Секреты, которые мы храним

ГЛАВА ШЕСТАЯ

КУИНН

После этого кошмары преследовали меня во сне, и я просыпалась с криком, обливаясь потом так сильно, что мне требовался еще один душ, и я оставила надежду на достойный отдых. Я разговаривала с достаточным количеством психотерапевтов, чтобы знать, что, пока я не решу проблемы с Трентом, мои сны будут преследовать меня, но иметь дело с Трентом — это не то, чем я готова заниматься в ближайшее время.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы восстановить определенные части себя, чтобы даже подумать о встрече с ним. Встреча с ним может помочь мне уснуть, но никогда больше не видеть его помогает мне жить.

Я выбираю жизнь. Потому что я просто существовала, когда была с ним, и я отказываюсь возвращаться к этому.

Но вот так я обнаруживаю себя с кофе в руке, стоящей на третьей автобусной остановке за утро, с дорожной сумкой в руке. В городе такого размера необходимо несколько вариантов побега. У меня есть еще одна сумка наготове для железнодорожной станции, и одна спрятана в квартире, если мне придется уходить другим путем, но я потратила час, планируя пути отхода, прежде чем собрать сумки и начать размещать их по всему городу.

Убирая сумку в шкафчик передо мной и запирая его, я достаю ключ, прикрепляя к нему цепочку для ключей, которую прихватила ранее, прежде чем положить в карман. Он уже позвякивает о другие у меня в кармане, но я чувствую себя в большей безопасности, зная, что они там.

Я оставлю все ключи при себе, как всегда, и поменяю цепочки для ключей на цветные вкладки, чтобы знать, что есть что, но для всех остальных они просто выглядят как случайные ключи.

Еще раз оглядев окрестности, убедившись, что за мной никто не следит, я допиваю кофе и выбрасываю чашку в мусорное ведро, прежде чем направиться к фургончику с бубликами на другой стороне улицы. Мой желудок скручивает при мысли о еде, но я почти ничего не ела с тех пор, как попала сюда, и чувствую, что слабею. Я знаю, что лучше не доводить себя до этого, поэтому просматриваю меню, пока стою в очереди.

— Доброе утро! — Яркая девушка спрашивает, когда я становлюсь в начало очереди: — Что я могу вам предложить? — Я заказываю яичный бублик с беконом и сыром, авокадо и пико, а также еще один черный кофе и прикладываю свою карточку, как только она говорит. — Сейчас принесу.

Улыбаясь ей в ответ, я делаю шаг назад и продолжаю осматриваться. Кто-то может назвать меня чрезмерно параноидальной, но именно это до сих пор обеспечивало мне безопасность. Томми может думать, что так будет лучше, что Трент не найдет меня здесь, но Трент всегда находит меня.

Девушка машет мне рукой, протягивая мой кофе и бублик, завернутый в фольгу, и желает хорошего дня, прежде чем повернуться к следующему человеку в очереди. Я беру горсть пакетиков сахара и кладу их в свой кофе, делая глоток, чтобы убедиться, что он достаточно сладкий, прежде чем разворачивать еду.

Откусив первый кусочек, я практически вдыхаю пищу и стону, когда ароматы попадают мне на язык. Как будто мой голодный гремлин проснулся в ту секунду, когда я попыталась поесть, и я была смертельно голодна. Даже взглядов окружающих меня людей недостаточно, чтобы заставить меня устыдиться ненасытного поглощения найденного мной рая для бубликов.

Записав номер фургона, потому что я абсолютно собираюсь сюда вернуться, я допиваю кофе и опускаю двадцатку в банку для чаевых, прежде чем открыть приложение "Карты" на телефоне и перепроверить маршрут до железнодорожной станции. Это не слишком далеко отсюда. Я старалась сделать свое утро как можно более эффективным, но это не всегда срабатывает при планировании путей эвакуации. Например, как я избегала местного полицейского участка этим утром, потому что у меня нет никаких сомнений в том, что у них есть камеры слежения, и последнее, чего я хочу, — это чтобы мое лицо попало на их записи. К тому же, просто вид полиции и их формы заставляет меня чувствовать себя в меньшей безопасности, чем в самом суровом районе.

