Шепот, что уничтожил мир

Глава 8. Наследники Парагона

Рабство это ужасная практика, которую многие из вас считают лишь страшной сказкой. К сожалению, оно более чем реально, особенно в северном Зерейском Крае. Столицей рабовладения является печально известный Шипосад, иронично называемый «Городом Свободы».

Использование рабов выходит далеко за рамки насильного труда и плотских утех. С количеством темных зереев, что остались после Войны Парагона, присутствует естественный спрос на свежую кровь.

Врата из темного металла открылись.

Флетта вошла в дворцовый зал. Держа свои кинжальные уши низко, а глаза ниже, она шла через излишек и декаданс, через вуаль испаряющегося мерцезема, через подушки, ковры и разбросанную одежду. Она приближалась к платформе трона.

Словно потерянные души в тумане, жалкий народ наполнял эти залы. Одетые в кожаное нижнее белье, ошейники и ничего более, их красивые тела были изуродованы небеснометаллическими имплантами. Вдоль их позвоночников, ног, рук и даже лиц, импланты были вставлены в их кожу — от колец до слотов для пробок. Их глаза были сокрыты очками с металлическими барьерами вместо линз.

Все эти жалкие фигуры были авларами, и новопришедшая не смотрела на них. Она понимала, через что они проходят, но такова была жизнь. Таков был этот мир.

Оранжевые глаза Флетты осмелились подняться к ступенькам. Там восседала госпожа этих залов.

Покачивая высокими каблуками через бархатный подлокотник трона, Королева убивала время. Ее бледное тело было усеяно костяными наростами, дюжинами вдоль ее едва прикрытых черт. Она держала длинный прозрачный шланг меж ее звериных ногтей. Один конец был у ее рта, другой в металлическом импланте девушки на коленях. Жидкость омывала клыки Королевы. Она была темной, высшим отражением зерейского рода. Возвышенной.

— Моя Королева, — осмелилась заговорить Флетта, держа руки вдоль своего разглаженного подола. Она опустила голову и сказала, — Гость явился.

Пара алых глаз повернулась к ней. Черты Королевы скривились, слова взбудоражили ее. Господин редко посещал это место лично, и у него были причины. Флетта надеялась, что Королева проявит милосердие, она молилась, чтобы господин был в порядке.

Отодвинув шланг от своих губ, Королева приказала, — Покиньте этот зал.

Покорно кивнув, фигура ступила из за трона. Одетый в шипастые наплечи, он был надзирателем. Он шел от раба к рабу, пристегивая цепи к их имплантам. Когда он закончил, он повел их прочь сквозь боковую дверь как стаю собак.

Лишь ненужных глаз не осталось в зале, врата открылись снова.

Господин вошел.

Векиз устал еще до того, как Королева могла начать свою речь. Этой луной, его массивные наплечи были особенно тяжелы, делая его походку сутулой. Край его бордового плаща мел пол во время ходьбы. Ее величество было с похмелья после очередной вечеринки — хорошо. Ее крики не будут столь громкими.

Закончив сворачивать бумажный свиток, Векиз поправил свою демоническую металлическую маску и уронил послание. Один из его алых посыльных сорвался с его плеча и схватил свиток, унося его сквозь кроны алых деревьев снаружи дворцовых окон. Алый птерикс летел с неимоверной скоростью — хоть кто-то был компетентен.

— Мне отправить Рахима в ваш офис, господин? — прошептала Флетта.

— Его и Кьеруза, — ответил Векиз своей ассистентке по пути. — Оставь нас.

Низкий, покорный поклон, и Флетта ушла, держа свои оранжевые глаза опущенными в пол. Металлические врата открылись в последний раз. Зал был пуст, кроме двоих. Королева смотрела на Векиза сверху, с ее темного трона. Она была в ожидании.

Потирая семигранную монету в своей руке, Векиз начал,

— Моя Королева.

— Ты не хочешь мне кое-что сказать?

— Я назначил представителя для вашего двора, — сказал Векиз. — Мое личное присутствие необязательно.

— Еще как обязательно, Векиз, потому что ты будешь слушать каждое слово из моего чертова рта своими гобруноложными ушами!

Ярость быстро наполнила ее алые глаза. Плохой знак.

— В чем дело… моя Королева?

— Ты знаешь в чем дело, полоумный ты птериксолюб! Что ты сказал мне в прошлый раз, когда твоя трижды-клятая одержимость осколками навалила такую кучу дерьма на Шипосад, что она воняет и по сью луну?! Что ты сказал мне тогда, сын ободранной вонючей крысы?!

— Давайте успокоимся…

— Что ты пообещал мне, о чем ты поклялся мне на могиле своей матери-путаны, жалкая ты слизь?! — все кричала взъяренная Королева. — Ты уверил меня, что это параноидальная охота за осколками не доставит мне больше хлопот?

— Я…

— Я спрашиваю тебя, червь! Ты уверил меня?!

— Я уверил… — с раздражением, сказал Векиз.

— Тогда объясни мне это, ты шаргвиноголовый мешок со слизью. Объясни мне, почему этот маменькин сынок на Мрамор-дери-ее-топьском принце целует траву уже как семь лун?! Быть может, он споткнулся и свернул свою нежную шею? Быть может, его сожрали дикие саблеползни? Объясни мне, Векиз, я подожду.

— Это был несчастный случай, — неохотно сказал Векиз.

— Азма разорви мои сиськи, это был несчастный случай! — гневно воскликнула Королева. — Быть может, твоя жалкая попытка скрыть свой гнилой провал от меня тоже была несчастным случаем?!

— Сеть должна была доложить вам как только…

— Пьяницы с улицы доложили мне быстрее, чем твоя выгребная яма на Сети! Весь Шипосад в мокрых штанах, бормоча, какой нам конец!

— Мы стерли все свидетельства, ничто не ведет к нам.

— Им не нужны свидетельства, клоун ты, а не мастер над шпионами! Эти фанатичные приматы сравняют этот тысячи раз проклятый город с землей и затем проведут расследование на наших сгоревших трупах!

— Они не осмелятся, — выпалил Векиз. Высокомерие проскользнуло сквозь его спокойствие. — Мы наследники Парагона.

— Отличный план, оптимистичный ты червь! Но подожди-ка, я забыла — где этот легендарный Парагон теперь?! Где, Векиз, быть может ты мне скажешь? На каком берегу бесконечного океана Азмы эта имперская срань гниет?

— Это не…

— Быть может, ты хочешь просветить меня по поводу это вознесенского дерьма, Векиз? Пожалуйста, так и сделай, давно я не смотрела на стоящую казнь.

— Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы решить эту проблему… — уклонился Векиз. Он покорно опустил глаза, сжимая свою семигранную монету. Его зубы скрипели слишком громко. Он сказал лишнего.

— Ты не решаешь проблему, ты и есть проблема! — проворчала Королева, устало растянувшись в своем троне. Ее черные ногти чесали острые отростки вдоль ее челюсти. Векиз ожидал без всяких слов. Когда взор Королевы вернулся, он был изо льда, из убийственно холодного льда. — Смотри мне в глаза, Векиз, — она сказала. — Смотри, слушай и внимай. Я повторяю первый и последний раз.

— Я слушаю, моя Королева, — сказал Векиз, заставив себя встретить ее взгляд.

— Ты уберешь за собой этот чертов бардак. Мне все равно как, мне все равно, чего оно тебе стоит. Мрамортопь хочет твою голову, и если я увижу хоть одного драного наездника на вирме у себя из окна, они ее получат. Ты услышал меня, Векиз?

Глаза Королевы бурлили алой эссенцией. Раскованные, они сверлили Векиза своими изображениями кругов, что раскололись на семь частей. Все его птериксы разлетелись, пряча свой испуганный писк в тенях. Воздух стал тяжелым, цвета поблекли. Дворец дрожал от Азмического заражения, будто бы тысячи червей сжирали ткань реальности, будто сама Азма стучалась в двери.

Неохотно, Векиз взглотнул. Королева повторила, — Ты услышал меня?

— Я вас услышал, моя Королева, — произнес Векиз сквозь зубы. Он сжал монету до боли.

