Шестой прокуратор Иудеи

Наступал вечер. Солнце потихоньку скатывалось за горизонт. Сбор урожая на винограднике, где работал Иуда, уже закончился. Всё ёмкости были заполнены отжатым соком солнечной ягоды, плотно укупорены и запечатаны. В глубоких земляных ямах напиток доходил и дображивал, дабы приобрести свой необыкновенный вкус, крепость, аромат, который всегда отличал молодое виноградное вино.

Подходил срок созревания хмельного напитка. Уже следовало подумать и о продаже молодого вина нового урожая. Обычно это дело поручалось кому-то из слуг, но в тот раз Иуда попросил хозяина отпустить его. Уж очень нравилось уроженцу Кериота заниматься торговыми делами, путешествуя по Галилее, Перее и побывав даже в Сирии. Как никто другой Иуда умел что-то выгодно сторговать, дабы потом, набросив на купленный товар пару лепт, перепродать его кому-нибудь другому, получив малую прибыль, но думая при этом: «Капли дождя, когда их много, заставляют реки выходить из берегов, так потихонечку я и сам разбогатею».

На повозке, запряжённой парой волов, Иуда выехал со двора ещё до восхода солнца. Он решил ехать в Тивериаду, город большой, богатый, расположенный на берегу озера. Путь туда был неблизким, вот поэтому Искариот и торопился, дабы, поднявшись ранним утром, попасть в город до наступления вечера. Ночью, да ещё с большим запасом вина и другого товара, путешествовать ведь было небезопасно. Время летело быстро. До города оставалось совсем немного пути. Иуда не волновался, ибо поспевал засветло. Наступавший тихий вечер предвещал хорошую погоду на завтрашний день. Дорога, по которой Иуде приходилось ездить довольно часто, извилистой лентой уходила в глубь небольшой, но довольно густой кедровой рощи. Он уже пересёк кедровник и выехал к густым зарослям дикой сливы, откуда до Тивериады оставалось рукой подать, когда до его слуха донеслись слабые крики, похожие на зов о помощи. Иуда, сидя, немного дремал, разморённый дневной духотой и зноем, но, услышав странные возгласы, тут же встрепенулся, остановил повозку и прислушался, не показалось ли ему. Однако вокруг стояла мёртвая тишина, которую нарушал лишь шелест листьев да, пожалуй, громкое дыхание волов. Искариот уже собирался тронуться дальше в путь, как вновь послышался шум борьбы, и затем уже вполне отчетливо раздались мольбы о пощаде.

«Ого, – встревожено подумал Иуда, – надо бы спрятаться, а то, чего доброго, и меня ограбят».

Сразу поспешить на помощь он не решился, не его это было правилом, сломя голову бежать неизвестно куда, не проверив, что и как, а поэтому, привязав волов к дереву, Иуда осторожно пошёл в сторону, откуда доносились крики. Часто останавливаясь и прислушиваясь, он с трудом пробрался через колючие заросли терновника и вскоре оказался недалеко от того самого места, откуда доносились шум борьбы и призывы о помощи. Через ветви густого кустарника перед Иудой предстала довольно мерзкая картина: трое здоровых и крепких мужчин связывали по рукам и ногам молодую девушку. Видимо, она сильно сопротивлялась, так как на лицах разбойников красными набухшими полосами виднелись царапины, у одного даже глаз начал заплывать большим синяком, а у другого из носа сочилась кровь. Иуда подошёл как раз именно в тот момент, когда три негодяя, наконец-то, справились со своей жертвой. Заткнув девушке рот какой-то грязной тряпкой или пучком сухой травы, они, тяжело дыша, присели рядом с ней на землю отдохнуть и перевести дух.

Девушка была очень молода. Обессилев от явно неравной борьбы, она неподвижно лежала на земле и уже не кричала и не звала на помощь, но тихо и беззвучно плакала. Расстояние, откуда Иуда наблюдал за произошедшей на поляне борьбой, было столь незначительным, что он даже смог рассмотреть, как по щекам юного создания из-под длинных ресниц её закрытых глаз ручьём текли слёзы. Лицо несчастной девушки показалось Иуде знакомым. «Где же я видел её? – подумал он, лихорадочно стараясь вспомнить, – ну, конечно, это же та самая красавица, которая убежала от меня прошлым месяцем на базаре, даже не назвав своего имени».

Иуда тогда впервые приехал в Тивериаду. Он делал большие закупки рыбы для хозяина, когда встретил девушку на базаре. Весёлая, жизнерадостная, красивая, высокая, стройная – она сразу же обратила на себя его внимание, и он ещё тогда, увидев её впервые, понял, что девушка не просто ему очень сильно понравилась, но полюбил её. Иуда украдкой бросал взгляды на прекрасное лицо незнакомки, восхищался про себя её густыми светлыми волосами, роскошными и длинными, и необыкновенными глазами, большими, цвета небесной лазури, любовался стройной фигурой девушки, тайно и с жадностью желая дотронуться до её тела, обнять за талию, тонкую и гибкую.

