Самый хищный милый друг

Глава 27

Кирилл

Разница во времени позволила уже в шесть утра приступить к делам. Кирилл развернулся в полную силу — командовал по телефону, общался по скайпу, рассылал письма. Правда, пришлось уйти с ноутбуком к бассейну, чтобы не перебудить весь дом своими разговорами. А вот на директора тюменского филиала даже наорал — тот, как всегда, отличился.

Потом Кирилл позанимался на тренажерах, прыгнул в бассейн и тут же из него вылетел, вращая глазами и хрипя: не ожидал, что вода будет обжигающе ледяной. Около девяти он уже сидел на террасе с отцом, разговаривая и наблюдая, как в столовой, за раздвинутыми стеклянными дверями, Лейла под руководством мамы накрывает стол к завтраку.

Жерар, наверное, проснулся еще раньше Кирилла — по дому разливался умопомрачительный аромат свежей выпечки. На деревьях щебетали птицы, в голубом небе таяли белые облака, воздух был прозрачным и холодным.

— Что это ты такой довольный, Кирыч? Как сметаны налопался, — подозрительно оглядел сына Андрей Константинович. — Я же тебя вчера разделал под орех. И по телефону ты сейчас зверски ругался.

— А все равно хорошо. Рад, что я здесь, с вами. Еще и погода чудесная.

— И Катюшка рядом, да? — проницательно улыбнулся отец и похлопал Кирилла по руке. — Это самое главное.

— Пап, слушай, насчет того, что сейчас я зверски ругался… А давай я уволю Максима?

— Сын! Сколько можно? Этот вопрос не обсуждается, забудь.

— Он тюменский филиал на хрен разваливает. Надоело мне с ним мучиться. Я бы давно уже нашел нормального мужика, поставил его директором и работал бы спокойно. А приходится возиться с безответственным молокососом и исправлять его косяки. Как же он меня достал!

— Кирилл, ты же в курсе… Илья — мой лучший друг. Он очень просил пацана пристроить, очень! Да, сынок у него непутевый, но что же делать? Надо воспитывать. Ты же знаешь, как мы дружим с Илюхой. Он столько раз меня поддерживал. Да и для бизнеса нашего тоже очень многое сделал, тогда, в старые времена.

— А теперь косвенно вредит компании. Потому что сын у него — придурок.

— Не всем так повезло, как мне. Ты, вот, классный парень, я тобой горжусь. А Илюхе, конечно, хочется своего охламона вытянуть, уму-разуму научить.

— За наш счет! Так не делается.

— Считай, что я возвращаю другу старый долг. Я Илье многим обязан. Ты бы для друга тоже все сделал, правда? Пусть мы даже в деньгах потеряем из-за этого лоботряса.

Кирилл хотел сказать отцу, что дело даже и не в деньгах, а в репутации компании, но промолчал.

— Илья недавно приезжал в гости. Он очень тебе благодарен. Говорит, что ты положительно влияешь на Макса.

Кирилл тяжело вздохнул и размял ладонь, сразу вспомнив, как едва не прибил безалаберного парня. Отца не переубедишь. Видимо, придется и дальше нести этот крест.

— А детишки еще не встали? — выглянула на террасу мама. — Где Катюша и Николай? Завтрак уже готов.

— Сейчас, наверное, спустятся.

Щедро накрытый стол притягивал взгляд и соблазнял — повар, несмотря на все обиды, расстарался на славу. Кирилл ощутил приступ дикого голода. Ночь выдалась активной, утро — динамичным, и поэтому сейчас он уже готов был съесть слона.

— Как же быстро вы уезжаете! — вздохнула мама.

— Да, увы.

— Грустно. Кирюша, пока ты не уехал, проведи с отцом культбеседу. На ужин у нас сегодня тыквенный суп, а отец опять откажется есть. Кирилл, скажи ему, повлияй! Жерар так старается, и все зря.

— Сначала найдите мою ложку, — насупился отец, нахохлился, как попугай. — Устроили в доме бедлам, а я страдаю!

Лейла вскинулась, всплеснула руками и быстро затараторила по-французски. За порядок на вилле отвечала она, и женщина явно была не согласна с такой оценкой своего труда.

— Бардак! Хаос! Разгром! — папуля завелся с пол-оборота.

— Да где же разгром, Андрюша? — испугалась мама. — Все у нас хорошо, красиво.