Королева Сковала свои глаза и сказала,

— Свободен.

Мастер Сети взмахнул своим бордовым плащом. Его стая алых птериксов промчалась сквозь врата, что он отворил. Он вздохнул, он не думал — он будет думать, когда эмоции поутихнут. Пока, лишь одно было неоспоримо.

Королева и вправду была услышана.

Холодный деревянный пол, кислотный смрад, струйки ветра, пробивающиеся сквозь илистый камень. Флекс слепо шел, толкаемый двумя силовиками. Он жил сквозь ничего, теряя чувство света и ночи, реального и фантазмического. Тугое устройство было обвернуто и защелкнуто вокруг его головы, его черные очки блокировали все визуальное восприятие. Как давно он был в этом ужасном состоянии?

Он услышал скрежет металлической двери. Оборот ключа стал приятно знакомым. Флекс знал, что это была их камера, и в этом было облегчение. По меньшей мере, этой луной допросы закончились. Силовики толкнули его сзади, Флекс упал в пыльный угол.

Еще один поворот ключа, увядающие шаги. Лишь двое вновь остались тут.

— Так долго, Флекс. Они тебя не ранили? — поспешила спросить Зури.

— Долго ли? — он почесал голову с металлическим звоном наручников. — По ощущению так же, как и разы до. Чем более я честен, тем меньше мне верят.

— Значит, мой черед?

— Не сейчас. Они говорили о каком-то «представлении» снаружи. Что-то по поводу предателя.

— Джаки…

Ее вздох был горяч. Она явно переживала об этом ублюдке намного больше, чем ей хотелось признать. Флекс хотел придушить Джаки. За то, что втянул их в это, за ложь, за…

Флекс фыркнул сам себе. Если бы он только смог ответить тогда. Он взял фигуру, но побоялся сделать ход, и этот стыд был до сих пор перед его глазами, среди этой бескрайней черноты. Флекс корил свою слабость. Как он мог постоять за Яну, если он не смог постоять за себя?

— Он сам на это нарвался, Зури. — Флекс аккуратно сел рядом с ней. — Не то что бы я рад этому, но… он нарвался.

— Прости.

— За что?

— Я знала его так давно. Я должна была предвидеть это. Мне нет прощения, Флекс, я не хотела… Я должна была остановить его прежде, чем началось безумие!

— Хватит, Зури. — Флекс аккуратно толкнул ее плечо своим. — Ты уже много раз это говорила.

— Я знаю, Флекс, но я правда прошу прощения… — Наручники об наручники, ее пальцы скользнули меж его. — Яна, она…

— Не то что бы я мог ее спасти. — Флекс нахмурился. — Я никогда не знал, насколько я беспомощен, пока не ступил в большой мир.

— Ну-ка тихо, Флекс, ты не беспомощен, — возразила Зури. Теперь был ее черед подтолкнуть его плечо. — Ты спас меня. Спас нас…

— Я бы не смог без твоего отклика.

— Я не могу выкинуть тот момент из головы… — сказала Зури. — Я никогда ничего подобного не чувствовала. Чувство… конца. Холодное и идеально чистое осознание того, что делаешь ты последний шаг… и твой путь окончен. Навеки, навсегда. Ты не можешь это остановить… ты можешь лишь кричать. Я никогда не была так близка к другой стороне, Флекс…

Ее дыхание было дерганным. Шелестя наручниками, Флекс сильнее сжал ее пальцы.

— Все позади, Зури. Все закончилось. Мы выбрались живыми.

— И мы здесь… Лишенные цветов. Эта мука не заканчивается. Когда они нас отпустят, отпустят ли вообще?

— Я не знаю, как вытащить нас, — признал Флекс. — Но, если это что-то значит, я счастлив, что ты рядом со мной. Что ты рядом, когда все кажется безнадежным. Не пойми неправильно, было бы лучше, чтобы мы вовсе не были в цепях, но…

— Я знаю, Флекс. И… я тоже рада.

— Ты вся дрожишь.

— Я просто боюсь… — пробормотала Зури. Флекс чувствовал необычное тепло вдоль остроты ее ушей.

— Я с тобой, Зури. Мы в этом вместе.

— В смысле, я боюсь другого…

— Боишься чего?

Она взглотнула. Ее дыхание разило жаром.

— Боюсь чего-то, что я должна сказать. Я боюсь этого, боюсь, что… что ты не поймешь. Но у меня может не быть другого шанса.

— Я знаю тебя всю жизнь. — Флекс улыбнулся, с ободрением сжав руку Зури. — Говори спокойно.

— Ну, помнишь, когда Ардис приехал на нашу ярмарку, пару спиралей назад? Он принес эти странные коробки… Ты открываешь их, и бум! Эссенция разных цветов летит в небеса.

Флекс ностальгически посмеялся.

— Никто тогда этого не понял, — сказал он. — Звест начал скандал.

— Ага, как Поселок отравлен проклятой эссенцией и как мы все должны бежать!

— И мы бежали. Такой был хаос. Все бежали в разных направлениях.

— Мы тоже, помнишь? Лощина под деревом. Лишь ты, я, и теплый плед. Никто не мог нас найти…

— Когда нашли, они просто не могли угомониться.

— Помнишь, как все тыкали пальцами? Лишь ленивые не предположили, что мы, ну…

— И тогда тебе все надоело, и я до сих пор помню, как ты выкрикнула это.

— Что я выкрикнула, Флекс?

— Что хотела бы ты, «чтобы это был настоящий роман, чтобы вы все захлебнулись от зависти», или что-то такое. Это было потрясно, это даже звучало как крик души.

— Кричала ли моя душа, Флекс? Как ты думаешь?

— Я не это имел ввиду, Зури. Это просто звучало по-настоящему. Я знаю, что это была шутка.

— Для тебя это шутка?

Флекс не понимал, что происходит. Он не мог уловить, почему вдруг тело Зури дрожало как в жару, почему ее уши пылали как две печи.

— Если это не шутка, то что? — спросил он.

— Мои чувства.

— Твои… чувства?

— У меня к тебе чувства.

— Какие чувства?

— Да какие еще чувства это могут быть? — проронила Зури, пытаясь сохранять спокойствие. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя как друга…

— У меня привязанность к тебе, притяжение, я хочу тебя! — она воскликнула в жару. — Называй как хочешь, но хватит притвориться, что ты меня не понимаешь.

Осознание начало остро стучаться в разум Флекса, но он до сих пор не мог воспринимать ее слова как реальность. Быть может, его разум дал слабину после стольких лун взаперти. Что Зури сказала чувствовалось чем-то далеким и нереальным, будто бы она рассказывала какую-то историю или свой сон как много раз до. Они обычно улыбались и им было весело, но в этот раз Зури не смеялась.

Флекс был полностью потерян, будто бы земля стала небом, а небо землей.

— Я не знаю, что сказать, Зури.

— Не говори ничего.

— Ладно…

— Поцелуй меня.

Горячее дыхание напротив билось в уши Флекса, напряжение было заразным. В замешательстве, Флекс слегка приблизился. Ему, должно быть, казалось, что все было в норме. Моментом позже, его руки отскочили как пораженные громом от Зуриных бедер.

— Извини.

— Все в порядке…

В полнейшей непроглядной тьме, он пытался найти путь. Его щека скользнула вдоль ее, вызвав дрожащий выдох в Зури. Медленно, боясь промахнуться, Флекс подтянулся своими губами, оставив на ее щеке аккуратный дружеский поцелуй. Флекс застыл на месте, тихий и противоречивый. В этом не было ничего странного, ну почему это казалось таким странным?

— Не такой поцелуй, Флекс, — прошептала Зури.

— Какой тогда?

— Такой…

Он этого не ожидал. Она закинула свои скованные руки за его шею, пригвоздив его всем своим весом. Ее теплые и голодные губы целовали его, страстно, без всякой меры, будто бы древнее желание сорвалось с цепи. Он попытался встать — она прижала его к полу, сидя на его коленях. Это было просто безумием.

— Зури, хватит… — прошипел он между поцелуев, пытаясь оттолкнуть подругу. Она не слушала. Он просто не мог этого сделать, это было невыносимо неправильно. Этого поцелуя не должно было быть.

