Секреты, которые мы храним

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

К концу трапезы я, как и все остальные, выпиваю несколько бокалов и чувствую себя намного расслабленнее. Может быть, из-за алкоголя, может быть, из-за того, что Мейер не отходил от меня, может быть, из-за того, что Анджела переключила свое внимание на двоюродного брата по соседству, Анджело, который на два года старше Мейера и еще не женат.

Очевидно, она хочет, чтобы вокруг бегали крошечные человечки, и ее не так сильно волнует, откуда они берутся.

Мне приходит в голову мысль, поэтому я наклоняюсь к Мейеру.

— Где твои тети и дяди, если здесь твои двоюродные братья? Это все твои двоюродные братья?

— Нам немного любопытно, не так ли, Котенок? — Ухмылка на его лице, когда он кладет руку на спинку моего стула, откидываясь назад, так же бесит, как и возбуждает.

Поэтому я пожимаю плечами, потому что заметила, что его глаз дергается каждый раз, когда я это делаю, а это значит, что он, вероятно, не фанат этого, но именно он посоветовал мне иметь стержень и когти. Это именно то, кем я пыталась быть весь вечер. Той версией себя, которой я могла бы быть, если бы не выросла так, как выросла, или, может быть, даже если бы я сбежала от них, но никогда не стала жертвой ловушки Трента.

Несмотря ни на что, быть такой версией себя придает сил, и вся эта затея "притворяйся, пока у тебя не получится" кажется действительно привлекательной прямо сейчас.

— Родители Тони и Джесс сейчас в круизе с родителями Бобби и Бекки, — говорит он, указывая на людей в конце стола.

Я никак не могу запомнить все эти имена.

— Тейша, Лорен, Кевин, Бак и Джесси — братья и сестры. Их отец умер несколько лет назад, а их мама… ну, мы с ней не всегда сходимся во взглядах. Они, наверное, сейчас в ссоре. — Он делает глоток своего напитка, называет еще нескольких кузенов, рассказывает мне, в какой части света находятся их родители или почему происходит очередная семейная вражда со старшим поколением. Все это довольно забавно.

— То есть, по сути, ты хочешь сказать, что твоя семья огромная.

Он улыбается, кивая.

— Да. Некоторые люди здесь — семья, но не по крови, вот почему их родителей здесь нет, но это всего лишь небольшая горстка людей, которые действительно нравятся маме.

Я фыркаю от смеха, затем закрываю лицо рукой.

— Боже, такого не случалось уже много лет.

— Это мило, — поддразнивает он, тычась мне в нос, как сумасшедший. — И вообще, почему ты смеешься?

— Ну, я здесь, и я не нравлюсь твоей маме.

Он поворачивается ко мне лицом, на минуту становясь серьезным.

— Она тебя еще не знает. Она полюбит тебя, вот увидишь.

На мгновение замирая, его взгляд встречается с моим, прежде чем он берет мою руку и подносит к своим губам. — Это невозможно не сделать.

— Давайте начнем эту вечеринку, хорошо? — Шай так громко кричит, когда садится ко мне на колени, что я почти морщусь, но потом смеюсь, когда она обвивает руками шею своего брата. — Красавчик, пожалуйста, пойдем потанцуем со мной, Мэй. Тео портит нам удовольствие.

Оглядевшись, я понимаю, что Матео нет в комнате. Я имею в виду, это его дом, так что, если с него хватит, не то чтобы странно, что он исчез. Я его не знаю, поэтому не знаю, в его ли характере быть немного своевольным или интровертированным.

Однако в нем определенно есть что-то такое, чего я не могу точно определить. Смеясь про себя, я качаю головой. Очевидно, что мое суждение о людях неверно. Нет, если посмотреть на мой послужной список. Так что, может быть, я просто отключу этот маленький голосок.

— Хорошо, хорошо, — соглашается Мейер, и Шай вскакивает на ноги, хлопая в ладоши. Меня забавляет, что она всего на несколько месяцев младше меня, и все же Мейер обращается с ней как с маленьким ребенком.

Они все так делают.

— Ты следующий, Хантер! — говорит она, указывая на блондина, который сейчас сидит за столом напротив Рори. — Тогда ты, Человек-Лев.

Когда они отходят от стола, я смотрю на этих двоих, затем решаю перейти с ними на другую сторону. — Почему Человек-лев? — Спрашиваю я, опускаясь на сиденье рядом с Рори.

