Сэр Бэзил. Задача – умереть

Глава 12

Я молчал всю дорогу от замка до того места, где мы условились встретиться с Гуглом и Сири. Гном предложил отступать через горы, где нас нельзя было бы догнать верхом, и уходить в Итарию. Тропинка через перевал была во многих местах опасной – но для нас с Кэт это было не актуально, Сири умела летать, а Гугл родился в горах и успел вдоволь полазать по ним до переезда к людям.

Гном и фэйри ждали нас на приличном расстоянии друг от друга – но сейчас мне было не до их взаимоотношений. Сири выдала Кэт сапоги, более подходящие для горных переходов, чем атласные туфли. Когда Кэт переобулась, она внезапно попросила у меня кинжал.

– Зачем тебе? – буркнул я.

– О, ладно, – поморщилась Кэт и повернулась к фэйри. – Сири, дай мой кинжал, пожалуйста.

Я мрачно наблюдал, как Кэт неровно обрезает юбку платья чуть выше колен.

– У тебя под ним хоть что-нибудь есть? – спросил я с сомнением, вспоминая сцену на столе.

– Да, – отрезала Кэт.

– Как тогда?.. – начал я, но Кэт отвернулась, протягивая Сири кинжал и обрезанный подол. А потом она повернулась ко мне, уперла руки в бока и спросила:

– В чем проблема?

– Проблема?

– Да. Я вижу, что тебя что-то очень сильно злит. Только не могу понять, что бы это могло быть.

– Ты должна была дать ему снотворное.

– Я и дала. Но оно долго не действовало.

– В плане не было, что ты будешь с ним трахаться!

Глаза Кэт вспыхнули.

– Ты сам велел мне это сделать!

– Что?!

– «Используй весь свой талант», «отвлекай как можно дольше» – ты этого разве не говорил?

– Я не это имел в виду!

– Ну, извини, – Кэт развела руками и зло посмотрела на меня. – Значит, я неправильно тебя поняла.

– Как вообще можно было меня так понять?!

– Думаешь, мне особо этого хотелось? – прошипела она.

– По-моему, ты вполне получала удовольствие, – ядовито заметил я.

– А что, нужно было непременно страдать? – фыркнула Кэт. – Тогда в твоей перекошенной системе ценностей не будет сбоев?

– Моей перекошенной системе?!

– Да, в твоей! Это ты считаешь, что сам можешь перепихнуться с любой симпатичной девчонкой, а я должна хранить свою девичью честь, так?

– А что, еще осталось, что хранить?

– Ты омерзителен.

– Нет, это ты лицемеришь, и сама этого не замечаешь, по-видимому. Сначала ты обвиняешь меня в том, что я воспринимаю тебя, как сексуальный объект, а потом сама ведешь себя, как этот самый объект со стажем!

– А, вот оно что, – холодно сказала Кэт, скрестив руки на груди. – Все дело в том, что ему я дала, а тебе нет, верно?

– Я просто указал на непоследовательность… – начал я, но Кэт меня перебила:

– И тебе плевать, что я слишком уважаю тебя, чтобы просто взять и переспать с тобой!

Я замер. Это было неожиданно.

– Я не просил меня уважать, – заметил я, наконец, несколько растерянно.

Кэт фыркнула.

– Я тем более не буду спать с человеком, которого не уважаю.

– Ты подозрительно разборчива для женщины, которая только что отдалась незнакомому мужчине у него на столе, – пробормотал я.

– Это другое.

– Ага, – буркнул я. Вдруг до меня дошло: – Подожди, я все правильно понял? Ты не хочешь спать со мной, потому что уважаешь, и не захочешь спать, если перестанешь уважать?

– Да, – кивнула Кэт.

Я уставился на нее.

– Что?

– Ищу.

– Что?

– Логику. Ты ее где-то потеряла. Может, обронила в замке? На столе в кабинете забыла?

Кэт снова фыркнула.

– Ха-ха.

– Вы закончили выяснять отношения? – невозмутимо уточнил Гугл.

– Что такое? – обернулся я к гному.

– С большой долей вероятности нас уже преследуют.

– Идем, – кивнул я и снова глянул на Кэт. – Ты так коленки себе разобьешь.

– Ничего, – ответила она и бодро пошла вперед. – Здесь все быстро заживает.