Его отчаяние достигло точки кипения и Флекс применил силу. Тяжело дыша, Зури оказалась на пыльном полу.

— Флекс…

— Я не могу этого делать, это все слишком странно… — сказал Флекс голосом на грани паники. — Ты мой лучший друг, самый старый друг, ты мне как вторая сестра. Я знаю тебя столько, сколько помню себя, и это… Это просто не укладывается у меня в голове.

— Все в порядке, Флекс, — поспешила уверить его Зури. — Мы до сих пор будем друзьями, я обещаю, ничего не изменится!

— Друзья не напрыгивают друг на друга как голодные саблеползни. Это как какой-то больной сон…

— Я не хотела быть навязчивой, прости меня, Флекс! — выпалила она сквозь жаркие губы. — Мы можем попытаться снова, дай мне шанс…

— А нам обязательно пытаться? Это… это пугает меня, Зури. Эти… странные вещи, что происходят.

— Флекс, пожалуйста…

— Мне так хорошо быть с тобой друзьями. Но переступать эту… эту грань? Это меня тревожит. Мне просто… просто нужно время подумать.

Она больше не спорила, позволив молчанию взять верх. Выдыхая свою зажатость, Флекс отвернулся. Со временем, он ощутил ее ближе, рядом с ним, как и до этого.

— Давай притворимся, что этого стыда не было? — попросила Зури дрожащим голосом.

— Конечно. Я… извини, Зури.

— Не бойся за меня.

Вскоре, резьба по дереву была единственным оставшимся звуком в темноте. Заколкой ли или ногтем, Флекс знал, что Зури рисовала все ту же картину — слепое и апатичное усердие. Флекс был не против молчания. Оно успокаивало. Он пообещал притвориться — он сдержит обещание. Так будет лучше для них обоих.

Со временем, напряжение прошло, и прочие волнения заняли его место.

Зури все рисовала на полу. Флекс не был уверен, что доживет увидеть ее творение.

Яна промокла в соленой воде, будто бы кто-то засунул ее в бочку и пнул вниз с обрыва. Она схватилась за оконную раму, глядя на бесконечную жидкую пустыню. Мрачные волны кидали мозавра влево и вправо под жестким дождем. Громовые облака поглотили фиолетовое небо. Было так темно…

Она видела ускользающие силуэты на волнах. Она до сих пор помнила Алвина, как он звал, как он смотрел на нее — эти испаряющиеся фигуры выглядели так же. От их всеприсутствия было не скрыться. Неважно, как далеко плыл ящер, серое лимбо не менялось. Оно было во всех направлениях, везде. Оно проморозило авларку до костей.

Она услышала еще один призрачный вой снаружи ее мокрой комнаты. Последовала вспышка зеленого, взмах кулака.

— Еще два слева, Ирин, — громко сказала Ужа, стараясь держать поводья начеку. Ее лазурные руны освещали туманный путь — два изображения символов молнии в незавершенных кругах.

— Понял, — ответил Ирин, оперевшись на призрачные крылья напротив деревянной платформы. Ирин держался стойко, отбиваясь от фантазмов. Это длилось часами, и он был серьезно вымотан.

Во всем этом хаосе, Яна не могла отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Будто бы у бури была причина, и фантазмы не были слепы в своей жестокости. Они целились в нее.

— Огни, Кас, — крикнула Ужа.

— Иду…

Глаза Каслин ярко горели, и она была странно бодра, с ее совиным взглядом остро сканирующим каждый чих. Она была такой после ее проделок со шприцами, неважно, как долго она была безо сна, а была она долго. Не то что бы кто-то много спал во время бури.

У Яны было плохое предчувствие. Лишь Каслин коснулась двери, как ярый ветер едва не вырвал ее. Кас боязливо ступила наружу, она попыталась прикоснуться к тающему кварцу на вершине фонаря, передать немного эссенции. Она твердо держалась, так что, надеялась Яна, она не упадет в море… А кроме этого, что могло пойти не та—

— Кас, сзади! — крикнула Яна.

Панический порез мелькнул быстрее молнии. Яна смотрела на червеподобный ужас, что в агонии испарялся из реальности. Ее волнение росло. Что, если эти твари ползали по корпусу как мокрицы?

Кас была в порядке. Она громко дышала, крутя свой странный нож-бабочку. Ее нос исказился в отвращении. Больше заряженных эссенцией ударов, пусть и зеленых, были на переднем ряду. Двое фантазмов пали от ударов Ирина.

— Я ожидал, что это будет бедствием, но… это… уффф… — Звук тошноты прокатился сверху. Морская болезнь прицепилась к мистеру Ардису как пиявка.

— Держись, пап, — сказала Каслин, прикоснувшись к кварцу и забежав обратно внутрь.

— Ты как, Кас? — поспешила спросить ее Яна.

— Справляюсь.

— Старик говорит правду, — рассудила Ужа. — Что вы видите это больше, чем просто бедствие.

— И не говори! — громко согласилась девушка.

— Что изменилось? — спросил Ирин, держа глаз в остро на проклятые воды.

— Я никогда не видела наших призрачных гостей такими голодными, — сказала Ужа.

— Плохая буря?

— Однозначно. Или одна из вас притягивает их как мух.

— Не смотрите на меня! — выболтнула Яна.

— Должны мы? — ответила Ужа. — Что в тебе такого вкусного, малая?

— Оу, даже не знаю, где начать…

— Ее глаза, — прямо сказал Ирин.

— Индиго, не так ли… — сказала Ужа с некоторым весельем. — Ты бы сохранил нам столько нервов, Ирин, если бы ты ее укусил.

— Я пытался. Несколько раз.

— Я вижу, вы двое развлекаетесь.

— Ему таки нужно было, чтобы это прозвучало странно!

— Скорее наоборот, — сказал Ирин.

— И что ты имеешь ввиду под— Ааа!

Мощный поворот откинул Яну к стене, и даже Ирин едва не потерял баланс, держась за руку Ужи. Подняв свой взгляд с пола, Яна узрела массивную призрачную руку над крышей судна. Она промазала буквально на касание.

— Что это? — фыркнул Ирин, остро озираясь.

— Большие и безобидные парни. Я их избегаю, однако, — сказала Ужа, Ее тревожный голос не внушал уверенности.

— Ты никогда их не видела, — сказал Ирин.

— Не в таких количествах.

Яна прислонилась к западному окну с раскрытым ртом. Картина становилась все более тревожной. Фантазмам в море не было числа. Все их пустые глаза смотрели на плывущую жертву. Яна могла поклясться, что все они смотрели на нее.

За линиями марширующих ужасов были другие картины — одинокие высокие ребята, идущие под дождем. Эти ребята были безликими, они даже не маршировали, они не были враждебны. Они просто ходили сами по себе.

— Далеко еще? — спросила Каслин со второго этажа.

— Немного дальше, чем планировалось. Иктис не хочет врезаться в парней, — ответила Ужа. — Так скажем, та черная точка на горизонте это хорошие новости.

— Наконец-то… — Каслин выдохнула.

— Мистер Ардис, мистер Ардис, что это за жутни-мутни?! — нетерпеливо спросила Яна по дороге на второй этаж.

Он не мог ответить. Морская болезнь поглотила мистера Ардиса. Скомканные облака становились все темнее, и чем меньше оставалось цветов, тем больше фантазмических монстров видела Яна. Там были армии. Ужа вела Иктиса настороженными спиралями, пытаясь скользить между ребят. Она не щадила меньших фантазмов, переезжая их всей массой ящера. Кварц фонарей эссенции потух, и Каслин не спешила вновь наружу.

Янины зубы стучали. Она нагнулась через окно, с надеждой смотря вниз на Ирина. Она знала, что его не победить, неважно, сколько ребят придут. Она верила в него. Даже во всем этом хаосе, Ирин оставался спокоен. Ужа и он неспешно крушили фантазмов с эмоциями, словно они косили траву.

— Такой расклад, Ирин… — сказала Ужа.

— Мм?

