Шестой прокуратор Иудеи

Миновало уже почти четыре года, как Иуда покинул родные места. После своего чудесного спасения он ещё долго бродил по Галилее и, наконец, нашёл себе пристанище в Кане, небольшом городке, расположенном в красивой долине, в нескольких стадиях на юг от которой возвышалась гора Фавор.

Иуде понравилась его новая родина. Он вдруг оказался, словно в другом мире, а поэтому быстро забыл печальный и бедный свой Кериот, в который даже не помышлял возвращаться. Да и не хотелось ему жить под постоянным страхом встречи с римскими легионерами или, не дай бог, с самим римским прокуратором, а ведь на Галилею моя власть не распространялась.

Хотя на чужбине Иуде вначале приходилось не сладко, но, будучи человеком сметливым и довольно предприимчивым, он много трудился и вскоре сумел понравиться одному богатому, господину торговавшему разными товарами по всей Палестине и владевшему в окрестностях города большими садами. Не прошло и пары месяцев, как он поручил Иуде одновременно управлять виноградниками и заниматься всеми торговыми делами. Место в доме торговца было весьма доходное, ибо хозяин положил ему неплохой заработок, да и сам Иуда умудрялся ещё кое-что прирабатывать, набрасывая несколько мелких медных монет сверх цены при продаже виноградного вина и другого товара. Он совершенно не скучал по родному дому, который оставил в Кериоте, и не думал о своих родителях, братьях, близких, друзьях и знакомых. Иуда даже не знал, живы ли его отец и мать, так как навсегда вычеркнул их всех из своей памяти. Да и зачем ему были нужны бедные родственники из мрачной и нищей Иудеи, когда его дела пошли в гору, и он начал богатеть. А кормить стариков Искариот не хотел.

«Не нужны они мне! – размышлял он про себя, когда совесть вдруг начинала немного грызть сына Рувима и Цебореи. Правда, Иуда быстро гнал прочь внезапно возникшую и запоздалую жалость. К другому стремился бедный уроженец Кериота. – Новая судьба, которую я собираюсь сотворить своими руками, требует моего отречения от старой и никчемной жизни, – продолжал он оправдываться сам перед собой, – следует навсегда забыть своё бедное и никчемное прошлое существование! Пусть для всех я умер, пропал, но зато для себя родился заново!» – твёрдо решил Иуда, довольно потирая руки.

Человеком Искариот был бережливым, даже можно сказать, скаредным, а потому сумел вскоре скопить достаточную сумму, чтобы начать собственное дело, к тому же, несколько талантов серебра под малые проценты ему обещал дать хозяин.

– Ты парень оборотистый, рачительный! Купи разного товара, перепродай его в Хайфе, или в Кесарии или вон в Птолемаиде. Хороший навар получишь, и долг мне вернёшь, конечно, с небольшими процентами, да и тебе останется кое-что, – учил он Иуду, даже не предполагая, что в голове у того были совсем другие мысли и планы относительно собственного будущего, недооценивал торговец сообразительность и сметливость своего работника.

«Может, ещё хозяйские деньги и возвращать-то не придётся. Женюсь вот на его единственной, великовозрастной дочурке, так вообще всё хозяйское имущество моим станет. Или продам вино, накуплю товара всякого, возьму деньги в долг, да махну в далёкие края, например…», – не придумая ещё куда махнуть, мечтал Искариот. Хотя все его знания об окружающем мире ограничивались Палестиной, да и то не всей, а только тремя её областями, в которых ему пришлось побывать.

Иуда ещё долго грезил о своей предстоящей богатой жизни, не ведая даже о том, что все его желания так и останутся в мечтах. Никогда не суждено будет им сбыться, ибо послушавшись совета торговца и взяв у него деньги в долг, он, конечно же, не поедет в Кесарию, дабы случайно не встретиться со мной, римским прокуратором, а специально направится в противоположную моей резиденции, сторону. Иуда тогда рассуждал абсолютно правильно, а потому, загрузив несколько повозок молодым виноградным вином и сухими фруктами, поехал на северо-запад Галилеи, в главный её город, расположенный на побережье Средиземного моря.