— Потому что много рычит, — говорит Хантер, по-кошачьи взмахивая рукой с самой широкой ухмылкой, которую, мне кажется, я у него когда-либо видела. Рори закатывает глаза, а я хихикаю.

— О, да. Думаю, в этом есть смысл.

— Это глупо, но мама Марино называет меня Маленьким львенком с тех пор, как я появился в нашем доме. Это просто приклеилось.

— Я не думаю, что это глупо. Ты кажешься невероятно преданным, своего рода львиное сердце. — Он моргает, глядя на меня, затем просто пожимает плечами.

— Может быть.

— Не хочешь потанцевать, Ангел? — Спрашивает Хантер. Хотя я все еще немного злюсь на него, я устала злиться и нести бремя, которое с этим связано. Я также не могу вспомнить, когда в последний раз танцевала с парнем…

— Конечно. — Я поднимаюсь на ноги, немного пошатываясь, но Рори хватает меня за талию с того места, где он сидит. Я кладу руки ему на плечи, прежде чем наклониться вперед и поцеловать его в щеку. — Спасибо.

Прежде чем он успевает ответить, Хантер уводит меня туда, где все танцуют. Музыка представляет собой смесь песен старой школы и более новых хитов. Я понятия не имею, кто включил музыку или даже откуда она звучит, но она достаточно громкая, чтобы ее можно было потанцевать, но не настолько, чтобы я не слышала, что говорит Хантер.

Несколько песен мы танцуем как идиоты, корча друг другу рожи. Я не могу удержаться от громкого хихиканья, когда он прыгает вокруг и виляет передо мной задницей. Он полный псих, но это так весело, что я рада, что решила перестать злиться на него.

Злиться утомительно.

Музыка стихает, и Хантер подходит ближе ко мне, обнимая меня за талию, так что я обхватываю руками его шею и раскачиваюсь вместе с ним.

— Я мог бы заниматься этим вечно, — бормочет он, прижимаясь щекой к моему лицу. — Вот так.

Я кладу голову ему на грудь, не говоря ни слова. Потому что что я вообще могу на это сказать? На самом деле, мне нужно поговорить с ним, с Мейером, со всеми ними сразу, я думаю, и выяснить, чего именно они хотят от меня, потому что от незнания своего места достаточно, чтобы свести девушку с ума.

Вздыхая, я отстраняюсь и открываю рот, но не успеваю я заговорить, как воздух рассекают три выстрела.

Музыка обрывается, и комната превращается в хаос, пока голос не перекрывает это безумие.

— СТОП! — Я оглядываюсь и вижу, что Рори стоит на столе.

— Тео, отведи всех в безопасную комнату, — требует Мейер, когда Рори спрыгивает со стола.

— Иди с ними, — говорит мне Хантер, но мои руки дрожат, и я чувствую себя замерзшей. — Ты будешь в безопасности, просто иди с ними. Там для тебя будет безопаснее. Это может быть ничто, но если это что-то. Никто не пройдет через защиту, но, на всякий случай, иди с ними.

Все уже выходят из комнаты, только Шай плетется позади, ожидая меня. Она выглядит такой же напуганной, как и я, и в моем мозгу всплывает воспоминание о том, что, по ее словам, с ней произошло. Этого достаточно, чтобы заставить мою задницу двигаться, поскольку у нее гораздо больше причин бояться, чем у меня, и если она справится, то и я, черт возьми, смогу

— Будьте осторожны, — говорю я им троим. Каждый из них кивает, и я направляюсь к Шае. Как только мы начинаем идти, я оглядываюсь назад, видя только их спины, когда они идут разбираться с тем, что происходит. Тихий голосок в моей голове подсказывает, что я, возможно, больше их не увижу, и это поражает меня.

Я хочу увидеть их снова. Я хочу принадлежать им, что бы это ни значило.

Несмотря на шок, который пронзает меня, когда в воздухе раздаются новые выстрелы, и Шая бросается бежать, таща меня за собой. Они нужны мне, чтобы выжить.

Дом сотрясается, и Шай издает крик. Звуки выстрелов приближаются, и она замирает.

— Ну же, Шай, — подбадриваю я ее, стараясь не паниковать. Я понятия не имею, где находится безопасная комната. Сейчас я никого больше не вижу, и меня немного беспокоит, что несмотря на то, что мы ходим кругами.

Дом большой, но он не может быть таким большим.

Или я действительно так растеряна из-за адреналина в крови?