В ту ночь я впервые принял решение не останавливаться на ночлег. Мы не слышали, чтобы за нами шла погоня – но мне хотелось подстраховаться. Кэт не спорила – возможно, разделяя мои мысли, а Гугл и Сири привыкли подчиняться. Поэтому перевал мы перешли ночью. Из-за луны было довольно светло, и мы преодолели его без особенных приключений. Кэт боялась – нормальная реакция, если идешь по тропе на самом краю обрыва – однако стойко продолжала идти. Я ждал, что ее платье к утру превратится в лохмотья, но, о чудо, гоблинская ткань перенесла все тяготы ночного путешествия по горам.

На рассвете, когда солнце подсветило облака бледно-розовым, мы вышли к ущелью, которое спускалось в долину. А там, как обещал гном, уже начиналась Итария. Тогда я и решил устроить привал.

Кэт села под деревом прямо на землю, вытянув ноги, оперлась спиной о ствол и прикрыла глаза. Я знал, что она, как и я, не чувствовала усталости в привычном смысле – отдыха требовал разум, а не тело.

– Как ты? – спросил я, сев под соседним деревом. Гугл и Сири копошились невдалеке, разжигая костер.

– Нормально, – отозвалась Кэт, не открывая глаз.

Мы немного помолчали. Сири что-то истерично трезвонила, Гугл отвечал ровно и односложно.

– Мне жаль, что мы неправильно друг друга поняли, – сказал я тихо. – Я совсем не имел этого в виду, да и не мог. Я никак не думал, что ты из тех, кто…

Я не договорил. Кэт усмехнулась.

– Я тоже не думала, что ты из тех, кто может легко перерезать горло.

Теперь усмехнулся я.

– Ты ведь тоже ничего не чувствуешь при этом? – спросила она вдруг, внимательно посмотрев на меня. – Когда убиваешь?

– Нет, – сказал я после минутного раздумья. – Вообще ничего.

– Вот и я тоже. Ничего не чувствовала.

– Совсем? – удивился я.

– Ну, некоторое удовольствие я и впрямь получила, – усмехнулась Кэт. – Он, вообще-то, был неплох. Только уснул не вовремя.

Я закатил глаза.

– Все равно. Это было… Как во сне. Здесь все происходит, как во сне.

Я задумался. В чем-то она, безусловно, была права. Не только мир вокруг постоянно казался ненастоящим, условным, фальшивым – я сам не чувствовал, что живу. Я получал удовольствие от очередного секса, я испытывал удовлетворение после очередного боя, я чувствовал некоторый интерес к тому, куда заведут нас наши приключения.

Но очень, очень редко я переживал по-настоящему сильные эмоции. Пожалуй, моя злость вчера, в замке, была такой эмоцией. Мое удивление, когда я узнал Катю. Мое раздражение, когда…

Я задумался еще раз. Глубоко и серьезно.

Было над чем.

– Знаешь, Кэт, почему Кадис меня не любит?

– Не-а. А надо было узнать?

– Нет, мне и так рассказали. Хотел поделиться с тобой.

– Давай тогда, когда уже дойдем. А то я себе шею сверну, если буду отвлекаться.

– Не свернешь.

– Штаны порву.

– Это вполне возможно. Я удивляюсь, как они все еще остались целыми, без твоих коронных разрезов до бедра. В чем дело? Магия перестала работать?

– В верхней части еще вполне работает.

– Да? Я на тебя весь день со спины смотрю, мне не видно.

– Ну и хорошо.

– Ничего хорошего.

– Эй! У нас был уговор!

– У нас был уговор, Кэт, до того, как ты показала всю свою испорченность. А теперь я снимаю с себя любые обязательства. И плевать хотел на уважение, если что.

– Серьезно?

– В данном контексте – да.

Мы шли по покрытому лесом склону горы. Тропинка все время спускалась вниз, и в реальной жизни ноги наверняка должны были бы устать от такой нагрузки – но здесь я мог идти так часами и ничего не заметить. Впрочем, в реальной жизни я бы вряд ли смог вообще встать в этих доспехах и с огромным двуручником за спиной.

Шлем я надевать пока что не стал, сам не зная почему. У меня было какое-то странное чувство, что еще не пришло его время.

А может, я просто не чувствовал себя настоящим героем. Тем, кто может дать имя артефакту, спасти мир и вот это вот все. Я чувствовал себя обычным, уставшим и полным сил. И совсем не героем.

– Герой на героине, героиня на героине… – тихо напел я под нос.

– И двойная сплошная пролегла между ними… – подхватила Кэт.

