Штурмовой удар

Афган встречает неласково

Афганистан встретил летчиков иссушающе-пыльной жарой, ревом самолетных двигателей, разноголосицей людской толпы и каркающими голосами местных.

Эскадрилья, в которой служил Егор, базировалась на аэродроме Баграм в сорока километрах от Кабула. Обстановка там была очень сложной. Местное население только на словах подчинялось официальному правительству, а на деле там безраздельно господствовали банды моджахедов. Гористая местность и отсутствие нормальных дорог еще более благоприятствовало боевикам.

Баграмский аэродром был самым крупным и наиболее загруженным. Он был в буквальном смысле слова забит техникой. Тут базировались и штурмовики Су-17, и истребители МиГ-21бис, боевые и транспортно-десантные вертолеты, военно-транспортная авиация. Кроме того, тут же располагались и части ВВС Афганистана на Су-22 и МиГ-21. А теперь еще и отдельная штурмовая эскадрилья на Су-25. Теснота стояла неописуемая. Взлетали и садились самолеты, над полосой постоянно висели штурмовые вертолеты прикрытия. В небе плавали облака пыли.

Возле взлетного поля располагались самолетные стоянки, ангары и ремонтные мастерские. Вся территория была обнесена забором из колючей проволоки, по периметру были вырыты окопы полного профиля с пулеметными гнездами, по углам стояли вышки, тоже с пулеметами и прожекторами. От них в стороны простиралась «зона безопасности» — каменистые завалы, нашпигованные минами и противопехотными заграждениями. В отдалении находились склады.

Персонал базы и летчики жили в палатках и вагончиках. С недавнего времени некоторыми умельцами здесь возводились деревянные домики из бомботары. В таких же помещениях располагались различные службы. Стенки построек укреплялись сваренными вместе металлическими секциями полевого аэродромного настила, поставленные в несколько слоев. Они защищали от пуль и осколков при частых обстрелах аэродрома моджахедами.

Рядом базировались их «коллеги» из ВВС Афганистана. Вообще «товарищи по оружию» из вооруженных сил ДРА особой патриотичностью и воинственностью не отличались. Если наши летчики в среднем делали по три-четыре боевых вылета в день, а иногда и по пять-шесть, то афганцы на Су-22 и на МиГах летали не более двух раз в день с минимальной бомбовой нагрузкой. Егору не раз доводилось видеть такую картину: сначала взлетает пара наших «сушек», нагруженных так, что им полосы едва хватает для разбега. Потом на старт выруливают два афганских истребителя-бомбардировщика с парой «соток» под крыльями!

Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и среди афганцев попадались смелые и талантливые пилоты, но то было скорее исключение из правил.

Война ворвалась в жизнь Егора неожиданно и страшно. Группа пилотов на вертолете совершала облет района боевых действий, как вдруг по ним открыли огонь с земли. Борттехник бросился к пулемету, установленному в проеме боковой двери, но не успел он дать и пары очередей, как вдруг отлетел назад и упал навзничь. Пули разорвали ему горло и разворотили грудную клетку. Все, кто находился в салоне вертолета, замерли от неожиданности. Бедняга лежал на полу у их ног и хрипел, пытаясь зажать руками страшные раны, из которых сплошным потоком хлестала кровь. Агония длилась недолго.

Егор вдруг словно очнулся. Он кинулся к пулемету, упер в плечо приклад и стал поливать землю внизу длинными очередями. Пулемет Калашникова задергался в его руках, из затвора посыпались блестящим горохом стреляные гильзы. Сизый дым с кислым запахом сгоревшего пороха царапал легкие. Сухо клацнул затвор, выплевывая последнюю гильзу, пулемет дернулся и умолк.

Егор бессильно опустился на пол. Кровь стучала в висках. Его вырвало. Перед глазами стоял страшный от понимания неизбежности смерти взгляд человека. Егор не помнил, как вышел из вертолета…

Очнулся он в своей палатке, рядом сидел врач. На тумбочке стояла фляжка, стакан и плитка шоколада.