«Удивительно, но как же она красива, хотя совершенно не похожа на наших женщин, – думал Иуда, завидуя и уже заранее ненавидя того, кто станет обладать этой красавицей, мгновенно ставшей его мечтой».

Незнакомка недолго пробыла на городском рынке и, купив кое-какую мелочь, быстро ушла с базара. Иуда не мог бросить свой купленный товар или поручить кому-нибудь, присмотреть за ним, ибо, впервые приехав, никого не знал в этом городе. Доверить же местным торговцам он побоялся, а потому и не пошёл вслед за девушкой, чтобы самому проследить за ней и узнать, где и с кем живёт красивая юная горожанка. Ближе к вечеру, когда все дела были закончены, и пришло время отправляться в обратную дорогу, Иуда постарался, было, расспросить о девушке у местных лавочников, но его попытка оказалась тщетной. Торговцев, как назло, в тот день на рынке оказалось мало, да и к вечеру половина из них уже разошлась, поэтому толком никто не смог ему что-либо рассказать о красавице. Правда, один из торговцев с непонятной вдруг злобой назвал её недотрогой, которая, дескать, строит из себя госпожу, хотя за душой и медной монеты не имеется. Имя же незнакомки он не назвал, то ли Иуда позабыл спросить от волнения, так уж ему понравилась эта местная девушка, то ли сам торговец специально не сказал, не известно. Хотя спустя несколько дней Искариоту повезло, и он совершенно случайно узнал, что юная горожанка, так сильно понравившаяся ему, живёт в какой-то маленькой деревне, расположенной на берегу озера в пяти-шести стадиях от города. Однако название того селения он как-то сразу не запомнил.

Та красавица с тех пор часто являлась ему во сне, не давая себя забыть.

«Обязательно найду её! Найду, чтобы взять в жёны, – твёрдо решил про себя уроженец Кериота. – Но как же тогда хозяйская дочка?» – всплывал в его голове справедливый вопрос, от которого Иуда просто отмахивался как от назойливой мухи в жаркий день. Он был влюблён, а потому и грезились ему совершенно другие события, нежели женитьба на дочке богатого торговца. Иуда видел себя уже состоятельным и уважаемым человеком, он мечтал, как войдёт в дом прекрасной незнакомки и как она бросится от радости к нему на шею. Но… Что его встреча с прекрасной мечтой произойдёт в столь нелепой ситуации, такого Иуда даже предположить не мог. Его грёзы рассыпались сегодняшним вечером.

«Да… – размышлял Иуда, глядя на связанную девушку, – по моему разумению, я должен ей помочь! Только вот чем? Ведь я совершенно бессилен. Как можно спасти её? Одному мне ни за что не справиться с тремя злодеями. Этой несчастной теперь стоит уповать только на Господа, поэтому мне не стоит вмешиваться, к тому же на повозке полно вина. Не хватало ещё, чтобы на мою голову обрушились всякие напасти. Вдруг отберут весь товар!? Что тогда хозяин скажет? Что мне делать? Ведь выгонит в три шеи и прощай все мои планы: богатство, сытая и спокойная жизнь, не говоря уже о должности какой-нибудь. Нет уж! Лучше немного подождать! Или стороной объехать? Будто я всего этого и не видел. Не было меня здесь! Ежели красавице повезёт, то хорошо. А ежели не повезёт? Ладно, не стоит себя укорять в том, в чём не виноват. Злодеев таких надо бы сурово наказывать! Но что я один могу?» – успокаивал себя Иуда, хотя, конечно, чувствовал, но не хотел себе признаться в том, что его нежелание вмешаться было продиктовано самой обычной трусостью. Только вот поделать он с собой ничего не мог, поэтому и уговаривал себя, искал оправдание и ведь находил, соглашаясь со своими же собственными доводами.

От мыслей Иуду вновь отвлёк шум возобновившейся борьбы. Он мгновенно насторожился и сквозь ветки кустарника увидел, как один из разбойников встал и подошёл к лежавшей девушке. Вот он, скалясь и отпуская при этом грязные шутки, начал вдруг грубо трогать своими руками её тело. Двое других, сидя в это время на пожухлой траве и отпуская всякие скабрезности, похохатывали и давали советы, как тому лучше совладать с девушкой.

– Ефрем, ты посмелей, посмелей! Не робей! Она податливая, только надо уметь её раззадорить, – покрикивали они, во все глаза следя за своим собратом, завидуя ему и горя похотливым желанием побыстрее занять его место.