Мои руки дрожат, когда я хватаю Шаю за плечи и встряхиваю ее, но она как будто не видит и не слышит меня.

Черт.

Что, черт возьми, мне делать?

Я оглядываю холл, жалея, что не знаю это место получше, и тащу Шаю через ближайшую к нам дверь. Это всего лишь маленькая гостевая спальня, так что определенно не так безопасно, как в комнате страха, (примеч. убежище, безопасная комната) но это должно быть лучше, чем находиться в коридоре.

— Шай, — тихо бормочу я, когда она сползает по стене, хватаясь за голову и зажмурив глаза.

Она повторяет слова

— Только не снова.

— Шай, пожалуйста.

Тишина эхом отдается вокруг нас, и она почему-то громче, чем когда раздавались выстрелы.

Она царапает свои руки, достаточно сильно, чтобы пошла кровь, и меня охватывает паника. Я не знаю, что делать.

Я лихорадочно оглядываю комнату, замечая комод. Двигаясь так быстро, но тихо, как только могу, я роюсь в ящиках и, наконец, нахожу несколько полотенец. Теперь она перестала царапать себя, но снова принялась дергать себя за волосы.

Схватив полотенца, я возвращаюсь к ней, пытаясь вытереть кровь с ее рук, затем пытаюсь вытащить ее руки из волос, но это бесполезно.

Такое ощущение, что она погрузилась в свои мысли, а остального мира не существует.

Из коридора доносятся голоса, но из-за закрытой двери я не слышу, о чем они говорят. Неуверенная, я решаю рискнуть открыть дверь, чтобы посмотреть, кто там. Хантер сказал, что никто не сможет проникнуть за ограждения, не говоря уже о доме.

Но что, если он ошибался?

Голоса становятся громче, но я по-прежнему не могу разобрать, о чем они говорят, хотя слышу, как открываются и закрываются двери.

Мое сердце учащённо бьётся. Что, если они не на нашей стороне?

Черт, черт, черт.

— Шай, — шепчу я, но ничего не слышу. Я открываю дверь рядом с тем местом, где она скользнула вниз, открывая небольшой шкаф. Это отнимает все мои силы, но мне удается уговорить ее переползти внутрь.

Ручка на входной двери в комнату поворачивается, и я захлопываю дверцу шкафа, задерживая дыхание, когда поворачиваюсь лицом к двери.

— Кто это тут у нас? — Лысый мужчина, стоящий у входа в комнату, улыбается мне, демонстрируя свои желтые и почерневшие зубы настолько, что у меня скручивает живот.

Притворяйся, пока у тебя не получится, Куинн.

Выпячивая челюсть и расправляя плечи, я встречаюсь с ним взглядом.

— Та, с кем ты не захочешь связываться.

Его ухмылка почему-то становится шире.

— О, ломать тебя будет весело.

Он тянется за спину, и у меня перехватывает дыхание, когда я внезапно обнаруживаю, что смотрю в дуло пистолета. Я замираю, не в силах отвести взгляд от оружия, направленного мне в лицо.

Он делает шаг ко мне, протягивая свободную руку, поглаживая мою грудь поверх тонкой ткани платья, и мне хочется кричать, рыдать, но пистолет держит меня в плену.

И снова я во власти мужчины и беспомощна.

Ярость захлестывает меня, и я хочу отбросить его руку, черт бы побрал пистолет, но не могу заставить себя пошевелиться.

Унижение и стыд проходят через меня, когда его рука опускается ниже, задирая мою юбку, чтобы обхватить меня.

— О, да. Сломать тебя будет забавно.

Вдалеке снова раздаются выстрелы, кажется, это отвлекает его настолько, что он перестает прикасаться ко мне. Как будто он вообще забыл, зачем пришел сюда.

— Вон, — говорит он, указывая головой на дверь, твердо держа пистолет на мне. — Сейчас.

У меня дрожат колени, когда я пытаюсь выполнить его требование, сосредоточившись на том, чтобы не смотреть на шкаф в надежде, что он не найдет Шаю.

Я выхожу из комнаты, и мое внимание привлекает движение справа. Хантер стоит там, приложив палец к губам, поэтому я снова смотрю вперед.

— Продолжай двигаться! — кричит мужчина позади меня, упирая пистолет мне между лопаток. Я подпрыгиваю, вскрикивая от сильного давления на спину, и делаю еще один шаг, когда он толкает меня вперед.