О, очнулся, боец. Возьми, выпей, — врач протянул Егору стакан. — Комполка попросил посидеть с тобой. Мало ли что.

Егор выпил и закашлялся — в стакане был чистый спирт.

В порядке я, — он отломил кусочек шоколада.

В порядке, значит в порядке, ответил доктор. — А смертей на своем веку ты еще навидаешься, парень. Где жизнь — там и смерть ходит. «На войне, как на войне», как говаривали господа французы.

Командир десантной роты, спрятавшись за камни, матерился во весь голос. Но даже его густой бас тонул в грохоте выстрелов. Подразделение попало в засаду, подбитые БТРы чадно горели, перекрыв собой дорогу. Уцелевшие десантники залегли за камнями и отстреливались от моджахедов. «Духи» отвечали шквальным огнем. Рота оказалась зажатой в небольшом ущелье, которое скоро могло стать им могилой. Подобная перспектива совсем не радовала ротного. Рядом с ним лупил из пулемета могучий сержант-сибиряк. Пулемет Калашникова казался детской игрушкой в его руках.

Уходить надо, старлей! Уходить! — орал он в перерывах между выстрелами.

Куда, блин, уходить! Мы у «душар» как на ладони! Постреляют ни за хрен собачий! — яростно проорал командир, посылая очередь, верх по склону, где на миг показалось бородатое лицо.

Ну, артиллерию вызвать!

Ты что…нулся! — близкий взрыв заглушил речь командира роты. — В таком маленьком ущелье они нас вместе с «духами» загасят.

— Евсеев, ко мне, быстро! — он позвал радиста. — Связь давай!

Радист протянул командиру наушники и «лягушку» микрофона.

Пятнадцатый! Пятнадцатый, твою Бога, душу, мать! Пят… Есть пятнадцатый! Я двадцать восьмой! Веду бой в квадрате двадцать семь-восемнадцать. Рота заблокирована, потерял бронетехнику. Прошу помощи!

…ас понял, — донесся еле слышный, заглушаемый помехами голос. Высылаем «Грачей». Прием, как поняли меня…

Вас понял, прием. Ждем.

Старший лейтенант передал радисту наушники и микрофон, повернулся к сержанту:

Слышь, Миха, там грачей каких-то присылают.

А что за птицы? — спросил сержант-богатырь, на мгновение отрываясь от пулемета.

Вдруг, склоны гор, где прятались моджахеды, вздыбились клубами огня, дыма и пыли. Хвостатые кометы реактивных снарядов промелькнули совсем рядом. Смазанными тенями прочертили небо два непривычных угловатых силуэта. Летят вниз черные капельки бомб, ревущее пламя стекает по склонам, жадно облизывая мертвые камни. Наступила пронзительная тишина. Самолеты унеслись так же быстро, как и появились. Гул двигателей растаял в безоблачном небе.

Ни хрена себе птички! — потрясенно сказал ротный, выбираясь из укрытия и отряхивая пыль. Рядом поднимались бойцы его роты. Добивать было некого.

Как ты сказал, грачи? — спросил сержант. — Поклюют они теперь «духов»… Ох и поклюют.

Эскадрилья уже почти две недели летала на боевые задания, а казалось, что они тут уже год, как минимум.

Со снабжением было, мягко говоря, неважно. Летчики и техники, как могли, выкручивались сами. Сами шили себе разгрузочные жилеты, перебирали носимый аварийный запас. В Афганистане летчикам вместо штатных пистолетов Макарова выдали более мощные АПС под «макаровский» патрон и АКМы со складывающимся прикладом. Разгрузочные жилеты летчики шили сами. Особую популярность у летчиков приобрели мощные трофейные американские «Беретты» и малокалиберные пистолеты ПСМ, так называемое, «оружие последнего шанса». Как мрачно шутили летчики, чтобы застрелиться. Подвоз продуктов был тоже так себе. Но быт потихоньку налаживался. По вечерам собирались вместе, смотрели кино, распивали «наркомовские», шутили, флиртовали с девушками-связистками, даже устраивали танцы. По субботам была баня. В афганской жаре и пыли баня была просто жизненно необходима. «Чистота — залог здоровья», здесь эта пословица была особенно актуальна. Здоровье — это залог высокой боеспособности. Ну, а боеспособность была на высоте, летчики выполняли за день по три — четыре вылета, а иногда и больше. Они прикрывали автоколонны, вели патрулирование, наносили удары по бандам моджахедов, штабам, исламским комитетам.

