в форме шаров. Справа мерцал голубой водой бассейн. Воздух, наполненный запахом моря и растений, опьянял.

На широкой террасе нас уже ждали родители и персонал. Кирилл бросился обниматься с предками, причем он их не только целовал, но и поднимал: сначала маму — красивую пышную блондинку, потом отца — поджарого и статного седого дядечку с мощным разворотом плеч, как и у самого Кирилла.

Андрей Константинович и Елена Михайловна.

Французы — мужчина и две толстые мадам — радостно жали Кириллу руки. Все трое, очевидно, немного понимали по-русски.

Затем зацелованный сынок-богатырь отступил в сторону, чтобы представить нас родителям:

— Мама, папа, Жерар, Клеманс, Лейла, познакомьтесь. Это Николай… А вот Катюша…

— Катюша, — хором выдохнули мама и папа. Они не сводили с меня глаз.