Семена магии 3

Глава 23

Светлый зал, возможно, впервые после его возведения, освещался множеством факелов. Их было очень много и они так нагрели воздух, что если бы не не похолодание, начавшееся сразу же после исчезновения солнечного света, то с людей текли бы ручьи пота. Старцы сидели безмолвными статуями. Никто не высказал желание произнести речь первым, и это было необычно, поскольку случалось всего лишь несколько раз.

– Меня вызывает Император, мир ему и долголетие, – начал Алидар, раз уж все решили отмалчиваться, – и он обязательно задаст вопрос, не распустить ли уже собранную армию, если Тьма в ближайшие дни не пропадёт. Что по этому поводу скажут старейшины?

– Как бы я не выступал за предстоящую войну, – произнёс Ормэзд, – я должен сказать, что наступившая Тьма – это очень плохой знак. Не знаю, кто её послал, но начинать войну ни в этом году, ни в будущем не стоит.

– Я согласен, – Шаршух возвысил голос. – Пока мы не увидим очевидный благоприятный знак, нечего и думать о вторжении армии в Ромейскую империю.

– Хочет ли ещё кто высказаться? – обозрел всех Алидар. – Нет? Тогда давайте голосовать и это решение я сразу же доведу до сведения Императора, мир ему и долголетие…

– Отец, – тоскливо спросил Суруш, – что говорят наши маги о Тьме?

– Все в растерянности, – Элберз выглядел не лучше сына, – и никто не знает ответа. Поскольку неявное сияние солнца всё-таки проглядывается сквозь пелену, то мы можем быть уверенным лишь в том, что оно не погасло. Многие думают, что А́нгра-Ма́йнью сокрыл этой пеленой великий свет… не знаю, сын, не знаю.

– Если Тьма продлится ещё пару месяцев, то в государстве будут серьёзные проблемы с будущим урожаем.

– Я думаю, проблем будет хватать, даже если урожай соберём почти полностью.

– Говорят, сегодня собирается Совет?

– Да, наши старцы хотя показать, что не испугались, а делают всё возможное, дабы другие маги чувствовали заботу о себе.

– Я пока чувствую лишь скрип песка на своих зубах, и во рту сухо, как в пустыне.

– Да, эта странная тёмная пыль, лежащая везде тонким слоем, очень плохо повлияла на всех людей без исключения.

– Возможно ли, что она и есть та пелена из-за которой мы не видим солнце?

– Подожди решение Совета, сын. Не надо бежать впереди телеги.

– Но Совет уже собирался сегодня.

– Да, было принято пока лишь одно решение о возможном приостановлении военных сборов.

– Войны не будет?

– Нет, пока не появится благоприятный знак, войны не будет.

– Значит, ничто не помешает надеяться на восстановлении прежней жизни, и мы с женой можем подумать о втором ребёнке?

– Глупец! Люди могут уже через полгода начать умирать от голода из-за неурожая, а ты задумался о младенце! Лучше представь, чем будешь кормить свою жену и сына через пару месяцев, когда в лавках яблоко будет продаваться по весу серебра.

– Тогда надо пожить на побережье, поскольку количество рыбы в море не зависит от солнца. Там и переживём несчастья, посылаемые Тьмой.

– Ты можешь соображать, когда захочешь, – голос Элберза прозвучал более примирительно. – Да, надо собираться и отправляться на Каспий, пока туда не повалили толпы голодных горожан. Иди к жене и предупреди её заранее, о как можно быстром сборе в дорогу, поскольку женщины в подобных случаях проявляют досадную неторопливость.

Если мужчины думали, что Кирс не размышляла о последствия появления Тьмы, то ошибались. Над люлькой младенца висела тонкая полупрозрачная ткань, на которой оседала таинственная пыль. Окно тоже было закрыто такой тканью, из-за чего в комнате было чисто, хотя и не идеально. Сама женщина носила необычную накидку, одну из тех, что в далёких и глухих местах чрезмерно ревнивые мужчины заставляли своих красивых жён надевать при выходе из дома.

– Дорогая жена, мы должны уехать из столицы и направиться на побережье Каспия.

– Да, это хорошее решение, дорогой муж. Лучше переждать это более чем странное время подальше от городской суеты. Сборы не займут много времени и уже завтра к полудню, – женщина тяжело вздохнула, – мы можем отправляться, если повозки будут готовы.