Он освобождает дверной проем, и пистолет исчезает из моей спины.

— Глупый ход, придурок, — говорит Хантер, и я оборачиваюсь, обнаруживая его стоящим с пистолетом, прижатым к виску парня. — Предательство нас было гребаным идиотизмом.

Парень открывает рот, чтобы заговорить, но, кажется, дважды задумывается, когда замечает в холле еще три тела, которые в данный момент лежат в лужах крови.

В этот момент Мейер и Рори появились в верхней части зала, Рори был забрызган кровью, Мейер с закатанными рукавами, оба растрепанные, но совершенно невозмутимые.

— Ты в порядке, Котенок? — Спрашивает Мейер, когда подходит ко мне, и я автоматически киваю.

О, да. Я вся в радуге и солнечном свете.

— Он причинил тебе боль? — Спрашивает Рори, взглянув на меня, прежде чем перевести взгляд на парня, который держал меня на мушке.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но стыд пронзает меня, и слова ускользают из меня. Поэтому вместо этого я киваю и смотрю в землю.

— Ублюдок приставлял пистолет к ее спине, когда я нашел их, — выплевывает Хантер, снова привлекая мое внимание к ним, и лицо Рори становится гневным.

— Он прикасался к тебе? — Спрашивает меня Рори, не сводя с меня глаз. Я стою неподвижно, но он, должно быть, видит унижение на моем лице, потому что сжимает кулаки. — О, он мой.

— Шай, — говорю я Мейеру, пытаясь изменить фокус всей этой ситуации. Он хмурит брови, как будто не понимает, о чем я говорю. — Она… она не в лучшем состоянии. Она в шкафу.

— Ты справишься с этим? — Хантер спрашивает Рори, который кивает. — Я заберу Шаю.

Мейер кивает, облегчение от того, что я не совсем понимаю, мелькает на его лице.

— Спасибо.

Рори берет парня и ведет его по коридору в направлении, противоположном тому, откуда они пришли, когда Хантер входит в комнату, из которой я только что вышла, оставляя меня стоять с Мейером.

— Давай, котенок. Пойдем за остальными. — Он заправляет мои волосы за ухо, прежде чем окинуть меня взглядом, как будто хочет убедиться, что со мной действительно все в порядке. — Тогда я все тебе объясню.

— Хорошо, — тихо говорю я, адреналин вытекает из моего организма, оставляя меня измотанной и сбитой с толку. Для меня все это не имеет смысла, но, с другой стороны, я еще не понимаю этот мир.

Хотя, у меня такое чувство, что скоро я узнаю больше, чем когда-либо хотела. Наверное, мне следовало быть осторожнее со своими желаниями.

Как только мы выпустили всех из безопасной комнаты, Мейер закончил тем, что разобрался со всей своей семьей, успокоил маму и отправил их всех домой. Он все время держал меня рядом, держал за руку, заземлял, и каким-то образом, несмотря ни на что, я все еще чувствовала себя в безопасности.

Он закончил разбираться со всеми около часа назад, и с тех пор мы находимся в его офисе. Он много кричал по телефону, пока я сидела на полу возле камина, который он разжег для меня, и смотрела на пламя.

Сейчас я должна быть в полном беспорядке. Напугана. Хотеть убежать. В бешенстве.

Но почему-то это не так.

Проблема в том, что я не могу понять, то ли я просто оцепенела и все это еще впереди, то ли я просто…в порядке.

Я не могу представить, что со мной все в порядке, я просто смотрела в дуло пистолета. Черт возьми, я даже не могу вспомнить, как выглядел парень, который приставил пистолет к моему лицу, но я очень ясно вижу, как он направлен на меня. Чувствую, как он впивается мне между лопаток. И все же… Я спокойна,

Ты меня шокировала.

Все то время, что мы здесь, Шай не выходила у меня из головы. Я знаю, Хантер сказал, что доберется до нее, но я не знаю, как бы он вывел ее из того психического состояния, в котором она находилась. Она рассказала мне о некоторых своих проблемах, своего рода о связи с травмой, но, очевидно, она едва коснулась поверхности, когда мы разговаривали, потому что такая реакция… Я тоже до сих пор не знаю, как это обработать.

Мейер замолкает, отвлекая мое внимание от пламени, чтобы посмотреть на него, стоящего, прислонившись к подоконнику окна. Он потирает виски и выглядит так, словно прямо сейчас вся тяжесть мира легла ему на плечи. Он еще ничего не объяснил, но был немного занят, и я не уверена, что нахожусь в состоянии должным образом воспринять все, что он может мне сказать.