— А ложку мою найти не можете!

Лейла гундела в ответ обиженной валторной, возражала.

— Андрюша, умоляю, ты только при гостях не устраивай скандал, хорошо? — взмолилась мама.

— Я скандалов не устраиваю, я ничего сверхъестественного не требую. Просто верните мне мою ложку!

— Сейчас спустятся Катя и Коля, пожалуйста, не демонстрируй им свой сложный характер!

— Ха. Ха. Ха. Да у меня чудесный характер! Я ангел с крылышками. А вы превратили дом в вертеп. Ничего найти не можете.

— Отец, ну, пропала ложка, что делать, не жить теперь? — подключился к разборкам Кирилл.

— Она мой талисман, — набычился отец. — Я всю жизнь этой ложкой суп ел. Я привык! Верните мне ее! Куда вы ее сунули?

Откуда ни возьмись в столовой возникла Клеманс и тоже суматошно затараторила. Она обращалась к Кириллу — видимо, убеждала в своей невиновности. Следом за экономкой появился Жерар с хлебной корзинкой. Уяснив, что обсуждается больной вопрос, повар в сердцах бросил ношу на стол — так, что подпрыгнули горячие круассаны и бриоши. Жерар тоже взволнованно вступил в перепалку. Он буйно жестикулировал, его губы кривились от обиды.

— А вы как будто не знали, что она имеет для меня ценность! — бушевал отец. — Следить надо было! Выкинули, небось, с картофельными очистками!

Лейла и Клеманс яростно сопротивлялись.

— Лейла, я знаю, что вы ее искали, что перевернули весь дом… Клеманс, но ведь все вы работаете у нас шесть лет, ну, как же вы от нас уйдете?.. Жерар, мы тебя любим, — успокаивала мама. — Дело вовсе не в том, что ты разучился готовить буйабес!

Повар проклинал судьбу, сделавшую его заложником неблагодарных господ.

Столовая превратилась в вавилонское столпотворение, поднялся гвалт — пять человек говорили одновременно: двое по-русски, трое по-французски, и, похоже, все прекрасно друг друга понимали. Но договориться ни о чем не могли.

Кирилл некоторое время ошарашенно наблюдал за перепалкой, а потом хлопнул ладонью по столу:

— Так. Тишина. Замолчали, — приказал он таким тоном, что все сразу же притихли, а повар и расстроенные мадам пригнулись и на цыпочках двинулись к выходу.

В этот момент в комнате появился Николай. Очевидно, он отлично выспался, вид у него был цветущий.

— Доброе утро! Не опоздал? Так, сейчас девять-ноль-ноль. Хо-хо, да я сама пунктуальность, да, Кирилл Андреевич? Ой, а где Катя? В комнате ее нет. И кровать заправлена.

— Где же наше солнышко? — улыбнулась Елена Михайловна.

Андрей Константинович усмехнулся и посмотрел на Кирилла.

— Я думал, она уже давно тут сидит — круассаны лопает и чай пьет, — сказал Николай. — Может, по саду гуляет? Хотите, сбегаю, поищу?

— Сядь, — сказал Кирилл. — Зачем ты вообще к ней в комнату ломился!

— А вот и Катя! — объявил отец.

Кирилл почувствовал, как его всего с ног до головы окатило теплой волной, а в груди поднялось жаркое облако.

— Доброе утро! Бонжур, — поздоровалась Катя. Она смутилась, порозовела, потому что все смотрели на нее. — Неужели я опоздала… Вроде бы, вовремя… Вот, смотрите, я нашла в библиотеке ложку. Подумала — а вдруг вы ее потеряли?

И она положила на стол рядом с тарелкой бесценный серебряный талисман Андрея Константиновича.

Катя

Ой, мама… Я что-то не так сделала?

Все ошарашенно смотрели на меня и на эту несчастную ложку, буквально не сводили глаз. За пару мгновений, пока длилось непонятное молчание, я успела нафантазировать множество вариантов, объясняющих, почему к этой ложке нельзя было прикасаться под страхом смертной казни.

Вдруг она является частью суперсовременного охранного комплекса, в нее вмонтирован специальный чип, и ложку запрещено выносить из библиотеки. Сейчас сработает сигнализация, и вся полиция Лазурного берега вломится в дом, истошно завоют сирены, небо потемнеет от вертолетов, в окна влетят на тросах бойцы в черных масках.