Штурмовики неслись над горами, прорезанными многочисленными ущельями. Кое-где на склонах гор виднелись маленькие лоскутки возделанной земли, рядом с ними — глинобитные хижины. Унылый и однообразный пейзаж утомлял, трудно было ориентироваться, но пилоты уверенно вели свои машины к цели. Ровный гул двигателей успокаивал.

Далеко внизу Егор вдруг заметил яркие вспышки зенитного ДШК — «сварку». Мгновенно он рванул ручку управления влево и от себя, одновременно увеличивая тягу двигателей.

Противозенитный маневр! — прокричал он ведомому.

Тот рванул свой самолет в противоположную сторону.

Штурмовик Егора будто провалился в сияющий лазурью неба бездонный колодец, за считанные секунды потеряв в немыслимо-быстром скольжении почти два километра высоты.

Командир, я атакую…

Отставить, ноль двадцать четвертый, — перебил ведомого Егор. — У нас задание.

Егор усмехнулся: «Нервишки у „духов“ шалят». Он щелкнул переключателем радиостанции:

«Минарет», я ноль двадцать третий, прием. Подвергся обстрелу в квадрате 1211. Повреждений нет, продолжаю выполнение задания.

Ноль двадцать третий, это «Минарет», вас понял. Задание прежнее, прием.

Неожиданно горы перед ними расступились, открыв небольшую долину, без всякой системы застроенной глиняными мазанками. В центре, на небольшой площади, стояли полуразрушенные минареты небольшой мечети, рядом с ней — небольшое каменное здание. Раньше в этом некогда крупном горном селении кипела жизнь, а сейчас, когда война разрушила дороги и разорила поля, мирные жители ушли в другие места.

Цель перед нами, атакуем! — передал Егор по рации.

Острый нос его штурмовика нацелился на каменное строение. В тот же момент из развалин мечети ударил крупнокалиберный зенитный пулемет. Сергей, прикрывая ведущего круто развернулся и выпустил по мечети серию реактивных снарядов. Егор в этот момент навел рамку прицела на цель. В наушниках запищал сигнал универсального баллистического бомбового вычислителя, сопряженного с прицелом АСП-17БЦ-8. В пологом пикировании Егор нажал на гашетку. Четыре округлые стальные болванки вырвались из-под крыльев и понеслись к земле. Штурмовик тряхнуло, когда он освободился от этой тяжести. Егор взял ручку на себя, и Су-25 послушно задрал нос, уходя от земли. А внизу две бомбы проломили хлипкую крышу и взорвались внутри дома. Суммарная сила взрыва пятисоткилограммовых фугасов была такая, что лачуги разлетелись обломками камней и потоками пыли. А каменное строение было сровнено с землей. Штурмовики сделали разворот. Тучи пыли и дыма накрыли кишлак. Это был ад. Су-25 снова развернулись и одновременно парой ударили реактивными снарядами.

Цель поражена, задание выполнено, — доложил Егор по рации.

Вас понял, возвращайтесь, — пришел короткий ответ.

После полетов все офицеры, свободные от дежурства собрались вместе. Травили байки, рассказывали анекдоты, шутили, в общем — расслаблялись. Заместитель подполковника Волкова, штурман эскадрильи майор Семенов, рассказывал как раз одну из своих знаменитых баек про какой-то там военно-полевой роман в ну очень отдаленном гарнизоне. А сам рассказчик для пущей ясности назвал эти события «военно-половым романом в трех частях с прологом и эпилогом».