— Что у тебя на уме, Котенок?

Я наклоняю голову, пока он наблюдает за мной. Он пытается встать, как будто собирается подойти ко мне, но его прерывает стук в дверь.

Она открывается, и в щели появляется голова Рори. Как только он видит, что мы здесь, он входит, Хантер следует за ним мгновением позже.

— Все улажено, — говорит Рори Мейеру, который кивает, снова пощипывая переносицу.

— Что ты узнал?

Рори смотрит на меня, прежде чем ответить на вопрос Мейера.

— Он был предан нам, но перешел на другую сторону несколько недель назад. Что-то связанное с его братом, во что я не совсем уверен, что при обычных обстоятельствах поверил бы, но я убедился, что это правда.

Он делает паузу, и я снова перевожу взгляд на огонь. Я не уверена, что хочу точно знать, как он добился того, что узнал правду, но также я не могу удержаться от вопроса, почему осознание того, что он, должно быть, дошел до крайности, не беспокоит меня так, как должно.

Мне не нравится насилие, но… прямо сейчас я хочу, чтобы он сделал все, что мог, чтобы выяснить, что произошло. Больше из-за Шаи, чем из-за того, что случилось со мной. Это место, где она должна была быть в безопасности. Даже если она отпускала ехидные замечания о том, что это ее клетка, я могла сказать, что ей это не нравилось. Или, по крайней мере, ей не так сильно, как мне, не нравилась идея оказаться запертой здесь, где никто не мог до нее дотянуться.

Но эти люди отняли у нее это, пусть и всего на мгновение.

Между первыми выстрелами и тем, как Хантер нашел нас, прошло не более двадцати минут, но мне показалось, что прошли часы. Для Шаи… Я даже представить себе не могу.

Я снова включаюсь в их разговор, пропустив хороший кусок, погрузившись в свои мысли.

— …было еще трое. Один сбежал, но он ненадолго потеряется. Остальные были уже мертвы, когда я их нашел. Везучие засранцы.

Мейер кивает.

— Я разговаривал по телефону все время, пока тебя не было. Дарио клянется, что ни черта не знал, но я не доверяю этому мудаку. Его люди не стали бы действовать без него.

— Они могли бы, — проворчал Рори. — Там ходило много слухов. Коул держит меня в курсе событий, лояльность меняется, и Дарио уже не набирает голосов так, как раньше. Коул понятия не имел, что происходит сегодня вечером, что заставляет меня думать, что это был Джованни.

Майер приподнимает бровь, в его глазах мелькает недоверие.

— Младший брат Дарио затевает силовую игру?

— Ходят слухи, что у него есть влиятельные друзья за пределами клуба, которые хотят видеть его восседающим на метафорическом троне.

Для меня все это не имеет никакого смысла, но я молчу. Мейер сказал, что все объяснит, и я верю, что он мне не соврет. Я имею в виду, зачем ему это в данный момент? Я здесь, слушаю все это. Они знают, что я не пойду в полицию, они знают, что я не сбегу — не то чтобы я могла, даже если бы захотела, — поэтому я держу рот на замке, наполовину сосредоточившись на них, пока пытаюсь согреться у огня рядом со мной.

— Черт возьми, — шипит Мейер. — Что за бардак. — Он на мгновение замолкает, прежде чем повернуться к Хантеру. — Как Шая?

— Она не очень хороша, — говорит Хантер, нахмурившись. — Она все еще не пришла в себя, ни один из обычных советов или уловок не работает. Я не знаю, что именно ее спровоцировало, но, учитывая все обстоятельства, это могло быть что угодно. Твоя мама сейчас с ней, но я думаю, ей нужно вернуться.

— Вернуться? — Тихо спрашиваю я, перебивая.

Я поворачиваюсь так, чтобы огонь был у меня за спиной, лицом к ним троим.

— Как много тебе рассказала Шай? — Спрашивает меня Хантер, опускаясь на стул у стола Мейер.

— Не очень, — признаю я. — Достаточно того, что я знаю, что ее похитили, что это было плохо, и внутри нее есть эта тьма, но недостаточно, чтобы я была готова к сегодняшней ночи.

Хантер смотрит на Мейера, затем на Рори, который занимает второе свободное место, прежде чем снова переводит взгляд на меня.

