Штурмовой удар

Глава 10

Это действительно были «Фантомы». Две недели назад два звена этих самолетов перебазировали с авиабазы Кветта в Пешавар для усиления ПВО. Вместе с истребителями прибыли двадцать самых опытных летчиков — восемь основных экипажей и два дублирующих. Огромные «Геркулесы перевезли техников, боеприпасы и необходимое оборудование для обслуживания и текущего ремонта самолетов. Все летчики прошли переподготовку на американской авиабазе Неллис по программе 'Рэд Флэг».

Задача, которую поставили перед своими подчиненными прибывшие из Исламабада офицеры, была однозначной: маневрировать у границы и, по возможности, атаковать афганские и советские самолеты. Пилоты были очень опытные, некоторые из них воевали наемниками в «горячих точках» планеты — в Африке и на Ближнем Востоке. Ведущий — Мухаммад Оджхри — отличился тем, что воевал в Нигерии на реактивных истребителях МиГ-17 и учебно-тренировочных L-29 «Дельфин». Сначала все шло хорошо, пилотам обещали приличные деньги, но потом оказалось, что денег он не получит, и пришлось спасать свою жизнь. Оджхри сбежал с еще несколькими такими же отчаянными «серыми гусями» на американском бомбардировщике В-26.

Долгое время пилоты дежурили на аэродроме в кабинах своих истребителей, ожидая удобной возможности для демонстрации силы, и вот их час настал. Получив данные радиоперехвата, два звена «Фантомов» поднялись в воздух. Пакистанские летчики быстро обнаружили русские «Миги», но свои радиолокаторы в режим захвата цели включать не стали, боясь раньше времени спровоцировать пилотов Миг-21. Русские всегда славились непредсказуемостью, и, кто знает, что они вообще могут выкинуть. Вместо этого «Фантомы» легли на параллельный с «Мигами» курс и стали демонстративно отрабатывать боевое маневрирование. В это время звено майора Оджхри ушло на малую высоту, выжидая момент, чтобы напасть на русские самолеты.

Штурмовики и истребители-бомбардировщики легли на обратный курс. Рядом находилась четверка МиГов, осуществляя непосредственное прикрытие. Еще одна пара Миг-21 поднялась на высоту десяти тысяч метров, находясь в резерве. Где-то в стороне за линией границы маневрировали пакистанские истребители, то ныряя в радиолокационную тень гор, то вспыхивая на экранах радаров зелеными искрами. Их пепельно-серые следы инверсии было можно заметить и визуально. Пока все было нормально, но в душу Егора закралось дурное предчувствие — слишком демонстративными были действия пакистанцев. Он связался с командиром истребительного прикрытия:

— «Изумруд-17», я «Дракон-1», у меня какое-то хреновое предчувствие на счет наших соседей.

— Аналогично, «Дракон-1», слишком все демонстративно. Слишком беззаботно они резвятся, хотя знают, что мы за ними следим. Хотя… Стоп, цели изменили курс. Они уходят.

— Понял, «Изумруд-17». Спокойнее будет.

Самолеты уже покидали опасный приграничный район, когда в эфире прозвучал тревожный голос командира «Мигов»:

— «Дракон», четыре скоростные цели, идут курсом перехвата! Вторглись в воздушное пространство Афганистана! «Минарет», прием, разрешите перехват воздушной цели! — запросил летчик наземный командный пункт.

— Я «Минарет», прием, перехват запрещаю. Повторяю, «Изумруду-17» перехват запрещаю. Атаковать только в случае непосредственной атаки!

Слышавший этот разговор Егор стиснул зубы. Он знал, что существовал приказ, атаковать пакистанские истребители только в том случае, если они упадут на территории Афганистана. Но сейчас их попросту собьют, и на афганскую землю упадут они.

— Я «Дракон-1», всем «Драконам» — снижаемся на предельно малую. Идем компактной группой.

— «Дракон-1», вас понял.

Штурмовики и истребители-бомбардировщики снизились, прижавшись к горам. Они буквально обтекали горные склоны, следуя всем неровностям рельефа. Такой полет, да еще и в разряженном горном воздухе, возле каменных склонов, где буйствовали непредсказуемые воздушные потоки, был смертельно опасен. Но только так относительно медленные ударные самолеты могли избежать преследования скоростных истребителей. Кроме того, они были менее заметны, сливаясь пятнами камуфляжа с окружающими горами.

Истребители прикрытия сделали широкий вираж, разворачиваясь навстречу пакистанским «Фантомам». Капитан Николаев в кабине ведущего «Мига» сдвинул предохранитель пушки на ручке управления и включил систему вооружения. Каждый МиГ-21 нес помимо одного подвесного топливного бака четыре ракеты класса «воздух-воздух».

