Часто можно услышать «Фэйз подери тебя» и прочие подобные высказывания в больших поселениях. Тот самый Фэйз это относительно новый мифологический персонаж, кто, однако, сумел покрыть свой путь славой. По слухам, он покончил со многими тиранами, убивая и героев, и злодеев за свою карьеру ассассина.
Что еще более поразительно, это то, как близок он к нам, будучи легендой. Фэйз часто ходит по улицам и разговаривает с простым народом вроде нас с вами. Даже я однажды встретил джентльмена во плоти.
Языки пламени танцевали под живные флейты и барабаны, танцевали и местные. Под бордовыми облаками, потрескивающий костер на площади превратился в фестиваль. Яркие цвета, еда и напитки, шутки и смех; никому не было дела до утренней битвы. Поднимающийся дым до сих пор разил шипящей плотью.
Охотница сидела где-то в углу, настолько далеко от остальных, насколько могла. Держа ружье между коленей, она смотрела на жуткое пламя. Дым поднимался в небо, к кометам, что падали где-то вдалеке — возможно, над бедным Пламенным Дождем.
Этот запах… он не мог отпустить ее.
— Куда убрел твой парень?
— Он не мой— в смысле, Флекс устал и ушел поспать, и, и… И хватит подкрадываться ко мне, пока я тебя не стукнула, Джаки!
— Они сожгут тебя на костре, если ты это сделаешь! — сказал он. — Я местный герой, я спас станцию.
— Ясно, и кто тогда я, легенда из легенд?
— Нет, ты просто неуклюжая белка, всегда ей была.
— Ага-ага.
Старый сутулый знакомый сел напротив. Его изогнутые пальцы поставили две кружки на стол — фиолетовая смесь с хрустящими желтыми шариками, что плавали вокруг деревянных ложек.
— Твое здоровье, хмурощечки!
Взобравшись на стул с обеими ногами, Джаки начал трапезу, вылавливая шарики и выпивая сладкий бульон, будто бы он голодал много лун. Зури не спешила, ее меланхоличные глаза отражались в пузырчатой поверхности. Щека на руке, она вылавливала шарики один за другим, только лишь чтобы подбросить в кружку Джаки.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Я избавляюсь от дикилмовых хрустяшек.
— Ты, Зури, сошла с ума? Они самые вкусные!
— Я знаю, Джаки. Но есть их значит обедать с тобой, чего я категорически не делаю!
— Да ладно, насколько ты можешь быть мелочной?
— Ты знаешь, что тебе нужно было сделать.
— И где я должен ее найти, умница ты моя? Это слишком жестоко даже для тебя и твоих низких моральных стандартов.
— И кто в этом виноват, Джаки? Ты обманом затянул нас в это… в это… в этот бардак!
— Я сделал ставку и проиграл! Даже я иногда остаюсь без штанов.
— Ага, и теперь мы оба без них.
— С каких пор это проблема?
Следующая хрустяшка врезалась в нос зерея, запущенная из ложкотапульты авларки. Охотница фыркнула и отвернулась от этого невозможного дурака. Он с радостью съел двойную порцию, она рассеянно попивала фиолетовый напиток. Исподлобья, она смотрела на танцующую толпу.
Она увидела, как пара подошла к ее столу.
Пара была двумя молодыми зереями с лазурными глазами. Одна с налобной повязкой и короткими волосами, другая с косой, что достигала пояса. Помимо этого, они выглядели одинаково, как близнецы. Зури нахмурилась, увидев их снаряжение, их кожаную броню и решительные взгляды.
— Если мы чем-то можем помочь…
— Сиди тихо, девочка, — нахально сказала короткостриженная зерейка. — Мы пришли за ним.
Она шлепнула постер на стол прямо перед носом Джаки.
— Это ты?
Холодок прошелся по спине Зури. Пока Джаки лениво читал, она смотрела на изображение на помятой бумаге. Там был рисунок лица Джаки, подробный текст, большое выделяющееся число с пугающим количеством нулей. И знакомая печать — хвост крысы в круге.