Плюсом всего этого является то, что я узнаю больше о городе. Например, этот фургон с бубликами. Повсюду разбросаны маленькие самородки, и именно эти мелочи помогают мне чувствовать себя как дома. Это мелочи, которые Трент не может отнять у меня.

Боже, я надеюсь, что он меня не найдет.

Я даже представить себе не могу, что он не найдет меня, что я действительно смогу назвать это место своим домом. Это кажется недостижимым, хотя это моя самая глубокая, мрачная надежда.

Пока я блуждаю, принимаю решение поискать занятия по самообороне. Город больше, в нем легче спрятаться, но это также означает, что здесь намного больше людей, готовых творить ужасное дерьмо, и мне надоело быть жертвой.

Мысленно я добавляю это в свой список дел, гордясь собой за то, что подумала об этом. Наверное, мне следовало заняться этим раньше, но Томми научил меня основам. Он дал мне мой верный нож, который я ношу в кармане, и до сих пор мне не приходилось им пользоваться.

Я буду надеяться, что все останется по-прежнему, но девушка всегда должна быть готова.

После тридцатиминутной прогулки через весь город к железнодорожной станции я забираю свою последнюю сумку, прежде чем глубоко вздохнуть.

Действует первый резервный вариант.

Теперь я молюсь, чтобы мне никогда не пришлось ими пользоваться, но я точно не буду на это надеяться.

Мой телефон звонит, и я достаю его из кармана, слегка постанывая от сообщения.

Йен

Доброе утро, милашка. Встретимся в "Адский пейзаж" в час, и мы захватим еды перед походом по магазинам!

Я почти забыла о нашей запланированной прогулке. Я недостаточно выспалась, чтобы справиться с походом девочек по магазинам, и не уверена, что в мире существует достаточно кофе, чтобы я смогла пережить это, проспав всего три часа. Это до того, как я начну думать о своих бедных ногах. Я намеревалась долго принимать горячую ванну и свернуться калачиком на диване, чтобы начать смотреть новую драму об убийстве, рекламу которой я увидела, просматривая TikTok и пытаясь заснуть прошлой ночью.

Проверяя время, я стону сильнее. Уже двенадцать, а это значит, что у меня есть час, чтобы собраться с мыслями и отправиться в «Адский пейзаж». Сегодня вечером я снова работаю, и мне нужно попытаться вздремнуть после похода по магазинам, если у меня есть хоть какая-то надежда пережить еще одну ночь.

Я раздумываю, стоит ли пойти переодеться перед походом по магазинам. Мои рваные джинсы, ботинки, майка и куртка не совсем высокого класса, но они чертовски удобны и именно то, что мне было нужно.

Мой желудок урчит — несмотря на рогалик, который я съела полчаса назад, что, по-видимому, разбудило голодного гремлина, который является злым маленьким демоном, — и помогает убедить меня, что этот поход по магазинам с ней, в конце концов, не такая уж плохая идея.

Даже если бы я могла вернуться на Uber к фургончику с бубликами, купить еды и все равно добраться до "Адского пейзажа" с запасом времени.

Черт возьми, Йен. Я действительно хочу еще один бублик.

Я обещаю себе, что завтра съезжу за другим. Заметив кофейню через несколько дверей, я ныряю внутрь, шум заведения почти оглушает, поскольку внутри оно намного меньше, чем я думала, и заказываю себе "Ред Эй".

Чтобы пережить этот день, необходимо больше кофеина.

Как только я выпью кофе, я запускаю свое приложение и заказываю Uber для работы. Я собираюсь приехать туда пораньше, но к черту все.

Я никогда в жизни не опаздывала и не собираюсь начинать сейчас.