Пакистанцы, увидев приближающиеся «Миги», дали залп управляемыми ракетами с дальней дистанции. Легкокрылые юркие МиГ-21 без труда выполнили маневр уклонения и отстрелили ложные цели с дипольными отражателями. Облака мелко нарезанной фольги «засветили» экраны радиолокационных прицелов пакистанских F-4. Не смотря на то, что бортовые РЛС американских самолетов захватывали цель на большом расстоянии, они имели весьма низкую помехозащищенность. Ракеты, запущенные по «Мигам» пронеслись мимо, лишившись целеуказания, и ушли на самоликвидацию.

МиГ-21 проскочили опасный участок, и, сблизившись с «Фантомами», навязали невыгодный пакистанским истребителям маневренный воздушный бой. Групповая атака разбилась на несколько воздушных поединков. Небо и земля менялись местами, белые хвосты ракет прорезали голубое небо, которое становилось розовым от перегрузок, когда кровь приливала к глазам.

— Леха, у тебя на хвосте один!

— Не могу стряхнуть!

— Иду на помощь, держись!

Капитан Николаев на вираже поймал в прицел темный силуэт и выпустил по нему ракету. Грузный F-4 с трудом выполнил маневр уклонения. В это время командира группы прикрытия атаковала пара «Фантомов», спасая своего ведущего. Закрутилась карусель «собачьей свалки». Николаев несколько раз ловил в прицел «пакистанца», бил из пушки, но снаряды проносились почти рядом с кабиной «Фантома», но не настигали его.

Мухаммад Оджхри вертелся юлой, пытаясь стряхнуть со своего хвоста настырного русского. Но тот сидел крепко. Осыпая проклятиями своих ведомых, он приказал прикрыть его. Но с высоты на них спикировала резервная пара МиГ-21 и произвела пуск ракет. Они никого не сбили, но преследующие капитана Николаева «Фантомы» рванули в стороны. Это позволило ему повторно зайти в хвост F-4 Мухаммада Оджхри. С пилона МиГ-21 сошла оставшаяся ракета с тепловым наведением, пылающие, раскаленные сопла были отличной мишенью. Она настигла пакистанский «Фантом» и взорвалась под широким хвостом возле правого сопла. F-4 окутался дымом, но продолжал лететь. Остальные пакистанцы, видя незавидную судьбу своего командира, поспешили на форсаже уйти в сторону своей границы. Однако два F-4 развернулись и взяли под прикрытие подбитый истребитель командира. Он, дымя и раскачиваясь, со снижением уходил на свою территорию.

Капитан Николаев выполнил широкий разворот и взял в захват радиолокатора удаляющиеся истребители пакистанцев. На приборной доске замигало табло «Захват головок», радиолокатор отслеживал цель. Осталось только нажать на гашетку пуска ракет. Но подбитый «Фантом» уже пересек линию воздушной границы. И, как только он оказался над своей территорией, летчики увидели двойную вспышку сработавших пиропатронов. Экипаж катапультировался, а неуправляемый истребитель свалился в штопор и врезался в землю.

А Егор тем временем петлял по лабиринтам ущелий, уводя свою группу подальше от места воздушного боя. Он молился Богу, чтобы их не заметили пакистанские «Фантомы». Если бы это случилось, то хватило бы одного такого скоростного истребителя, чтобы разметать группу Савицкого. Однажды он сумел уничтожить два «Эф — четвертых». Но тогда он действовал, можно сказать, из засады, обладая преимуществом в маневре и находясь в выгодных условиях. Теперь же, не имея авиационных ракет «воздух-воздух», его самолеты были обречены. Раз над ними промелькнула пара F-4, но они были заняты воздушным боем с истребителями прикрытия и не заметили прижавшихся к горам «Стрижей» и «Грачей».

Егор успел десять раз покрыться холодным потом, пока довел свою группу на аэродром. Посадку совершил на полном автомате. После пережитого Егора трясло, да и остальные летчики чувствовали себя не лучше. Одно дело, идти в атаку на душманов сквозь зенитные трассы душманов, но при этом иметь возможность ответить огнем на огонь, другое дело — быть беспомощной дичью в прицеле сверхзвукового истребителя…

В столовой за ужином все обсуждали утренний бой с пакистанскими «Фантомами». Все летчики имели «теплый» разговор с особистами, которые заставили их написать, что они ничего не видели, и ничего не было. Но тема была слишком животрепещущей. Особенно радовало всех, что наши «Миги» в очередной раз побили хваленые американские «Фантомы». Как уже было во Вьетнаме, Африке и на Ближнем востоке. Егор тоже слушал подробности, которых не видел сам, но которые сообщили уже «окопные новости». Что-то рассказали операторы станций радарного слежения, что-то передали пилоты, которые базировались вместе с истребителями, принимавшими участие в этом бою. Наташа тоже была в столовой и тоже слушала рассказ об этом бое.