Ну, я и натворила! Надо было оставить ложку в журнале, пусть бы она так там и лежала тихонечко. Но в последний момент, отправляясь на завтрак, я подумала — вдруг нужна в хозяйстве, вдруг обыскались…

А еще через мгновение в столовой началось настоящее светопреставление, и я испугалась еще больше. Все обитатели виллы внезапно сошли с ума. Андрей Константинович схватил меня за талию, поднял высоко вверх и сделал два оборота вокруг своей оси — как будто мы с ним были чемпионами по акробатическому рок-н-роллу! После этого он, не опуская меня на пол, вручил в руки Кириллу, а сам начал трясти Лейлу, словно она была грушей, а он мечтал натрясти с нее два мешка урожая.

Кирилл тоже радостно меня обнимал и тормошил. Потом Елена Михайловна прижала меня к сердцу и поцеловала, затем она стала обниматься с Клеманс. Клеманс утирала слезы и что-то бормотала, а Жерар целовал мне руки!

Папуля, бросив Лейлу, занялся поваром — сжал в объятьях так, что у бедного француза чуть кости не треснули!

— Жерарушка! Дружочек мой строптивый!

Повар едва не рыдал на груди босса. Сияющий Кирилл тем временем взялся подбрасывать Клеманс, пухленькая экономка верещала и смущенно хихикала.

Мы с Колей находились в ступоре и наблюдали за сумасшествием, открыв рты. По русско-французским радостным воплям я уже поняла, что ложку действительно потеряли — неделю назад. Пять раз перевернули весь дом, залезли в каждый уголок, прочесали газоны, но пропажу так и не нашли. А ложка эта была бесценная — священный оберег Андрея Константиновича, его талисман.

Понятно, почему все немного спятили от радости.

Надо же! Удачно я вытянула с полки французский учебник! Если бы мне не захотелось его посмотреть, так бы и пряталась ложечка в том журнале еще целую вечность. А обитатели виллы так и ломали бы голову, куда она запропастилась?

О том, где нашелся отцовский талисман, я рассказала, когда страсти немного улеглись. Сначала объяснила по-русски — для Кирилла, родителей и Николая, а потом повторила по-французски — для повара и помощниц.

И вновь в столовой повисла пауза.

Елена Михайловна тяжело вздохнула, Лейла и Клеманс недовольно прищурились, Жерар засопел, как кабан. А Кирилл почему-то рассмеялся.

— А что, а что? — засуетился Андрей Константинович, глаза у него забегали.

— Андрюша! — мама нахмурилась.

— Ну, да, да, это я читал тот журнал… А ложечку с фотографиями сравнивал.

— Андрей!

— Нет, ну… Все равно надо было следить, куда я ее с кухни унес! — атаковал папуля. — Контролировать! У вас глаз что ли нет ни у кого?

— Андрей! Ты целую неделю нас терроризировал!

— Ладно, ладно, приношу всем извинения. Виноват, исправлюсь. Может быть. Хотя нет, вряд ли. А вы учтите на будущее!

Жерар пробормотал, что надо бы просверлить в ручке дырку, вставить веревку и повесить ложку на шею русскому тирану. Клеманс добавила, что лучше ее приковать цепью к обеденному столу, а стол прибить к полу.

— Ась? Чего вы там лопочете, Жерарушка, Клемансик? — ласково осведомился Андрей Константинович. — Катюша, что они говорят?

— Говорят, что действительно им надо бы получше следить за драгоценной ложкой. Впредь они постараются быть внимательнее.

Елена Михайловна быстро взглянула на меня и улыбнулась краешком рта.

— Вот! Молодцы! Понимаете меня с полуслова, голубчики, — обрадовался отец и обнял за плечи повара и экономку. — Жерарчик, как же я соскучился по твоему тыквенному супчику! Ты не представляешь! А твой буйабес! Он же мне снился. Так, сегодня едим тыквенный, а завтра обязательно сваришь буйабес, договорились? По рукам?

В Париж мы возвращались через Амстердам. Да уж, замысловато.

— Почему не через Вашингтон? — Кирилл насмешливо посмотрел на Николая, занимавшегося организацией поездки.