Суруш и Кирс наблюдали за погрузкой повозок и отдавали соответствующие указания рабам, когда подошёл Элберз.

– Я остаюсь, – произнёс пожилой маг. – Вполне возможно, я могу понадобиться Совету. Если же не так, то я подыщу надёжных людей, которые будут охранять дом и приеду к вам. Поэтому, поезжайте не просто на побережье, а в город Амоль, отстоящий от Каспия на небольшом расстоянии. Ну а чтобы вам не было в нём скучно, разыщите дом, где ранее жил старый фэридун Зандик, сын мага Гилани. Мне нашептали, что это он мог научить небезызвестного Евпла тёмной магии. Если найдётся библиотека Зандика или какого его ученика, то надо приложить все усилия, чтобы она стала нашей…

В Антиохии был разлад и шатание. Торговля почти встала, склады наполнились, но никто не спешил перевозить товар в доминаты. Поговаривали, что пираты, которым всегда море по-колено, стали промышлять в непосредственной близости у наиболее значимых портов, поскольку армия и флот подтягивались к столицам, дабы защитить императоров в случае неожиданных народных выступлений. Всюду поднимались цены на продовольствие и самые необходимые товары: соль, ткани, лекарства, древесину.

Народ был в полном изумлении и никто не знал, что собой представляет Тьма, откуда она взялась и, самое главное, как долго продержится. Теперь новый день любого человека начинался с долгого разглядывания восхода солнца в попытках увидеть огненный диск, и день считался счастливым, если приходилось щуриться.

Евплу стало понятно, что его виноградники, в лучшем случае, не дадут в этот год урожая, в худшем же – просто погибнут. Но если бы всё ограничилось лишь этим, то подобное было бы лучшим развитием событий, поскольку посевной почти никто не занимался, а те, кто всё-таки сеял зерно, были почти уверены, что просто зарывают еду в то время, когда лучше сохранить её до голодных времён. Почему все были уверены в худшем? Вероятно, это заложено в природе человека, который от любой ситуации часто ожидает только самое плохое.

Спустя три месяца Тьма стала потихоньку рассеиваться, и её стали прозывать Туманом, поскольку ближе к вечеру небо ещё долгое время было преимущественно жёлтоватого цвета. На лицах людей появились улыбки, и некоторые старались думать, что самое плохое позади. Вот только конезаводчики не разделяли подобный оптимизм, поскольку были вынужденные чуть ли не по-дешёвке распродавать лошадей поскольку цены на овёс выросли почти в восемь раз.

Некоторым земледельцам, закончившим сеять довольно поздно, всё-таки удалось вырастить хоть какой-то урожай, но при этом львиная часть будущей прибыли ушла на найм сторожей, сутками напролёт пытавшимся сберечь зерно от многочисленных воров.

В эти трудные времена к Евплу пришёл Флориан Керуларий с очередной идеей.

– Друг мой, – самым приятным голосом начал объяснять причину прихода ушлый чиновник. – Скоро начнётся очередной передел собственности. Если ты это ещё не понял, что вряд ли… – мужчина сделал слишком большой глоток мадеры и зашёлся в кашле, – то я пришёл тебе об этом поведать. Кстати, – Флориан сделал очередной большой глоток, – я с удовольствием выкуплю у тебя почти без торга все бочки с этим замечательным креплённым вином, которые ты решишь продать.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоём чутье на получении прибыли в кризисных ситуациях, друг, – Евпл сделал рабу знак наполнить гостью кубок другим вином. – Что касается мадеры, то, к сожалению, мои корабли ещё не вернулись и я не знаю, будет ли у меня это вино в этом году. Но в любом случае, тебе я продам, всё-таки, несколько бочек почти по бросовой цене.

Собеседники хитро посмотрели друг на друга и открыто заулыбались.

– Так вот, – продолжил Керуларий, – урожая, как ты понял, не будет… или почти не будет. То, что земледельцы смогут собрать, вряд ли может хватить на прокорм их домочадцев и на посевную в будущем году. Кстати, в эти месяцы мне часто нечего было делать вечерами и я стал читать книги, – мужчина посмотрел серьёзно на своего Евпла. – Не улыбайся, я говорю правду.