Как только машина прибывает, я, как всегда, отправляю снимок экрана и местоположение Томми, затем пытаюсь немного расслабиться, потягивая кофе, который держу в руке.

Шоппинг — это просто не мое, как и "дни девочек", или как там они, черт возьми, называются. Имею в виду, конечно, я была в некотором роде такой девушкой в колледже, но я так чертовски старательно маскировалась, просто пытаясь вписаться, пытаясь быть девушкой, у которой не было травм из дерьмового детства, и притворяться, что я нормальная.

Это продолжалось два года — одно из преимуществ того, что я умею нравиться людям. До поступления в колледж у меня было так много зачетов, и я брала так много онлайн-зачетов, что мне не потребовалось много времени, чтобы получить диплом — потом я встретила Трента, и моя степень бакалавра в области маркетинга и делового администрирования стала не более чем листом бумаги, которым я, скорее всего, никогда не воспользуюсь.

Мы подъезжаем к Адскому пейзажу, и я замечаю мотоцикл, припаркованный у подножия лестницы в боковом переулке — лестницы, ведущей, как я предполагаю, к офисам на втором этаже, где работают боссы, — которую я не помню, чтобы видела прошлой ночью.

Интересно, принадлежит ли это Йен.

Проверяя свой телефон, я понимаю, что осталось всего пять минут до встречи с Йен, поэтому прислоняюсь к двери в "Адский пейзаж", совершенно уверенная, что внутри никого нет, если Йен еще не пришла, и устраиваюсь поудобнее, пока жду.

Не то чтобы я хоть немного расслаблялась, поглядывая на каждую проезжающую машину, проверяя, нет ли в ней Трента.

Боже, я так устала.

— Привет, милашка! — Кричит Йен, направляясь ко мне и помахивая рукой. Ее длинные черные волосы собраны в гладкий конский хвост, который развевается за ней при ходьбе, и я дважды оцениваю ее наряд.

— Йен, ты выглядишь так, словно ходишь на ходулях по магазинам!

Она смеется своим искрящимся смехом, отмахиваясь от меня, как будто я здесь самая смешная, когда она буквально на ходулях пересекает парковку.

— О, ты забавная. Я невысокая. Я носила такие каблуки всю свою жизнь. Клянусь, сейчас даже не могу носить балетки, у меня от них болят ноги. В любом случае, я выгляжу потрясающе, и это то, что важно.

Я смеюсь, шокированная ее взглядом на вещи, но, возможно, у нее нет таких проблем, как у меня.

— Ты готова поесть и пройтись по магазинам? — спрашивает она, прежде чем вытащить ключи из заднего кармана. — Просто нужно захватить кое-что внутри, и тогда мы можем идти.

— Конечно, — отвечаю я, двигаясь, чтобы она могла открыть дверь. Я следую за ней по затемненному коридору, стук ее каблуков по бетону отдается эхом, когда мы идем, отчего все кажется гораздо более жутким, чем вчера.

Она направляется к бару, поднимается по лестнице в офис и застывает в дверях, заходя в маленькую комнату без окон. Здесь негусто, всего несколько диванов, зона в стиле мини-кухни и огромный долбаный сейф. Она направляется прямо к сейфу, набирает номер, и раздается звуковой сигнал, прежде чем дверь со свистом открывается.

У меня отвисает челюсть, когда она достает пачку банкнот, прежде чем снова закрыть его.

— Йен… — Начинаю я, на самом деле не зная, что сказать.

— Все в порядке. Мейер сказал мне снабдить тебя снаряжением, и это для работы, так что это за его счет. — Она пожимает плечами, как будто я должна знать, кто такой, черт возьми, Мейер, и просто смириться с огромной пачкой денег в ее руке. — Перестань выглядеть так, будто нас вот-вот арестуют. Босс может увидеть нас здесь. Помаши в камеру, — говорит она со смешком, махая рукой в угол. Я замечаю ее на потолке, лениво мигающий красный огонек, и понимаю, что она права.