Но, видимо, незаметно освободившись от пут и верёвок, пленница решила бежать, а не становиться жертвой насильников. Непонятно, откуда у девушки взялись силы, но она вдруг ударила разбойника, пожелавшего первым обладать ею, коленом прямо в пах, отчего тот завыл от боли и начал кататься по земле. Девушка тем временем вскочила на ноги и попыталась убежать. Благо неподалёку росли густые заросли дикой сливы, где она ещё могла бы спрятаться от насильников. Вот именно в этот момент и выскочить бы Иуде из кустов, да закричать, напугать разбойников, вступиться за юную горожанку, дабы дать ей возможность убежать, скрыться, спастись от позора.

Да, только не таков был тайный мой соглядатай, чтобы, сломя голову, ринуться на помощь пусть даже своей давней мечте, коей являлась красивая незнакомка, любимая им и желанная. Он остался стоять на том самом месте, где и стоял, продолжая волноваться, переживать, но наблюдать, не предпринимая никаких попыток спасти попавшую в беду девушку. А красавице не удалось даже сделать и нескольких шагов, как двое других бандитов, сорвавшись со своих мест, словно гончие собаки, разом догнали юную беглянку и набросились на неё, повалив на землю. Конечно же, будучи столь хрупким и нежным созданием, девушка не смогла сдержать нападение двух взрослых мужчин. Злодеи, наверняка, добились бы своей цели, хотя красавица и сопротивлялась яростно и неистово. Каким-то образом ей удалось вырвать изо рта вновь вставленный кляп, и она опять принялась громко кричать и звать на помощь, при этом отбиваясь ногами, кусаясь, царапаясь и неистово молотя руками изо всех своих сил по головам и лицам насильников.

Иуда постоял ещё немного, повздыхал и решил всё-таки не ввязываться в драку. Он осторожно, так, чтобы ни малейшим шорохом не выдать своего присутствия, развернулся и собрался уже, было, идти назад к своим волам и повозке, но не успел…

– Остановитесь! Немедленно остановитесь! Вы же люди, люди, а не звери дикие! – раздался чей-то громкий голос, заслышав который, не только разбойники прекратили мучить девушку, но и Иуда вдруг замер на месте. Со стороны города быстрым шагом шёл человек.

– Остановитесь! Что вы делаете, люди? Разве можно так обращаться с женщиной, тем паче с ребёнком? – вопрошал он, почти бегом приближаясь к насильникам, которые, застыв от удивления, ждали, когда путник, решивший вмешаться не в свои дела, подойдёт к ним.

– Чего тебе надо? Ты кто такой? Случайный прохожий? В город идёшь или из города? Вот и иди своей дорогой, не вмешивайся! А то и тебе намнём бока! Иди, иди отсюда! – посыпались угрозы на подошедшего незнакомца.

– Остановитесь, безумцы! Она же ещё дитя! – говорил спокойно прохожий, нисколько не испугавшись грозных предупреждений разбойников. Он был невозмутим и уверен в себе.

– Она не дитя, а блудница, колдунья и воровка! Эта дитя, как ты её назвал, ввела в искушение нашего отца, дабы обманом завладеть его деньгами и домом, а нас выставить на улицу. Мы её сначала проучим по-мужски, потом побьём камнями и отпустим домой, если она останется живой, – ответил один из злодеев.

– Отпустите её! Кто не безгрешен на земле нашей, братья? Если всё то, что вы говорите, правда, я готов отдать вам свои деньги, которые она выманила у вашего отца, и даже немного добавить, – с мольбой в голосе попросил странный незнакомец.

– Деньги, говоришь, отдашь на неё? Золотом заплатишь или серебром? Значит, ты готов отдать свои деньги за эту блудницу? Стало быть, ты и сам такой? А, твои деньги, если они лишние, мы заберём у тебя! – во всю глотку наперебой загоготали разбойники, после чего один из них быстро подскочил к прохожему, посмевшему заступиться за девушку, и сильно ударил того кулаком прямо по лицу. Незнакомец пошатнулся, но не упал, и на удар не ответил ударом, а только как-то виновато улыбнулся и рукавом вытер выступившую в уголках рта кровь. Нападавшего такая ответная реакция странника привела в ярость и тогда, размахнувшись и смачно выругавшись при этом, он сильно ткнул парня палкой в живот. Но незнакомец вновь устоял на ногах.

– Зачем драться, братья? Давайте всё решим миром, мы же ведь люди! – улыбаясь, обратился он к нападавшему на него разбойнику. Более ничего другого незнакомец сказать не успел. Все трое вдруг разом набросились на него. Они повалили прохожего на землю и начали его зверски избивать ногами, руками, палками. Иуда беспокойно наблюдал за всем происходящим, стараясь держаться тихо-тихо, дабы случайным или неосторожным движением не выдать бы своего присутствия. Он лихорадочно соображал, как бы ему незаметнее уйти к волам и повозке. Тревога его стала нарастать, когда драка начала перемешаться к тому месту, где прятался Иуда.