— Что за славный парень, — прокомментировал Джаки.
— Я спросила тебя. Это ты?
— Чего такая нервная, киса?
Она моргнула и неловко сжалась на месте. Желтые глаза по-совиному смотрели на нее. Джаки странно улыбался.
— Хочешь выпить? — сказал он. — Присоединяйся, мне нравится, когда Зури ревнует.
— Ты знаешь, за чем мы пришли, не так ли? — лукаво вставила длинноволосая зерейка. Ее голос был идентичен голосу ее напарницы.
Руки Зури поползли вниз по ее ружью. Она не понимала реакции Джаки. Она смотрела, как он спокойно достал кусочек угля из кармана. Пара была в замешательстве. Они смотрели, как проходимец рисовал свое имя поперек постера.
— Как вас зовут, леди?
— Кеста и Веста… — произнесла длинноволосая.
— Кеста это та, что притворяется мальчиком?
Зури прикрыла рот от смеха, услышав кипящее шипение от коротковолосой.
— Ты, ты, придурок… я не притворяюсь…
— Понятно!
— А ты… ты чего смеешься, дрянь?
— Да так, ничего, — пыталась сдержаться охотница, бросая взгляд на Джаки. Прежде, чем Кеста взорвалась, ей в руки попал постер. Веста подскочила, пялясь на бумагу. Написанное обезоружило близнецов. «Страстно целую Кесту и Весту», было скромно написано прямо под гигантской подписью владельца. Все слова были любовно очерчены нимбом в виде сердца.
Зури выглядела, будто не может прекратить смеяться над тем, чем не стоит. Она трудилась не выпустить и смешка. Сестры начали гневаться.
— Ты думаешь, это смешно, да? — проворчала Веста.
— Да! Теперь фу, уходите, я обедаю с Зури.
— Азма тебя дери, Джаки, это не обед!
— Слушай сюда, ты, засранец! — сказала Кеста, смяв бумагу и махая ей прямо перед носом Джаки. — Мы Кеста и Веста, известные как близнецы-убийцы, и…
— Известные где?
— Ты… ты…
— Ты будешь с нами считаться!
Как по команде, двое Расковали свои глаза. Их пары лазурных глаз сияли рунами двух пересекшихся треугольников. И затем…
— Я уверен, что джентльмен не пытался подорвать ваши усердия, дорогие коллеги. Не то место, не то время… такова жизнь.
Сердцебиение Зури участилось. Она узнала запах лилий и серой ивы. Длинноволосый мужчина в черных очках улыбнулся, кивнув своей острой шляпой. Он элегантно прислонялся к белодревесной колонне, будто бы он был здесь все это время.
— Тоже пришел за моим автографом, Фэйз? — хвастливо сказал Джаки.
— Я сомневаюсь, что он когда-либо будет стоить больше бумаги, на коей он написан, — с улыбкой, сказал Фэйз.
— Держись подальше, шляпник! — рявкнула Кеста. — Он наш!
Веста быстро шлепнула сестру по затылку.
— Закрой свой рот, Кеста, — она прошипела. — Это Фэйз…
— Все в порядке. Не волнуйтесь.
Улыбающийся мужчина грациозно приближался. Каждый его тихий шаг звенел как колокол, Зури читала это на испуганных лицах сестер.
— Ч-чем-то мы можем помочь? — выдавила Кеста.
— Позвольте мне немного поговорить с молодыми. Надеюсь, вы не против?
Веста поняла без прочих намеков. Она утащила сестру прочь.
— Мы не можем просто…
— Да, мы можем, Кеста! Простите за неудобство, мистер Фэйз!
— Премного благодарен, — сказал Фэйз, кивнув своей острой шляпой. Он смотрел как двое ушли прочь. — Я не хотел прерывать ваш разговор.
— Все в порядке, Фэйз… — тихо сказала Зури. — Давно не виделись.
— Давно воистину. Как быстро течет время.
— Ага…
— Присоединяйся, Фэйз. Давай выпьем за мой оглушительный успех.
