Семена магии 3

Глава 24

– Как встретил тебя Император? Понравился ли имперский двор? – встретил Евпл Эразма, вернувшегося из Византия.

– Император со мной особо и не разговаривал, – ответил Альберус. – Да и видел я его лишь разок. Вот с женой и вторым сыном, да, беседы были, но ты и сам понимаешь, что с ними много кто общается.

– Ну рассказывай, не томи, – Евпл был по-настоящему заинтригован. – Неужели надо всё клещами вытягивать?

– Приплыл в Византий, – начал рассказ Эразм. – В порту меня встретил какой-то высокопоставленный военный, который и провёл во дворец через многочисленные охранные посты. Там он и сдал меня на руки управляющему дворца (или как он там называется, я не запомнил), а тот уже передал в ведение главного дворцового асклепиада. Неплохим человеком он оказался, хотя вначале довольно настороженно себя со мной вёл.

– Ну это и понятно, ведь он мог подумать, что ты его подсидеть хочешь, – вставила слово Ильва.

– Об этом я думал ещё по пути в Византий, – признался Альберус. – Асклепиады всегда ревниво относились к своему привилегированному положению. Ну а должность врача Императора к этому ещё больше должна подталкивать. Вот мне и приходилось не столько сына нашего императора подбадривать, сколько его официального лекаря.

– Не позавидую я тебе, отец, – сказал Евпл. – Ну а что происходило дальше?

– Когда всё было сделано, и сын императора пошёл на поправку, – продолжил Эразм, – то мне стали предлагать жить во дворце и лечить всех этих… всех, короче. Я отнекивался, конечно. Говорил, что уже стар и менять привычную тихую жизнь в провинции не хочу.

– И тебя вот так просто отпустили? – удивился Евпл.

– Пришлось заверить, что через несколько лет подрастёт сын, и, если они не передумают, то можно будет его во дворец и послать.

– Ты вот так просто решил распорядиться жизнью нашего сына? – посуровела Ильва.

– А что мне оставалось, жена? – стал оправдываться Евпл. – Ещё неизвестно, кто через пять лет будет Императором. Может, и династия сменится, как это происходило неоднократно. К тому же, непосредственная охрана императоров, – вáранги, – состоит из северян, как ты знаешь, и сыну будет с кем и поболтать, да и в случае нужды, обратиться за помощью.

– Всё-равно, мне это не нравится, – настаивала на своём Ильва. – Окружение восточного императора похоже на мешок, наполненный коварными ядовитыми змеями, чем на безопасное место.

– Лет через пять мы, возможно, и задумаемся об этом, – махнул рукой Эразм. – В конце-концов, второй сын императора может запросто оказаться первым.

– А может и неожиданно умереть вместе со своим ближним кругом, – не успокаивалась женщина. – Ведь всем известно, что при дворе хоть западного императора, хоть восточного, всегда сталкиваются интересы нескольких политических группировок. Более того, вокруг нашего императора своей вознёй занимаются всякие западные интриганы, например, купцы из Венетии, поскольку им хочется как снизить размер таможенных пошлин, так и получить различные преференции в Асийских провинциях. А ты, муж, хочешь в этот змеиный клубок послать нашего сына!

Муж с женой ещё долго препирались, а Евпл думал о том, что несмотря на всю неповоротливость имперской бюрократии, в столице нашлись люди, которые задумались о привлечении мага. Что это, – прозорливость или они насмотрелись на императора фарсов, окружённого фэридунами? Ладно, нечего сейчас ломать голову в попытках понять происходящее.

Придя домой Евпл увидел, как его сын Матис рассказывает домочадцам об увиденном в столице. Во дворец его не пустили, но парню хватило и просто посмотреть на Византий, поскольку во время предыдущего путешествия его не отпускали в столицу надолго. Берхард же, официально представленный помощником мага, по императорскому дворцу тоже особо не ходил, поскольку часто не разрешали, но увидел несколько больше, чем даже Эразм. О некоторых своих похождениях он домашним не рассказывал и лишь признался отцу, что парочке приставленных служанок было интересно провести с ним время.

