Утром матросы переправили молодых женщин на парусники и уплыли в одним лишь им известном направлении, оставив старух хоронить своих мертвецов.
– Вы обещали и не помогли, – зло напоминл Урюрвкос.
– Да, обещали, – смиренно ответил Берхард. – Но ты сам видел, что вам вдвоём ничего нельзя было поделать с этими людьми. Ну а я не имею той силы, что есть у тебя и помочь, конечно же, ничем не мог.
– Если бы мы напали на них, то они нас сразу бы убили, – вторил Матис. – Тогда это стало не местью, а самоубийством. В самоубийстве же нет ничего героического.
Ещё с четверть часа братья как могли убеждали своего нового знакомого в невозможности отмщения прошедшей ночи, но тот сдался лишь после заверения, что по опознавательному знаку эти корабли рано или поздно найдутся. Вот только для этого придётся Урюрвкосу плыть вместе с ними. Парень не долго раздумывал и согласился, чему его собеседники несказанно обрадовались, поскольку чувствовали себя довольно отвратно из-за того, что показали себя бесполезными.
Пока они втроём возвращались на условленное место, братья ругали себя последними словами, что с легкомыслием относились к наставлениям отца не сразу отправляться в опасные места, как они планировали изначально, а набирать жизненный опыт постепенно, не беря на себя ношу тяжелее, чем можно снести. Их новый знакомый просто молчал, но его мысли было понять несложно и оставшуюся половину пути они говорили ему банальности типа “плетью обуха не перешибёшь” и “один в поле не воин”. Когда-то Евпл сказал им, что чем более простую жизнь ведёт человек, тем проще должны быть рассказаны ему примеры для наставлений, и теперь молодые люди хотя бы так старались следовать словам отца.
Через пару седмиц подошли корабли, идущие от острова Аналаманжа и братья через пару месяцев уже шли по улищам Антиохии, подбадривая Урюрвкоса, полностью оробевшего от увиденного. Парни нисколько не сомневались, что их отец не выскажет своего неудовольствия от того, что в его дом привели чужака, но последующая реакция удивила их довольно сильно.
– Как зовут твою мать? – был первый вопрос Евпла, когда сыновья рассказали ему о всём произошедшем.
– Лапанальда, – ответил мальчик.
– Хм… слышал ли ты об Айол?
– Нет.
– Как же ты узнал о том, что можешь делать огненные шары? – спросил мужчина и, видя недоумение на лице ребёнка, показал огненную сферу на своей ладони.
– Мне рассказала об этом мама.
– А откуда твоя мама узнала об этом?
Урюрвкос недоуменно смотрел на всех и ничего не отвечал. Евпл решив, что дальнейшие расспросы ничего не дадут, обратился к сыновьям:
– Его можно будет поселить там, где спал Гликон. Ты, Матис, назначаешься ответственным за парня и будешь как бы его опекуном. Везде он первые полгода должен будет ходить за тобой и слушать твои объяснения, и наставления. Это будет чем-то напоминать то, как Гликон обучал Лилиту. Когда отдохнёте, то вы оба нарисуете мне флаг, который видели на тех парусниках, и я подумаю, как быть дальше…
Кирс стояла на причале и внимательно смотрела на подплывающие корабли из Антиохии. Этот гордец Гликон опять где-то возится с очередным больным, будто вылеченная чужая печень важнее поиска одарённых. Вот она никогда не упускает возможность первой осмотреть прибывающих новых поселенцев, чтобы усилить своё окружение.
Недавно женщина заметила среди фарсских моряков одарённого, но тот, следуя патриархальным обычаям своего народа даже слушать не пожелал ромейку, когда она предложила хорошую работу за приличное жалование. Дурачок! Пусть заживо гниёт в своём тесном трюме или упадёт за борт во время шторма.
