Секреты, которые мы храним

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

КУИНН

Сегодня был хороший день. Светит солнце, заснеженные вершины гор вдалеке видны в весеннем свете, и что ж, сегодня мой последний день в этом городе. Солнечный свет кажется предзнаменованием, как будто вселенная наконец-то на моей стороне. Я чувствую, что вся моя жизнь вела к этому моменту.

В тот момент, когда я наконец стану свободной.

Трудности, с которыми я столкнулась, то, что я пережила, — мне просто нужно пережить этот последний день. Желание уйти сейчас подобно зуду у меня под кожей, но у меня есть план, и это означает, что завтра. Завтра Трент работает в два раза больше, так что у меня будет достаточно времени, чтобы продвинуться вперед так, чтобы он не узнал о моем уходе.

Так что сегодня мне просто нужно вести себя нормально, наслаждаться весенним днем и надеяться, что я переживу последний день и смогу уехать отсюда.

Я не могу найти в себе силы даже немного грустить. Этот город не хранит ничего, кроме плохих воспоминаний. От криков, которые устраивали мои родители, от того, как мой отец владел своим гневом, словно мечом, который вершил свою собственную версию правосудия над любым, кто попадался ему на пути, до того, как я каким-то образом влюбилась в человека, который является почти точной копией его.

Конечно, со стороны этого не скажешь. Мой отец, по крайней мере, никогда не пытался скрывать, что он был монстром, пьяницей, худшим видом человека. Нет, его не волновало, что люди знали, кто он такой, потому что в этом маленьком городке, особенно в том, где я выросла, никому не было дела до монстров. Трент, хотя… он должен был быть одним из хороших парней. Он должен был стать героем моей истории. Парень чуть старше меня, искушенный, зрелый мужчина, который помог бы мне справиться с моей травмой. Он знал мое прошлое и поклялся защищать меня, никогда не причинять мне боли. Чтобы обезопасить меня.

Почему-то мне кажется, что от этого становится только хуже.

Ложь и манипуляции, направленные на то, чтобы завести меня туда, где я не смогу увидеть монстра, живущего внутри него, пока он не сплел достаточно историй, чтобы гарантировать, что никто не поверит мне, если я что-нибудь расскажу. Частично это произошло до меня. Все видят в нем честного парня, того, кто спасает положение. Они верят в историю, которую он создал из своей жизни.

Но за закрытыми дверями… Вот где живет настоящий Трент.

Я не знаю, как его приятели по работе этого не видят. Они видели его пьяным, и я знаю, как он распускает язык, когда немного перебирает, но они, кажется, просто смеются над этим. Как будто хороший парень не может быть таким. Что это просто алкоголь заговорил.

Пьяный бред, который есть не что иное, как просто это.

Мне хотелось бы думать, что они пришли бы в ужас, если бы узнали правду, но большая часть меня знает, что даже если бы им представили холодные неопровержимые факты — такие, как мой труп, — он, вероятно, все равно смог бы убедить их, что это был не он. Или, по крайней мере, что это было не в его стиле.

О, очарование монстра. Красивые слова, в которые так легко поверить, когда они принадлежат такому лицу, как у него. Я даже не могу их винить. Я купилась на это и активно пыталась найти убежище от других монстров в моей жизни.

Со сковороды и на огонь.

Я заканчиваю сажать луковицы, которые Трент потребовал сделать сегодня в припадке ярости прошлой ночью. Это заняло у меня весь день, потому что мое запястье теперь очень сильно растянуто после его последней вспышки гнева. Он извинился сегодня утром, как и всегда, и я приняла это, как и всегда, потому что что еще я могу сделать? Скажу ему, что я его не прощаю? Да, все, что для этого нужно, — это вернуть меня в больницу, и завтра я должна быть в состоянии двигаться и функционировать.

Я имею в виду, что мои запястья и ребра уже туго перетянуты, я сделала это сегодня утром, после того как он ушел. Тот огромный объем медицинских знаний, который я приобрела за последние несколько лет… ну, на самом деле это просто немного грустно.

Но не более того.

После сегодняшнего — нет.

Завтра я буду свободна.

Хлопает входная дверь, вырывая меня из моих мыслей, поскольку ужас держит меня в плену. Его еще не должно быть дома. Едва перевалило за обеденный перерыв.