— Интересно, — спросила она, обращаясь к Егору. — А где был ты во время этого воздушного боя?

— Уходил на малой высоте, уводя группу ударных самолетов на аэродром, — спокойно ответил он, глядя Наташе прямо в глаза.

— Интересно, ты сбежал, в то время, как твои товарищи сражались с «Фантомами»? Герой… Нет, я понимаю — своя рубашка ближе к телу.

— Егор вдохнул полные легкие воздуха, задержал дыхание, потом медленно выдохнул воздух. Поднял глаза на Наташу.

— Ничего ты не понимаешь, — он хотел ей сказать о том, что он пилотирует штурмовик, а не истребитель-перехватчик, что у них не было ракет «воздух-воздух», что в первую очередь он думал о летчиках своего звена, о том, как сохранить жизни доверенных и доверившихся ему людей. Но он только махнул рукой.

Но помощь пришла внезапно оттуда, откуда он и не ожидал.

— Вы зря так говорите, Наталья, — послышался тихий спокойный голос.

Егор рывком обернулся. В проеме двери стоял полковник Трофимов.

Савицкий не больно-то с ним и общался. Говорили, что у этого человека за плечами громадный боевой опыт. Что он начинал еще в Корее. Что он мог бы стать уже академиком, если бы не какие-то загадочные обстоятельства.

— Вы не правы, повторил полковник. — Старший лейтенант ничего не мог сделать, кроме как спасать своих людей. И, поверьте, принять такое решение непросто. У его самолетов не было авиационных ракет, а значит, не было шансов в бою с пакистанскими истребителями. Старший лейтенант Савицкий проявил недюжинное мужество. Он поступил правильно.

Наташа стушевалась, а пилоты одобрительно загудели. Егор посмотрел на полковника Трофимова, перевел взгляд на Наташу, потом развернулся и молча вышел из столовой.

Самолеты в предутренних сумерках казались темными громадами огромных птиц. Летчики позевывали, ежились от ночного холодка. Прямо на стоянке, на расстеленных аэродромных чехлах раскупоривали термосы с горячим кофе, хрустели печеньем и шоколадом из аварийных пайков. Пилоты негромко переговаривались, кто-то разминал затекшие мышцы. День обещал быть напряженным. Техники уже успели опробовать двигатели, и после дикого рева на аэродроме воцарилась хрупкая тишина.

Сергей, блаженно зажмурившись, закурил сигарету.

— Фу, — отгоняя табачный дым ладонью, сказал Егор. — Такая красота, а ты дымом тут воняешь.

— Отвали… Не доставай с утра.

Егор подошел к своему штурмовику, перебросился парой слов с Женькой.

На стоянку подъехал медицинский «Уазик» с дежурной сменой врачей. Они всегда присутствовали на аэродроме во время полетов.

— Доктора пожаловали, — сказал Сергей. — Так хочется с докторшей познакомиться, или, на худой конец — с медсестрой.

— На твой худой, и медсестра — излишняя роскошь, — сострил Игорь. Пилоты засмеялись.

Егор подошел, налил себе кофе, зашуршал оберткой шоколада.

— За что я люблю авиацию, так это за то, что шоколад бесплатный.

— К летчикам от дежурного «уазика» с медперсоналом к стоянке самолетов шла Наташа. Егор обернулся, посмотрел на нее, отпил кофе и захрустел шоколадом.

Остальные летчики звена, незаметно разошлись по своим делам.

— Егор, я была не права вчера, — сказала Наташа, не обращая внимания на его слова. Я пришла, чтобы извиниться.

— Наташа, — Егор посерьезнел. — Отстань от меня. Не устраивай здесь разбор полетов, пожалуйста. Тем более, на глазах у моих подчиненных.

— Не обижайся, пожалуйста, — по инерции проговорила девушка.

— Наташ, сначала ты втаптываешь человека в грязь, просто так, потому что у тебя плохое настроение или ты хочешь ему досадить, а потом просишь не обижаться. Где логика?

Наташа опустила голову.

Точку в этом разговоре поставила зеленая ракета, взметнувшаяся над стоянкой.