Собеседники долго смеялись над этой ситуацией, потом снова наполнили кубки, и чиновник продолжил:

– Среди самых толстых книг оказались иудейские религиозные тексты, переведённые когда-то на эллинский язык. В одном месте говорилось о чиновнике, который закупал в наиболее плодородные года излишки зерна, а когда наступил голод, продал его с большой выгодой.

– И ты сразу пожалел, что не делал тоже самое?

– Да, друг, – сокрушённо ответил Флориан. – По какой-то нелепой причине боги не дали мне необходимое предупреждение хотя бы лет пять назад.

На этот раз собеседники смеялись не так непринуждённо и весело.

– Вернёмся к нашим баранам… точнее, к земледельцам, – продолжил чиновник. – Я предсказываю множество разорений мелких и, возможно, средних земледельцев.

– Так что же ты хочешь от меня? – удивился Евпл. – Денег? Ты же знаешь, большинство моих денег всегда находятся в обороте, поскольку ты же сам учил меня, что монеты всегда должны работать, а не лежать грудой металлических кружочков в сундуках.

– Нет, друг. Денег мне не надо, а вот твои молодцы-храбрецы, лихо управляющиеся всяким смертельным оружием, наверняка пригодятся. Ну и хотелось бы заранее обговорить будущие действия, дабы не наступать друг-другу на пятки. Чего ты хмуришься? – обратил внимание Керуларий на лицо собеседника. – Я не предлагаю грабить тех несчастных земледельцев… в этот раз не предлагаю. Наоборот, по-возможности, они получат даже несколько больше, чем рассчитывали. Ведь, в любом случае те, кто не смогут выплатить кредиты, разорятся и пойдут пó миру, а их собственность получит кто-то другой. Почему бы этими другими не стать нам, таким хорошим?

– Ну я не знаю… – засомневался Евпл. – Виноградники мне достались случайно, и до сего дня о других землях я и не думал. Да ты и сам знаешь, все эти годы я ждал войны с фарсами.

– Не будет теперь никакой войны с фарсами, – отмахнулся чиновник. – Сейчас императорам, что нашим, что чужим, удержаться бы у власти. Народ всегда хочет зрелищ и хлеба, а ни того, ни другого сейчас днём с огнём не найдёшь.

– Наверное, ты прав. Ладно, я согласен. Хотя мне всё-равно это не очень нравится, поскольку я всё больше и больше становлюсь похожим на какого-то барыгу.

– Это ты зря так думаешь – у тебя в доме столько людей живёт, что не во всякой ромейской и́нсуле можно найти. Они сами себя обеспечивают? Нет, ты их кормишь и одеваешь.

Флориан уже давно ушёл, а Евпл всё раздумывал о том, как этот человек периодически подбивает его делать те дела, о которых он вряд ли бы сам додумался. С другой стороны, все эти годы знакомство с ушлым чиновником шло только на пользу. Хотя, конечно, не об этом Евпл думал, когда прибыл в Антиохию мечтательным юнцом, не об этом…

Амоль оказался небольшим городом, находящимся на расстоянии десятка миль от Каспия. Каждое утро сюда привозили свежую рыбу и солёную чёрную икру, и никто из местных жителей не задумывался о том, что надо купить даров моря несколько больше, дабы на следующий день не пришлось снова идти на базар. Зачем на кухне оставлять лежать рыбу до завтрашнего дня, если утром можно купить свежую?

Кирс была довольна, – хотя здесь изначально было не такое овощное и фруктовое разнообразие, как в столице, но морская рыба в это непростое время, является надёжной едой. Ну а когда Тьма стала потихоньку рассеиваться, то женщина и вовсе повеселела, хотя понимание того, что это более чем неприятное событие ещё всем аукнется – оставалось.

Теперь можно переложить уход за ребёнком на слуг, и вместе с Сурушем заняться поисками библиотеки какого-то Зандика. Кирс уже устала от переживаний и долгого сидения на одном месте и стремилась к активной деятельности. Ну а это занятие должно принести не только необходимое движение, но и пользу.

