Сэр Бэзил. Задача – умереть

Глава 9

Хотя Рафаэль и был довольно неприятным типом, он все-таки не был идиотом. Поэтому, поняв, что у нас явное преимущество, и так просто мы от него не отстанем, эльф стал на редкость сговорчивым. Как только я приставил нож к его горлу, он тут же отбросил арбалет в сторону, поднял над собой руки и попросил его отпустить, заверив, что все нам расскажет. Мгновение я колебался. Во-первых, эльф вполне мог выкинуть еще какой-нибудь трюк, оказавшись вне моей зоны досягаемости, а во-вторых, вовсе не факт, что он собирался рассказать нам правду. Но, в конце концов, я решился и отпустил его. Мы мало чем рисковали. А Рафаэль, наверное, должен был догадаться, что мы можем и вернуться за ним, если что-то пойдет не так.

Он отвел нас в свой кабинет, выходивший окнами во внутренний двор дома, где стояли большой письменный стол и несколько кресел с высокими резными спинками. Эльф предложил нам сесть и даже выпить, но мы с Кэт хором отказались.

– Последний раз Шлем видели при дворе Этайна, – эльф налил себе темно-бордового вина в хрустальный бокал и с явным удовольствием сделал глоток. Я пожалел, что отказался – с другой стороны, неизвестно, что он мог туда подмешать. Убить меня, предположим, нельзя, а вот парализовать?..

– Кто такой Этайн? – спросил я. Эльф насмешливо поднял брови.

– Вы эльфы, и не знаете этого?

Я не стал лишний раз показывать свои уши или говорить про далекие миры. Вместо этого я глянул на Гугла, а Кэт одновременно спросила: «Сири?»

– Предпоследний эльфийский король, – сказал гном, а фэйри в тот же момент прозвенела:

– Предыдущий эльфийский король.

Эльф хмыкнул и продолжил:

– Этайн умер почти двадцать лет назад, а затем начались войны с Итарией. Дворец в Этале был захвачен и разрушен – и с тех пор о Шлеме ничего не известно.

Я раздраженно вздохнул.

– Но! – эльф поднял указательный палец. – Ходят слухи, что многие королевские реликвии были вывезены дюком Кадисом.

Мы снова недоуменно уставились на Рафаэля, а тот нахмурился:

– Да откуда вы вообще такие появились?

– Долгая история, – честно сказал я.

– Дюк Кадис – один из самых богатых и влиятельных эльфов Аль Амира. Его замок Ола обставлен лучше, чем королевский дворец в Этале – и так было еще до итарийского вторжения. Армия дюка больше, чем может собрать корона, и поговаривают, что казна пополняется в основном за счет займов у Кадиса. Перебегать дорогу этому эльфу означает обречь себя на верную смерть.

Я весело фыркнул. Рафаэль с любопытством посмотрел на меня.

– Ты говорил тогда, во время вашего спора с доньей, что смерть вам недоступна. Что это значит?

Я улыбнулся.

– Можешь дать мне тот яд, который собирался подлить нам?

Эльф криво усмехнулся и жестом фокусника извлек из рукава маленький пузырек с темной жидкостью. Я протянул руку. Эльф с сомнением нахмурился.

– Ты все равно собирался его потратить, – подбодрил его я. Рафаэль неуверенно протянул мне яд, и я быстрым движением вскрыл пузырек.

– Базз! – предостерегла меня Кэт. Я обернулся к ней.

– Не волнуйся, – улыбнулся я. – В любом случае все будет хорошо.

Она широко раскрыла свои и без того большие глаза, и в их черной глубине мне почудилось беспокойство. Что ее волновало? Что я смогу уйти из этого мира и оставлю ее одну? И что в этом было для нее плохого – что уйду я или что она останется без защитника? Или Кэт просто волновалась оттого, что у нее на глазах человек собирается принять яд – волновалась за меня, не думая о себе?

Я не смог прочитать в ее глазах ответы на эти вопросы, поэтому выдернул миниатюрную пробку и одним глотком осушил флакон. Все смотрели на меня, и только Гугл при этом выглядел совершенно равнодушным.

– Как быстро должен подействовать яд? – спросил я будничным тоном.