Егор повернулся к Наташе:

— У меня вылет. И, пожалуйста, не приходи ко мне больше на старт, не трепи мне нервы.

— Хорошо, — Наташа подняла на пилота глаза. — Не буду. Но, надеюсь, ты тоже не будешь появляться в госпитале. Не хочу тебя там видеть.

— Договорились, — Егор надел шлем, проверил оружие и снаряжение. Мысленно он уже был в небе, над каменистой негостеприимной землей.

— Егор, будь осторожнее.

— А тебе не все равно?

Егор пошел к своему штурмовику, быстро забрался в кабину. Женька устроился на верхней ступеньке аэродромной стремянки. Рядом аэродромная команда сдергивала струбцины и заглушки с самолета Сереги, а сам он нервно курил в сторонке. Перед вылетом, будь то обычный тренировочный полет или боевой вылет, он всегда нервничал. Но, стоило ему забраться в кабину самолета, как страх отступал, сменяясь собранностью и готовностью действовать в любых условиях.

Два «Грача» вышли на цель, Егор связался с авианаводчиком, тот указал точные координаты цели. Солдаты обозначили себя сигнальными дымовыми шашками. Штурмовики снизились и с бреющего полета атаковали моджахедов. Душманы открыли по самолетам беспорядочный огонь, загрохотал тяжелый зенитный пулемет. Ведомый резко отвернул и ударил по нему НУРСами. Пулемет умолк, а «Грачи» прошлись по моджахедам частой гребенкой реактивных снарядов. После этого окруженные солдаты смогли без потерь выбраться из душманской ловушки, а штурмовики благополучно вернулись на базу.

Вырулили на старт «Су-семнадцатые» — Игорь и Гиви вылетали на патрулирование караванных троп. А Егор с Сергеем устроились в тенечке на разложенных самолетных чехлах — немножечко вздремнуть. Но отдохнуть им не дали, спустя полчаса пару штурмовиков подняли на прикрытие нашей разведгруппы, попавшей в засаду.

Сориентировались и вышли в район боя довольно быстро. Наши солдаты находились в небольшом распадке среди невысоких холмов, поросших жестким колючим кустарником. Моджахеды, оседлав вершины холмов, блокировали разведчиков. Любое движение в лощине вызывало ливень пулеметного огня. А за холмами скапливались моджахеды, чтобы одной атакой, натиском покончить с «шурави» Штурмовики подоспели как раз вовремя, но связаться с нашим отрядом не представлялось возможным, а своего авианаводчика у них не было.

— «Дракон-2», прием, проходим над нашими, определяем цели, на повторном заходе — атакуем.

— Вас понял, Первый.

«Грачи» пронеслись над землей, оглушая всех ревом двигателей. Разведчики догадались зажгли дымовые шашки и пустили сигнальные ракеты, обозначив свой передний край.

Свалившись на крыло, штурмовики спикировали на готовящихся к завершающей атаке моджахедов. Для душманов эта атака стала действительно последней. Четыре разовые бомбовые кассеты РБК-250 разорвались на высоте двадцати метров, и на землю дождем посыпались маленькие осколочные бомбы. Облако взрывов разом накрыло громадную площадь земли, не оставив моджахедам никаких шансов. Когда пыль и дым рассеялись, вся земля на склонах холмов была усеяна мертвыми и умирающими душманами. В следующем заходе «Грачи» перепахали НУРСами поле боя.

— «Минарет», я «Дракон-1», работу выполнил. Ухожу на «точку», прием.

— Вас понял, «Дракон-1», возврат на точку разрешаю.

Штурмовики легли на обратный курс. По пути домой их дважды обстреляли зенитные пулеметы моджахедов. Это было их роковой ошибкой: у летчиков еще оставалось достаточно патронов к пушкам, и «духи» сполна это ощутили. Только вот рассказать уже никому не смогли.

Штурмовики зарулили на стоянку и заглушили двигатели. Егор вылез из кабины и критически посмотрел на свой самолет. Под фонарем кабины на бронеплитах блестели серебристые кляксы расплющившихся пуль, пулевые пробоины были и на правой мотогондоле. Летчики пошли в штаб, а техники принялись ремонтировать повреждения.

Вертолеты, все в пыли и пятнах копоти, заходили на посадку. На из бортах были заметны пулевые пробоины, у некоторых были пробито остекление кабин, по стеклам змеились трещины. «Вертушки» тяжело плюхались на полосу, а к ним уже бежали люди в белых халатах с носилками и комплектами первой помощи. Халаты развевались в тугих струях воздуха от винтов, словно крылья ангелов. Из севших вертолетов стали принимать раненых, а винтокрылые машины все прибывали и прибывали…

Летчики штурмового звена дежурили в готовности №2.