— Доброе предложение, Джаки. — Мужчина улыбнулся. — Однако, течение жизни требует моего присутствия в других местах. Я лишь остановился, чтобы воздать комплименты.
— Так и думал. Покрой меня похвалой.
Мужчина выпустил легкий, уклончивый хохот.
— Не тебе.
— Мне? — сказала Зури.
Она взглотнула, подняв глаза и опустив их вновь. Она думала, что уже привыкла к комплиментам и похвале после утреннего катания на руках, но это был Фэйз… Его бледная улыбка была нацелена на нее. Ее колени неуютно жались во внезапном центре внимания. Внимание этого мужчины чувствовалось тяжелее, чем то ликующей толпы.
— Эта толпа собралась для тебя, — продолжил Фэйз. — Вся Станция Небесной Искры говорит о тебе. Они были впечатлены твоей смелостью.
— Я не сделала ничего особого, — пробормотала Зури. — Я просто… я даже не такая уж сильная.
— Посмотри на этот ликующий народ. — Фэйз изящно показал вокруг. — У каждого из них есть аркана. Есть силы. Но каждый ли ее использовал?
Охотница нахмурила брови.
— Судьбой или усердием, твое имя будет запомнено. Это многого стоит в этом забывчивом сломленном мире. Поздравляю.
— Это не то, чего я действительно хотела…
— Увы, это то, что у тебя теперь есть. Используй мудро.
Фэйз прошел мимо. Его улыбка, его аккуратное похлопывание по ее плечу; Зури не могла объяснить холод, ползучий мороз, что пробежал по ее коже.
— Пока, Фэйз…
Голоса, музыка, запах фиолетового напитка в ее кружке; эти простые вещи заземляли. Она вновь осталась с Джаки, как и несколько минут назад. Было ли что-то промеж, или это все в ее голове?
— Я не получил свою похвалу, — сказал Джаки.
— А?
— Почему он не восславил меня? Тебе все равно эта похвала не нужна, ты медлюка, что даже не может толком принять ее!
— Разве ты не сказал, что ты устал от бесконечных фанатов, что восхваляют тебя, Джаки?
— Я их почти всех выдумал!
— Вот это поворот.
— Тот червь был маленькой небесной многоножкой, знаешь ли. Они растут на шесть футов с каждой съеденной персоной. Оно бы съело весь твой Поселок, если бы я не спас ваши жалкие задницы. Посмотри на своего парня Флекса. Его укусило, и теперь он сам превращается в небесную многоножку!
— Ага.
Зури не обращала особо внимания на россказни Джаки, она смотрела, как местные пели и танцевали. Некоторые подходили к ней, даря теплые слова. Она никак не могла привыкнуть к тому, как они к ней обращались. Они приносили дань святилищу, вместо разговора с равной личностью. Они говорили о восхищении, но спешили покинуть груз ее компании.
— Должно быть, он очень одинок, — со временем, сказала Зури.
— О чем ты вообще?
— Фэйз. Все восхищаются им, но никто просто не подойдет… поговорить с ним. Спросить, как у него дела.
— Спроси его, сколько трупных мешков он использует для частей тела.
— Джаки!
— Что еще можно спросить у самого смертоносного убийцы в мире, алло!
— Он тоже личность…
— Опять ты заладила. — Джаки закатил свои желтые глаза. — «Он лифьносфь!» Ты вообще сама себя слушаешь, когда плетешь эту нудную чушь?
— Ага, сказал тот, кто постоянно молит Фэйза о внимании! — сорвалась Зури. — То, что он тебя никогда не замечает, должно быть целая травма!
— Пф, так, ушиб коленки.
Охотница едва не засмеялась, пытаясь держать невозмутимое лицо. Почему его слова ее так насмешили? Казалось, будто бы она слегка размякла. Что, если…
Внезапная игривая мысль посетила ее разум. Глядя на танцующую толпу, она ехидно сказала,
— Надеюсь, ты можешь двигаться с таким ушибом.
— Шутишь? Мои движения как всегда на высоте.
— Я как-то сомневаюсь.