– Мгновенно, – прищурился эльф. Я кивнул и начал подбрасывать флакончик в руке, поглядывая иногда на свои часы. В кабинете царило напряженное молчание.

– «Мгновенно» уже прошло? – спросил я спустя две минуты.

Рафаэль медленно кивнул.

– Кстати, это был виноградный сок, – заметил я, протягивая флакончик эльфу. Тот мгновенно схватил его.

– Не может быть, – пробормотал Рафаэль, осторожно нюхая то, что еще недавно считал склянкой с ядом.

– Не может, – согласился я. – Думаю, не предложи ты этот яд мне или Кэт, он сохранил бы все свои… эм, полезные свойства.

– Почему же тогда вы отказались от вина? Если знали, что опасности для вас нет?

Я только усмехнулся, не зная, говорить ли ему очевидное, но Кэт опередила меня:

– Мы не можем лишь умереть. А ведь ядом можно не только убить, верно?

Рафаэль с улыбкой кивнул и задумчиво посмотрел на нас.

– Что это? Вы владеете какой-то защитной магией? Были прокляты?

– Больше похоже на системную ошибку, – заметила Кэт, а у меня в голове в тот же момент что-то щелкнуло. Системная ошибка… похоже на системную ошибку…

Я тряхнул головой, но мысль так и не удалось поймать.

– Значит, поэтому ты смог убить мантикора? – спросил у меня Рафаэль.

– Поэтому он не смог убить меня, – поправил я.

Эльф усмехнулся.

– Ошибка или нет – но это должно помочь вам добыть Шлем у дюка. По крайней мере, вы точно не будете рисковать своей жизнью.

– Это не единственное, чем обычно рискуешь, – улыбнулся я в ответ – и эльф неожиданно понимающе кивнул.

В общем-то, он оказался не таким уж и мерзким типом.

От Трильо до Олы, замка Кадиса, было шесть дней пути пешим ходом. Гном предложил обзавестись лошадьми – но ни я, ни Кэт не умели ездить верхом. К тому же, мы никуда особенно не спешили. Давно миновал тот срок, когда на счету был каждый час – если временное соотношение между мирами оставалось прежним, то в нашем прошло около недели. За это время нас уже должны были найти – или мы должны были умереть. Я не знал, что случится, если умрет мое настоящее тело. Возможно, в таком случае я просто перенесусь в этот мир полностью.

«А может, это уже произошло? – вдруг подумал я. – И потому я больше не могу умереть в этом мире – потому что мне больше некуда возвращаться? Или, быть может, этот мир – и есть загробная жизнь? Или же душа человека после смерти переселяется в тело из параллельной вселенной?»

Я вовремя остановил свой поток сознания. Во-первых, все эти теории никак не стыковались с тем, что я уже раньше попадал в этот мир и благополучно возвращался обратно. Во-вторых, первым явным случаем моего везения был бой с мантикором – а на тот момент в реальности должно было пройти не больше полусуток. Маловато для того, чтобы умереть – если только враги не решили задушить меня во сне подушкой.

Но с Кэт происходило все то же самое – мы одновременно попали в этот мир и оба не могли вернуться обратно. И вряд ли нас обоих придушили во сне.

Я не стал рассказывать Кэт о своих теориях. В конце концов, я слишком мало знал наверняка, чтобы утверждать что-то с уверенностью.

А вот Кэт многое рассказала мне. И ко многому из этого я был не готов.

– Знаешь, я недаром сказала тогда эльфу, что это похоже на системную ошибку, – заметила Кэт, глядя на пламя костра.

Мы остановились на ночлег в лесу. Можно было пройти еще немного и заночевать в городе, но скопления эльфов обещали нашей компании больше проблем, чем удобства. Погода стояла хорошая – впрочем, за все время моего пребывания в этом мире она ни разу и не была иной. Когда стемнело, мы с Гуглом разожгли костер и уже собирались лечь спать без ужина – но девушки к такому не привыкли и настояли на еде. Я сказал что-то вроде «флаг вам в руки» и не стал им мешать. Впрочем, Кэт в готовке не участвовала – над котелком, извлеченным Гуглом из его бездонной торбы, колдовала Сири, причем, кажется, порой и в прямом смысле слова. У нее оказался с собой изрядный запас провизии – переносимый вообще непонятно где, поскольку ни у Сири, ни у Кэт не было никакой поклажи – и через каких-то полчаса в котелке что-то аппетитно булькало и дымилось. Запахов я по-прежнему не чувствовал, но и на вид стряпня фэйри смотрелась вполне съедобной.