— Все еще чувствую себя нехорошо, — бормочу я, когда она проносится мимо меня. Закрыв дверь, я спешу за ней на случай, если поблизости есть кто-то еще. От одной мысли о том, что меня поймают на краже денег из сейфа, меня тошнит, но у нее был код и там была камера.

Именно это я повторяю про себя, спускаясь вслед за ней по лестнице и выходя на улицу, в яркий, теплый день.

— Хорошо, давай сделаем это. Но сначала — еда. Я умираю с голоду. Какие-нибудь пожелания? — Мой желудок урчит от ее вопроса, заставляя ее рассмеяться.

Я качаю головой.

— Я съем практически все, — говорю я ей, и она достает телефон из кармана.

— Верно, ты здесь новенькая. Я точно знаю, куда идти. — Она вбивает что-то на своем телефоне, прежде чем снова поднять взгляд на меня. — Наше такси будет здесь через несколько минут.

У нее в руке звонит телефон, и она смотрит на меня извиняющимся взглядом.

— Извини, мне нужно ответить.

Она отвечает на звонок и отходит на несколько шагов, в то время как я изо всех сил стараюсь не слушать. Я стою, как неловкий свидетель, в ожидании машины, отчаянно пытаясь не выглядеть такой неуместной, какой себя чувствую.

Друзья были чем-то вроде иностранного понятия всю мою жизнь. Когда я была моложе, была изолирована, потому что мой отец занимал высокое положение в обществе, и держать меня в изоляции означало, что никто не узнает о его делах. Не то чтобы кто-нибудь поверил бы мне, если бы я сказала им, что он избил меня и мою маму, будучи под таким кайфом, что я не уверена, знал ли он, что было настоящим, а что нет.

Черт возьми, никто не верил мне, когда я была взрослой, поэтому я не сомневаюсь, что кто-нибудь поверил бы мне, когда я была ребенком.

Потом был колледж. Несколько "друзей", которых я там завела, были в лучшем случае хорошими. С ними было весело, но не совсем близко.

Томми, наверное, единственный друг, который у меня когда-либо был по-настоящему… и я люблю его, но он не из тех, кто любит выпить и поужинать.

Так что все это просто кажется… странным.

— Извини за это, — говорит Йен, когда Uber подъезжает к тротуару. — Поехали!

Я сажусь в машину, мое сердце бешено колотится, потому что я не знаю, куда еду, и я не могу отправить скриншот Томми. Каждая частичка меня кричит, что это плохая идея.

Делая глубокий вдох, я пытаюсь успокоиться, пока Йен болтает с водителем. Проходит минута, прежде чем я понимаю, что могу просто отправить Томми свое местоположение, что я и делаю, и это помогает мне немного успокоиться. Мой телефон звонит, и я выдыхаю.

Томми

Тебе не нужно продолжать это делать, Куинн. Мейер, мой друг, который помогает тебе, не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось в его городе. А теперь расслабься и постарайся немного повеселиться.

Я хмуро смотрю на экран.

Первое. Расслабиться — это не то, что я могу себе позволить…

И второе… Мейер.

Почти уверена, что именно это имя Йен использовала в клубе…

Значит, друг Томми еще и мой босс. Приятно это знать.

Машина останавливается, вытаскивая меня из кроличьей норы, которая угрожала засосать меня, и Йен улыбается мне.

— Приготовь себя к лучшему буррито в твоей жизни.

В ответ на ее слова у меня урчит в животе. За свою жизнь я съела тонну буррито и тако, потому что да, я та самая девушка, но она также выглядит такой взволнованной перспективой поесть, что я почти верю ей.

— Посмотрим, — говорю я с легким скептицизмом и улыбкой, чтобы она, надеюсь, поняла, что я в основном поддразниваю.