— И затем она скажет, что этого не ожидала.
— Без понятия, о чем тыыааа!
Все, что ей оставалось, это взвизгнуть и быстро схватить ружье. Проходимец просто взял ее за руку и повел куда захотел, прямо в гущу толпы. Хотя она, наверное, тоже получила, что хотела, Зури была сбита столку. Фестиваль был как омут морозной воды. Она бы не вступила сама, но немного выбора оставалось, когда Джаки просто закинул ее. Вода не была такой уж непереносимой, лишь Зури привыкла.
Они шутили с незнакомцами, принимали участие в бессмысленных соревнованиях и танцевали, когда была возможность. Ее раздражение прошло, и вскоре она смеялась с Джаки, кружась в огромном хороводе. Сотня рук была сцеплена вместе, они скакали вокруг костра, они отмечали свое освобождение. Охотница чувствовала, как памятна, как знаменательна была эта луна для местных. Не просто причина для вечеринки, это было чем-то большим. Яркие фейерверки сверкали в воздухе, меж быстрых птериксов и медленных угревых барж.
Когда шумы утихли и бордовые облака спустились над землей, пара шагала вниз по дороге, подталкивая друг друга и посмеиваясь.
— …И тогда, под конец третьей луны, я заказал ту же тарелку земляной лапши и оставил ее полусъеденной, снова! Бармен это заметил и спросил, «Вы из коллектива, сэр?». Я спросил его, «Да, почему?». Знаешь, что он сказал? «Вы пришли с брошью в виде крысиного хвоста!».
— Каков шанс засмеяться?
— Хватит выпендриваться, ты почти катаешься по полу!
— Ситуация забавная, история нет! Она была дурацкой две спирали назад, она не стала умнее с тех пор.
— Погоди, я ее уже рассказывал?
— Ровно пять раз, Джаки.
— И почему это ты их считаешь?
— Я веду сводку о том, насколько ты глупый, — сказала Зури сквозь хохот, подталкивая Джаки.
— Что по поводу сводки о том, насколько ты по мне скучаешь? — он подтолкнул в ответ со всем своим нахальством.
— Без понятия, о чем ты!
— Меня, может, скоро повесят на дереве, так что приготовься к главной потере своей жалкой жизни!
Зури притихла. Она пыталась улыбнуться, лишь они вошли в тихую пустую гостиницу, но грусть обволокла ее черты.
— Ты должен быть осторожным, Джаки.
— И почему это? — Парень фыркнул. — Думаешь, те два брата-акробата могут поймать меня?
— Я видела их постер. Может… придут и другие.
— Больше веселья для меня!
— Каким боком это весело, Джаки?! — выпалила Зури.
— Шутишь, Зури? Трижды проклятый Коллектив никогда не выказывал мне столько признания! Я стал их новой звездой!
— А что… что, если они и вправду тебя поймают?
— Тогда я ожидаю, что ты будешь реветь как сучка, когда потеряешь меня.
Губы авларки дрогнули. Она остановилась посреди тенистого лестничного прохода, смотря прочь от Джаки.
— Я до сих пор помню ту луну, когда увидела тебя на виселице, — сказала Зури. — Это было ужасно.
— Ну вот опять…
— Джаки, я серьезно! Мое сердце разрывалось на части когда… когда, знаешь…
— Тсс.
Он положил свой палец на горячие губы Зури. Ее лазурные глаза, они широко смотрели в золотистые напротив. Джаки спокойно улыбался, оперев руку об стену возле охотницы.
— Аккуратнее, — сказал он. — А то я могу подумать, что ты не такая уж недотрога.
— Извини… просто… Что ты будешь делать? Куда ты пойдешь?
— Черт его знает.
— Ты можешь пойти с нами. Загадочная леди, она пригласила нас…
— Не продолжай. Мне уже скучно.
— Ты невозможный.
— А когда все было просто, белочка?