Сюжетная линия этого образца народного творчества была столь сложна и запутанна, что даже сам автор повествования путался в событиях и персоналиях. В прочем, его это нисколько не смущало. Ну а накалу страстей позавидовал бы и сам Шекспир, услышь он сие произведение. Учитывая гомерический язык изложения, изобилующий подробностями пикантного характера и пространными комментариями с использованием ярких метафор и гипербол, байка имела неоспоримый успех у публики. О чем свидетельствовал неумолкающий хохот слушателей.

Егор веселился вместе со всеми.

— Егор, а как у тебя с прекрасным полом? — весело спросил кто-то из офицеров.

Хватило ума не жениться, — бесшабашно ответил Егор.

Все офицеры рассмеялись и принялись обсуждать возможные варианты его взаимоотношений с прекрасным полом. И никто не заметил стального блеска в глубине серых глаз Егора.

Любовь не принесла ему ничего, кроме горечи. Для любимой он был просто хорошим другом, и никем иным. А хотелось быть для нее кем-то большим. Но, увы… Он бросил мединститут, где они вместе учились, поступил в Ейское ВВАУЛ, стал летчиком-истребителем. В небе он жил, наслаждался воздушной стихией, свободой и скоростью. Но даже бездонная синева неба не смогла заставить его забыть искристую, теплую лазурь ласковых глаз любимой.

Рано утром офицеры собрались на командном пункте эскадрильи. Пилоты внимательно слушали подполковника Волкова, стоящего у большой карты района боевых действий.

Наша задача — штурмовка укреплений моджахедов в горном массиве Бадахшан[4]. Действуем совместно с Су-17, базирующимися в Кабуле.

Черт, опять этот Бадахшан, пропади он пропадом! — вполголоса выругался один из пилотов.

Да, это точно, — поддержал его другой летчик.

Горный массив, расположенный на северо-западе Афганистана не зря заслужил дурную славу. Изрезанный ущельями, изъязвленный множеством пещер, он был еще и дополнительно укреплен моджахедами. Немногочисленные горные тропы простреливались насквозь укрытыми в камнях огневыми точками, осыпи и завалы дополнительно минировались, прикрывались снайперами. Кроме того, душманы сосредоточили тут внушительные силы ПВО. Горы скрывали в себе искусно замаскированные зенитные горные установки и автоматические пушки. Невидимые до самого последнего момента, притаились расчеты переносных зенитных комплексов и снайперы, натренированные для стрельбы по воздушным целям. Эти проклятые горы были очень важны для боевиков — там находились склады боеприпасов, лекарств и оружия. Были развернуты лаборатории по производству наркотиков и радиостанции, ведущие радиоперехват.

— Итак, — подполковник Волков чуть повысил голос. Офицеры приумолкли. — На своих полетных картах проложите маршруты, отметьте цели и ориентиры. Мы вылетаем двумя звеньями. Первое звено поведу я, второе — капитан Стариков. Позывные первого звена — «Волк». Второе звено — «Демон», пара доразведки — «Визирь», Су-17 — «Стрижи», Ми-24 — «Полосатые».

Согласно оперативному плану, пара доразведки обнаруживает замаскированные позиции моджахедов, их огневые точки, зенитные установки и наводит истребители-бомбардировщики Су-17. Поле чего они штурмуют горный массив. «Су — двадцать пятым» в этой операции отводилась роль «скальпеля», уничтожающего особо важные и сильно защищенные объекты душманов. После чего местность «зачистят» вертолеты огневой поддержки Ми-24, а Ми-8 высадят тактический десант.

Егор вел свой штурмовик, петляя между скал и ущелий, стараясь не потерять из виду головную пару Волков — Семенов. Пока это у него получалось. В эфире слышались сдержанные реплики пилотов Су-17, выводящих свои машины на позицию атаки.

Начали!

Цель вижу! Атакую!

Штурмовики ворвались на поле боя. Вздымались от взрывов бомб фонтаны камней и земли, сквозь дымную завесу летели светящиеся трассы зенитных установок, им навстречу устремлялись вниз на языках пламени реактивные снаряды.