— Я останусь на острове, пока эта прекрасная буря не закончится. У меня есть пара идей.

— Не надейся на веселье. Мы будем заняты миссией.

— Присоединиться к твоей миссии это веселье же, — сказала Ужа, держа ладонь кверху. Ее лазурная эссенция формировалась в шар. — Ты не против, если я присоединюсь?

— Нет, — фыркнул Ирин, сокрушив миногоподобного фантазма.

— Так что теперь это и мое дело тоже, — сказала Ужа веселым тоном. Схватив сферу эссенции, что она сформировала, она кинула ее как гальку. Попав в фантазма, сфера взорвалась, и зап — заряд молнии проскочил между фантазмами, поразив трех.

Отряхнув руку, Ужа спросила, — Какова твоя цель?

— Мы спасаем мир, — сказал Ирин, пожав плечами.

— Я и не ожидала меньшего.

— О нет, странники… — выпалил Ардис. Он восстановился от морской болезни, лишь чтобы узреть это безумие. — Это странники, Яна!

— Что это вообще значит?!

— Странники обитают в глубоких слоях реальности. Видеть их на основном слое это плохой знак. Это значит, что что-то их вытащило…

— Что их вытащило, мистер Ардис?

— Все, что у меня есть, это дикие теории. Однако… — Ардис сделал паузу, прикрыв рот. Он быстро подошел к Яниному окну, нагнувшись вниз. — Мы должны поспешить к острову, мисс Ужа. Нам нужно поспешить прямо сейчас!

— Там впереди сборище, — заявила Ужа, — и у нас осталось не так много эссенции.

— Я с этим разберусь! — уверила ее Яна.

— Уж постарайся, малая.

Без всякой мысли, Яна Расковала свои глаза и выбралась из окна. Ее космическое зрение было лучом света, настало ее время сиять! Держась за Ирина, Яна размотала свои повязки и предложила себя — свою покусанную кожу, в смысле — на полное распоряжение Ирина.

Он медлил, но недолго. Без предупреждения, она почувствовала, как погружаются его клыки.

— Ах-х, Ирин… глубже…

Ужа сухо ухмыльнулась. Яна могла поклясться, что вздох Ирина был громче самой бури, и Яна давила в себе хохот. Настало странное щекотное спокойствие. Теплота ее катящейся крови чувствовалась неисследованной, будто в первый раз, тот первый раз тогда, в лесу. Яна становилась слабее, Ирин сильнее. Его аура горела и расширялась, и это завораживало.

Ужа была на страже, метая свои взрывные сферы эссенции в окружающих ужасов, поражая их цепными молниями. Зеленая аура Ирина все росла, его крылья расширились, и мужество кипело в его груди. Вытащив свои клыки со всплеском крови, он поднялся, смотря вперед.

И там, впереди, облака были темнее чернейшего пепла. На пути ящера было двое безликих ребят. Они слепо шагали сквозь воды. Ребята выглядели одинокими, но надолго ли? Волны толкали мистера Иктиса в объятия ребят.

— Хорошие новости. Я могу уклониться от второго парня, — сказала Ужа. — Плохие новости. Мне не уклониться от первого.

— Прикрой меня, — сказал Ирин, наклонившись для рывка.

— Ты это несерь—

— Ааа!

Яну едва не смело, она поспешно схватилась за перила. Взмахнув призрачными крыльями, Ирин вылетел вперед как снаряд. Глаза девушки расширились. Он запустил себя в парня.

— Нет времени объяснять, да, — пробормотала Ужа, единовременно формируя две сферы эссенции, по одной на руку. Она метнула их вслед Ирина.

Яна прибежала обратно на первый этаж, боязненно смотря из окна. Она смотрела на то, как Ужины сферы поразили парня, как молнии скакали между его чресел, и затем как Ирин врезался в призрачное плечо.

Заряженный Яниной эссенцией, он был как летящий метеорит. Силу удара было страшно представить, и, тем не менее, парня едва оттолкнуло. Он не выглядел раненным, скорее в замешательстве. Где были поражены его части тела, они мерцали, призрачная кожа дернулась, и парень был снова в порядке. Он медленно повернул свою безликую голову.

Ирин все прыгал на ветру, ударяя парня и снова падая в ревущие воды, и каждый удар отталкивал безликого странника все дальше от пути.

Ирин побеждал, но облака все толстели. Яна взглянула вверх и побелела.

Ее светящиеся глаза расширились, увидев нечто парящее в облаках. Оно было неизмеримо далеко, но оно было больше, чем все, что она когда-либо видела. Оно выглядело, будто накрывало весь мир.

Это было гниющее существо, парящая призрачная гора в небе. Это была не гигантская многоножка, не минога, или какая-либо другая тварь виденная до. Это была… личность. Ее ветвеподобные пальцы царапали небеса, ее волосы-щупальца были вьющимися червями, что жаждали живой добычи. Ее глаза были закрыты, рот открыт, испуская алые потоки гнили.

Это был самый большой фантазм, что Яна когда-либо видела. Она молилась, чтобы это было лишь больным воображением. Это нечто… оно ей что-то напоминало. Статуя у водопада, фреска в Башне Величия… Ее мурашки заострились. Яна могла поклясться, что это было существо из фрески, оно не могло быть ничем другим! Но почему… Существо выглядело прокаженным. И тут Яна увидела поворот его отвратной головы…

Чувство обреченности обволокло ее, чувство всеобъемлющей энтропии. Она видела мир как ткань из тысячи заплаток. Эти заплатки гнили, разбираясь на мелкие зловонные кусочки. Ее дыхание заканчивалось. Она чувствовала, будто она сама разваливалась на части. Будто бы швы, что держали ее вместе, превратились в червей и уползли вдоль ее кожи, рук и ног. Беспомощна сопя, она Сковала свои глаза.

Болезненный вдох. Небо штормило, небо было темным. Она и не могла подумать, что эта жестокая буря станет облегчением для ее глаз.

Видение в облаках пропало.

— Привет, Яна… Мы скучали…

Она обернулась.

Группа водяных существ, парней и девушек, ждала в комнате.

Их глаза были черны, они рыдали склизкой смолой. Яд их улыбок раздробил Янину решимость. Она закричала, фантазмы взвыли. Их рты открылись вне пропорций, расширяясь, пока не стали пастями миног.

Явился блеск эссенции. Яна открыла глаза, боясь поднять голову из ее дрожащих рук. Девушка была жива. Она смотрела на заряженный эссенцией костяной меч, что рубил фантазмы, изгоняя их в небытие.

Здесь была Ужа. Она смотрела на Яну тяжелым взглядом ее синих рун.

— Ты как, девочка?

— Я… СЗАДИ, УЖА!

Все случилось слишком быстро.

Яна схватилась за свое дрожащее лицо, но не могла проснуться, она даже не могла кричать. Ужа выглядела замороженной, ее глаза стали как стекло. Они не светились, они не двигались. Из ее груди торчали четыре массивных когтя. Они не оставили крови, будучи нематериальными, но что они сделали было реальным.

Фиолетовый гной разносился по телу Ужи. Ее кожа побледнела, стала как изорванная бумага. Костяной меч выпал из дрожащей руки мореходки. Два богомолоподобных монстра выжили, они ползали вокруг ее угасающего тела, их жвала напивались лазурной эссенцией.

Желейная синяя масса наполнила комнату. Расширяясь, она смысла визжащих монстров обратно в море. Болезненный кашель Каслин последовал, и затем масса просто испарилась.

— Лазурь милосердная… — Ардис Сковал свои глаза, спеша вниз по лестнице. Его пальцы прикрыли рот. — Мисс Ужа…

— Простите… — прошептала Яна.

Девушка тонула в тяжелых слезах. Она хотела, чтобы это закончилось, хотела проснуться, чтобы ей сказали, что все это был дурацкий кошмар. Она услышала, как Ужа рухнула вниз на пол платформы. Это был первый раз, как мистер Иктис повернул голову. Существо остановилось, оно пыталось разглядеть, что происходит на платформе. Оно чуяло беду, но не могло понять.