Эй, товарищ лейтенант, помогите, пожалуйста! — окликнули Егора.

Он сразу же побежал к врачам. Раненые все прибывали и прибывали. Руководил разгрузкой лично полковник Трофимов. Он коротко отдавал приказания, выслушивал доклады врачей, осматривал раненых, оказывал им неотложную помощь.

Этого перевяжите, этого — быстро на операционный стол, колите противошоковое.

Игорь Павлович, там с ожогами.

Быстро его в операционную, поставьте капельницу. Что тут? — он склонился над носилками. — Ага, ясно. Проникающее. В брюшную полость. Под капельницу его, вколите кордиамин, поддержите сердце.

Рядом лежал на носилках наспех перебинтованному парню в десантном полосатом тельнике, запятнанном кровью.

— Терпи, сынок, — обратился врач к нему

Тот кивнул.

Вы только ротного нашего спасите. Он раненый нас прикрывал. Стрелял из пулемета до последнего.

Егор все это время таскал носилки от вертолетов к медицинским микроавтобусам, помогал бинтовать раненых, сам оказывал первую помощь.

Молодой человек, — обратился к нему Игорь Павлович. — Где вы научились приемам первой помощи?

Я два года проучился в мединституте, — сказал Егор, подходя раненому, у которого грудь была перетянута окровавленными бинтами поверх тельника. — Что тут?

Грудная клетка пробита, — ответила медсестра.

Егор взял раненого за запястье — пульс едва прощупывался.

Ничего, прорвемся, — сказал Егор. Он убрал остатки окровавленной повязки, прикрывающей грудь больного, стер кровь. — Пневмоторакс, — констатировал летчик. Осколок сломал ребра и пробил легкое. Пластырем он кое-как залепил сквозные раны. — Бинт, — обратился он к медсестре. — Придержи… Так, осторожнее, прихвати тут. Нормально. Дай противошоковое, быстро, он скупым жестом вогнал иглу в вену раненого. — Порядок. В операционную его.

Рядом лежал еще один солдат, вся нижняя часть лица его представляла собой сплошное месиво обгорелой плоти. Он задыхался. Егор склонился над этим человеком. В нос ему ударил сладковатый запах горелого мяса.

Дайте перчатки и скальпель, нужно сделать трахеотомию.

Егор надел перчатки, кто-то протянул ему халат. Он взял в руки скальпель, протер спиртом горло раненого. Примерился, сделал разрез. Кожа разошлась, обнажив хрящевые полукольца трахеи. Полилась кровь. Егор прорезал пленку соединительной ткани. Потом вставил трубку в разрез трахеи и зафиксировал ее пластырем. Тампоном осушил края раны. — Так, все.

Это все напоминало какой-то адский конвейер Ранения, переломы, кровь, стоны, ругань. Наконец, людской поток стал понемногу иссякать. И в это самое время летчика разыскал порученец с КП.

Идите скорее, майор Боровик вызывает.

Было решено нанести удар возмездия. Штурмовики вместе с истребителями-бомбардировщиками и боевыми вертолетами должны были нанести массированный удар по лагерям душманов и их перевалочным пунктам. Один из них находился в горном селении на дне узкого и длинного ущелья.

На горное селение вышли, прижимаясь к скалам. Вперед вырвались Су-17 и обработали позиции зенитных пулеметов. Взметнулись облака разрывов, расчеты зенитных установок повалились в пыль, нашпигованные осколками маленьких шариковых бомб-суббоеприпасов. Остальные открыли заполошный огонь. И в это время на селение спикировали штурмовики. Вниз полетели полутонные бомбы объемного взрыва. «Грачи» с ревом ушли в набор высоты, за ними потянулся сверкающий шлейф тепловых ловушек.

Бомбы исчезли в полумраке ущелья. Сверкнули вспышки устройства подрыва, а через несколько секунд аэрозольное облако превратилось в огненный шторм. В узком провале ущелья клокотало всепожирающее пламя.

«Дракон-1», задачу выполнил. Возвращаюсь на базу, прием.

Вас понял, возвращайтесь.

Штурмовики легли на обратный курс. Впереди у них были следующие боевые вылеты. Сегодня душманы жестоко поплатятся за уничтоженную колонну. Штурмовики зарулили на стоянку, и к ним сразу же подбежали техники и оружейники. Рядом садились вертолеты майора Боровика. «Крокодил» самого командира был буквально изрешечен огнем душманов. Но майор пересел в вертолет своего подчиненного и снова повел Ми-24 в бой. Тем временем под крылья штурмовиков подвесили по четыре специальных фугасных бомбы ФАБ-500ТС и по паре тяжелых реактивных снарядов С-24. «Значит, будем долбить пещеры», — подумал Егор. Толстостенные фугасные бомбы предназначались специально для уничтожения защищенных подземных бункеров противника. В Афганистане их использовали для уничтожения пещер, в которых прятались моджахеды.