«Волк», я «Визирь», влево двадцать, атакуйте пещеру, — раздался в наушниках голос командира пары разведчиков, кружащих над ударными группами.

Вас понял, выполняю.

Четверка штурмовиков слитно выполнила левый разворот и веером разошлась для атаки. Штурмовики ведущих пар обеих звеньев были вооружены тяжелыми неуправляемыми ракетами С-24. Две другие пары в каждом звене несли под крыльями блоки НУРС и фугасные авиабомбы. Эти самолеты прикрывали своих товарищей от огня зенитных установок.

«Демонам» — огневые точки на склоне, курс двести десять.

Вас понял!

Вторая четверка резко отвалила вправо и ушла со снижением.

Звено командира эскадрильи на бреющем атаковало пещеру. Навстречу ударили огненные трассы зенитных ДШК и легких 20-миллиметровых пушек. Егор и его ведомый сделали горку и, отстрелив тепловые ловушки, обрушились на позиции зениток. Пилот навел светящийся маркер прицела прямо на бьющие в упор стволы и нажал на гашетку. Под широкими крыльями штурмовика запульсировало пламя. Огненный рой ракет устремился к цели. Земля тяжко застонала от новых взрывов, огненный вал обратил все в прах и пепел. Ведущая пара смогла без помех прицелиться, и ее ракеты влетели прямо в разверстый зев пещеры. Скалы вздрогнули, упругий черный фонтан дыма и камней вырвался изнутри. Отворот! Четыре штурмовика, отстреливая ловушки, взмыли вверх.

В следующем заходе Егор атаковал уцелевшие позиции минометов. Прицелившись, он в нижней точке пикирования сбросил две из четырех бомб. Самолет встряхнулся, освободившись от смертоносного груза. Пилот сразу же увел свой самолет подальше от земли. Ведомый тоже «добавил огоньку».

На выходе из пикирования Егор заметил вспышку на земле и взметнувшийся вверх дымный шлейф.

Ракета слева! Пуск ракеты! — он отстрелил оставшиеся тепловые ловушки и выполнил противозенитный маневр.

Потом с разворота сбросил оставшиеся бомбы на позицию зенитчиков. Новый заход — пульсирующее пламя реактивных снарядов, грохот встроенной пушечной установки, огненная метель зенитного огня, беснующаяся в небе. Отворот!

Рядом пронеслись песочно-желтые камуфлированные молнии, спустя секунду земля под ними вздыбилась разрывами. А пара Су-17 уже заходила на следующую цель.

Еще заход. Егор лупит реактивными снарядами по моджахедам, не давая им возможности открыть ответный огонь. Рядом ведомый атакует скрывающийся за камнями пулеметный расчет. Пара подполковника Волкова поливает длинными пушечными очередями склоны гор. Рядом ведет штурмовку второе звено «Грачей». В эфире — крики, мат, вопли.

Вспыхнул один Су-17, свалился в штопор, разматывая за собой шлейф жирного черного дыма. На каменистом склоне вспыхнул взрыв. Все… Такая у штурмовика жизнь, мгновенно обрываемая взрывом-вспышкой.

Суки! — взвыла рация.

Пара Су-17 устремилась к позициям душманов, перепахивая их пушечными очередями.

«Волк-3», «Волк-4», прикройте «соседей», — раздался в наушниках голос комэска.

Понял, выполняю!

Штурмовики Егора и Сергея неслись на бреющем над позициями душманских зениток, расстреливая их почти в упор из встроенных носовых пушек. По кабине хлестнула очередь ДШК, но самолет выдержал удар, а пулеметная установка превратилась в клубок пламени. Штурмовики взмыли вверх, победно сверкнув алыми звездами.

«Волки», «Демоны», выходим из боя.

Вас понял, — недовольным голосом отозвался Егор.

В жилах плещется адреналин, чувства обострены, как никогда, но боекомплект почти на нуле и горючее на исходе. Штурмовики разделились на две группы, чтобы как можно скорее покинуть поле боя.