Я вздрогнул и, еще не до конца веря в то, что происходит, осторожно продолжил:

– Зря ты думаешь о смерти…

– Я хочу найти письмо в пустом конверте…

– И прочесть…

– Тебе-е-е, – с улыбкой пропела Кэт, обернувшись ко мне. У нее был красивый голос – не оперный, но глубокий. Я улыбнулся в ответ, все еще ошарашенный таким совпадением.

Мои музыкальные вкусы вообще были странными. Я уже давно привык к тому, что их мало кто разделяет и в реальной жизни – из сотен моих знакомых. Даже там я чувствовал, что иду путем настоящего самурая, не следуя трендам и не замечая моды. А в этом мире мне уже повезло дважды. Сначала трубадур сыграл да Милано. А теперь Кэт пела «Сплин».

– Ты их знаешь? – спросил я.

– «25-й кадр», «Гранатовый альбом», «Новые люди».

– «Пыльная быль»?

– Нет.

– «Реверсивная хроника»?

– Немного.

– А позднее?

– Не-е-ет, – протянула она, а я улыбнулся еще шире.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Помнишь что-нибудь наизусть? – спросил я.

– Мы не знали друг друга до этого лета… – начала Кэт, хитро на меня посмотрев.

Мы шли по лесу, покрывавшему склоны гор. Вокруг стояла первозданная тишина, солнце пронизывало золотыми лучами густую зеленую крону, птицы порхали с ветки на ветку – а мы шли и орали во все горло «Мое сердце».

– Ты обещал рассказать про Кадиса.

– Не про него, а про то, почему он меня не любит.

– Это не одно и то же?

– Нет. Там больше будет про меня. Точнее, про Базилиэля. Странно, кстати, что Гугл не рассказал мне этого всего. Эй, Гугл!

– Да, сэр Бэзил?

– Почему ты ничего не рассказал мне о роли дона Базилиэля в войне Итарии и Аль Амира?

– Я не занимаюсь современными персоналиями. Нет достоверных источников.

– Ах. Ну, окей. Теперь-то можно обойтись и без тебя. В общем, десять лет назад здесь была большая заварушка. Не знаю, с чего началось, но закончилось полномасштабной войной между людьми и эльфами. И среди последних было две партии. Первые после того, как эльфам удалось вернуть себе захваченные итарийцами земли, желали полностью уничтожить людей. К ним принадлежал и твой возлюбленный – не надо морщиться. А я, то есть Базилиэль, наоборот, ратовал за мир. Спустя несколько лет, когда война действительно закончилась, и никто никого не уничтожил, я отправился в Айолу, где всегда были сильные антиэльфийские настроения, чтобы попробовать наладить там дипломатические отношения и не допустить повторения истории с Итарией.

– Кажется, свою миссию ты провалил.

– Я о ней попросту не знал.

– И что будешь делать теперь, когда знаешь?

– Ничего. Это же не моя миссия. У меня совсем другая задача.

– Какая?

– Умереть.

Когда-то я смотрел документальный фильм про музыканта Уилко Джонсона. Про него мало кто знает, да и я на фильм попал скорее случайно. Но мне хорошо запомнился один момент из него. Весь фильм Джонсон считает, что у него терминальная стадия рака, и в некотором роде прощается с жизнью. А затем проходит повторное обследование, ему делают операцию – и он живет дальше. И в конце фильма бледный, худой Уилко говорит: «Я не знаю, зачем мне дальше жить». Он все сделал, расставил все точки над «i» – его больше ничего не держит в этом мире.

Не то чтобы меня раньше что-нибудь особенно держало в этом мире – но с того момента, как Грок рассказал про Шлем, у меня было хотя бы некоторое подобие цели, вектор движения, конечная точка, к которой можно было бы стремиться. Но Шлем я благополучно добыл, а вот новой целью так и не обзавелся. Больше всего, конечно, я хотел вытащить нас с Кэт отсюда – но эта задача выглядела пока совершенно неразрешимой.

Я напомнил Гуглу на первом нашем привале, что Грок обязал его следовать со мной до тех пор, пока мне не удастся найти Шлем. Гном внимательно посмотрел на меня, даже, кажется, утратив на время свою обычную невозмутимость, и спросил:

– А вы уже дали ему имя?

– Нет.

– Почему?

– Не могу придумать.

– Значит, у вас еще нет Шлема, – пожал плечами гном, и ушел дальше помогать Сири с приготовлением еды – если только их взаимодействия друг с другом можно было назвать помощью.