Когда мы поужинали, Гугл и Сири ушли обустраивать места на ночь, а мы с Кэт остались у костра. Тогда-то и начался этот разговор.

– Что ты имеешь в виду под системной ошибкой? – спросил я, снова чувствуя, что это словосочетание вызывает неясные ассоциации.

– Совпадения. Закономерности. Смотри – ты живешь в общежитии, верно?

– Верно, – отозвался я, не очень понимая, откуда она могла это знать. Мы виделись только в вузе – а на мне вроде не было написано, что я из общаги. Много денег мне родители не давали, а времени на толковую подработку пока не было, но одевался я, вроде, точно так же, как все…

– Я знаю это, – Кэт угадала мои мысли, – потому что сама переехала в общежитие недавно и узнавала у народа из группы, кто еще с нашего курса там живет.

– Ты переехала в общежитие? – удивился я.

А вот это и впрямь было новостью. Я не выглядел как тот, кто точно живет в общаге – но Кэт всегда выглядела как та, кто никогда не будет там жить. Вы же знаете таких девчонок, да? Не гламурных чик, живущих в том же районе, что и ты, но дующих в «Инсте» губки, как поп-дивы. Действительно стильных девчонок. Они носят простое пальто, шарфик, и обе эти вещи говорят: «Ты побоишься даже зайти в магазин, где нас купили». Они делают курсовую на Маке – и, разумеется, никогда не назовут помощника «Гугл». Потому что пользуются только Сири.

Я считал, что Кэт была из этих девчонок. В конце концов, ее фэйри действительно звали Сири.

– Что тебя так удивляет? – усмехнулась Кэт. – Наш дом за городом, я даже имела формальное право на комнату.

– Но зачем? – продолжал недоумевать я. Мне-то действительно без общежития было никак – мы жили не за городом, а в другом городе. Но Кэт-то со своей загородной резиденцией что там забыла?

– Наверное, в твоих глазах это все выглядит как «с жиру бесится», – снова догадалась Кэт. – Но пойми, у нас не всегда был дом за городом, три машины и вот это вот все.

Я вопросительно поднял брови.

– Когда я была маленькой, папа работал инженером на заводе, а мама растила меня. А потом папа с друзьями начал свой бизнес – и тот внезапно оказался успешным. Через пару лет, когда я оканчивала началку, мы купили первую иномарку. Еще через пару – квартиру. А потом папа с мамой развелись. Сначала я жила с ней, и папа давал нам много денег, хотя тогда уже обзавелся новой семьей. Наверное, это и добило маму. Она могла совсем не работать, только пить. И через полгода умерла. Спьяну упала на кухне и ударилась затылком о кафель.

Кэт рассказывала это все ровным, спокойным голосом, как пересказывают сюжет фильма, – а я сидел, как дурак, не зная, что на это все ответить. Не могу сказать, что я был готов к таким откровениям. Или мог как-то адекватно на них отреагировать.

– Сочувствую, – пробормотал я, хотя звучало это не очень убедительно.

Кэт усмехнулась.

– Я это рассказываю, не чтобы разжалобить тебя. Это все случилось давно, а я, как видишь, не сошла с ума и не покончила с собой от горя. Хотя психологи наверняка нашли бы у меня какую-нибудь глубокую детскую травму, – Кэт хмыкнула. – Я просто хочу рассказать тебе про себя. Раз уж мы оказались здесь вместе, и нам надо помогать друг другу.

– Спасибо, кстати, – заметил я с улыбкой. – Импровизация с Рафаэлем была феерической.

– Я же говорила, что от моего внешнего вида бывает польза, – улыбнулась она в ответ.

– Дело не только в нем. Где ты этому научилась?

– У моей мачехи. После смерти мамы я переехала к ним с папой. Тогда уже появился загородный дом и двое моих младших братьев.