Вдруг Егор увидел, как несколько очередей из ДШК поразили выходящий из атаки Су-17. Тяжелые пули прошили крыло, впились в фюзеляж, ударили по кабине. Штурмовик словно наткнулся на невидимую преграду, резко просел вниз, завалился на крыло, но потом с трудом выровнялся. За ним вился зловещий шлейф черного дыма. О том, чтобы катапультироваться над полем боя не могло быть и речи. Даже уцелей пилот в этом аду, лучше живым ему к моджахедам не попадаться.

«Волк-1», я «Волк-3», Су-17 подбили! — доложил Егор.

Вижу, Егор, вижу, — ответил ведущий. — Сопровождайте его до безопасной зоны.

Понял. Выполняю.

Пара штурмовиков рванулась на помощь своему подбитому собрату, прикрывая его своими стальными телами. Они ударили из пушек, шквальным огнем размазывая по скалам энтузиастов противовоздушной обороны.

«Стриж», я «Волк-3», прием. «Стриж», что там у тебя, ответь.

…ально. Все нормально, — пробился сквозь треск и шипение голос летчика-истребителя.

Спасители пристроились по бокам подбитого самолета.

«Стриж», я «Волк-3», доложи о повреждениях, — радировал Егор.

Зацепило двигатель, растет температура масла, машину трясет.

Ранен?

Есть немного.

Как только выйдем из этого района, катапультируйся.

Понял. Я только об этом сейчас и мечтаю, — усмехнулся пилот подбитого самолета.

Держись, мы тебя не бросим, — Егор переключился на частоту базы, чтобы вызвать поисково-спасательные вертолеты.

Самолеты уже вышли из зоны боя. Отлетел, блеснув на солнце, разбитый фонарь кабины, блеснула вспышка сработавших пиропатронов, и в облаке дыма от пороховых ускорителей катапультное кресло с пилотом выстрелило из погибающего самолета. Спустя несколько секунд в небе расцвел белый одуванчик парашюта.

Штурмовики сделали круг над местом приземления пилота, покачали на прощание крыльями и растворились в реве турбин в лазурно-синем безмятежном небе. А в этот квадрат уже спешили поисково-спасательные вертолеты под прикрытием тяжелых «Крокодилов»[5].

Едва сели, новое задание — разведывательно-ударные действия по группам моджахедов, отходящих в горы.

Пока готовили машины к новым вылетам, пилоты тут же — под крыльями своих самолетов завтракали, еду доставили прямо на стоянку. Разговоры велись о прошедшем бое.

Нормально же мы их поутюжили.

Да, неплохо вжарили.

А машины у нас — просто блеск!

Во, а ты не хотел на этом штурмовике летать.

Да ну тебя…

Пока летчики, оживленно переговариваясь и жестикулируя, обсуждали перипетии минувшего боя, Егор стоял возле своего самолета и задумчиво глядел на обшивку.

Егор, ты что там уснул, что-ли! — окликнул его Юрка Солощенко из второго звена.

Я, Соловей, дырки считаю, — наставительно подняв палец, произнес Егор, глядя на изрешеченную крупнокалиберными пулями и осколками обшивку.

И много насчитал?

Хватает… — покачал головой летчик.

В небо взмыла зеленая ракета. По машинам!

«Грачи» барражировали над местом недавнего боя, выискивая уцелевшие отряды моджахедов. Под ними транспортно-боевые Ми-8 высаживали десант, а грозные Ми-24 их прикрывали. Солнечные блики играли на лопастях их винтов, отражались от хищных и в тоже время изящных фюзеляжей. «Крокодилы» проносились на бреющем, плавно огибая склоны гор. Их вытянутые носы были наклонены к земле, угрожая жалами четырехствольных крупнокалиберных пулеметов, пилоны коротких крыльев ощетинились блоками реактивных снарядов.

«Волк-3», справа сорок три — группа, — на этот раз цель первым заметил Сергей.

Вас понял. Цель вижу, атака сходу, — ответил Егор.