Вот парусники пришвартовались, спустили трапы и, как обычно, первыми стали сходить мужчины. Некоторые из них вели за собой женщин, с которыми познакомились за время долгого плавания. Кирс и обе её служанки зорко осматривали всех в надежде увидеть ауру какого-нибудь цвета, а люди всё шли и шли, и настроение женщины стало постепенно падать. Вроде бы мелькнуло слабое красное свечение?! Поднятая рука – и служанки быстрым шагом подошли к одной из полуголых дикарок. Она не сразу поняла, что от неё хотят, но смиренно пошла за позвавшими её женщинами. Вряд ли появится ещё кто-то из одарённых, но не в правилах Кирс уходить до того, как с корабля сойдёт последний прибывший.
Какое-то странное движение на одном корабле и по трапу сходит несколько моряков, ведущих за собой связанного мужчину, – он или дебошир, или кто-то из тех, кто тайком пробрался в трюм, пока парусник стоял около Лесного острова. Хм… фиолетовая аура.
– Кого вы ведёте? – Кирс встала на пути группы.
– Да вот, он прятался в одной из бочек, загруженных в трюм на Лесном острове. Теперь ведём его в магистрат, чтобы там решили его судьбу, – почти беззлобно ответили матросы, уже предвкушая скорое посещение местной таверны.
– Я – Кирс, боевой маг этого поселения и я забираю этого человека себе. Можете сказать об этом своему капитану или чиновникам в магистрате.
– Но нам приказано доставить его в магистрат, – попытался выполнить отданный ранее приказ один из матросов.
– Ты собираешься возразить боевому магу? – удивилась Кирс и на её ладони заиграла огненная сфера.
Моряки лишь молча попятились назад.
– Вот вам пара серебряных монет, – женщина протянула деньги. – Идите в таверну и промочите свои сухие глотки. И не бойтесь, проблем с выполнением приказа капитана у вас не будет.
Маг взглянула на оторопевшего мужчину:
– По закону Лисаса все, кто тайно проникли на корабль, отправляются на принудительные работы. Я же освобождаю тебя от такой участи, и теперь ты будешь служить только мне. Следуй за мной, – и Кирс, кивнув служанкам, величественно направилась к своему дому, радуясь в душе такому неожиданному улову…
Суруш всматривался в горизонт и ждал, когда появится остров. Ему совершенно не хотелось отрываться от своих дел в Империи фарсов, хотя, по правде говоря, ничем особым он занят не был, но мечты о том, что выполнив поручение отца и Совета магов, он сможет возвыситься, грели его самолюбие. К тому же он был заинтригован рассказами о той женщине, которые ему поведал отец. Сможет ли Суруш её обольстить, как это он неоднократно делал до этого, или орешек окажется ему не по зубам?
Наконец, вперёдсмотрящий прокричал “Вижу остров!” и через некоторое время и маг увидел дымку, которая довольно скоро визуально сформировалась в береговую линию. Ну что же, игра скоро начнётся. Понять бы только, кто охотник, а кто дичь.
Уже на причале Суруш узнал, что к одной таверне наконец-то пристроили жилые помещения, где можно переночевать с относительным комфортом. Мужчина опасался, что свободных комнат не будет, но хозяин гостиницы заверил, что тот может даже выбрать себе приглянувшееся помещение. Закинув немногочисленные вещи в прикроватный сундук, Суруш спустился в столовый зал и заказал себе полноценный обед, хотя время было ещё раннее. Когда маг находится вне Империи фарсов, то некоторыми обязательными религиозными требованиями можно пренебречь, получив на это разрешение у священника-дастура. Вот и теперь Суруш внешне выглядел почти так же, как и большинство местных, ничем не напоминая огнепоклонника ни верхней одеждой, ни манерами. Но послабления не освобождают от стремлений к благим мыслям, благим словам и благим деяниям.
Еда оказалась на удивление хорошей, и мужчина блаженно откинулся на спинку стула, – он избавился ещё от одного переживания, что на острове ему придётся питаться чуть ли не сырым мясом. Всё-таки, эти ромеи умеют неплохо готовить, что бы не говорили ему фарсские купцы. Теперь можно немного отдохнуть на постели и после дневной жары отправиться осматривать поселение в котором придётся провести много времени.