— Шаю похитили, когда она путешествовала, пытаясь найти себя во время знакомства с миром. С ней был охранник, но Шая привыкла презирать свою охрану, не видела в этом смысла. Поэтому однажды ночью она ускользнула от них, и в итоге ее похитили торговцы людьми.

Он делает паузу, как будто ждет, есть ли мне что сказать, но я молчу, ожидая услышать остальное.

— Ее пичкали наркотиками до тех пор, пока она больше не могла сопротивляться, пока не начинала умолять о большем и делать все, что они хотели, просто чтобы получить дозу. Ради побега или просто из-за наркотика, я не знаю. К тому времени, как мы нашли ее… ну, это заняло у нас слишком много времени.

— Это тогда ты нашел Йен? — Спрашиваю я, удивляясь сходству в этой истории.

Хантер кивает.

— Именно так. В ту ночь мы вытащили почти пятьдесят девушек, нескольких парней, но это едва ли повлияло на ход операции.

Я киваю, мое сердце болит за Шаю и Йен — несмотря на мои нынешние чувства к ней, я не бессердечная стерва — и за то, что они, должно быть, испытали.

— Когда мы вернули ее обратно, мы отправили ее на реабилитацию, чтобы она очистилась, но довольно быстро поняли, что ей нужно нечто большее. Поэтому она провела некоторое время в лечебнице, которая помогла ей снова стать собой, на что бы это ни было похоже. Ей потребовалось много времени, чтобы смириться с тем фактом, что она больше не будет тем человеком, которым была раньше. Но что вы испытали сегодня вечером? Именно в таком состоянии мы находили ее, несколько раз, между реабилитационным центром и лечебницей.

— Так ты отправляешь ее обратно? — Спрашиваю я, глядя на Мейера.

Он вздыхает, прежде чем ответить мне.

— Я сделаю все, что ей нужно. У нее уже много лет не было приступов. — Его кулаки сжимаются на столе перед ним, и мне приходит в голову, что он чувствует ответственность за то, что с ней случилось. И тогда, и сейчас несмотря на то, что первое, скорее всего, не имело к нему никакого отношения.

Тяжёлая корона.

— Если ей нужно вернуться, она вернется. Если она сможет выбраться, тогда, когда она это сделает, я спрошу ее, чего она хочет. Но, возможно, это к лучшему. — Он снова замолкает на мгновение, и то, как темнеют его глаза, заставляет мое сердце бешено биться в груди. — Потому что после сегодняшней ночи это неизбежно. Мы слишком долго балансировали на грани мира, и сегодняшняя ночь разрушила это. Она должна быть готова, и ты тоже.

— Что это значит? Я тоже сейчас куда-то иду? — Спрашиваю я, сбитая с толку.

Он качает головой, не отрывая от меня взгляда.

— Нет, если ты не хочешь, но все изменится. Я не могу оставить это без ответа. Они пришли за моей семьей и пожалеют об этом. Мне нужно знать, что ты справишься с этим, Куинн, что ты имела в виду то, что сказала мне в машине о том, что ты наша, потому что это единственный выход, который у тебя есть. Приближается война, и она будет кровавой.

У меня пересыхает во рту, когда я задаюсь вопросом, как я перешла от своего самого большого беспокойства о том, что Трент найдет меня, к тому, чтобы быть втянутой во что бы то ни было, что бы это ни было. И все же я ловлю себя на том, что киваю, не уверенная, пожалею ли я о своем импульсивном решении или оно будет лучшим из всех, которые я когда-либо принимала.

На данный момент Трент даже не кажется мне проблеском на моем радаре. В начале этого дня я не думала, что это возможно, не говоря уже о моей реальности. Даже в самых смелых мечтах. Но мое сердцебиение выравнивается, дыхание становится ровным, а разум чувствует себя сильнее, чем, я думаю, я когда-либо чувствовала.

— Я имела в виду то, что сказала, — говорю я им, встречаясь взглядом с каждым из них, прежде чем снова поворачиваюсь к Мейеру. — Я никуда не собираюсь, война это или нет. Возможно, я с самого начала не хотела быть здесь, но я здесь, и даже если бы я не имела в виду то, что сказала раньше, они пришли за Шаи. Кто бы это ни был, кого только что забрал Рори, он надругался надо мной так, как, я поклялась, никто никогда больше не сделает. Я устала убегать от своих демонов. Просто скажи мне, что делать, потому что на этот раз я участвую в борьбе.