Она выскакивает из машины, ничуть не смутившись, и я благодарю водителя, выскальзывая вслед за ней. Я иду за ней по боковому переулку, гадая, куда, черт возьми, она меня тащит, пока звуки города немного стихают в замкнутом пространстве. Она останавливается перед невзрачной дверью без каких-либо вывесок, и я удивляюсь, почему она остановилась.

— Добро пожаловать в мое любимое мексиканское заведение во всем городе.

Я снова оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, о чем, черт возьми, она говорит, чувствуя себя чертовски неловко.

— Э-э, Йен… Здесь нет ресторана.

Она закатывает глаза и стучит в дверь рядом с нами.

— Не стоит так охотно верить только тому, что ты видишь. Ты добьешься здесь гораздо большего, если научишься видеть картину в целом.

Я понятия не имею, что она имеет в виду, но дверь рядом с нами распахивается, и в маленькое пространство врывается поток шума.

— Йен! — Дородный мужчина средних лет говорит с такой теплотой, что я сразу понимаю несмотря на то, что сама почти никогда этого не испытывала, что Йен — член семьи с этим человеком. Кровные или ее нашли, не имеет значения.

Семья есть семья.

Она крепко обнимает мужчину, и я стараюсь не ерзать на месте, пока они разговаривают по-испански. Языки никогда не были моим коньком, так что, хотя я знаю, что это испанский… Я абсолютно не представляю, о чем, черт возьми, они говорят.

— Заходи, заходи, — говорит мне мужчина, жестом приглашая войти вслед за Йен. Мы проходим через небольшой холл, который ведет к оживленной кухне, через которую нас быстро проводят, пока мы не оказываемся в огромном помещении ресторана.

Почему мы не вошли через парадную дверь, я никогда не узнаю, но не собираюсь задавать этот вопрос прямо сейчас. Мужчина усаживает нас и продолжает разговаривать с Йен, пока я беру меню, чтобы взглянуть.

Оно тоже на испанском.

Потрясающе.

— Переверни его, — говорит мне Йен в перерыве между разговорами с парнем, и мои щеки заливаются краской, когда я переворачиваю его и вижу меню на английском. Да, я вовсе не чувствую себя глупой.

Никогда не думала, что я не от мира сего, но, похоже, Калифорния многому меня научила.

С таким же успехом половина меню могла бы быть на другом языке, насколько я понимаю блюда. Да, определенно осознаю, насколько изолированной я была, когда жила с родителями и Трентом.

— Тебе что-нибудь приглянулось? Что-нибудь слишком острое? — Спрашивает Йен, отвлекая мое внимание от меню.

— Нет, — говорю я, качая головой. — Я никогда не пробовала ничего дикого или безумного, но я ем почти все. Спайс — это не проблема.

— Отлично, — восклицает она, прежде чем озвучить парню то, что, как я полагаю, является нашим заказом.

Думаю, меню мне все-таки не понадобилось.

Он кивает ей, прежде чем повернуться и направиться обратно на кухню, оставляя мне все внимание Йен. Что, учитывая ее супер-эмоциональность, ощущается по-настоящему интенсивно.

— Итак, новенькая, — начинает она как раз в тот момент, когда кто-то подходит к нашему столику, оставляет два стакана воды и снова исчезает. — Расскажи мне что-нибудь о себе. Я заинтригована… Особенно с учетом того, что начальство, похоже, уже так заботится о тебе.

Я неловко ерзаю на своем стуле. Именно поэтому я держусь на расстоянии от людей. Они хотят что-то узнать, но я так мало могу сказать.

— Я понятия не имею, почему они меня защищают. Мой дядя нашел мне работу. Он сказал, что дружит с боссом, а я новенькая в городе, поэтому он хотел помочь. — Ложь имеет привкус пепла на моем языке, но я не могу сказать ей правду. Особенно, когда я не знаю, почему боссы защищают меня. Я знаю, что друзья Томми помогают ему в моей ситуации, но они не знают меня. У них нет причин лично заботиться о моей безопасности.

Это странно.

Но я ничего из этого не говорю вслух.