— Раньше было. Я просыпалась утром, я шла охотиться. Иногда, я встречала тебя. Иногда, ты был надоедливым, иногда забавным… Но я всегда возвращалась обратно в Поселок, и следующей луной я вновь шла на охоту. — Сделав паузу, она вцепилась взглядом в его глаза. — Я не ценила эту рутину, Джаки. Раньше я знала свое завтра. Больше нет.
— И вся эта чушь должна была объяснить, сколько я значу для тебя?
— Может и значишь.
Охотница прикусила губу, опустив глаза. Жар распалял ее дыхание, новое ощущение медленно отодвинуло ее меланхолическую скорбь.
— Черт, Зури, я не знаю, что сказать, — сказал Джаки. — Это какой-то стыд.
— Чего я еще ожидала от тебя… — тихо сказала охотница. — Ура, ты снова выиграл. Еще одна победа в твой список побед.
— Отлично. Тогда я заберу свою награду.
Шея Джаки изогнулась, приближаясь к Зури. Поначалу, она не двигалась, пытаясь понять, что происходит; жар огрел ее уши, когда она поняла. Он просто поцеловал ее, сплавив их губы вместе. Она утонула в этом моменте. Ее пальцы достигли его щеки, ее глаза закрылись…
И затем, острая внутренняя тревога вернула Зури в чувство. Она отодвинула Джаки, шлепнув его по лбу.
— Ты там совсем прокурил остатки своего рассудка, Джаки?! — Слыша собственный голос, она оглянулась по сторонам и понизила его. — Ты с ума сошел?!
— Это было легче, чем я ожидал. — Он был навеселе, безразличный к стыдливому гневу Зури.
— Тут ничего забавного, идиот! — она прошипела, шлепнув его по лбу еще раз. — Что, если бы нас кто-то увидел?!
— Тебя бы затопило завистью!
— Это мог бы быть Флекс, ты об этом подумал?!
— Ты до сих пор думаешь, что ему не все равно?
— Ты такой невыносимый придурок, Джаки. Серьезно, у меня слов нет, ты…
— Тихо, тихо, не кричи, — с успокаивающей уверенностью, сказал Джаки, аккуратно похлопывая Зури по плечам. — Народ спит. Не то что бы мне не плевать, но ты боишься!
— Драть тебя… — Она отвернулась, стукнув его по груди. Слабо, почти нежно в этот раз.
— Это было предложение? — нахально спросил Джаки.
— Ага, в твоих сладких снах, что ты смотришь в одного!
— Бессердечно и жестоко, — Джаки улыбнулся. Охотница выскользнула из его хватки и пошла наверх. Он позвал снизу, — Теперь я узнаю тебя, краснощечки.
— Это все твоя вина, как обычно.
— Как жалко, не так ли? Мы могли бы зажечь звезды нашим жаром.
— Спокойной ночи, Джаки! — она крикнула за захлопнувшейся дверью.
— Ты многое теряешь!
— Найди Яну и поговорим!
Он более за ней не следовал. Выскользнув из своих неуклюжих ботинок, охотница прокралась в просторную комнату. Ее ступни были беззвучны, ее губы источали победоносную улыбку, они смаковали ощущения. Крадясь мимо дивана, она остановилась и нахмурилась. Она заметила Флекса.
Флекс до сих пор спал, спустя все это время. С рукой поперек лица, он невинно посапывал с открытыми губами. Охотница опустила глаза перед ним. Ее пальцы на ногах ерзали вместе, ее стыдливый румянец вернулся. Она ничего плохого не делала, не так ли? Это просто была длинная, длинная луна, не больше.
— Эй, Флекс… — она нежно прошептала.
Его бормотание было не услышать, он спал. Охотница улыбнулась и поцеловала его в щеку. Она боролась с дрожью в своей груди. Что, если он не спал? Если притворялся? Что, если он слышал? А если и слышал, то что с того? Она не сделала ничего такого… Это все Джаки, это он, он как всегда!
