Седьмой прыжок с кульбитом

Глава 35

Глава тридцать пятая, в которой подробные объяснения упали на неподготовленную почву

Леонид Ильич, вооруженный рюмкой «Посольской», в сторонке вел свою беседу с Мариной Влади. За их спинами каменной стеной застыл помощник. Он вежливо отсекал желающих пообщаться с генеральным секретарем, а такие хитрецы находились каждую минуту. Брежнев расспрашивал Марину Влади о планах на лето и, как оказалось, делал это не из пустого любопытства.

— Для вас, Марина, у нас будет не маленькое и очень ответственное поручение.

Она растерянно оглянулась на Высоцкого:

— Завтра?

— Нет, начиная с июля.

— Слушаю вас.

— Этой осенью мы планируем открыть русскую школу в Париже. Все предметы будут стандартные для Франции. Конечно, не без своих тонкостей, которые позже проговорим. Обучение бесплатное. Вероятно, запустим собственную больницу и столовую для учеников. Это не весь план, хотелось бы для малоимущих сделать интернат. Персонал подберем, охрану организуем.

— И какая моя роль? — распахнула глаза Марина.

— Президент русской школы.

— Хм… — она махом допила бокал сока и не заметила.

— Владимир Высоцкий — вице-президент. Более никакой советской пропаганды, хотя русская школа сама по себе уже пропаганда. Ваша задача, товарищи, чисто представительская. Интервью, журналы, телевизор. Текучкой будет заниматься директор школы.

— Свадебные генералы? — буркнул обалдевший Высоцкий.

Брежнев покачал головой:

— Надзирать — большая ответственность. Ну и вся полнота власти, вплоть до увольнения. С другой стороны, командир должен быть строгим к нерадивым, но щедрым на награды.

— А деньги откуда?

— Из благотворительного фонда Марины Влади.

— Еще и фонд? — поразилась она. — Однако…

— Не удивляйтесь так! Будет фонд, и будут меценаты. В том числе советский фонд мира.

— Русских во Франции много, около трехсот тысяч, — задумался Высоцкий. — И детей должно быть тоже прилично. Конечно, далеко не все пойдут в эту школу, но тем не менее.

— Многие из них считают себя больше французами, чем русскими, — Брежнев со значением взглянул на Марину Влади. — Однако есть мнение, которое я поддерживаю, что это наши люди. Будем бороться. И если дело заладится, то через год подумаем о других городах, где живут русские люди — Бордо, Лион, Ницца.

— И кто будет исполнять бюджет? — прикусила губу Марина.

— Как обычно в таких случаях: правление, попечительский совет… Там есть кому работать.

— А вы не опасаетесь, что я присвою часть бюджета?

— Ну, во-первых, мы вам доверяем, — хмыкнул Брежнев. — А во-вторых, в штате школы предусмотрен ревизор.

— А как же общество франко-советской дружбы «Франция-СССР»?

Брежнев пожал плечами:

— Общество будет дружить без изменений. У них своя программа, у вас своя. Имейте в ввиду: учредителем школы будет не общество франко-советской дружбы, и не посольство СССР во Франции, а вы, Марина.

Острые вопросы иссякли, и Марина переглянулась с Высоцким.

— Неожиданно, — признался он.

Леонид Ильич прищурился:

— Ты же хотел заниматься Россией и русской историей? Самое время, Володя. Тем более, летом ты особо не занят в театре.

— А если… — начал Высоцкий.

— Трудности? — хмыкнул Брежнев. — Будут, конечно. И скандалы будут, и провокации.

— Но…

— Разберемся. Вдруг если кто из наших будет мешать — поможем. В конце концов, иди в партийный контроль, к товарищу Пельше. Он там всем хвоста накрутит.

— Леонид Ильич, а как эта идея отразится на компартии Франции? — Марина замялась. — Я имею в виду финансы. Тут же деньги немалые — школа, больница, персонал…

— Вы думаете, что ручеек финансовой помощи вашим коммунистам станет жиже? — усмехнулся Брежнев. — Станет.