— Куинн! — он рычит. Звуки его шагов по дому заставляют меня вздрагивать, но я все еще не могу заставить свое тело пошевелиться. Хлопают новые двери, и мне наконец удается подняться на ноги, пытаясь отряхнуть грязь с одежды, чтобы не злить его еще больше.

— Где ты, блядь, шляешься? — От его криков у меня учащается пульс. Недостаток жизни на окраине города в том, что наши соседи находятся в нескольких милях отсюда. Никто ничего не может услышать. Раньше я думала, что приятно быть вдали от всех людей в городе… Потом я узнала, что это было лишь частью того, как ему сходило с рук то, что он делает.

— Почему ты здесь? — Я вздрагиваю, когда задняя дверь отскакивает от стены от силы, с которой он ее толкнул. Я открываю рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Мне бы это все равно не помогло. — Ты что, блядь, немая сейчас или просто тупая?

Он смотрит на меня сверху вниз, и я чувствую себя примерно на два дюйма выше ростом, потому что все еще не могу говорить, а даже если бы я могла, он все равно исказил бы все, что я сказала.

— Мне, блядь, все равно. Где обед?

Он разворачивается и стремительно уходит обратно в дом, и в моей голове проносятся мысли о том, что он, должно быть, чем-то занят, потому что только что прошел обед и его еще не должно быть дома, но потом я понимаю, что это всего лишь предлог. Повод для него обратить свой гнев на меня. Чтобы оправдать это перед самим собой.

Все мое тело кричит мне бежать. Быстро и далеко. Но у него есть ключи от машины. У него есть все.

У него есть сила.

Он снова выкрикивает мое имя, и я бросаюсь внутрь, вопреки всем своим инстинктам.

Мне просто нужно выжить сегодня.

Я так занята бегством внутрь, чтобы найти его, что не замечаю кулака, замахивающегося в мою сторону. Только когда я оказываюсь на земле, мое лицо пульсирует, я понимаю, что вообще произошло. Моя щека пульсирует, от крика агонии кажется, что она почти сломана.

— Почему ты делаешь меня таким? — спрашивает он почти с раскаянием. Но когда я не отвечаю, потому что все мое лицо болит, его гнев снова взрывается. — ПОЧЕМУ ТЫ ДЕЛАЕШЬ МЕНЯ ТАКИМ?

Я сворачиваюсь калачиком на земле, пытаясь защититься от ударов, которые сыплются на меня, пытаясь попасть в то место внутри себя. Время течет так медленно, но в то же время так быстро, и я теряю счет всему, кроме боли. Когда он заканчивает, я остаюсь на месте, пока он поднимается наверх, чтобы принять душ. Мысленно я пытаюсь оценить боль. Я не думаю, что что-то сломано. По крайней мере, я надеюсь, что нет. Я не могу убежать, если что-то сломано.

Мне требуется больше времени, чем я хочу признать, чтобы обрести способность двигаться, и я прикусываю губу, чтобы сдержать крик, срывающийся с моих губ, когда я встаю. Слезы текут по моим щекам при каждом шаге. Мои обезболивающие наверху. Если я только смогу добраться до них, со мной все будет в порядке.

Каждое движение вверх по лестнице — это агония, и у меня несколько раз кружится голова от боли.

Это худшее, что с ним было за последнее время. Я не помню, когда в последний раз у меня так сильно болело все тело.

Я достигаю верхней ступеньки, и волна головокружения снова накрывает меня. Я теряю хватку за перила, когда все погружается во тьму.

Следующее, что я слышу, — писк машин, и мои глаза щиплет от резкого света, когда я пытаюсь их открыть.

Нет, нет, нет.

Писк становится быстрее, меня охватывает паника. Я не могу быть в больнице. Я должна была сбежать.

Но я чувствую гипс на запястье и такой же на ноге и знаю, что никуда не уйду.

Я в ловушке.

Снова.

— О, хорошо. Вы проснулись. — Поднимая глаза, я вижу медсестру, стоящую в дверях моей палаты. Я знаю ее по школе, она была на несколько лет старше меня — обратная сторона маленького городка. Все друг друга знают.

— Вы всех нас здорово напугали. Вы упали. Вы пробудете здесь несколько дней, пока мы будем наблюдать за вашей головой, а затем вы будете восстанавливаться дома. Я сообщу Тренту, что вы проснулись, он ужасно беспокоился с тех пор, как нашел вас.

Да, держу пари, так и есть.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но в нем так пересохло, что я едва могу шевелить языком, а горло словно исцарапано до чертиков.