Первой неожиданностью было то, что дом Зандика был известен многим жителям Амоля, поскольку этот фэридун прожил здесь несколько десятилетий. Люди ещё хорошо помнят его суховатую фигуру с длинной седой бородой, бродившей по улицам по одному ему известной причине. К сожалению, этот почтенный старец последние годы своей жизни почти ослеп и не выходил за ворота своего дома. Кто сейчас живёт там – люди не знали. Здесь вообще не было привычки смотреть в чужие окна, если об этом не просят.

Пришлось Сурушу и Кирс самим постучаться в ворота и ждать пока кто-нибудь не откроет им. Дождались. Некий мужчина лет сорока недобрым взглядом смотрел на незваных посетителей.

– Мы пришли поговорить с достопочтенным Зандиком, – начал Суруш.

– Он давно умер, и этот дом сейчас принадлежит другим людям, – привратник явно не был настроен долго разговаривать с неизвестными.

– Тогда мы хотели бы поговорить с новым хозяином дома, – не сдавался Суруш.

– Его здесь нет и неизвестно когда будет. Больше не стучите в эти ворота, а то позову стражников, – процедил мужчина и уже собрался закрыть дверь прямо перед носом, но внезапно охнул и повалился на землю.

Кирс, как ни в чём не бывало, перешагнула через его тело и позвала за собой мужа, жестом предлагая оттащить труп вглубь пустого двора. В доме Кирс тоже не увидела никого, – вокруг было тихо, если не считать щебетания птиц. Ну что же, тогда можно спокойно побродить по комнатам в поисках библиотеки.

Книги нашлись довольно быстро, покрытые слоем пыли и паутины, фолианты стояли и лежали на полках в том беспорядке, в котором их, вероятно, оставил хозяин много лет назад. Некоторые из них были написаны на незнакомых языках, неопределяемым даже Сурушем. Что же здесь представляет особую ценность? Кирс перелистывала книги целый час, пока очевидный ответ не открылся во всей своей простоте. Женщина заморгала и магическим зрением взглянула на окружающий её беспорядок. Долго рассматривать полки не пришлось, – на одной из них лежала металлическая коробочка, излучающая необычное свечение.

Кирс взяла предмет и долго не могла понять, как его открыть. Как она не хотела, но пришлось обратиться за помощью к мужу, но тот тоже не знал ответа. То, что искомый предмет и есть самая важная часть библиотеки умершего фэридуна, женщина была уверена, но и оставшиеся книги представляли немалую ценность, поскольку их очевидная древность была видна каждому. А уж для Кирс, которая несколько месяцев не вылезала из библиотеки Совета, эти фолианты казались чуть ли не более привлекательными, чем уже виденные ею.

– Вот что, дорогой муж, – решила женщина. – Мы сейчас упаковываем эти книги и увозим отсюда. Они слишком ценны, чтобы оставлять их на произвол судьбы.

– Но это же грабёж! – воскликнул Суруш. – Нас запросто может арестовать стража и придётся долго объясняться. Причём от позора вряд ли получится избавиться в течении многих последующих лет.

– Ты ошибаешься, – это не грабёж, а спасение ценных источников знания от всепоглощающего пожара.

– Какого пожара? – смотрел непонимающим взглядом мужчина.

– Какой тут случится сразу же после нашего отъезда.

К вечеру все книги были перенесены к воротам, а потом ещё всю ночь Кирс и Суруш складывали их в стопки, обматывали тканью и аккуратно переносили в повозку. Когда всё было сделано, и изрядно трусивший супруг настаивал на немедленном отъезде, его жена ещё раз прошлась по дому и насобирала полный тюк различных странных вещей, в беспорядке валяющихся то тут, то там в библиотеке умершего фэридуна.

Утром, когда стали просыпаться люди, они увидели пламя, вырывающееся из окон старого здания. Попытки потушить ничего не дали, поскольку пожар не только распространился по всем этажам, но и успел пожрать почти всю имеющуюся в доме мебель.

Кто-то из соседней опечалился, что дом, где почтенный старец прожил столько лет, разрушился, а другие же злорадствовали, поскольку новый владелец, видимый ими лишь однажды, и который так не понравился всем из-за своего напыщенного вида, так и не смог воспользоваться удачной покупкой. В любом случае, Кирс было всё-равно, поскольку она не собиралась долго жить в этом городе. Более того, теперь она на долгие месяцы была обеспечена интересным занятием – чтением новых книг и размышлениями о таинственном предмете, излучающим необычную магическую ауру.