Зеленый свет мерцал вдалеке, мерцал с надеждой. Мерцание было все ближе и ближе, и вскоре дошло до корпуса. Он сотряс пол, сметая оставшиеся ужасы своими призрачными крыльями. Это был он, последняя оставшаяся надежда.

— Ужа умерла, Ирин, прости меня! — воскликнула рыдающая девушка, метнувшись к зеленоглазому спасителю.

Ирин медлил. Его глаза отвернулись от увиденного.

— Не время скорбить, — сказал Ирин, выдыхая сквозь нос. — Мы можем заставить этого зверя двигаться?

— Боюсь, здесь я бессилен, Ирин, — сказал мистер Ардис. Вся надежда покинула его глаза.

— Если бы я только могла обернуть время вспять… — шептала Яна.

— Это конец, — сказал Ирин, насупив брови.

Реквием бури ревел, как и прежде, но у его жуткой мелодии появились умиротворяющие нотки. Странники шагали как тени среди тумана, дождь все лил. Само море уже не было столь ужасающим. В этом было облегчение, в осознании, что это конец. Мужчины, похоже, тоже приняли его.

— Это была честь путешествовать с вами, друзья мои, — сказал Ардис, протирая свои мокрые очки. — Трагично закончился наш путь, но я не мог и мечтать о лучшей компании.

— Я подвел тебя, Саргвол, — произнес Ирин. Без эмоций, он посмотрел на небо. Яне было интересно, увидел ли он то же, что и она. Не то что бы это имело особое значение, не так ли?

— Уже настало время для постыдных последних желаний? — робко спросила Яна, прижавшись к Ирину. Ее слезы лились дождем.

Лишь одна из них не разделила этого принятия. Кас была здесь, смотря на тело Ужи. Каслин выглядела нервной и противоречивой, будто бы у нее были нехорошие мысли. Она вытерла свой кровоточащий нос, набравшись смелости, чтобы заговорить.

— У меня есть решение.

Ардис покачал головой.

— Боюсь, ни одно лекарство не возымеет эффект, дочь моя. Никто не может пережить такую атаку. Мы не можем вернуть мертвых.

— Я хочу, чтобы ты держался в стороне, пап, — сухо ответила его дочь. — Ты не должен этого видеть.

— О чем ты говоришь, Кас?

— Пап, иди наверх и не смотри! — она едва не крикнула, будучи на горящих нервах.

— Хорошо, хорошо, как скажешь, — в замешательстве, ответил мистер Ардис, вернувшись наверх.

— Прикрой нас, Ирин, — сказала Каслин, и Ирин кивнул. Он вышел наружу, навстречу буре.

Мистер Иктис был в ярости. Слишком давно он был без своей мамочки, он едва не сбрасывал корпус в воду. Хорошо, что он не знал, что случилось с ней… Каслин едва не распласталась на полу. Она была изнеможена и лишена сна. Ее желтые глаза закрылись, истекая золотой пылью. Яна поспешила поддержать ее.

— Мне понадобится эссенция, — неохотно сказала Каслин.

— Б-бери сколько хочешь, — сказала Яна, быстро кивнув.

Воротя нос с видимым неудовольствием, Кас укусила нежную кожа авларки. Ее челюсти были напряжены, ей потребовалось много сил, чтобы прокусить плоть, но затем эссенция потекла. Каслин вздрогнула от внезапного всплеска силы, и Яна разделила эту дрожь. Ее щеки слегка покраснели от ощущения укуса, от капель крови на Каслиных губах. Это завораживало как в первый раз.

— Странник приближается, нет времени! — крикнул Ирин снаружи.

Яна вздрогнула, лишь Каслин открыла глаза. Девушка и забыла, когда она видела их такими. В них не было рун, они не светились, но Яна не спешила называть их нормальными. Эти желтые глаза были как пауки на капиллярных паутинах.

Каслин прикоснулась к шее Ужи. Маленькие паучки превратились в искры, и руны появились вместо них — ее глаза вновь были Раскованы. Вдохнув, Каслин что-то плела своими руками, поднимая их выше и выше от безжизненного тела. Глаза Яны расширились. Кас не использовала собственную эссенцию, она крала лазурь из Ужиного рта, вытягивая ее как угря.

— Что происходит, Кас…

Каслин полностью сосредоточилась на ритуале. Она начала отходить, и Яна могла лишь поддержать ее. Ирин поднял бровь, лишь он увидел синий след, ведомый тощими пальцами.

— Не спрашивайте… и притворитесь, что все в норме, — строго потребовала Каслин, борясь с собственным страхом. Яна взглянула на Ирина, и он кивнул. Яна взглотнула и кивнула тоже.

Прикрытая защитными крыльями Ирина, Каслин двигала ладони вверх и вниз, формируя эссенцию в крутящуюся сферу. Ее желтая эссенция текла с ее крутящих пальцев. Эти пальцы обернули синее в золото, формируя призрачный кокон. Метафора про маленьких паучков становилась какой-то жуткой…

Кокон стал вихрем. Одна эссенция слилась с другой. Кас сжала кулаки. Последовало жаркое колебание эссенции.

Кокон развернулся.

— Что?! В с-смысле, что за х—

Яна заткнулась, получил толчок локтем от Каслин. Ирин смотрел с задумчивым лицом. Кас заметила его взгляд, она фыркнула и отвернула глаза, как и обычно, но этот фырк был более решительным, чем все разы до, будто бы она стояла на своем. Ирин щелкнул языком.

— Мы будем пировать как королевы как доберемся, Иктис, не волнуйся.

Ужа была здесь, во плоти, не раненная и здорово выглядящая. Ее единственным вопросом было то, почему ее мозавр огорчился. С заботой своей мамочки, мозавр со временем притих. Он узнал касание, голос. Яна до сих пор не могла понять, она не могла поверить, что то, что она увидела, было правдой. Как это могло получиться? Что вообще произошло?

— Можно тебя потрогать… — боязливо спросила Яна.

— Спроси меня снова как доберемся до острова, — весело ответила Ужа, сосредоточившись на море.

Хороший настрой вернулся, пусть и со странным послевкусием. Ужа дернула поводья, и Иктис поплыл вперед, к растущей точке на горизонте. Фантазмы являлись, фантазмы дохли. Ирин был на страже.

Яна до сих пор не могла уместить это в голове, это подозрительное чудо. Она взглянула на Каслин — та не сказала ни слова. С мрачным выражением лица, она спрятала свои светящиеся глаза, удаляясь в комнату на весь оставшийся путь.

Яна и сама притихла. Иногда, девушка бросала испуганные взгляды в небо, но ни один не попал в цель.

Аватар исчез.

— Дети, дети! Пожалуйста, ведите себя тихо!

Грохот и хохот захватили это жилище. Согласно запаху и звуку, здесь было примерно шесть синеглазых детей, немного младше подросткового возраста, вокруг деревянного стола. Тарелки летали, похлебка была на столе, еда тоже летала. Юность.

Кое-какая авларская девочка громко протестовала, но никто не слушал. Мальчики были заняты киданием едой, и было ясно, кто возглавлял это непотребство. С ногой на стуле, этот зерейский мальчик позировал и кривлялся, держа деревянное оружие в вытянутой руке. Ложку, скорее всего.

— Вперед, сыны Хирда! — объявил мальчик своим высоким голосом. — Давайте снесем это чертово логово бандитов!

Остальные мальчишки быстро подхватили его энтузиазм. Даже вторая, младшая, авларская девочка пыталась принять участие в воображаемой осаде. Первая все не унималась со своим протестом.

— Прекрати, Тайрус, это не смешно!

— Тайрус младший, женщина! Проваливай со своей дешевой едой! — заявил мальчик. Дети взорвались смехом.

— Маам! Отправь Тайруса обратно в его общину!

— Общину Тайруса поглотила Азма, Милли, — мягко ответила ее мать. — Ему больше некуда идти.

— Почему Тайруса тоже не поглотила Азма? — надулась девочка.

— Милли, нельзя такое говорить.

— Проявите уважение великому доминиону Хирд, женщины! Он до сих пор стоит здесь, в его чертовом величии!

— Чепуха, Тайрус! — возразила Милли. — Папа сказал мне, что твоя община была мелкой и незначимой, и теперь ее вообще нет!

