Секрет вертишейки

ДОВЕРИЕ

Иногда в жаркий солнечный день неожиданно набегут тяжёлые тучи и грянет кратковременный ливень, льёт как из ведра полчаса, час; затем вновь, как ни в чём не бывало, улыбается солнце, всё блестит, сверкает, поёт.

После такого вот дождя шёл я по берегу озера, поросшего мелким тальником, и не мог надышаться густым ароматом цветущих трав. Вдруг из-под ног вылетела овсянка-дубровник. У жиденьких стебельков ольхи я увидел гнездо с четырьмя птенцами, едва покрытыми желтовато-пепельным пушком, и одним яйцом зеленоватого цвета в бурых пятнышках.

Прикрывая гнездо травой, я услышал над собой карканье вороны. Она летала надо мной до тех пор, пока я не сел в машину. Как только заработал мотор, ворона, сделав два небольших круга в районе гнезда овсянки, села на куст неподалёку от него. «Плохи твои дела, дубровник, — подумал я, — ворона заметила гнездо… Разграбит, наверняка».

Подъезжаю к гнезду метров на восемь. Около него тревожно тенькали напуганные родители, а вверху, противно каркая, летала почуявшая легкую добычу ворона. «Как же спасти гнездо?» — соображал я. Овсянки тем временем успокоились и, невзирая на моё присутствие, кормили проголодавшихся птенцов.

Я решил поместить гнездо в клетку. Вдруг получится?

Чтобы отпугнуть на время серую разбойницу, привязываю к кусту красную тряпку и скорее — домой. Беру разборную клетку для канареек и возвращаюсь. По ширине основания клетки вырезаю пласт земли с гнездом и травой, кладу его на дно. Подгоняю ямку в грунте так, чтобы пласт в клетке был вровень с землёй вокруг. Дверку открываю и закрепляю. Лишний грунт отбрасываю подальше в тальник и тщательно расправляю примятую траву. Минут через двадцать после моего ухода в клетку влетела самка, а чуть позже побывал в гнезде и самец.

Я часто, до благополучного вылета птенцов, бывал у них в гостях. Дубровники меня не боялись. Я фотографировал их у гнезда с расстояния метра обычным объективом, не прячась и не маскируя фотоаппарат. Они меня как будто не замечали.

Вот как раз последнее обстоятельство больше всего и волнует меня в этой истории. Мне доводилось встречать и таких дубровников, которые бросали свои кладки даже в том случае, если кто-то побывал у их гнезда. Я знаю, что птицам свойственны такие чувства, как радость, удивление, ярость, трусость и мужество.

А не было ли это доверием?