Она смотрит на меня скептически, и я стараюсь не ерзать под ее взглядом.

— Откуда ты? Я не могу определить акцент.

— С востока, — говорю я ей. — Но я много переезжала, так что, думаю, мой акцент не совсем устоялся. — По крайней мере, это не ложь. Не совсем. Возможно, я лгала последние несколько лет, куда бы я ни пошла, но легче от этого не становилось. Это никогда не бывает приятно. — А как насчет тебя? Ты отсюда?

Она отрывисто смеется и качает головой.

— Нет, меня продали сюда подростком.

Это сказано так небрежно, что сначала я думаю, что она шутит, но потом она делает глоток своего напитка и продолжает сводить меня с ума.

— Я родом из маленькой деревни за пределами Хошимина, но когда мне было двенадцать, я поехала со школой на экскурсию, и меня забрали. Нас была целая группа. Я не буду вдаваться в подробности, но в итоге я оказалась в Штатах, где несколько лет жизнь была сущим адом, но потом меня спасли. Я работаю в Адском пейзаже шесть лет, а остальное — история. Моя история не настолько интересна.

— Позволю себе не согласиться, — выдыхаю я, совершенно сбитая с толку. — Это чертовски интересная история.

— Да, — говорит она, уголки ее губ приподнимаются. — Но для меня это не тайна.

Я делаю глоток своего напитка, пытаясь придумать, как сменить тему, но Йен прерывает мою панику.

— Все в порядке, мне тоже потребовалось время, чтобы рассказать свою историю, и ты меня едва знаешь. Но просто смотри, мы станем лучшими друзьями. Я это чувствую.

Я смеюсь, когда она подмигивает мне. Затем на стол приносят тарелки с дымящимися горячими блюдами, и я не знаю, куда смотреть, ошеломленная огромным выбором.

— Мне нравится всего понемногу, и я подумала, что таким образом ты сможешь попробовать разные блюда.

— Спасибо, — отвечаю я наполовину вопросом, наполовину утверждением.

— Ну, начинай. Сантос обидится, если ты хотя бы не попробуешь еду, — хихикает она на последней фразе, и я хватаю вилку. Я кладу в рот немного риса, курицы и овощей и издаю стон, когда их вкус разливается по языку. — Вкусно, правда?

— М-м-м, — стону я, кивая. — Я собираюсь оказаться в пищевой коме, я уже знаю это.

— Видишь, я знала, что мы станем лучшими подругами.

Я смеюсь над ней, но съедаю еще одну ложку, проскальзывая в рай еды. Возможно, я боюсь следующей части этого путешествия, но, может быть, если я буду достаточно сыта, мне просто будет все равно.

— Мы уже закончили? — Я ною, как капризный ребенок, а Йен смеется надо мной.

— Я никогда не встречала девушку, которая так ненавидела бы ходить по магазинам, как ты. Это чертовски странно.

Я пожимаю плечами, потому что знаю, что из-за моей травмы я определенно немного странная.

— Я с причудами.

Она снова улыбается мне и вешает кожаное бикини обратно на вешалку.

— Ты определенно нечто. — Ее пристальный взгляд пробегает по мне, кажется, в сотый раз, как будто она все еще пытается понять меня, и я понимаю. Любопытство — это сука, а я — загадка, но мы ходим по магазинам уже четыре часа.

Четыре.

Скрыть шрамы, которые портят мою кожу, было не самым простым делом, но я только что поспорила о том, стоит ли показывать те участки моего тела, которые не покрыты чернилами. Чему я научилась из этого, так это тому, что Йен чертовски изобретателена в поиске способа сделать так, чтобы все выглядело так, будто я показываю кожу, не показывая ее, и каким-то образом все равно это выглядит сексуально. Это определенно был полезный опыт, но я устала.

Мы начинаем работу через несколько часов, и я отчаянно хочу пойти домой и немного понежиться в ванне.

Отсюда и нытье.