Хотя Суруш довольно часто бывал за пределами своей империи, он испытывал некоторую неприязнь ко всему нефарсскому, в том числе и к архитектуре. Деревянные же дома, скопированные ромеями у туземцев, казались ему верхом дикарства, – как бы он не относился к враждебному государству, мужчина не мог не признать многих его культурных и технологических достижений, и теперь не мог понять, как граждане этой великой империи могут что-то заимствовать у племён, стоявших на одной из низших ступеней бытия.
Видимо, на его лице отразилась такая гамма негативных эмоций, когда он разглядывал деревянный дом в местом стиле, что проходящая мимо женщина обратилась к нему с вопросом:
– Уважаемый, если ты заболел, то, пока не поздно, следует обратиться к целителю.
– Нет, со мной всё в порядке. Я просто изумился тому, что ромеи живут в домах, придуманных дикарями, – ответил мужчина на эллинском языке.
– Если существует нечто, что можно позаимствовать, то почему бы это и не сделать? В конструкциях же этих домов я не вижу ничего ущербного. Ты, наверное, первый день в нашем полисе, раз удивляешься его строениям?
– Да, я приехал сегодня. Меня заинтересовали перспективы развития данного поселения, о котором давно говорят на рынках наших прибрежных городов.
– Ну раз так, то, может быть, я смогу быть тебе полезной. Я многое знаю о здешней жизни, – предложила незнакомка и добавила. – Меня зовут Кирс.
В начале разговора Суруш был несколько изумлён тем, что женщина обратилась к нему первой и начал думать, что перед ним продажная девка, но, услышав знакомое имя, сделал как можно более радушное лицо.
– Меня же зовут Суруш и я не откажусь от помощи такой прекрасной женщины.
Прекрасная женщина мило заулыбалась, но если бы мужчина услышал рык, раздавшийся в её душе, то бежал бы без оглядки на первый же отходящий корабль. Да, Кирс уже давно была извещена о прибытии очередной флотилии из Империи фарсов и с первого же взгляда опознала в незнакомце фэридуна с аурой огненной стихии. Конечно, ей и в голову не пришло сравнивать его внешность с тем лжеювелиром, побывавшем у неё почти полгода назад, но то, что фарсы-маги стали чаще появляться в Лисасе, было ею отмечено.
Ближайший час Кирс посвятила увлекательному рассказу о поселении, в котором упоминались как многие значимые жители, так и род их занятий. Не забыла она рассказать о племенах, долгое время остававшихся почти враждебными к поселенцам, но потом осознавших, что торговля – один из хороших способов для достижения собственного благополучия.
Когда экскурсия подошла к концу, и каждый пошёл своей дорогой, то женщина была несколько удивлена и, даже, уязвлена, что фарс не проявил к ней мужского интереса. Он расстался с ней таким же равнодушным, каким был в начале их знакомства, и Кирс это сильно задело. Суруш же, наоборот, был очень доволен собой, поскольку опытным взглядом сердцееда разглядел замешательство новой знакомой, возникшее от того, что он упорно не замечал те женские уловки, на которые клюют менее опытные мужчины. Теперь же ему, как и заядлому рыбаку, остаётся лишь ждать, когда рыба, считающая себя слишком мудрой, заглотит наживку…
– Ну как, Матис, идёт процесс окультуривания Урюрвкоса? – спросил Евпл своего сына.
– За прошедшие четыре месяца он начал довольно сносно говорить по-эллински и перестал бояться большого скопления людей, и крупных животных, встречающихся на улицах Антиохии.
– А что с магией?
– С обучением магии не всё так хорошо, как хотелось, но прогресс наблюдается, – произнёс молодой человек и добавил. – Так сказал Эразм.
– Ну раз он так сказал, значит, беспокоиться не о чем, – улыбнулся Евпл. – Теперь давай поговорим о вас с Берхардом. Вы всё так же хотите покинуть отчий дом и отправиться в опасные путешествия?
– Покинуть не хотим, а вот отправиться в путешествия не отказались бы, – осторожно ответил Матис. – Но плыть долгие месяцы в сторону захода солнца что-то не хочется.