— Тебя нет! Община Хирд величественнее Парагона, Азма дери его через плечо!

— Тайрус! — фыркнула мама. — Ты не должен говорить… Кто вообще научил тебя слову на П?

— Парагон, Парагон, Парагон, Парагон! — не унимался мальчик.

— Довольно любопытный словарный запас у тебя, дитя, — наконец, заговорила советник. — Кем были твои родители?

Дети умолкли, шепчась между собой. Она почувствовала трепет в их глазах, и только Милли тепло помахала. Мрена ей улыбнулась.

— Дети, поприветствуйте нашего почтенного сове—

— Ты задаешь слишком много вопросов, ведьма! — хвастливо заявил Тайрус, лицом к Мрене.

— Тайрус! Нельзя так разговаривать с советником, ты слышишь меня?

— Все в порядке, Анра, — сказала Мрена со снисходительной улыбкой, направленной на мальчика. — Дитя просто веселится.

— Ты можешь сломать мои кости, но не дух, злая карга! — все продолжало неугомонное дитя. — Мои губы запечатаны как гробница!

— Обычно, во врата гробниц не стучатся. Однако, иногда оттуда доносится ответ, — сказала Мрена с дразнящей улыбкой, заходя в зал. — Иногда, чтобы исследовать секреты, что внутри, нужно раскрыть секреты собственные.

— Какие секреты?!

— Те, что не говорят вслух, конечно. Хозяева не посмотрят на меня добро если бы я упомянула, скажем, ужасающие подземелья Поселка.

— Расскажи мне об этих подземельях, женщина! Мрена! Советник Мрена! — не мог удержаться мальчик. Он соскочил со стула, его пахнущая старая шляпа соскользнула ему на глаза. Занимательным ребенком он был.

— Разумеется, когда у нас будет время, — сказала Мрена. — Если бы только Анра отпустила тебя не доевшего еду…

— Пфф, я закончу в два счета.

— Ты такая дешевка, Тайрус! — триумфально заявила Милли.

Тем временем, как и ожидалась, другая персона в мантии вошла, неся чашу с ягодами. — Кто хочет свежих вишен? — спросил он с улыбкой.

— Папа! — почти одновременно пропищали авларские девочки, спрыгивая со своих стульев. Мальчики-беженцы последовали за ними. Они схватили чашу из рук персоны, и лишь упрямый Тайрус младший остался, прилежно доедая свой обед.

— Анра, Милли, Ринни, м-мальчики, — сказал Атро. — Надеюсь, у всех дела прекрасно.

— Мы должны возвести памятник Роне, дорогой… — устало сказала Анра. — У нее, должно быть, нервы из белого древа. Эти сироты это кошмар, особенно вот этот, в шляпе.

— Ага, Тайрус ужасен! — добавила Милли.

— Полегче с ними, Анра. Они всего лишь дети, — мягко уверил советник.

— И не сказать точнее, Атро.

— М-мрена, ты тоже здесь… — Атро кашлянул, пойманный врасплох. Хорошее начало. — Добро пожаловать в мое скромное жилище.

— Благодарю тебя.

— Тут обычно чище, мы взяли несколько детей беженцев… Чтобы разделить бремя с Роной, знаешь ли. Азма безжалостна.

— Я могу только похвалить такую самоотверженность, коллега, — сказала Мрена с улыбкой.

— О, где же мои манеры… Пожалуйста, присаживайся. У нас тут свежая похлебка из дрожжекорня этой луной, прошу к столу!

— Боюсь, я не могу остаться надолго. Я лишь остановилась, чтобы кое-что сказать.

— Я вижу… — неохотно сказал Атро. Неужели он догадался? — Тогда наверх?

— Следую за тобой. — Мрена указала вперед.

Оставив веселый детский шум позади, советники поднялись наверх, в уютный офис внутри белодревесной башни. Купаясь в яркосвете, Атро присел за стол. Стол пах бумагой, большим количеством бумаги, чем того требовал долг советника. Мрена была уверена, что Атро указал на диван — она почувствовала движение его руки. Вместо этого, Мрена подошла к окну, руки за спиной.

— Тебе нравится вид? — спросил Атро. Похвальное чувство юмора.

— Я вполне уверена, что он завораживает, — сказала советница. — Если бы только я могла им насладиться.

— Не могу поспорить, Мрена… — Атро неловко ухмыльнулся. — Ты упускаешь многое в этом мире.

— И это потеря каждой луны, что я дышу. — Мрена тонко улыбнулась. — Кто знает, чем бы я занялась, будь у меня зрение? Быть может, я охотницей бы стала.

— Охотницей?

— Конечно. Их роль видится мне полной очарования. Погоня, поиск, расследование. Их жизнь должна быть столь интересной.

— Я уверен, что она более скучная, чем ты думаешь, Мрена. Сомневаюсь, что у них прямо приключения каждую луну…

— Так интереснее вдвойне, — сказала Мрена. — Я нахожу притяжение в маленьких вещах. Возьми письмо предателя, что мы нашли? Советник Звест мне его прочитал. Неплохое чтиво.

Улыбка Мрены расширилась. Она услышала, как он взглотнул, она почувствовала ток крови в его венах. Позиция Атро пошатнулась.

— Я уверен, что охотники даже не з-запоминают такие незначительные вещи… — промямлил Атро. — Это лишь с-свидетельство печального хода событий. Что имеет значение, так это…

— Да, Атро?

— Что имеет значение, так это то… — повторил Атро, — что это дело разрешено. Меня печалит, что Зури оказалась предательницей, но ее больше нет, нет и ее тайника. Он был уничтожен благодаря профессионализму наших уважаемых охотников.

— И посему, наши дорогие жители Поселка могут спать спокойно, — завершила Мрена.

— Согласен, теперь мы, к счастью, все можем расслабиться, — сказал Атро.

Мрена не спешила, наслаждаясь этим моментом. Она позволила ему немного расслабиться. Она чувствовала, как его кровь остыла, как его сердце билось в привычном ритме. Когда Атро достаточно расслабился, она сказала,

— Не то что бы сказать дурно о наших охотниках, но тебе когда-нибудь было интересно?

— Что ты имеешь ввиду, Мрена?

— Зури это умное дитя. Заставляет задуматься, почему бы она держала лишь один тайник?

Кровь Атро кипела вновь. Ток в его венах был сладок для ее нутра.

— Это… лишь спекуляции, М-мрена, при всем уважении, — уверил ее Атро. Он пытался держать улыбку.

— Быть может, но мне в это верится, — сказала Мрена. Она слегка повернула голову в его сторону. — Ты бы сам не держал второй тайник, будучи на ее месте?

— Ты… ты просто дурачишься, Мрена, — нервно ответил Атро. — Для начала, я не могу б-быть на ее месте…

— Не можешь ли?

Ее пальцы едва сдвинулись. Бумага между них разрезала уверенность ее коллеги словно нож. Она знала, что он видел край послания из-за ее спины. Она ощущала подобающий страх в этом взгляде.

— Быть может, из меня вышла бы неплохая охотница, в самом деле, — продолжила Мрена. — Что за прекрасное послание я нашла на утренней прогулке. Качество бумаги заставляет задуматься о работе шпиона. Но как узнать наверняка? Ты можешь почитать ее мне, Атро?

— Быть может, мы не должны читать чужие п-переписки…

— Как жаль. Быть может, кто-то другой поможет мне…

Больше крови приливалось к сердцу Атро, меньше крови было на его лице. Она чувствовала, как его пальцы бегут по его лицу словно насекомые. Она слышала, как его глаза трутся об его веки, бегая по комнате, и кислота его пота нагрела его вздымающиеся щеки.

Мрена была удовлетворена. Она терпеливо ждала его слов.

— Не нужно этого, — наконец, сказал Атро. — Я д-должен сказать, что это какой-то фарс, Мрена…

— Если бы только я могла возразить, Атро, — сказала Мрена, неспеша подходя к столу. Она положила письмо на деревянную поверхность. Покрыв ее ногтями, она ткнула бумагу указательным пальцем. — Прошу.

— Кто еще это видел?