— Из-за школы?

— Причина другая. Хм… Видите ли, тут недавно вскрылись нехорошие вещи. Ладно, расскажу, всё равно западная пресса начала копать, — сдвинув брови, Брежнев строго посмотрел на собеседников. — И докопает. Думаю, скандал неизбежен. Но пока суд да дело — молчок!

Те переглянулись и молча кивнули.

— Итак, французские товарищи успешно торговали на Западе советскими товарами. В частности, нашими подшипниками. Здесь покупали дешево, там продавали дорого, а разницу оставляли себе. Как оказалось, не на партийные нужды оставляли, а себе лично. Еще кое-что вылезло, когда руководство французской компартии ограбили.

— Ограбили? Однако! — сказала Марина. Эта новость оказалась второй шоковой за сегодня, но не по счету. Степень важности еще предстояло обдумать и оценить. — Недавно я была в офисе партии, и ничего такого не слышала. А как вы узнали, Леонид Ильич?

— Они сами сказали. Прибежали в международный отдел ЦК КПСС и начали жаловаться.

От удивления Марина раскрыла рот.

— И вы нашли злодеев? — пискнула она.

Брежнев развел руками:

— Их никто не нашел. Вы думаете, что комитет госбезопасности настолько всесилен, чтобы бегать за преступниками по Парижу? Нет, милые мои, чудес не бывает, летучего Бэтмена и Женщину-кошку ловить мы не станем. Мы займемся своими делами, а заботы об искоренении преступности оставим комиссару Мегрэ.

Конечно, Леонид Ильич слегка лукавил. Задача «догнать и обезвредить» перед КГБ стояла — ведь первоначальным хозяином денег был все-таки ЦК КПСС. Только вот говорить об этом вслух было бы неразумно.

— Вы сказали «торговали», Леонид Ильич. Выходит, теперь не торгуют?

— Нет.

— Послушайте, но они же коммунисты, наши товарищи! — воскликнула Марина. — И пришли в ЦК КПСС за помощью!

— Коммунисты? — нахмурился Брежнев. — Не уверен. Грабители украли то, что эти деятели утаили от партии. Собственно говоря, так же украли. И самое печальное, что французские товарищи не одни такие оказались. Ох, не одни…

— Не одни? А кто еще?

— Скоро узнаете, шила в мешке не утаишь, — Леонид Ильич помолчал. — Речь о другом: если кто-то и найдет украденное, обратно эти партийные деятели ничего не получат. Доказывать свое право официально они побоятся. А неофициально… Кто ж в здравом уме такие деньги отдаст?

Конечно, на приеме нашлись другие люди, которых не заинтересовала рекламная компания московского ликеро-водочного завода. Такими оказались генералы Маркус Вольф и Валентин Иванович Мещеряков. Подтянутые, с седыми висками и в элегантных вечерних костюмах, они были чем-то неуловимо похожи. У них даже очки оказались однотипные — «Карл Цейс» в тонкой золотой оправе. Сейчас главные разведчики делали скучный вид у фуршетного столика, закусывая чем бог послал.

— Наши израильские коллеги просят о дополнительных консультациях, — негромко произнес Маркус Вольф, наливая себе апельсиновый сок.

По-русски говорил он чисто, практически без акцента. Умение, приобретенное в молодости, никуда не делось.

— Консультации? Теперь это так называется? — не сказать, что Мещеряков возмутился. Скорее, выразил недоумение. — Они провалили операцию в Бейруте!

— Красный принц оказался неожиданно ловким, — признал Вольф очевидное. — Из двух засад вырвался! Всё-таки на курсах КГБ хорошо учат бегать. Какой-то скользкий демон, а не Али Хасан Саламе. Буквально сквозь землю провалился, и поиски его безуспешны.

— Думаю, Принца уже нет в Бейруте. Сколько усилий потрачено… Сколько средств закачено в информаторов! — Мещеряков горько вздохнул. — И впустую.