– Ну тогда подумайте и предложите свои варианты. Время ещё есть.
– Что значит это уточняющая фраза? – сын выглядел несколько удивлённым.
– Ты же знаешь, я уверен в скорой войне между Империей фарсов и нашей. Вдруг, вы захотите отправиться в её сторону, а через месяц начнутся боевые действия, и вас там запросто арестуют как представителей вражеского государства, в лучшем случае. В худшем же, сразу убьют как шпионов .
– И как нам быть? – упавшим голосом спросил Матис.
– Ну откуда же я знаю? – с деланным удивлением ответил отец. – Вы уже взрослые, вам и решать. Если же хочется узнать моё мнение, то я скажу, что лучше бы вам далеко не удаляться, поскольку всё может настолько быстро измениться, что и возвращаться, может, будет некуда.
– Ну не дойдут же фарсы до Антиохии за месяц?
– Не дойдут. Но когда это случится, то уже будет поздно покидать это место.
– Ты что-то задумал?
– У меня есть одна идея, сын, но за продвижение к её осуществлению, возможно, придётся заплатить слишком большую цену. Пока я большего тебе сказать не могу, но возможно, мы ещё вернёмся к этому разговору. А вот то, что мне не хочется видеть вас слишком долго неженатыми, я скажу прямо сейчас, – выражение лица Евпла сделалось очень серьёзным. – Поверь, сын, что многие люди, откладывающие женитьбу на неопределённо долгий срок, до самой смерти остаются холостыми.
– Почему, отец? – Матис всем своим видом показывал искреннюю заинтересованность в ответе.
– Всё дело в привычке. Когда мужчина долгие годы живёт один в своё удовольствие, то в итоге он приходит к мысли, что менять сложившиеся привычки не хочется. Семья – это большая ответственность по отношению к жене и детям, а после сорока лет брать ответственность за другого человека вряд ли кто захочет. Сейчас тебе кажется, что сорок лет – это слишком далёкое будущее. Я тоже так думал, когда мне было семнадцать…
Матис многое не понял из сказанного отцом, но постарался пересказать Берхарду его слова в точности. Они ещё какое-то время делились своими мыслями, а потом решили, что в ближайшее время присоединятся к команде одного из тех отцовских кораблей, что бороздят воды внутреннего моря. Так и мир посмотрят, кое-какой боевой опыт получат и, возможно, Кайрос или Тюхе дадут им возможность приобрести хотя бы немного личных денег.
Урюрвкоса тоже было решено взять с собой, – всему необходимому он рано или поздно научится во время плавания. Мальчишка принял данное предложение со всем энтузиазмом, – хотя обучение магии ему и нравилось, но ему было постоянно неуютно в замкнутом пространстве, поскольку привык к бескрайним просторам своего острова, где небо постоянно над головой, а глаз редко когда во что-то утыкается.
Последующие три месяца парни были заняты усиленной военной подготовкой и вскоре поднялись на палубу одного из парусников, перевозящих чёрное дерево, специи и креплёное вино мадеру (примерно так уроженцы Лесного острова называли свою родину) в столицу восточной части Империи. Затем маленькая флотилия направится к хазарскому берегу, с целью тоже порадовать местных купцов необычным товаром и приобрести предметы роскоши, ценимые византийскими патрициями.
С Хазарской империей уже давно нет никаких территориальных споров, так что Евпл разрешил подросткам получше ознакомиться с жизнью этого ранее воинственного и неспокойного соседа, на какое-то время осознавшего, что худой мир лучше доброй ссоры. Мужчина и сам был бы не прочь побывать в тех далёких землях, но подрастающие Кира, Пакор, Артистона и другие дети требовали пристального внимания, поскольку обучение их магии намного важнее, чем путешествие в неизведанные земли.
Ничего, у Евпла впереди очень долгая жизнь и он очень надеется, что успеет побывать не только у всех соседей Империи, но и в намного далёких землях… в Империи Цин, например. С этими мыслями мужчина проводил взглядом едва виднеющиеся паруса и медленно пошёл к дому, – на нём лежит большая ответственность за детей и домочадцев.