Штурмовики снова ушли на задание. А техники и аэродромный люд тащили к стоянке новые комплекты боеприпасов. Запасы бомб и снарядов едва успевали пополнять.

На этот раз им предстояло атаковать горный массив в районе Парачинарского выступа. Этот массив был густо изрезан пещерами и использовался моджахедами в качестве перевалочной базы. В толще скал находились различные склады, мастерская по ремонту оружия и небольшой госпиталь, где отлеживались раненые «духи». Под прикрытием мощных каменных сводов моджахеды чувствовали себя в полнейшей безопасности. Пришло время опровергнуть эту мысль…

Первыми вышли в район цели сверхзвуковые истребители МиГ-21. Они отбомбились по позициям зенитных пулеметов и сбросили дымовые бомбы для целеуказания. Другая группа «Мигов» прикрывала штурмовики от возможных атак пакистанских истребителей. Потом «Грачи» и «Стрижи» ринулись в атаку. Егор навел прицел на черный провал пещеры, штурмовик стремительно терял высоту в пикировании. Пора! Утоплена боевая кнопка, с пилонов срываются бомбы и летят вниз. Тяжелые прочные чушки проламывают свод пещеры и застревают в нем. Через секунду страшной силы взрыв раскалывает древний гранит, тонны камней рушатся на головы моджахедов. Под каменными завалами погибло множество «духов», перевалочная база моджахедов перестала существовать. Только тучи пыли и дыма вились над проломами в мощных скалах.

— Адская карусель бомбежек и штурмовок продолжалась до захода солнца. А ночью «вышли на работу» ночные истребители-бомбардировщики Су-17. Летчики, выполнившие за день по пять боевых вылетов, валились с ног от усталости.

Егор вспомнил, что должен занести медицинский халат к хирургам, тяжело вздохнул и пошел в госпиталь. Возле госпитальных палаток стоял полковник Трофимов и с наслаждением курил. Он был в зеленой операционной робе, белая марлевая маска висела у него на груди. Егор подошел к доктору.

Игорь Павлович, я халат принес.

Хорошо, давайте сюда, — врач взял у Егора халат и аккуратно перекинул через руку.

Как у Вас дела, Игорь Павлович?

Нормально. Тяжелых прооперировали. Некоторых санитарным бортом отправили в Кабул. — Военврач тяжело вздохнул. — Много летальных. А вы, правда, учились в мединституте?

Правда. Два курса отучился, а потом пошел в летное.

Вот как… А почему ушли из института?

В это время из палатки вышла Наташа.

Игорь Павлович, с больными все в порядке, я только что проверила, истории болезни у вас в кабинете, — она увидела Егора. — А ты что здесь делаешь?

А этот молодой человек нам сегодня очень помог, — сказал врач. — Сегодня, когда стали поступать раненые, он вместе с нами оказывал помощь, и весьма квалифицированно, я вам скажу.

Наташа презрительно оглядела летчика с ног до головы.

Ты оказывал помощь? Ты? Да ты хоть помнишь, где сердце находится?

Там, где больно, — тихо ответил летчик и, развернувшись, пошел прочь.

На стоянке взревели двигатели истребителей-бомбардировщиков. Звук работающих турбин перешел на более высокую ноту, и стальные птицы рванулись вперед. Облака пыли разлетелись по сторонам от взлетно-посадочной полосы. Порыв горячего воздуха швырнул в лица летчиков пригоршню песка.

Ожил динамик аэродромной трансляции:

Старшему лейтенанту Савицкому и лейтенанту Тимченко немедленно явиться на КП. Старшему лейтенанту Савицкому…

Летчики побежали на командный пункт. Над аэродромом, заходя на посадку, кружились вертолеты огневой поддержки. На КП пилотов ждала постановка боевой задачи: поиск и уничтожение караванов.

Су-25 кружили над горами. Внизу, по извилистой дороге, то мелькая бликами на солнце, то ныряя в тень скал, пылил старенький автобус-«барбухайка». На таких передвижных лавках торговцы разъезжали по всей стране, продавая разные товары. Торговля на востоке — дело очень уважаемое, а купец умел договариваться с людьми и не сильно опасался за свою жизнь. Ярко раскрашенный автобус пылил по своим каким-то очень важным делам.