— Так я о том и говорил, — напомнил Коля. — Зато из Москвы у нас прямой рейс. Не через Норильск, не через Хабаровск. Не волнуйтесь. Ой, какие у вас классные предки, Кирилл Андреевич! Я прямо в них влюбился! Папаня — огонь, а мама такая чудесная, тихая, милая. Блондинка! Теперь я понял, почему вы без ума от блондинок, Кирилл Андреевич, только их и любите, — Коля кивнул в мою сторону. — Вы ж, наверное, еще когда молочком чмокали у маминой груди, то уже тогда полюбили светлые волосы. Волосы на голове, конечно, не на груди… Эм… Ну, вы меня поняли.

— Я понял, что у меня очень сильно чешется правая рука, — с тихой угрозой произнес Кирилл.

— М-да… Что-то я заболтался, — Коля почесал затылок. — Но ты, Катрин, удачно ложечку из шкафа выцепила. Глаз — алмаз! Восстановила мир в семье, насколько я понял.

— Это верно, — улыбнулся Кирилл, притянул меня к себе и поцеловал в макушку. — Такая умница!

— А ваши родители меня в гости пригласили. Сказали — Коля, приезжай в любое время, друг наш сердечный! Это как — серьезно? Или просто из вежливости?

— Серьезно, Коля. Ты им тоже очень понравился.

— Правда? — засмущался наш болтун. — Надо же…

В парижском аэропорту я разгулялась. Решила сделать приятное моему боссу и любовнику. Он же хотел, чтобы я тратила его деньги. Спустила с карточки Кирилла огромную сумму, ни в чем себя не ограничивала. Купила Глебушке и брату пуловеры, подружкам — шарфы, маме — красную кожаную сумку. А себе прихватила и шарф, и сумку, и платье. Еще набрала шоколада, миндального печенья и настоящего сыра, золотисто-желтого, с дырочками. Тот, что продается у нас в супермаркете, есть невозможно.

Вернулась к нашему гейту, где в кресле расположился Кирилл. Он увлеченно строчил что-то на ноутбуке. Оторвав взгляд от экрана, улыбнулся мне, посмотрел на ворох фирменных пакетов — я кинула их на кресла и присела рядом.

— Сказать тебе одну ужасную вещь? — трагически начала я.

У милого друга вытянулось лицо.

— Что?

— Пообещай, что не будешь меня презирать.

— Господи, Катя! Я никогда не буду тебя презирать! Что бы ни случилось! — горячо воскликнул Кирилл.

— Ой, — отпрянула я, не ожидая такой бурной реакции. — Просто… Хотела тебе сообщить, что твоя девушка — злостный шопоголик, — вздохнув, я помахала перед Кириллом пластиковой карточкой.

— Катя… Нет! Какой кошмар! — задохнулся от ужаса мой друг.

— Угу. Я тебя разорила.

— Вот как бывает, — сокрушенно покачал головой Кирилл. — Познакомишься с девушкой, надеешься, что она экономная, хозяйственная… А она — оп! — ушла в загул по магазинам.

— Видишь, как тебе не повезло.

— Мне понадобится время, чтобы как-то свыкнуться с этой страшной мыслью. Постой, постой, как ты сказала — твоя девушка?

— Да.

— Как приятно слышать, что ты называешь себя моей девушкой, — мечтательно улыбнулся Кирилл. — Эти два слова компенсируют любые материальные издержки.

Он быстро оглянулся и спросил:

— Поцелуешь меня, пока Кольки нет? Иди сюда.

Кирилл потянул меня за локоть и усадил к себе на колени, я тут же обняла его за шею и… мы исчезли, растворились в космической бездне, закружились среди серебристо-белых галактик, растаяли в пьянящем горячем водовороте. Как же сладко он целует! С ним целуешься и словно пьешь вкусное вино, боясь упустить даже одну ноту восхитительного букета…

— Так-так, — донесся откуда-то издалека Колин голос. — Они опять… Что же это такое!

— Коля, сгинь! — Кирилл на мгновение оторвался от меня.

Нет, нет! Прерывать такой упоительный поцелуй было настоящим кощунством. Поэтому я тут же, не открывая глаз, притянула Кирилла обратно, обхватив его бритую голову ладонями, и впилась в его губы.

— Упс! — сказал Коля. — Забыл сестричке магнитики купить! Все исчезаю! Не буду вам мешать. Остаться не могу, даже не просите, я не поклонник шведской семьи, не настолько раскрепощен. Хотя…

— Николай! — закричали мы с Кириллом уже вместе.

— Все, уже ушел. И незачем так орать.