— Давай я принесу вам воды, — говорит она, прежде чем исчезнуть, и слеза отчаяния скатывается по моей щеке.

Месяцы.

Пройдут месяцы, прежде чем я исцелюсь, и это только в том случае, если он снова не сломает меня. Я копила целый год, и теперь… все было напрасно.

Я никогда не освобожусь от него. Пока не умру.

Я действительно не помню, как вернулась в квартиру, просто знаю, что не могу бежать в том, что на мне надето. Мой мозг сходит с ума. Все происходит не так. Можно было бы подумать, что я уже привыкла убегать, и что я не буду паниковать, но Трент еще не нашел меня.

Но он это сделает.

Мое лицо есть в сети, и не может быть, чтобы он его не нашел. До сих пор я была чертовски осторожна, и мне только-только начала нравиться эта новая жизнь.

Хотя на самом деле трех недель мне недостаточно, чтобы привыкнуть к этому, так что, по крайней мере, отказаться от этого не должно быть слишком сложно.

Но тогда почему это кажется намного сложнее, чем каждый раз до этого?

Возможно, это потому, что я решила вернуть часть себя, потому что я действительно начала заводить друзей, потому что я поняла, как многого мне не хватало… но даже при всем этом я не могу остаться.

Если Трент найдет меня… Не важно, как сильно он хочет вернуть свою собственность, я знаю его. Я знаю его гнев, и он победит. Так всегда бывает. Он захочет преподать мне урок, и на этот раз, ну, он, вероятно, убьет меня. Скорее всего, случайно, но он все равно сделает это и даже не моргнет.

До тех пор, пока он не поймет, что все равно должен навести порядок. Хотя он, вероятно, просто обвинил бы меня, сказал, что я напала на него или что-то в этом роде. Черт его знает. Он детектив… Я почти уверена, что он знает, как избежать наказания за убийство.

Я срываю с себя одежду и натягиваю джинсы, черную майку и толстовку с капюшоном, прежде чем набирать номер Томми. Он должен знать, что я скомпрометирована.

Телефон звонит всего один раз, прежде чем я слышу его успокаивающий голос на другом конце провода.

— Успокойся, Кью, девочка. Я знаю, что ты собираешься сказать, но ты в безопасности. Я уже разобрался с этим.

Мои колени подкашиваются, и я соскальзываю по стене на пол, рыдание застревает у меня в груди.

— Как? — Спрашиваю я, едва в состоянии произнести это слово.

— У меня настроено оповещение для твоего лица. В ту минуту, когда видео было опубликовано, моя программа запустилась и автоматически удалила его из интернета. Так что их просто нужно удалить в источнике, и все в порядке. Даже если бы у Трента было настроено оповещение, он не успел бы просмотреть видео до того, как программа стерла их.

— Ты уверен?

Слезы текут по моему лицу, и я не могу понять, от страха это или от облегчения.

— Я уверен, Куинн. Ты знаешь, я бы не сказал тебе, что ты в безопасности, если бы не был уверен на сто процентов. Ты в безопасности. Сделай вдох. Тебе нужно, чтобы я пришел к тебе?

Я делаю несколько глубоких вдохов, откидывая голову назад, чтобы прислониться к стене.

— Я не могу продолжать в том же духе, Томми.

Мой голос срывается, а слезы начинают еще быстрее стекать по моему лицу. Я не чувствовала себя такой разбитой с тех пор, как… ну, никогда.

— Я уже говорил тебе, Куинн. Скажи мне, что хочешь, чтобы он ушел, и мы с друзьями сделаем так, чтобы это произошло. — Он так резко и сухо говорит об этом, но у меня скручивает живот. Трент делал со мной невыразимые вещи, но не думаю, что смогу сказать "да". Даже сейчас, когда я напугана, у меня тошнит в животе и я так, так устала. Не знаю, смогла бы жить с этим. Некоторые люди подумали бы, что это все, чего я хотела. Чтобы он ушел из этого мира. И, может быть, эгоистично не сказать "да", потому что что, если он причиняет боль кому-то еще, когда меня нет, но я просто… Не могу.

— Тебе не обязательно сейчас ничего говорить, Кью, но знай, что у тебя всегда есть выбор.

— Спасибо, Томми, — прохрипела я. — Не знаю… — Я замолкаю, и он дает мне минуту, потому что Томми лучший и он всегда знает, что мне нужно. — Не думаю, что прожила бы так долго без тебя. Спасибо тебе.