— Мне тоже жаль, — сообщил Вольф без всякого сожаления.

— А что эти ваши израильские коллеги устроили в Румынии?

— Что? — Вольф пожал плечами. — Уничтожили группу террористов.

— Зачем?

— Так вышло. Во время передачи оружия неожиданно произошел огневой контакт.

— Наверно, я выразился неточно. Хотелось спросить: нахрена? — в тихом голосе Мещерякова звенел металл. — Мы договаривались иначе. Речь шла не о расстреле покупателей и продавцов оружия, а о захвате! Нам нужны признательные показания живых террористов на пресс-конференции в Тель-Авиве, разве нет? А ваши коллеги устроили бойню. Накрошили трупов, как в страшном фильме про войну! Секуритате рвет и мечет: вдруг вылезет, что арабские басмачи покупали оружие у румынских коммунистов? Слава богу, в прессу ничего не просочилось.

— Теперь и не просочится. Израильская группа отступила по запасному варианту, через Черное море. Ушли чисто, с концами.

— Хоть в этом не облажались… Но проблема осталась в том же взвешенном положении.

— Да, не очень хорошо вышло, — Вольф легко признал и это. — Проблема никуда не делась.

Будучи азартным человеком, Маркус Вольф умел сдерживать себя. И что не характерно для многих, был склонен к самокритике. Война не позволила ему закончить МАИ, чтобы стать авиаконструктором, но отсутствие диплома о высшем образовании не помешало возглавить разведку. А уж с логикой он дружил всегда.

Генерал бросил в рот очередную тарталетку с творожным сыром и черной икрой.

— Если помните, мы рассматривали несколько вариантов развития событий. И крайний сценарий со стрельбой не исключался.

Мещеряков кивнул в ответ.

— Надо работать дальше, — резюмировал Вольф.

— Конечно, надо идти дальше, — снова кивнул Мещеряков. — Глупо было бы сложить лапки в ожидании, когда трупы врагов проплывут мимо. Тем более что палестинские басмачи не намерены отступать. Они не отказались от захвата пассажирского самолета, следующего в Тель-Авив из Вены. Мы еще не поняли почему, но бандиты упорно ориентируются на бельгийский авиалайнер «Боинг-707» компании «Сабена». Так утверждает наш информатор.

— Скорее всего, палестинцы связаны с кем-то из членов экипажа, — предположил германский генерал. — То есть дата восьмое мая по-прежнему актуальна?

— Да. Очень уж день удобный, по мнению террористов.

— Удобный день, чтобы сдохнуть, — пробормотал генерал Вольф. — Израильтяне готовы встретить дорогих гостей в любом из прилетающих лайнеров. Группа спецназа «Сайерет маткаль» под руководством Эхуда Барака отрабатывает штурм на макете самолета. Прямо в аэропорту, в закрытом ангаре. Там и живут.

Мещеряков покачал головой:

— Тренировать штурмовиков, конечно, полезно. Но бармалеев надо брать раньше, до посадки в самолет в Вене!

— Именно об этом говорят израильские коллеги. Из Бейрута Красный принц пропал вместе со своей правой рукой Али Таха Абу-Санайна. И теперь израильские коллеги вышли на подручных этого Али. Судя по всему, это мелкие сошки, однако в кругу этих сошек ведутся разговоры о вооруженном захвате некого самолета. Конкретики нет, однако вижу ниточку.

Мещеряков удивился. В другой ситуации он бы обозначил свое восхищение парой хлопков, но рука была занята шпажкой с беконом, брынзой и огурцом. Поэтому воскликнул безо всякой иронии:

— Какие ушлые у вас коллеги! И кто же там такой грамотный?

— Начальник военной разведки Аарон Ярив. Но вообще-то сейчас там все заняты темой палестинского террора.

— Интересно, очень интересно, — покончив с канапе, Мещеряков почесал щеку шпажкой. — Значит, будем проводить консультации.