— Полагаю, у тебя достаточно покупок, по крайней мере, для начала, — говорит она со вздохом. Я смеюсь над ее употреблением слова ‘по крайней мере’. Сейчас у меня в руках больше сумок, чем когда-либо было во время покупок.

— Это неприличное количество покупок. Этого мне хватит на годы, — невозмутимо заявляю я, и она усмехается.

— В Адском пейзаже тебе нужно разнообразие. Поверь мне, мы снова отправимся за покупками до конца месяца.

— Черта с два мы это сделаем, — ворчу я. — Я с радостью позволю тебе запихнуть эту еду мне в глотку, но это почти сродни пытке.

— О, детка, это совсем не похоже на пытку. — Она подмигивает мне, и мне хочется свернуться калачиком и умереть.

— Извини, я не…

Она отмахивается от меня, прерывая.

— Все в порядке. Я знаю, что это всего лишь фраза, я просто несу чушь. Теперь хватай свои сумки. Наверное, нам пора идти, потому что мне нужно вздремнуть перед работой.

— Вот с этим я могу согласиться.

Мы выходим из магазина, и она рассказывает мне всю подноготную о других людях в клубе, но я предпочитаю держать это при себе, поэтому отмечаю, кого она советует избегать, и игнорирую большинство остального. Когда мы подходим к выходу, начинает звонить ее телефон.

— Эй, Би, как дела? — весело спрашивает она, замедляя ход, чтобы остановиться. Я останавливаюсь рядом с ней, и мой желудок сжимается, когда она опускает лицо. — Черт. Что случилось?

Она снова делает паузу, на ее лице отражаются все эмоции.

— Черт, ладно, по пути. Просто… ничего не предпринимай, пока я не приеду, хорошо? Люблю тебя. Я буду через несколько минут. Не двигайся.

Она вешает трубку и поворачивается ко мне.

— Мне нужно идти. Мне так жаль.

Не сказав больше ни слова, она останавливает такси и исчезает в мгновение ока. Я понятия не имею, что только что произошло, но это точно не наполняет меня радостью.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, размышляя, не следовало ли мне предложить помощь, но на самом деле, знаю, что мало что могла бы сделать. Во-первых, потому что я не знаю, что произошло, а во-вторых, мои навыки довольно ограничены.

Вместо того, чтобы тусоваться на открытом воздухе, несмотря на то что чувствую себя спокойнее, чем когда-либо, — видимо, Йен оказывает на меня такое влияние, и я не уверена, хорошо это или нет, — я хватаю телефон и заказываю себе Uber. Я не склонна доверять вызванному такси в одиночку. Я видела слишком много историй в новостях, которые заставляют меня содрогаться.

Такси приезжает довольно быстро, и я запрыгиваю на заднее сиденье. Сделав снимок экрана, я открываю свой чат с Томми и делаю паузу, когда вижу его предыдущее сообщение. Он сказал, что мне не нужно отправлять ему скриншот…

С одной стороны, это абсолютно ужасно, но с другой… мысль о том, что не нужно все время быть настороже, черт возьми…? Это все еще пугает, но совершенно по-другому.

Я закрываю чат, не отправляя сообщение, с легкой дрожью в руке убираю телефон. Мысль о том, чтобы снова доверять людям, настолько необычна, потому что до того, как я приехала сюда, я искренне думала, что буду убегать от Трента всю оставшуюся жизнь.

Черт возьми, я все еще могла бы в конечном итоге поступить именно так, но Томми был прав. В жизни в большом городе есть что-то такое, от чего кажется, что я могла бы потеряться, не прилагая особых усилий, и я знаю, что он сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь мне исчезнуть здесь.

Так что, может быть, только может быть, мне нужно начать доверять ему так, как я продолжаю говорить, что доверяю, и выполнить данные ему обещания попытаться по-настоящему жить своей жизнью.

Да, даже мысль об этом абсолютно ужасает. Но я поклялась Томми, когда согласилась попробовать его путь, что буду доверять ему. Отчасти это связано с тем, что я действительно слушаю его.