— Тебе никогда не нужно благодарить меня, Кью. Мы все заслуживаем шанс на счастье и свободу. Теперь сделай глубокий вдох. Ты в безопасности, он не нашел тебя, и ты все еще на свободе.

— Я была готова сбежать. Уволилась с работы. Сказала им, что не вернусь. Черт возьми, Томми, все еще не могу унять дрожь в руках. Я уже выходила за дверь, когда позвонила тебе.

— О, я не сомневаюсь, но в бегах ты, вероятно, была бы в меньшей безопасности, чем там, где ты сейчас у меня. Так что просто пообещай мне, что в следующий раз, когда у тебя возникнет желание сбежать или ты испугаешься, ты либо сначала позвонишь мне, либо свяжешься с Мейером.

— Хорошо, — шепчу я, мое горло все еще так сжато, что едва могу говорить.

— Пообещай мне, Куинн.

Он настолько тверд, что мне не остаётся ничего, кроме как пообещать. До сих пор он оберегал меня, и у меня нет причин сомневаться в нем.

— И может быть, только может быть, откройся девушкам, с которыми ты явно подружилась, чтобы они больше не выкладывали твое лицо в сеть.

У меня вырывается смешок, наполовину похожий на плач.

— Это слишком похоже на то, чтобы чувствовать себя комфортно, Томми.

— Ты в безопасности, — повторяет он, как будто надеется, что до меня скоро дойдет. — Тебе здесь будет комфортно, и, возможно, только возможно, то, что ты впустишь людей, поможет тебе быть в безопасности. Как это было со мной.

Я киваю несмотря на то, что он меня не видит.

— Я постараюсь.

— Это все, о чем я прошу. Я позвоню Мейеру и сообщу ему, что ты не вернешься на работу сегодня вечером, чтобы отменить поиски, которые, несомненно, ведутся с тех пор, как ты сбежала. Просто удели минутку и соберись сегодня вечером, а завтра мы начнем все сначала, хорошо?

— Хорошо, — соглашаюсь я, прерывисто вздыхая. — Я могу это сделать.

По крайней мере, надеюсь, что смогу.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

— Так и сделаю.

Он заканчивает разговор, а я остаюсь сидеть, просто переводя дыхание на несколько минут, пока не раздается стук в дверь. Мое сердце бешено колотится, несмотря на заверения Томми. Даже если бы Трент видел видео, он не смог бы добраться сюда так быстро.

Я не думаю.

Стук раздается снова, поэтому я поднимаюсь на ноги, осторожно подхожу к двери и смотрю в глазок. Я глубоко вздыхаю, когда вижу Горячего Парня, но мне действительно не нравится мысль увидеть его прямо сейчас.

За исключением того, что он снова стучит, и я смотрю, как он проводит рукой по своим светлым волосам. Я делаю еще один глубокий вдох, вытираю слезы с лица и приоткрываю дверь, ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь, держа ее на цепочке.

— Привет.

— О, привет, извини. Ты в порядке? — В уголках его глаз появляются озабоченные морщинки, когда он хмурится, рассматривая меня в ужасном виде.

— Хорошо, просто долгая ночь. Тебе что-нибудь нужно?

Он чешет затылок и переминается с ноги на ногу.

— Я собирался узнать, не хочешь ли ты перекусить.

— В два часа ночи? — Спрашиваю я, смеясь.

— Да, именно это я и умею ввиду.

— Пока, Горячий парень.

— Как ты меня назвала? — спрашивает он со смешком.

— Ты слышал, — отвечаю я, закрывая дверь.

— А как насчет завтра? — кричит он через дверь, и я качаю головой.

— Спроси меня завтра, — кричу я в ответ, наблюдая за ним через глазок и видя, как на его лице расплывается улыбка.

— Я собираюсь это сделать, Ангел. — Он поворачивается и направляется по коридору, скрываясь из виду, и я снова смеюсь.

Это было странно, но определенно именно то, что мне сейчас было нужно, чтобы отвлечься.

Я беру себя в руки и оглядываю квартиру, облегчение наполняет мои вены оттого, что мне пока не нужно уезжать. Предполагается, что это будет новое начало, и я поклялась себе извлечь из этого максимум пользы. Это именно то, что я намерена сделать, я думаю, Томми прав.