Северяне? Да, они находятся на особом положении и не склонны болтать с посторонними, но ему удалось поговорить с ними и, даже, быть приглашённым на какое-то празднество, поскольку приняли его за сына какого-то дана. Пришлось ему рассказать о пребывании отца в Оланде и во фьордах, и это ещё больше заинтересовало варангов. Но вскоре Берхард зарёкся общаться с охраной Императора, поскольку понял, что эти люди ему не особенно приятны.

– Возможно, сын, ты через чур требователен к ним, – примирительно сказал Евпл. – Не настолько они плохи, как ты описал. Да, северяне грубы и сильно отличаются от ромеев не только внешним видом, но если с кем-то из них действительно подружишься, то, скорее всего, не пожалеешь. Хотя, честно говоря, такая дружба должна быть выгодна обеим сторонам, поскольку иметь в друзьях слабого и малозначительного человека никакой северянин, тем более, дан, не захочет.

– Так и к многим людям такое замечание также справедливо, – заметил Берхард и продолжил рассказ о своём пребывании во дворце…

Кирс уже много времени пыталась понять, что собой представляет загадочный артефакт, найденный ею в доме умершего фэридуна, но так и не смогла продвинуться хотя бы на шаг в своих исследованиях. Отложив, всё-таки, металлический ящичек подальше, женщина принялась ознакамливаться с книгами, сортируя их по различным критериям, в том числе и по языку написания, и своему интересу к темам в них затронутых. Одни фолианты оказались ранее прочитанными, в то время как другие были первоисточниками, на которые иногда ссылались труды, запертые в библиотеке Совета.

Примерно треть книг были отмечены Кирс как очень редкие и уникальные, четверть – редкие, а десятая часть – написанными на неизвестных языках. В любом случае, женщина была довольна своей находкой и ни разу не пожалела о том способе, каким она попала к ней.

Оставшееся до разрешения от бремени время было потрачено на осмотр странных вещей фэридуна, но ни она, ни Элберз так и не смогли понять их предназначение. Другим же магам Кирс показывать их совершенно не собиралась, благоразумно решив, что не сможет скрыть тот способ, каким они попали к ней.

Рождение сына стало радостным событием, к которому давно готовился Суруш. Новорождённого, по местной традиции, целый месяц не показывали никому, ну а потом в их дом хлынул поток гостей. Сама бедхин-Кирс, как было заведено у фарсов, при этом не присутствовала, но наблюдала через различные тайные отверстия в стенах. Предосторожность оказалась не лишней, поскольку один из обездвиженных гостей, скорее всего, замышлял нечто плохое, поскольку имел в рукаве странный влажный платок, который, как он сознался впоследствии, требовалось поднести к лицу младенца.

Произошедший инцидент заинтересовал Элберза, но не совсем так, как этого хотела бы женщина. Маг несколько дней расспрашивал её о том, как она на расстоянии смогла парализовать того мужчину, но Кирс просто отмалчивалась, и эта тактика сработала – свёкор понял, что его вопросы останутся без ответа и удалился, будто бы ничего и не произошло. Лишь намного позже женщина узнала, что он был в числе тех, кто видел покушавшегося человека живым одним из последних.

Суруш не стал надолго откладывать мысль об последующем увеличении своей семьи и уже через полгода узнал о новой беременности супруги, в последние месяцы больше интересующуюся не столько получением новых знаний, которые она без устали впитывала в последний год, сколько ближайшими к столице землями. Кирс объездила все города и поселения, находящиеся от столицы в нескольких днях пути, объясняя мужу этот внезапно возникший интерес желанием получше узнать местную культуру, чем несказанно его обрадовала.