«Минарет», прием, я «Дракон-1», тут какая-то «Барбухайка» метется.

Вас понял «Дракон», задержи ее. Я свяжусь с вертолетом.

Понял, выполняю.

Егор отдал команду ведомому, и они вдвоем спикировали, пройдя почти над самой крышей автобуса. Изношенное транспортное средство мгновенно остановилось. Штурмовики сделали круг над «купцом». Глухо рявкнула авиационная пушка, и перед радиатором автобусика взметнулись несколько взрывов. Особого вреда они не причинили, а на водителя подействовали весьма убедительно. Двери автобуса распахнулась и из нее высыпала небольшая толпа.

Вскоре рядом с автобусом приземлился вертолет, сходу высадив досмотровую группу. Десантники и побежали к испуганным афганцам. После нескольких минут оживленного разговора через переводчика, выяснилось, что это местные жители, которые везли ковры на продажу в Кабул. Живут они бедно, и далее следовал длинный список горестей, бед и несчастий, которые постоянно преследовали бедных крестьян. В конце этой тирады грозных, но добрых «шурави», просили не обижать бедных селян и отпустить их с миром. А в награду предлагались несколько бутылок «кишмишевки» — местного самогона. Командир благоразумно на «кишмишевку» не повелся и устроил досмотр. Десантники понимали, насколько бедно живут простые крестьяне в стране, раздираемой междоусобной войной, поэтому местных жителей старались не обижать. Ничего незаконного не нашли, кроме старенького карабина и пары кривых ножей, как пояснил владелец автобуса, для самообороны. Карабин, правда, конфисковали, но афганцев отпустили с миром. «Кишмишевку» тоже забрали — негоже мусульманам возить с собой спиртное.

Все это Егор узнал по рации от командира вертолета. Правда, вначале, когда устанавливал радиоконтакт, старший лейтенант обозвал капитана-вертолетчика «Сайгаком» вместо «Джейрана».

«Сайгак», «Джейран» — какая на хрен разница, все равно парнокопытное, — сказал подкованный в биологических вопросах старлей. И в ответ на запрос позывного получил «чешуйчатую ящерицу» от вертолетчика.

Теперь отошедший сердцем командир вертолета красочно комментировал все происходящее, чем нимало развлек пилота. Помахав на прощание крыльями, Егор продолжил патрулирование.

Несколько дней прошло в непрерывных боевых вылетах. Афганские пехотные части в это время проводили крупную войсковую операцию по блокированию и уничтожению отрядов моджахедов и уничтожению душманских караванов.

В один из таких дней звено ударных самолетов поднялось по тревоге на прикрытие афганских правительственных войск. Они быстро вышли в район боевого соприкосновения и нанесли мощный ракетно-бомбовый удар по моджахедам, пытавшимся окружить и уничтожить роту афганских солдат.

Возвращаясь на аэродром, летчики обнаружили довольно крупный отряд душманов. Навстречу летчикам ударили пулеметные и автоматные очереди, захлопали одиночные выстрелы винтовок. Пули неслись навстречу и рикошетили от брони русских самолетов.

Ничего-ничего, сейчас вы у меня спляшете чечетку, суки бородатые, — бормотал ругательства Егор, наводя прицел на группу бандитов.

Но когда осталось лишь нажать на гашетку, с земли ударили дымные струи и вверх рванулись продолговатые обтекаемые снаряды.

— Ракеты! Противозенитный маневр! — заорал в эфир ведущий.

Рефлексы у летчиков сработали моментально — оба штурмовика выполнили переворот и ушли скольжением, отстреливая ложные цели. Истребители-бомбардировщики тоже рванулись прочь от опасности, выполняя противозенитный маневр. Первым заметил подвох Гиви.

Командир, они стреляют из гранатометов, — сказал он и добавил пару грузинских ругательств.

Егор стиснул зубы и выровнял свой штурмовик. Противный холодный пот выступил на лбу. Сволочи!

Я «Дракон-1», атака с круга. Начали!

Самолеты ринулись в атаку. Шквал разрывов реактивных снарядов разметал моджахедов. Однако некоторые из душманов, просто от страха, или в боевом безумии продолжали стрелять по самолетам, пока разлетающиеся во все стороны осколки не настигали их.