Мне нужно поговорить с девочками, по крайней мере, Йен, и кое-что объяснить, чтобы это больше не повторилось. И может быть, только может быть, это поможет мне забыть то, что Трент сделал со мной. Возможно, это просто означает, что я действительно могу начать все сначала.

По крайней мере, здесь есть надежда.

После дерьмового ночного сна, пронизанного кошмарами о том, как Трент находит меня, как я просыпаюсь от того, что он стоит надо мной, я оставила попытки отдохнуть около девяти утра и решила отправиться в путь. Мне нужно что-нибудь, что отвлечет меня от чудовищного ролика, прокручивающегося на повторе в моей голове.

Я направляюсь через весь город к тележке с бубликами, проверяю, как там Тина, и одновременно беру свой новый любимый завтрак. Как только я узнаю, что с ней все в порядке, и я поела, я открываю групповой чат, пока не успела передумать.

Я

Итак, обед?

Йен

Я в деле. Ты в порядке? Ты исчезла прошлой ночью.

Я

Я в порядке, объясню.

Белль

Рассчитывай на меня, я умираю с голоду.

София

Ты всегда умираешь с голоду, но да, я согласна.

Тара

Как будто я когда-нибудь откажусь от еды.

Амелия

Что она сказала.

Йен

Димсам?

Я

Черт возьми, да. Обожаю димсамы.

Тара

Бонсай?

Йен

Конечно. Я сообщу им, что мы будем там в два. Таким образом, я смогу отправиться в спортзал заранее.

Я

Пришлете мне координаты?

Йен

Я заскочу и заберу тебя по дороге.

Я

Звучит заманчиво!

Амелия

Встретимся там, девочки! Собираюсь снова лечь спать!

Я улыбаюсь своему телефону, несмотря на бурчание в животе. По крайней мере, у меня есть несколько часов, чтобы попытаться подготовиться к разговору, который мне предстоит, но в то же время у меня также есть несколько часов, чтобы напрячься по этому поводу.

Так весело.

Медленно идя обратно к станции метро, я остаюсь настороже, мои чувства все еще находятся в гиперприводе после прошлой ночи. Томми сказал мне, что я в безопасности, и он никогда не ошибался, но Трент… что ж, он всегда был на десять шагов впереди меня. Возможно, на этот раз Томми полностью изменил то, как мы работали, но это не значит, что Трент этого не предвидел. Что у него не были настроены такие же оповещения, как у Томми.

Я делаю глубокий вдох, стараясь не паниковать.

Томми сказал, что я в безопасности, и я должна ему верить. Он присматривает за Трентом внимательнее, чем обычно, он так и сказал, когда перевез меня сюда. Просто дополнительный уровень предосторожности, поскольку мы делали это по-его методу.

Войдя в метро, сделаю глубокий вдох, пытаясь избавиться от стресса и паники. За мной не следят, он не знает, где я, и как только я посвящу девочек в некоторые вещи, они больше не будут показывать мое лицо в интернете.

Я надеюсь.

К тому времени, как я возвращаюсь в квартиру, уже занимаюсь своими повседневными делами, потому что на всякий случай обошла четыре разных маршрута для отвода глаз. Очевидно, я еще не совсем разобралась со своей паранойей, что, учитывая, что я взбесилась только прошлой ночью, вполне объяснимо. Я пытаюсь заставить себя быть более бдительной, чем обычно несмотря на то, что все еще ругаю себя — и за неряшливость прошлой ночью, и за то, как веду себя сейчас, — но все еще не могу найти в себе сил сожалеть о той ночи.

Даже сомнительный выбор пойти домой с кем-то, кого я не знаю. Если уж на то пошло, этот эпизод был скорее вдохновляющим, чем безрассудным… но это не значит, что он перестал быть безрассудным. Думаю, попытка определить линию того, что обеспечит мне безопасность, но также позволит мне по-настоящему жить, будет подобна натянутому канату, по которому я хожу некоторое время.

Приняв душ, просматриваю бонсай в интернете и решаю, что мои джинсы и толстовка с капюшоном не подойдут. Итак, верная природе, я распускаю волосы, оставляю их прямыми, натягиваю джинсы и футболку с резинкой, которую купила на днях, и надеваю пару Docs с кожаной курткой.

Шикарно, но непринужденно.