Понятно, что истинную причину, – поиск мест силы тёмной магии, – она скрывала ото всех. Долгое время женщине не удавалось найти желаемое и она уже почти отчаялась, но к шестому месяцу беременности, когда уже полагалось не покидать дом, в труднодоступном горном ущелье была найдена тёмная дымка. Теперь Кирс окончательно успокоилась и в последующие месяцы улыбка не сходила с её уст.

На этот раз родилась девочка, и это событие несколько разочаровало Суруша, но супруга смотрела на него таким взглядом, что мужчина не решился показать свои истинные чувства и надарил той множество подарков. Дочь была отдана на попечение кормилицы и нянек, и Кирс могла не только снова вернуться к своим занятиям, но и к созданию вокруг себя некоего круга если не почитателей, то добровольных помощников.

Магиня во время своего вынужденного безделья в последние месяцы беременности много думала о патриархальных традициях фарсского общества и пришла к выводу, что дочери магов начинают активно проявлять недовольство своей необразованностью и неприглядным использованием их лишь для производства потомства. Конечно понятно, одарённым женщинам в ближайшее время не быть боевыми магами, но, как минимум, целительницами они стать могут. Последующие месяцы Кирс, кроме своих личных дел, занималась подготовкой мнения столичных магов, что целительницы помогут увеличению количества фэридунов, поскольку займутся исцелением женщин и детей.

Первое время подобные речи с трудом находили понимание среди мужчин, но с энтузиазмом были восприняты их жёнами, которые на протяжении последующих месяцев постоянно говорили об этом. Конечно, члены Совета этих разговоры, как правило, не слышали, но у многих из них имеются женатые сыновья. Так что когда Кирс стала заводить разговоры со старцами о женщинах-целительницах, то общественное мнение уже было подготовлено.

Ей были неизвестны подробности обсуждения данного вопроса, но Совет магов отклонил необычное предложение под предлогом нарушения традиций в случае его принятия. Пришлось снова общаться с женщинами, которые были немало разъярены подобным поворотом дел, и подсказать им простое, но необычное решение, очень не понравившееся их мужьям. Когда наступил третий месяц воздержания, то фэридуны сами стали обращаться к членам Совета с предложениями о повторном обсуждении сложного вопроса, которое, в конце-концов, закончилось официальным разрешением деятельности целительниц среди женской половины населения.

Конечно, потребуется несколько лет, прежде чем можно будет воспользоваться плодами данной борьбы, но нельзя отрицать одного, – Кирс теперь имела в своём распоряжении благодарное женское сообщество, и это стало значительным шагом для получения ею широкой известности в Империи фарсов. Следующий шаг – разрешение обучения девушек-целительниц в столице, – произошёл как-то буднично и без особых препятствий…

После рождения третьего ребёнка Кирс получила тайное приглашение от первого министра. Женщину, сопровождаемую Сурушем, долго вели по узким дворцовым переходам, а потом одну ввели в небольшую комнату, где она предстала перед Магушем, которого за несколько лет ей удалось увидеть всего три-четыре раза, да и то во время пышных государственных празднеств.

– Вот ты какая, – чиновник был явно заинтересован необычной женщиной. – Садись, хоть разговор будет не очень длинным, но нет нужды сейчас следовать строгому дворцовому этикету.

Кирс поблагодарила и разместилась на мягких подушках.

– Я, конечно, знаю, кто ты такая и какими способностями владеешь. О том, что ты решительна и не останавливаешься перед достижением цели, говорит случай, когда тебе удалось проникнуть в один дом в Амоле и заполучить редкие книги. Но вызвал я тебя не для этого, конечно же, – Магуш предупредил возможную реакцию женщины. – Есть одно дело государственной важности, и оно тебе вполне под силу, Кирс.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – ответила женщина.