Виток Зуриных мыслей кружился в ее голове, отправляя охотницу в какие-то дальние дебри. Оставив ружье в стороне, сбросив кожаную броню, она одна стояла на балконе, прижимаясь к перилам — в штанах, грудной повязке и ничем больше. Ветер ласкал ее кожу, ее веснушчатые плечи. Костер стал лишь дымящейся золой в ночи. Последние остатки толпы расходились по домам, и лишь забор из эссенции освещал станцию, защищая от фантазмических угроз.
— Какого это?
Ее душа убежала в пятки. Балкон другой комнаты, рядом с ее, он не был пуст. С вечной улыбкой, ее пугающий знакомый копировал позу Зури. Его вороные локоны развевались на полуночном ветру.
— Я не знаю, о чем ты, Фэйз…
— Пролить свою первую кровь. Совершить свое первое убийство. Этот момент особенный в жизни любого убийцы.
— Я никого не убила! — пугливо сказала Зури. — Он… он напал на нас, и затем превратился в монстра! Разве у меня был выбор?
— Три оправдания в одном предложении. Действительно, ты учишься быстрее, чем я представлял.
— Я ничего не оправдываю! Просто…
— Ты думаешь, что то, что ты сделала, было из чистых побуждений. Похвальная мысль, — сказал Фэйз. Его улыбка расширилась. — Но ты и вправду веришь, что хоть один убийца в этом сломленном мире не убежден, что за его преступлением была правда? Кто не уверяет, что у него была хорошая причина, чтобы забрать жизнь?
— Я не убийца!
— Ты стала ей, Зури. Это должно было случиться, так или иначе. Ты была взращена убивать. У тебя есть талант, что было продемонстрировано этим утром.
Ее зубы сжались. Она отвернулась, пытаясь спрятать свою безумную дрожь.
— Ты хотела бы остаться в Поселке, — продолжил Фэйз, — охотясь на шаргвинов всю свою жизнь. Это то, чем, ты полагаешь, занимаются охотники.
— Так и есть, — она сухо выдавила.
— Тут то я думал спросить, почему, ты считаешь, рабовладельцы, налетчики, охотники за головами и прочие негодные типы избегают Поселок как пасть самой Азмы? Теперь-то я вижу, что это лишь совпадение.
Его жестокая улыбка не угасала в ночи. Он игрался с Зури. Она хотела сбежать, хотела закричать. Но она осталась на месте, обездвиженная горькими сомнениями.
— Убить шаргвина или убить личность… — сказал Фэйз. — Разница лишь у тебя в голове. Чем больше ты убиваешь, тем меньше ты чувствуешь эту разницу. Пока она не исчезнет.
— Я больше никого не убью… — с мокротой в глазах, заявила Зури. — Я не убийца.
— Тебе придется, — отметил Фэйз. — Та сила, которой ты перешла дорогу, ей никогда до этого не бросали открытого вызова. Никакая тень не любит быть в центре внимания.
— Что это за сила?
Мужчина выпустил тихий смешок.
— Это, Зури, ты узнаешь по-плохому. Местные не превозносили тебя как героя. Они превозносили тебя как мученицу.
Щеки Зури вздрогнули. Ее сухая стена недружелюбия рухнула, и слезы брызнули из ее лазурных глаз. Сквозь трепет своих губ, она спросила,
— И что мне делать, Фэйз?
— Будь собой.
— Сверхчувствительной размазней?
— Жесткой, эффективной убийцей. Тебя даже не нужно пытаться, просто прекрати сдерживать то, что внутри.
Охотница плакала, но ее губы восстали. Они сказали без какой-либо мысли,
— У тебя есть для меня подарок?
— Ты действительно быстро учишься.
Охотница поймала его на одном инстинкте. Это был маленький пульсирующий фиал, меньше вишни, сделанный из странного мягкого стекла. Эта штука жужжала меж пальцев Зури. Она чувствовалась живой, будто бы фиал дышал. Внутри были жидкие серебряные нити, как дым в воде.
— Что это? — Зури спросила.
Она оглянулась. Балкон напротив был пустым. Ни души не было на полуночных улицах, и лишь дальние завывания фантазмов раздавались эхом за барьерами эссенции.
Она вновь была одна, оставшись с фиалом и мерзким чувством в груди.