«Значит, теперь у меня нет ни цели, ни Шлема», – подумал я мрачно, сидя у костра вечером следующего дня. Прошел он отлично – мы вспомнили с Кэт пару десятков песен, которые оба знали, и это было легко, весело и почему-то вселяло уверенность, что у нас все получится. Но песни закончились, солнце скрылось за горами, и в наступивших сумерках все казалось не таким уж и радостным. Гугл с Сири снова переругивались, а Кэт, посидев у костра несколько минут, кажется, не выдержала и ушла куда-то в лес. Я сидел под деревом и предавался мрачным мыслям, когда с той стороны, куда ушла Кэт, раздался крик.

Ее крик.

Я вскочил на ноги, вытащил из ножен меч и побежал к ней. Судя по звуку, она ушла не очень далеко. Я продрался сквозь заросли, не разбирая дороги в полумраке, и выбежал на небольшую поляну. Здесь было светлее – уже взошла луна, – и я увидел Кэт. И то, что стояло перед ней.

Существо было выше нее, совершенно черным и напоминало странную помесь паука, человека, собаки и комара – тощее туловище висело на четырех длинных, согнутых ногах, расставленных во все стороны, а венчала все это антропоморфного вида голова с плоским лицом и огромными, фосфоресцирующими глазами. Человекаук медленно надвигался на Кэт, а она отступала, рискуя в любой момент споткнуться и упасть.

Я не стал ждать, когда она это сделает – хотя было бы любопытно понаблюдать, как везение, во многом обеспечивающее наше с ней бессмертие, выкрутится на этот раз. А, впрочем, может быть, везением Кэт в этот раз был именно я?

До человекаука было всего несколько шагов, и я успел пробежать их до того, как чудище меня заметило. Взмах меча оно уже не могло пропустить – но было поздно. Лезвие блеснуло в полутьме, и голова человекаука тихо шлепнулась в траву. Огромные ноги вздрогнули, и туловище повалилось на землю.

Позади меня Кэт судорожно вздохнула.

– Все хо… – начал я, поворачиваясь к ней – и в тоже мгновение увидел, как со всех сторон поляну окружает вереница светящихся шариков – точь-в-точь таких же, как глаза убитого мной человекаука.

– Базз… – прошептала Кэт. Я обходил ее по кругу, не спуская глаз с леса вокруг, пока наконец не почувствовал ее спину своей спиной.

– Два правила, Кэт, – пробормотал я, поднимая меч. – Стой на месте и помни, что они не могут нас убить.

– А если могут?

– Тем лучше.

На короткое мгновение глаза замерли на самой опушке – и я даже понадеялся, что они передумали.

А потом черная волна захлестнула поляну.

Я думал, что забыл, что значит страх. Слишком часто я выживал, слишком часто мне везло – к этому моменту я был абсолютно уверен в своей неуязвимости. Но толпа человекауков, нападавшая на нас со всех сторон, вызывала самый настоящий животный ужас. Потому что я не успевал отбиваться. Они не кусали и не жалили – просто наваливались массой, и раскидывать их становилось все сложнее. Я работал мечом с немыслимой скоростью, но их было слишком много.

«Они не убьют нас, – пронеслось в голове. – Просто похоронят заживо. Погребут под своими телами. Навсегда».

Кэт снова была позади меня. Я отбил ближайших двух человекауков, повернулся к ней, рывком прижал к себе и закрыл ее со спины мечом. Она вжалась в меня, и я тоже прикрыл глаза – смотреть на кишащую массу лап, наползавшую на нас, не было никакого желания.

Свет окрасил веки оранжевым. Я распахнул глаза и тут же ослеп – нестерпимо яркое сияние заливало поляну, а человекауки разбегались от него во все стороны, пока, наконец, поляна не опустела. Останки убитых мною тварей, на которые попадал свет, рассыпались в черную пыль. Я прикрыл глаза ладонью, пытаясь разглядеть источник сияния. Кэт слегка отстранилась, чтобы посмотреть в ту же сторону.

– Сэр Бэзил и донья Катарина, – произнес низкий гулкий голос откуда-то из-за сияния.

– Да? – отозвался я. – Кто ты такой или что ты такое?

– Я – один из тех, кого зовут Создателями, – ответил голос. Внезапно сияние померкло, перестало слепить и собралось в небольшой светящийся шар, который висел над руками фигуры в длинном белом плаще с капюшоном. Создатель опустил его, и я увидел вполне человеческое лицо худощавого мужчины с короткими волосами. Только его глаза слегка светились – не как глаза человекауков, а будто бы храня в себе тот же свет, который излучал шар у него в руках.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказал Создатель – и шагнул к нам навстречу.