– Это хорошо, – кивнул чиновник, – но иногда приходится делать и значительно больше. В одном из хиндских царств некий радж склоняется к разрыву прежних договорённостей с нашей империей. Его же великовозрастный наследник, наоборот, видит все преимущества от дружбы с нами. Надеюсь, ты понимаешь, что нехорошо, когда хороший человек так долго ждёт момента своего восшествия на трон. Согласна? Так вот, тебе придётся отправиться и помочь тому мужчине исполнить его давнюю мечту. Естественно, никто не должен знать об этом твоём желании. Все подробности получишь от моего секретаря.

Двери открылись, и Кирс снова повели по длинным коридорам…

Дорога до Хормирзада и последующий морской путь до столицы хиндского царства заняли более двух месяцев. Кирс отправилась в путешестие с Сурушем, которому, конечно же, не была известна истинная причина данной поездки, но он предпочёл не задавать лишние вопросы. По прибытии в столицу, женщине потребовалось две седмицы, чтобы узнать о привычках престарелого раджи и о путях его передвижения во время многочисленных религиозных празднеств.

Самым трудным, ожидаемо, было приблизиться к государю на достаточное расстояние и при этом не стать видимой для его охраны, которая, конечно же, арестует приметную иностранку. Единственным выходом виделась аренда одним из слуг Суруша дома, выходящего одной стороной на улицу, где часто проходит религиозная процессия, а другой стороной – на параллельную улицу, откуда можно довольно быстро добраться до порта.

Осталось дождаться, когда радж возглавит празднество и проедет по нужной улице. Кирс практически не покидала дом, чтобы никто впоследствии не мог указать на неё. Благоприятный момент настал лишь через три месяца, и вот старик, перевозимый в закрытой колеснице, навечно закрывает глаза. Теперь надо как можно быстрее, пока никто не понял, что государь мёртв, добраться до корабля и покинуть царство.

Через три месяца магиня снова была вызвана во дворец, и Магуш уделил ей намного больше времени, в течении которого всесильный чиновник не только несколько раз снизошёл до пространных комплиментов, но и пообещал своё личное покровительство. В знак благодарности Кирс получила уверения, что в ближайшее время её супруг получит достойную должность при дворе. На этом аудиенция была закончена, а женщина ещё долгое время размышляла о том, что лично ей не перепало никаких видимых благ, кроме витиеватых обещаний, которые могут никогда и не произойти. Дни проходили за днями, а её супруг так и не получал никакого приглашения во дворец, и Кирс лишь грустно повторяла неоднократно слышанную в Велгороде поговорку: “Оказанная услуга ничего не стоит”.

Конечно же, первый министр вовсе не обманывал, просто в Империи фарсов важные вещи старались не делать поспешно. К тому же возвышение одного человека, часто осуществлялось лишь после падения другого. Так произошло и в случае Суруша, – он вступил в обещанную должность спустя четыре месяца, и, заодно, стал владельцем чистокровного коня, на котором должен был прибывать ко двору. Кирс же получила богатую эмалированную эгрету, расписанную цветами и украшенную дюжиной жемчужин, являющейся, как было объяснено устно, своеобразным пропуском во дворец.

Возвышение Суруша стало предметом долгих разговоров во многих домах столичных фэридунов, никак не связывающих этот новый статус с действиями его жены, что было на руку им обоим. Супруг настолько стремился отблагодарить Кирс за долгожданную должность, что она забеременела снова. “Ну это в последний раз,” – решила женщина. – “Все свои обязательства я выполнила и теперь можно вплотную заняться личными планами”.

Сложно сказать, насколько эти мысли являлись только её решением, но после рождения очередного ребёнка, Суруш редко видел свою жену, почти всё время пребывающую в долгих разъездах. Дабы не чувствовать себя одиноким, он женился на дочери одного уважаемого фэридуна, являющегося сыном члена Совета магов. Ну а Кирс была слишком занята выполнением многочисленных поручений, поступающих от первого министра, чтобы обращать внимание на скучную повседневную жизнь своего временного союзника-супруга.