Я наношу немного туши на ресницы и решаю, что с меня хватит. Проверяя свой телефон, я замечаю сообщение от Йен, которое она отправила пятнадцать минут назад, сообщая мне, что будет здесь через двадцать, поэтому я бегу, хватая свой телефон, сумочку и ключи, прежде чем вытащить задницу из квартиры и спуститься в вестибюль.

Тяжело дыша, я втягиваю воздух.

Боже, мне действительно нужно снова начать тренироваться. Это снова напоминает мне, что мне нужно заглянуть на занятия по самообороне. Клянусь, однажды составлю для этого всего расписание, но, судя по всему, это будет не сегодня.

Когда я выхожу из двери, которую открывает для меня Эрик, к тротуару подъезжает машина, и я вижу сидящую внутри Йен. Она машет мне рукой, и я быстро иду к машине, проскальзываю внутрь и пристегиваю ремень безопасности, когда мы въезжаем в поток машин.

— Итак… прошлой ночью? — спрашивает она, как только я устраиваюсь, и я выдыхаю.

— Краткая версия? Я кое от кого прячусь, и Софи выложила мое лицо в сеть, когда выложила видео с прошлой ночи. Человек, от которого я убегаю, имеет возможность найти меня, если я не буду сверхосторожна и запаникую. Мой ангел-хранитель заверил меня, что он удалил видео, что мне просто нужно заставить ее удалить его, и что у человека, который искал меня, не было возможности их увидеть. Он дружит с Мейером, и вот как я оказалась здесь, вроде как живу в их версии программы безопасности свидетелей, думаю. Длинная версия… ну, это я объясню всем за обедом, чтобы мне не приходилось постоянно переживать это вслух.

Она пристально смотрит на меня некоторое время, затем кивает.

— Понятно. Больше не буду подключать Куинн к сети. Тебе нужна помощь? Ты можешь переехать ко мне на несколько недель, если тебе нужно залечь на дно.

Теплое неясное чувство, к которому я не привыкла, наполняет мою грудь, и я качаю головой.

— Спасибо. Я ценю это, но нет. Очевидно, что мое здание безопаснее, чем Форт-Нокс, когда дело доходит до того, чтобы меня найти, так что я собираюсь остаться там.

— Хочешь, я поживу у тебя немного? Лишние тела и все такое?

Я открываю рот, чтобы сказать ей "нет", но снова закрываю. Это не самая плохая идея, и я совершенно уверена, что могу доверять Йен. Она работает на Мейера, который, очевидно, доверяет ей, а Томми доверяет ему мою жизнь и свою собственную, поэтому я должна верить, что она стоит того доверия, которое я уже испытываю к ней.

— Ты не обязана отвечать мне сейчас. Давай пообедаем, подумаем об этом, а потом поговорим. Я не очень привязана к своему дому, так что не возражаю покинуть его на несколько недель, если тебе от этого станет лучше.

— Спасибо, Йен. — Она улыбается мне и сжимает мою руку, молча держа ее всю оставшуюся дорогу, предлагая мне утешение, которого я не позволяла себе вне Томми дольше, чем мне хотелось бы помнить.

Мы подходим к Бонсай, и я присвистываю. Онлайн это выглядело заманчиво, но очно… это совершенно по-другому.

— Я думаю, вы, ребята с западного побережья, действительно любите появляться на людях, верно?

Она издает смешок, когда мы выбираемся из машины.

— Спасибо, О'Коннор, — кричит она, закрывая дверь, и на секунду что-то щекочет в глубине моего мозга, но она берет меня за руку и тянет в Бонсай, выталкивая обрывок мысли из моей головы. — Это место было создано для влиятельных людей. Они здесь ненавидят ”наш тип", но они также знают, что я работаю на Мейера, поэтому им и в голову не придет отказать мне.

— Итак, чем именно занимается Мейер? Помимо владения несколькими клубами, проблем с людьми, которые штурмуют некоторые из них, и способности вызвать достаточно страха, чтобы люди перестали тебе грубить? — Мое любопытство чрезмерно задето, и, хотя из-за этого определенно погиб кот, я не могу перестать удивляться. Особенно после того, как она сказала мне, что он спас ее… и что он тоже помогает спасти меня.

— Многие люди боятся Мейера. Не то чтобы он плохой парень, далеко нет, но он готов совершать плохие поступки, чтобы доказать свою точку зрения. Он замешан во многих делах, большинство из которых не совсем легальны, но он из тех парней, которые не пожертвуют тобой ради спасения мира. Он бы сжег весь мир, чтобы спасти тебя, понимаешь?