– Да ты прямо как Золушка! Только с братьями вместо сестер. Тебя ведь заставляли сажать розы и молоть кофе?

Кэт сухо усмехнулась, а я понял, что меня понесло не туда.

– Знаешь, я бы предпочла быть настоящей Золушкой, – заметила она. – Куда лучше работать дни напролет, чем маяться бездельем.

«Может быть, у нее просто не все дома», – подумал я. Поменять загородный дом на общагу, не хотеть маяться бездельем…

– Когда я жила с мамой, я всегда помогала ей дома. А потом, когда она стала очень много пить, стала делать все сама. Убирала, готовила, стирала, покупала еду. Но в папиной новой семье всем этим занималась прислуга. А Алла, моя мачеха, считала, что любая работа по дому – это для плебеев. Очень хотелось напомнить ей, что она тоже не в Букингемском дворце родилась. Но папа не любил, когда мы ссорились. Мне не разрешали убирать за собой. Таскали по дорогим магазинам. Учили, на полном серьезе, как соблазнить нужного мужика, что и как надо делать в постели – и к шестнадцати годам я поняла, что меня готовят к тому, чтобы сбыть с рук подороже. К счастью, папа не очень вникал в планы своей второй жены и потому не знал, что хорошее высшее образование для меня предусмотрено не было. Поэтому я смогла поступить в наш институт. А проучившись пару месяцев, решила, что настала пора что-то менять в своей жизни – и подала заявку на комнату в общежитии.

– И как это связано со сбоем в системе? – вспомнил я начало нашего разговора.

– Напрямую. Потому что я попала сюда после того, как переехала в общежитие. И ты, я так понимаю, тоже.

– Почти сразу, – подтвердил я.

– Но это не единственная закономерность, хотя и самая заметная. Мы не только знаем местный язык – все надписи здесь на кириллице. Мы говорим по-русски – и Сири знает пословицы, которые построены на игре слов и именно в нашем языке. У нас обоих появились помощники, которые совершенно бескорыстно обслуживают нас и отвечают на любые вопросы.

– Кстати, а как ты нашла свою Сири? – спросил я. – И что делала, когда только попала сюда? Я не могу поверить, что тебя действительно ни разу не пробовали убить, и ты не знала, что это невозможно.

Кэт улыбнулась, но как-то немного грустно.

– Мне не так повезло, как тебе, увы.

Мне показалось, что она сказала это искренне, без сарказма. Я хотел расспросить ее еще, но Кэт вернулась к своему прошлому монологу.

– Ты говоришь, что можешь не есть, не пить, не спать…

– Не дышать, – добавил я. Кэт кивнула.

– Наверняка и другие… особенности организма есть?

Теперь кивнул я.

– И самое главное – этот мир. Тебе никогда не казалось, что он как будто ненастоящий?

Я задумался. Несколько раз у меня и впрямь возникало такое ощущение – будто все вокруг было декорацией. Я вспомнил и другие странности: внезапно появившиеся закаты и рассветы, невыразительность городов и деревень в Айоле, построенных будто по одному шаблону. Легкость моего оружия и доспехов. Отсутствие запахов. Раны, которые тут же затягивались. История про Немейского льва, которую не должны были здесь знать. Музыка, которую не должны были играть. Да даже моя необычайная способность к фехтованию – я явно учился в этом мире быстрее, чем это было бы возможно в нашей реальности.

Ну и, наконец, самое главное – то, что по какой-то неведомой причине мы с Кэт одновременно стали бессмертными в этом мире. Или, скорее, потрясающе, неправдоподобно везучими. Я все молчал и слушал, как переругиваются Гугл с Сири – и, возможно, под влиянием нашего с Кэт разговора мне показалось, что их реплики звучат заученно, неестественно.

Кэт сидела напротив меня, и, хотя ее декольте было все таким же, впервые за время нашего знакомства с ней я не обращал на него никакого внимания. Потому что я уже понимал, к чему она клонит. И хотя разум восставал против такого ответа, я знал, что это так. Но, пожалуй, еще не готов был признать это вслух.

– У тебя есть идеи, что это все может означать? – спросил я ее.

Кэт кивнула.

– Я думаю, что больше всего это похоже на игру.