— Никто, конечно же, — сладко сказала Мрена. — У тебя кто-то на уме, кто должен?

— Не шантажируй меня, Мрена! — проворчал Атро. Его страх превратился в злость — еще один вкус для этого прелестного блюда. — Ты забыла, кто ты? Что за… чудовище ты есть? Я могу… я тоже могу рассказать… Звест будет так разочарован…

— Какая смелая контратака, — ответила Мрена со спокойным ядом. Она была уверена в своем превосходстве. — Не нужно нервничать, дорогой Атро. Я лишь пришла обсудить это недоразумение.

— Какое недо… недоразумение тут может быть?! Ты не лезешь в мои дела, я не лезу в твои, разве не так всегда было?

— Было именно так. До тех пор, пока ты не пересек черту.

Мрена нажала ногтем на конверт, убийственно медленно вытягивая послание. Она развернула письмо, представив зрению Атро.

— Ты узнаешь имена на бумаге, Атро? Ни слова я не произнесла, когда ты обвинил Зури в предательстве, лишь чтобы прикрыть свою жалкую спину. Будто бы этого было недостаточно, ты высказал свои искренние соболезнования, что они «пережили ликвидацию».

Она вела свой палец вдоль текста. Она практиковала этот трюк перед визитом, и поэтому ее слова совпадали с буквами, которых она касалась. Дрожь, что она вызывала, стоила свеч.

— Ты пообещал «позаботиться об этом», — продолжила Мрена. — Заставляет задуматься о твоих планах по этому поводу. Заставляет задуматься, не перепутали ли наши почтенные охотники след. Столько мыслей, Атро.

— Мне… мне больно, но у меня не было выбора! — трусливо выпалил Атро. — С-сеть, они не прощают ошибок…

— Тебе нужно было думать раньше, дорогой, — спокойно сказала Мрена, аккуратно складывая письмо обратно в конверт. — Твоя маленькая игра в одном «недопонимании» от финала.

— Ты… ты ничего не докажешь! — почти кричал Атро. — Наш народ л-любит меня, они… они тебе не п-поверят! Ты лишь себя закопаешь, Мрена!

Его слова достигли Мрену возле выхода. Ее желание надавить было сильно, кипение его крови манило. Но будет ли это правильным поведением советника?

Не стоит давить его. Однако, последнее слово не повредит.

Она повернула голову и сладко улыбнулась.

— Ты действительно думаешь, что я не смогу разобраться с тобой, Атро? — сказала Мрена в дверях. Дыхание в дрожи, Атро развалился на стуле.

Выдержав маленькую паузу, Мрена завершила свои слова, — Доброй луны, коллега.

Оставив дорогого коллегу кусать кулаки, Мрена беззаботно спустилась вниз. Мир детских голосов и семейной атмосферы освежал, словно стакан вишневого сока после ночи мерцезема. Или других аддиктивных субстанций.

— Прошу прощения, я загостилась, — сказала она по пути на выход.

— Не волнуйтесь, советник Мрена! — уверила ее Анра. — Вам здесь всегда рады, приходите, когда захотите!

— Полагаю, это будет не скоро, — сказала Мрена с улыбкой, в мгновении до того, как громкий мальчик врезался в нее, дергая за мантию.

— Кровь и гром, женщина! — нетерпеливо сказал Тайрус. — Ты пообещала мне секреты! Пойдем делиться секретами!

— Если бы я знала, почему нет, мое прелестное дитя, — мягко ответила Мрена. — Пойдем со мной.

Почему бы и вправду нет? Урок был дан.

Настало время отдыха.

— Отчеты с субъектов девять и семнадцать, господин.

Еще два конверта пали на захламленный стол около его ног. Покачиваясь на стуле, Векиз был занят своей рутиной. Его алые птериксы танцевали под потолком, над книжными полками и капсулами, полными крови. Лишь птериксы никогда его не подводили. Если бы только его подчиненные были столь же компетенты.

Его бордовый плащ с наплечниками был повешен на спинку стула, его демоническая маска была на столе. Без этих атрибутов, Векиз не был таким внушительным в сравнении с другими наследниками великого Парагона. У него были обычные острые отростки вдоль челюсти, пепельные волосы, зализанные назад, шрамоподобные морщины на бледной коже, клыки и алые глаза. Темным нравилось выделяться. Для мастера над шпионами, однако, быть неприметным было преимуществом. Векиз был терпелив.

Один из ящеров провизжал, приземлившись на бумаги. Господин взглянул на существо. Он почесал птерикса под его клювом, птерикс громко чирикнул, наслаждаясь вниманием. Векиз не смог сдержать маленькой улыбки, но он быстро, привычно подавил ее. Он взглянул вокруг, и здесь была только она — Флетта, его покорная ассистентка. Ей можно было это видеть. Она держала голову вниз и руки на ее подоле, ожидая слова господина.

Птерикс улетел, присоединившись к остальным под потолком. Сосредоточившись на бумагах, господин спросил,

— Где отчет из субъекта восемь?

— Нам ничего не пришло, господин, — покорно, но спокойно, ответила оранжеглазая слуга. — Я доставлю его как только он придет.

— Некомпетентное животное с Поселка, — пробормотал Векиз, небрежно бросая отчет в кучу на столе и подбирая другой с колен. — Пригласи Рахима и Кьеруза.

Флетта откланялась. В ее расслабленных, хорошо отработанных поклонах было нечто расслабляющее. Когда она вернулась, она заняла место возле входа, позволив этим ничтожествам войти. Господин чувствовал предательское сердцебиение говорящего с ячейками, нагретый поток наследнической крови в его фиолетовых венах. Черным очкам Крьеруза было не скрыть его страх. Хорошо. По меньшей мере, он был в курсе величины своего провала.

Второй никогда не показывал покорность, к раздражению господина. Рахим носил улыбку поверх его шипастой квадратной челюсти. Он зашел вслед за Кьерузом, меняя капсулу в своих металлических протезных когтях. Его свежая повязка на глазу была замечена. Шрам от меча под ней было приятно видеть. Наказан, но до сих пор в рабочем состоянии — идеальное сочетание.

— Господин Векиз, — сказал Кьеруз, преклонив голову. Рахим повторил движение, но без слов.

— Кьеруз. Мое разочарование номер два за последнее время, — сказал Векиз, смотря на своего подчиненного. — Я получил отчеты. Они мне не по нраву.

— Мы недооценили Братство Иеро, — сказал Кьеруз. — Их никак не убить. Они все выставляют требования.

— Чего они хотят?

— Пять тысяч жетонов. Это выросло до десяти после последней операции, что мы… не смогли завершить.

— Дай им пятнадцать. Одолжи из С5 Подпламени.

— Но…

— Сделай это. У нас есть более срочное дело по списку, — с раздражением, сказал Векиз, убрав ноги с захламленного бумагами стола. С локтями на небеснометаллической поверхности, он скрестил пальцы, смотря на двоих перед ним. Выдержав паузу, он продолжил, — Как вам известно, этой луной я был лично приглашен ко двору. Мне не нравится говорить с Королевой.

— Мы перекрыли пути сообщения, как вы и приказали, — сказал Кьеруз, взглотнув.

— Я лишь следовал вашим приказам, господин Векиз, — поднял свой глубокий голос Рахим. — Разве я не образец безупречного исполнения?

— Я вижу, не такого уж безупречного.

— Стоило того, — сказал Рахим, улыбаясь и поправляя свою повязку на глазу. — Не каждую луну ты убиваешь Принца.

— В этом конкретном отношении, вы оба справились, — признал господин. — Принц узнал слишком многое и имел достаточно ресурсов, чтобы применить это знание на практике. От него нужно было избавиться. Это выбило ситуацию с Мрамортопью из под контроля, но альтернатива была бы менее приемлемой. Статус хранилищ осколков, Кьеруз?

— Мрамортопь запечатала хранилища, господин Векиз. Каждое из них.

— Великолепно. Они сэкономили нам спирали дотошной работы.

— Готов сиять вновь, господин Векиз, — тщеславно сказал Рахим. — Только скажите.