«Надо было, блин, меньше „вентиляторами“ любоваться, растяпа!» — мысленно обругал он себя, переводя штурмовик в пикирование. Под крыльями висели грозди стокилограммовых осколочно-фугасных бомб, по четыре под каждым пилоном. Сброс! Серия из восьми бомб сорвалась с многозамковых балочных держателей и посыпалась на головы «духам» смертоносным дождем. За первой серией последовала вторая. Рядом отбомбился ведомый. Стокилограммовые бомбы были не такими мощными, как полутонные фугасы, но их было много и облако осколков от их взрыва смело душманов начисто. Штурмовики стремительно набирали высоту, уходя от уничтоженной цели.

Ожила рация, настроенная на командную частоту:

«Волк-3», «Волк-4», перенацеливание. Повторяю, перенацеливание. Квадрат семнадцать-двадцать четыре. Прикройте десант, «Крокодилы» не справляются.

Вас понял, выполняю перенацеливание. Иду на помощь.

Через десять минут штурмовики были над целью. Над склоном невысокой пологой горы, где засели душманы, вились тяжелые боевые вертолеты. Один из них, волоча за собой хвост дыма, поспешно уходил со снижением в сторону авиабазы. Остальные стреляли по склонам ракетами. Душманы спрятались в густых зарослях и вели по вертолетам шквальный огонь из нескольких крупнокалиберных пулеметов, им вторили несколько автоматов и ружей. Остальные поливали свинцом наших десантников.

Штурмовики обрушились, как гром среди ясного неба. Сделав холостой заход для большей точности — рядом были свои войска — они снизились почти до самой земли и почти в упор атаковали зенитные установки «духов». Моджахеды были так увлечены стрельбой по вертолетам, что пропустили атаку. А потом им стало уже все равно. Трудно спорить с судьбой, когда по тебе выпустили серию НУРСов.

Вертолеты незамедлительно атаковали лишенные зенитного прикрытия позиции душманов, вкладывая в атаку всю свою ярость и отыгрываясь за подбитого товарища. Зеленый покров был сметен с лица земли вместе с теми, кто в нем прятался. Ми-24 методично перемалывали склон в мелкий щебень. Засевшим там «духам» сегодня крупно не повезло, а завтра для них просто перестало существовать.

«Поутюжив» моджахедов, штурмовики победно покачали крыльями и взяли курс домой.

Заканчивался очередной день войны, пара Су-25 летела к себе на базу, и красно-золотистые лучи закатного солнца скользили по истерзанным пулями и осколками бортам, вспыхивали бликами на крыльях, отражались в усталых глазах пилотов.

После проведенной в горах операции наступило временное затишье. Летчики, воспользовавшись неожиданной передышкой, занимались, по образному выражению одного из них, «сном с перерывом на еду». Писали письма родным, играли в футбол, отдыхали. По вечерам ходили на танцы к связисткам Баграмского аэроузла или к сестричкам в медсанбат.

Зато многочисленный технический персонал работал, не покладая рук. Начальник Инженерно-Авиационной службы валился с ног от усталости, но был очень доволен, выторговав у командира эскадрильи священное право поставить несколько самолетов на текущий ремонт и перебрать по мере надобности остальные машины эскадрильи.

Но все хорошее очень быстро заканчивается.

На полосу авиабазы Баграм, хлопая лопастями, садились вертолеты. Из двух Ми-8 спрыгнули на бетон какие-то большие начальники. Из двух других вертолетов появились рослые десантники в бронежилетах, полной экипировке, с автоматами в руках. Начальники сели в подъехавший УАЗ и уехали по своим делам.

Что-то затевают наши отцы-командиры, — пробормотал себе под нос Егор, наблюдавший вместе с остальными летчиками эту картину.

Знать бы только, что именно, — задумчиво ответил майор Семенов.

Вскоре офицеров вызвали в штаб. Помимо подполковника Волкова там находились генерал Тер-Григорян, генерал-майор Генералов и еще несколько офицеров боевого управления из штаба 40-й Армии. Они и разъяснили ситуацию.