Реактивная граната, выпущенная из РПГ, оставляя дымный хвост от порохового ускорителя, полетела прямо в лоб снизившемуся Су-25. Чуть-чуть не долетев до штурмовика, граната взорвалась — сработал самоликвидатор. Облако крупных осколков, направленных мощной кумулятивной струей ударило в правый борт самолета и в фонарь кабины. Штурмовик сильно тряхнуло Титановые бронепанели, прикрывавшие летчика с боков приняли на себя основную часть удара, осколки рикошетами отлетели от надежной брони, оставив глубокие кривые шрамы. Хуже пришлось фонарю кабины. От удара прозрачный плекс пошел трещинами.

Егор увидел вспышку впереди справа и инстинктивно пригнул голову, одновременно борясь с взбесившейся ручкой управления. Он успел отпарировать рывок, убрать крен и задрать нос штурмовика, уводя его от земли. Одновременно он дал полные обороты обоим двигателям, чтобы не свалиться в штопор. Почти в тот же миг летчик инстинктивно пригнул голову и почувствовал сильный удар в правую часть головы. Шлем защитил от повреждений, но по виску потекла теплая струйка крови. С трудом ворочая очугуневшей головой, летчик осмотрелся: в остеклении фонаря с правой стороны зияли рваные дыры. В плексе застряли мелкие осколки, ветер поднимал в кабине маленькие облачка пыли. Однако двигатели гудели ровно, машина слушалась управления. Вроде все в порядке. Егор сосредоточился на управлении.Голова гудела, словно колокол, но кровь уже не шла.

«Дракон», что с тобой? Я Второй, прием, тебя ранило? — голос ведомого в наушниках выдавал тревогу.

Я «Дракон-1», все в порядке. Возвращаемся на аэродром, — ответил Егор. Чуть помолчав, добавил: — Меня зацепило чуток.

Как ты, командир? — сразу же отозвался Гиви.

Нормально, не помру.

Егор поморщился. В голове чуточку прояснилось, но лоб все равно саднило, подсыхающая кровь стягивала кожу. Он с трудом посадил штурмовик, едва удержав его на полосе. Зарулив на стоянку летчик на ватных ногах вылез из кабины. Его уже ждали врачи. Посадив раненого в защитного цвета «Уазик», они сразу же повезли его в госпиталь.

В приемном покое дежурил сам полковник Трофимов.

— Заходите, молодой человек, присаживайтесь, кивнул врач на кушетку, застеленную белой простыней.

Егор осторожно сел на кушетку, придерживая летный шлем, который спас ему жизнь. Врач взял у него ЗШ и положил на стол. Потом осторожно размотал бинт — временную повязку, сделанную дежурными врачами прямо на аэродроме.

У вас довольно глубоко рассечена кожа, но кость, видимо, не пострадала, — сообщил доктор своему пациенту. — Сейчас я обработаю рану и наложу швы. Потерпите, будет немного больно.

Потерплю, — заверил его пилот. — Наркоз просить не буду.

А у нас в таких случаях применяется только рауш-наркоз[31], — пошутил доктор.

Полковник Трофимов, быстро промыл рану, обработал края йодом. Его пальцы едва касались головы пациента, а манипуляции почти не причиняли боли.

Молодой человек?

Что? — Егор старался сидеть спокойно и не осложнять ерзаньем работу хирурга, но получалось с трудом.

Вами тут одна девушка интересовалась, та, с которой вы учились вместе в мединституте.

Интересно, а почему именно у Вас интересовалась?

Ну, я же подписываю вас на полеты.

А… Ну, да. И что же она хотела?

Просто расспрашивала, как у вас идет служба.

Солдат спит — служба идет, — пошутил Егор. — И что же Вы ей ответили?

А что я могу ответить? Служба идет нормально, трусливые моджахеды разбегаются от одного рева турбин ваших самолетов.

Спасибо за понимание…

А иначе нельзя.

Некоторое время они молчали, врач почти закончил перевязку, а Егор задумался о чем-то своем.

— Выздоравливайте. Хотя нет, постойте — я напишу вам отстранение от полетов по причине ранения, — врач перехватил возмущенно-негодующий взгляд пилота. — Да-да, никаких вылетов, я и так иду вам на уступки. По-хорошему Вас надо бы направит в Кабул, но я знаю Ваш характер. Вот, отдадите в штабе.

Ну, спасибо, — разочарованно пробормотал летчик.

После медпункта Егор зашел в штаб и отдал злополучную бумагу. Офицеры внесли изменения в плановую таблицу на завтрашний день. Теперь Сергей должен будет дежурить «в компании» Ми-24, с большой неохотой выделенного майором Боровиком. После этого летчик пошел в ТЭЧ и переговорил с техниками. Они его заверили, что за ночь поврежденный фонарь кабины заменят, обшивку залатают, и к утру штурмовик будет как новенький.