— Дюжина безупречных операций стоит меньше одного провала, Рахим, — прямо сказал Векиз. — Ты подвел меня дважды.

— Поэтому я всегда настаиваю на старых добрых методах. Квиклингам ничего нельзя доверить.

— Я отправил Рану с посланием к стражникам Пламенного Дождя, — быстро добавил Кьеруз. — Проблема должна быть решена.

— Провал в Пламенном Дожде не был критичным, — сказал господин, уставившись своими алыми глазами на лицо Рахима. Господин вытащил послание из кучи, показывая его содержимое своему подчиненному. — Я даже не буду спрашивать, почему я вижу имя давно умершего хозяина Башни Величия в отчете. Что важно, это то, что у индигоглазой девчонки все руки в укусах. Неплохо, когда шпионы указывают столько деталей?

— Что с того, господин Векиз? — в замешательстве, спросил Рахим.

— Она раздавала свою эссенцию направо-налево и ее глаза до сих пор цвета индиго. Это значит лишь одно — она текущий носитель искры Хады Халиды. Будто бы этого недостаточно, у них есть осколок и они почти достигли аномалии Клирджина. Теперь ты понимаешь глубину своего провала, Рахим?

— Мой последний шанс, не так ли? — дерзко спросил этот прижатый ублюдок.

— Верно. Тебя заменят, если она достигнет объекта. Постарайся.

— Тогда мне лучше не тратить наше драгоценное время?

— Да. Свободен.

С театральным, почти издевательским, поклоном, Рахим зашагал обратно к двери. Он остановился возле Флетты. Господин напрягся, его нос скривился в неудовольствии. Рахим смотрел в глаза господина. Его улыбка лишь расширилась, его здоровая рука сымитировала шлепок, что остановился лишь в дюйме от бедра Флетты. Лишь. Дюйм.

Векиз едва не дал слабину. Он заставил себя держать свои алые глаза Скованными. Фыркнув, он глядел вслед этому негодяю. Позвать его, сказать ему, что если это повторится, ему грозит смерть, было бы знаком слабости. Рахим был прекрасно осведомлен о предупреждениях, как и о своих талантах. Он никогда не играл в игры, не изучив правил.

— Королева в ярости, господин Векиз, — добавил Кьеруз.

— Это известно, — небрежно бросил господин.

— В рассвете угрозы Мрамортопи, двор стал более разрозненным. Некоторые призывают к дипломатии с Мрамортопью, другие предлагают использовать Сеть для дальнейших ликвидаций. Некоторые голоса обратились к вознесенскому движению, хотя, как и ожидалось, их остро подавили.

— Невежественные дураки, — выпалил Векиз. — Мы все наследники Парагона, принимают они это или нет. Эта благородная связь впечатана в наши Азмические глаза.

— Я полагаю, что они не спорят о нашей природе, а, скорее, о том, насколько далеко идея Второго Вознесения заходит с ней, — аккуратно добавил подчиненный.

— Я спросил твое мнение, Кьеруз? — холодно прервал господин.

— Вы не спрашивали, господин…

Подчиненный опустил голову, и Векиз кивнул, скрывая свое облегчение. Кьеруз мог играть в вознесенца, но в сердце он не был одним из них. Ему не было доверия для подобных разговоров.

— Королева в курсе об индигоглазой девчонке? — спросил господин.

— Лорд Тесвинг распалил ее интерес по поводу субъекта. Королева хочет девчонку и ожидает, что Сеть достанет ее.

— Ожидаемо. Имитируйте активность и держите Королеву в неведении. Держитесь подальше от Тесвинга насколько возможно. Все как всегда.

— Что будет, когда Рахим убьет ее? Королева будет…

— Ты служишь Королеве, — с убийственным взглядом, спросил Векиз, — или ты служишь мне, Кьеруз?

— Я служу вам, господин Векиз…

— Тогда за работу. У тебя достаточно заданий.

— Принято, господин Векиз. — Подчиненный преклонил голову. — Могу ли я приступить?

— Свободен.

Поклонившись вновь, Кьеруз быстро покинул комнату подземелья. Векиз откинулся на стуле. Он подозвал Флетту своим пальцем, и она приблизилась к столу.

— Есть слово от Джихара? — спросил Векиз.

— Его помощник говорил со мной, господин. Следуя за наводкой Лютика, они обнаружили убежище Девятнадцати Шрамов. Они ожидают вашего приказа.

— Великолепно. Отдай Джихару это. — Он передал запечатанный свиток, приготовленный заранее. — Осведоми Лютика об атаке. Я хочу, чтобы эти паразиты были сокрушены, но живы. Скажи Як-Пять, что я недоволен работой его квиклингов. Проинформируй Гану, что следующей луной я посещу ее лабораторию. Отправь бордовые лилии субъекту восемь. Они помогают с провалами в памяти.

— Это все, господин? — послушно спросила Флетта.

— Будь в моих покоях после темноты. Наряд номер пять, запах корицы. Принеси две капсулы с кровью рабов. Я буду голоден.

— Будет исполнено, господин, — с задержкой, ответила Флетта.

— Оставь меня.

С покорным поклоном, авларская служанка развернулась на каблуках. Она дважды чирикнула, и два птерикса последовали за ней, гнездясь на ее вытянутом шелковом рукаве.

Вскоре, утопая в бумагах, Векиз остался один. Он устало скатился вниз по стулу, и лишь сейчас его истинные эмоции проявились. Кожа его лица была напряжена, мурашки наводнили его костяные наросты. С раздражением, он скинул все конверты со своих коленей на пол. Его неспокойный большой палец игрался с экзотической семигранной монетой, крутя ее вверх и вниз.

— Что я должен делать по поводу Мрамортопи? — он сказал во тьму. — Мы ступили на их поле, и там они неуязвимы. Королева сожрет меня живьем. Должны ли мы избавиться от нее? Я не вижу других путей…

Едва заметный шелест, сходни потоку воздуха в пещере, наполнил комнату. Атмосфера изменилась. Даже птериксы потеряли свой настрой, отсутствующе гнездясь на полках. Шепот ответил.

— Что за план ты предлагаешь? — подозрительно спросил Векиз.

Шелест усилился. Тень нарастала над мастером над шпионами, лампы с эссенцией потеряли свой оранжевый цвет. Шепот раздавался эхом среди теней, и из этого было не разобрать ни слова. Однако, Векиз слушал. Шепот заставил его нахмуриться, Векиз покачал головой в неверии.

— Нет. Это не пройдет. Слишком много, слишком далеко. Королева никогда на это не согласится…

Звук мрака был успокаивающим. Тихие шаги посетили стену позади Векиза своим призрачным присутствием. Сверху до низу, Шепот приближался.

— Ты надеешься на меня, и твои советы привели меня далеко. Я понимаю ожидания, возложенные на меня, но… — Векиз взглотнул. Он обдумывал свой ответ. — Я признаю, что я опасаюсь. Всегда спокойнее в тенях. Ты знаешь это лучше меня.

Шаги спустились на пол, за Векизом. Шаг за шагом, Шепот приближался. Нечто было неразбираемо в тенях. Оно звучало невесомым, его рост было не измерить, но оно было здесь. Прямо над ухом господина, мелодия теней звенела. Шепот звучал с соблазном. Он предлагал решение.

— Рискованно. Однако, я вижу, как оно может сработать…

Векиз вздрогнул. Нежное касание погладило его плечо. Он не видел руки, если она вообще была, но она чувствовалась шелковой на ощупь. Нежная, почти чувственная. Шепот подбадривал.

— Я согласен. Я отправлю это письмо следующей луной. — Векиз выдохнул. — Девочка индиго до сих пор остается проблемой. Она новый носитель Его искры, и это тревожит меня. Мир забыл, кем был Хада Халида, но Парагон помнит. Что, если Рахим подведет меня снова?

Еще одно нежное касание, и затем оно исчезло. Шепот нес хитрые оттенки, озорные нотки. Чувствовалось, будто бы стены хохотали между собой. С облегчением, господин тонко улыбнулся.

— Ты прав. Парагон не забыл о своих наследниках. Мы возьмем, то что наше по праву. Второе Вознесение придет.