Маленькие шажки.

Не отправлять сообщение — это маленький шаг. Я все еще могу быть настороже, доверяя ему и стараясь не быть такой… невротичной.

Uber останавливается перед моим зданием, и Эрик уже там, открывает мне дверь. Я хватаю свои сумки и выхожу из машины.

— Спасибо, — говорю я водителю и Эрику. Он закрывает дверцу машины, прежде чем броситься вперед, чтобы открыть дверь в здание.

— Конечно, мисс Саммерс. Мы здесь, чтобы помочь вам всем, чем сможем. — Он тепло улыбается мне, поэтому я еще раз благодарю его и направляюсь к лифту. Как только я возвращаюсь в свою квартиру, бросая сумки у запертой двери, я практически бегу в ванну.

Я добавляю масла и пузырьки в проточную горячую воду, глубоко вдыхая исходящий пар.

Небеса.

Сбрасываю одежду и завязываю волосы в беспорядочный пучок на макушке, избегая смотреть в многочисленные зеркала, я закрываю кран и погружаюсь в горячую воду. Я вздыхаю, погружаясь в пену. Эта ванна действительно мое новое счастливое место. Здесь так глубоко, что вода покрывает мои плечи, когда я ложусь на спину и закрываю глаза, наслаждаясь теплом, пропитывающим мои мышцы, когда я слегка плыву.

Старые боли в моем теле из-за не совсем правильно сросшихся костей и ломота в спине от слишком частых "падений" с лестницы начинают утихать, и я чувствую себя легче. Я стараюсь не думать о шрамах, покрывающих мое тело, как физически, так и морально, но иногда воспоминания преследуют меня даже в самые спокойные моменты.

Мои пальцы пробегаются по шрамам на ребрах, вплоть до того, что на груди. Мне не нужно видеть шрамы, чтобы узнать их рисунок на моей коже. Иногда Трент причинял мне боль в местах, которые никто не мог видеть… особенно в начале. Но в других случаях он слишком увлекался, или ему просто становилось все равно. Что бы это ни было, рельефные складки на моей коже рассказывают свою собственную историю, которой я бы предпочла не делиться с другими людьми — и это может объяснить, почему у меня не было секса два года.

Я имею в виду, что, возможно, это все из-за того, что я спасаюсь бегством, но были времена, когда это могло случиться. Я хотела, чтобы это произошло… чтобы руки Трента не были последними на мне, но я всегда останавливала себя.

Не потому, что Трент забрал мое тело по своей воле, а потому, что я не хотела объяснять эти отметины.

Если уж на то пошло, я хотела лечь в постель с кем-нибудь другим, чтобы вернуть себе эту частичку власти… но я все еще этого не сделала.

Разум — странное место… Ну, во всяком случае, мой.

Трент так много отнял у меня — очевидно, включая эту ванну, — но, может быть, если я здесь в такой безопасности, как говорит Томми, я смогу начать восстанавливать некоторые из этих осколков.

Начинает звонить мой телефон, и я перегибаюсь через край ванны, вытаскивая его из джинсов.

Неизвестный номер.

Мое сердце замирает, а желудок скручивает.

Пожалуйста, пусть это будет не он.

Мои руки дрожат, когда я пытаюсь провести пальцем по экрану и нажать кнопку громкой связи.

— Алло?

— Пеп. Тебе нужно прийти пораньше. Тащи сюда свою задницу.

Я глубоко вздыхаю, когда меня переполняет облегчение.

— Конечно, Харпер. Все в порядке?

— Просто приезжай сюда.

Линия отключается, и я хмуро смотрю на телефон. Возможно, это самая странная работа, которая у меня когда-либо была, но я не собираюсь заставлять страшную доминатрикс ждать, поэтому я поднимаю задницу из ванны, оплакивая то, что должно было стать расслабляющим купанием, и беру полотенце.

Ночь вторая.

Готовы вы или нет, но я иду.