«Чего доброго и мне достанется, – думал он, глядя на жуткое избиение. – Не повезло парню. И чего он вмешался? Эти бандиты его убьют и деньги отберут. Не дай-то Бог, меня увидят!»

Иуда уже осторожно развернулся, встал на цыпочки, чтобы идти назад, как вдруг на поляне за его спиной всё резко изменилось. Незнакомец, что вступился за девушку, сумел разбросать по сторонам напавших на него бандитов и подняться на ноги. Затем он ловко вырвал из рук одного из разбойников его длинную палку и, мастерски орудуя этой дубинкой, словно легионер копьём, начал избивать злодеев, нанося им удары по бокам и по спинам. Причём, делал это незнакомец весьма искусно и умело. Иуда тогда ещё удивился и даже восхитился, как здорово незнакомец управлялся с палкой: «Где это он так научился драться? Прямо как настоящий римлянин!»

Тем временем, пока Иуда наблюдал из кустов за разгоравшейся дракой, незнакомец в одиночку сумел одолеть всех троих разбойников и заставить их с позором бежать. Преследовать бандитов он не стал, а только прокричал вслед, чтобы они больше никогда не нападали бы на людей. Когда насильники скрылись из виду, победитель, отбросив в сторону дубинку, наклонился над девушкой, которая от переживаний, страха и унижения просто лишилась чувств.

Иуда из своего убежища хорошо видел, как незнакомец зачем-то взял её за запястье и, задержав руку девушки в своей, о чём-то на мгновение задумался. Уроженец Кериота совершенно не понимал, что тот делает. Вот незнакомец осторожно положил руку девушки на землю, достал из своей сумки небольшой глиняный кувшин, брызнул из него ей в лицо водой, после чего довольно сильно несколько раз ударил её по щекам. Девушка тихо застонала и, кажется, открыла глаза. Произошедшее потом, Иуду удивило более всего, ибо незнакомец дал девушке что-то выпить, затем легко подхватил её на руки и понёс по дороге в сторону, противоположную от города.

Уроженец Кериота с завистью наблюдал из кустов, как та, по которой он тайно вздыхал, обняла своего спасителя за шею и, по-видимому, что-то стала ему говорить. Вот только, о чём они беседовали, торговец вином разобрать не смог, слишком далеко он находился, а узнать ему очень хотелось. План действий в голове Иуды созрел мгновенно. Теперь не скрываясь и не опасаясь быть услышанным, он быстро побежал к своей повозке, уже искренне сожалея, что сам не ввязался в драку и не спас юную красавицу.

– Эх!!!.. Сейчас я должен был бы нести на своих руках это нежное создание и слушать её девичье щебетанье, а не тот незнакомец, что случайно проходил мимо. Ну почему, почему мне так не повезло? – чуть не плача от обиды, восклицал Иуда, впопыхах отвязывая от дерева волов. Верёвки как назло путались в руках. Время уходило. Иуда торопился, и поэтому верёвки ещё больше путались. Он зубами вцепился в узлы и смог кое-как их ослабить. Волы, наконец, были отвязаны, и неистово хлеща животных длинным прутом, будто они были в чём-то виноваты, Иуда погнал их вслед за незнакомцем. Девушку и её спасителя уроженец Кериота нагнал быстро.

– Что случилось, брат? – сделав при этом озабоченное лицо, обратился он к шагавшему по дороге человеку с необычной ношей.

– Да вот, какие-то изуверы, чуть, было, девчонку до смерти не забили! Ох, людские предрассудки. Велика глупость, но ещё больше злоба на ней замешанная, – ответил незнакомец Иуде, который тем временем скрытно рассматривал его, стараясь понять, что же заставило этого молодого человека ввязаться в драку.

«И чего он мимо не прошёл? На вид-то, конечно, крепкий, но и те трое были здоровые. А мы с ним, похоже, ровесники? Тридцати лет ему ещё точно нет! Вот ведь выскочка! Шёл бы себе своей дорогой, так нет – вмешался!» – с неприязнью подумал Иуда о путнике, буквально полчаса назад не испугавшегося вступить в драку, дабы защитить человека, в то время как он сам сидел в кустах. Правда, вслух, торговец вином выражать свои мысли не стал, напротив, даже участливо предложив свою помощь.

– Давай, положим девушку на повозку! Тяжело, наверно, нести-то? Да и самого тебя здорово избили, – сказал Искариот.

У незнакомца на лице действительно были видны следы от драки: ссадины, небольшие синяки и царапины. Да и усталость, видимо, стала одолевать его.