— Нет, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — говорю я со смехом, и она хихикает в ответ.

— Наверное, я хочу сказать, что на самом деле не могу сказать тебе, чем он занимается, но что я могу сказать, так это то, что если ты находишься под его защитой, как ты говоришь, ничто и никто не тронет тебя без серьезных последствий.

Я киваю, чувствуя себя немного лучше, но, хотя она, возможно, и знает Мейера, я знаю Трента. Последствия — это не то, о чем он беспокоится, потому что он такой, какой есть. Я думаю, у него с Мейером может быть просто что-то общее.

— Поняла.

Она проходит мимо девушки за стойкой метрдотеля и направляется в заднюю часть ресторана, где уже сидят девушки, но мое внимание переключается с девушек на обстановку. Это место безумное. Посреди ресторана стоит потрясающее вишневое дерево в цвету, оно достает до потолка и раскидывается так широко вверху, что это буквально сводит меня с ума. Ствол пустил корни в своего рода саду, окруженном настоящим прудом посреди комнаты. В прозрачной воде плавают кои, увенчанные водяными лилиями и другими растениями, которые я не узнаю.

— Да, они довели азиатскую тематику до крайности, но это красиво, — шепчет мне Йен, пока мы двигаемся по залу, очевидно, замечая мой восторг от декора. — Это могло бы показаться оскорбительным, если бы я действительно хотела испачкать свои трусики, но еда хорошая, а шеф-повар — мой друг…

— Конечно, это так, — шучу я, потому что у Йен, кажется, повсюду есть друзья.

— Что я могу сказать? Я люблю людей. — Она хихикает над собой, и я смеюсь, качая головой. — Но да, он мой друг, и, как я уже сказала, еда здесь действительно вкусная. Несмотря на то, что некоторые сотрудники-придурки, это все равно хорошее место, где можно поесть. К тому же, благодаря Мейеру, у нас здесь зарезервирован столик на двадцать семь персон, так что мы всегда можем занять места.

Мы подходим к столу, и она направляется прямо к Софи, протягивая руку.

— Телефон.

Я в ужасе моргаю, наблюдая за происходящим, совершенно не таким, как я ожидала. За исключением того, что Софи без вопросов отдает свой телефон, а Йен стучит по экрану, прежде чем посмотреть на меня и кивнуть.

— Все готово.

— А? — Спрашивает Софи.

— Видеозаписи Куинн. И если у кого-то еще они есть, удалите их прямо сейчас, черт возьми, — требует Йен, направляясь к одному из свободных мест и жестом предлагая мне сесть рядом с ней.

— Кто-нибудь хочет объяснить? — Спрашивает Тара, вытаскивая телефон из кармана.

Я делаю глубокий вдох и начинаю объяснять абсолютный хаос, которым является моя жизнь. Я рассказываю им кое-что о Тренте, о том, кто он, что он делает, обходя стороной самые ужасные вещи, но рассказываю им достаточно, чтобы они поняли, что он плохой парень. После объяснения о том, что видео были выложены в интернет, о том факте, что мне снова чуть не пришлось бежать, спасая свою жизнь, и краткого объяснения последних нескольких лет моей жизни, в них отражается смесь ужаса, жалости и понимания.

— Это объясняет, почему мой аккаунт был ограничен, — бормочет Софи, и Йен бросает на нее сердитый взгляд.

— Серьезно?

— Я не жалуюсь, просто была сбита с толку, вот и все. Прости, что подвергла тебя опасности, Куинн. Я просто, ну, не знала. Я всегда выкладываю информацию в своих социальных сетях, это часть, ну, жизни. — Она пожимает плечами, и хотя часть меня хочет возразить, что такова жизнь не каждого, я держу язык за зубами. Она молода, у нее явно не было испорченной жизни, и не могу держать на нее зла за это.

— Мне действительно жаль, что ты пережила это, — говорит Белль, грустно улыбаясь мне, и на секунду мне кажется, что я вижу часть моей собственной боли в ее глазах. Боже, я надеюсь, что нет. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь, и больше никаких видео.

— Спасибо, — отвечаю я, и все остальные соглашаются с ней.

Йен прочищает горло, отвлекая мое внимание, и, клянусь, я готова была бы расцеловать ее за это. Она машет официанту, который целенаправленно избегал нашего столика.

— А теперь хватит этих пустяков, давайте есть!