На пятнадцатое мая была назначена крупная наступательная операция в долине Панджшер против полевого командира Ахмад-Шаха Маасуда. Привлекались крупные соединения войск, артиллерии, планировалась массированная высадка тактических десантов. Авиации было необходимо в этих условиях подавить оборону моджахедов и поддержать с воздуха наши войска.

После недельной подготовки наступило время «Ч». Сначала взлетели истребители-бомбардировщики Су-17. В их задачу входило подавление зенитных установок и уничтожение узлов обороны. Почти сразу же был сбит один из самолетов, он упал у входа в Паджшерское ущелье, пилот сгорел в самолете.

Противовоздушная оборона моджахедов превратила небо над Панджшером в пылающий ад. Вслед за истребителями-бомбардировщиками в бой вступили штурмовики. Су-25 атаковали позиции зенитных горных установок, тяжелых пулеметов, огневые точки моджахедов. Штурмовики с убийственной точностью поражали цели тяжелыми неуправляемыми ракетами и фугасными бомбами.

Вместе с авиацией работала и артиллерия. От залпов реактивных установок «Ураган» сотрясались горы, гремели взрывы тяжелых снарядов гаубиц.

Казалось, никто не может уцелеть в этом аду. Но душманы прятались, пережидали удары в пещерах и подземных укрытиях. А когда началась высадка десанта, встретили вертолетами еще более плотным и яростным огнем. Десятки вертолетов, идущих в плотных боевых порядках были встречены стеной огня.

Все это время летчики эскадрильи подполковника Волкова сидели в кабинах своих штурмовиков, ожидая приказа на взлет. И вот, этот момент наступил. В районе деревни Руха по вертолетам и десантникам моджахеды вели массированный огонь. Уже было сбито несколько вертолетов, десантники несли тяжелые потери.

В небо взвились две зеленые ракеты — сигнал к взлету. Летчики быстро запустили двигатели и вырулили на линию старта. Захлопнут фонарь кабины. Полный газ. Штурмовики парами взмывают в воздух.

Небо над зоной высадки пылает от трасс зенитных установок. Отчаянно маневрируя, штурмовики снижаются и парами пикируют на выбранные цели. Подполковник Волков залпом ракет накрывает зенитную огневую точку, майор Семенов атакует позиции зенитных пулеметов. Егор уклоняется от одной пулеметной очереди, ныряет под светящиеся искры другой, ловит в прицел двуствольную зенитную пушку. Большой палец утапливает гашетку на ручке управления, из-под крыльев стартуют тяжелые ракеты С-24. Зенитка тонет в облаках взрывов. Рядом Сергей атакует замаскированный зенитный пулемет. На месте пулемета вспыхивает яркое пламя. Штурмовики, непрерывно отстреливая ловушки, выходят из-под огня моджахедов. Подполковник Волков приказывает сделать еще один заход. Егор, борясь с диким животным страхом, отжимает ручку управления от себя. Рядом пикирует его ведомый. Моджахеды успели пристреляться, теперь их огонь более точен. Штурмовики сотрясаются под градом крупнокалиберных пуль, но броня выдерживает. Рубеж атаки. Летчики выпускают оставшиеся ракеты и резким разворотом уходят из зоны обстрела. Им вслед моджахеды выпускают ракеты из переносных зенитных комплексов. Одна из них упорно идет за самолетом командира. Эфир сотрясают предупреждающие выкрики пилотов, но комэск уже сам заметил шлейф и бросает штурмовик в маневр уклонения. Ракета теряет цель и взрывается возле одной из тепловых ловушек. Летчики облегченно вздыхают. Еще одна ракета, выпущенная без точного прицеливания, просто уходит в небо. Через несколько секунд срабатывает самоликвидатор и она взрывается.

После посадки на аэродроме выясняется, что из двенадцати самолетов к следующему вылету готовы только восемь. У одного зенитным огнем поврежден двигатель, у двух других штурмовиков страшно изрешечены крылья и фюзеляж. Четвертый штурмовик садится на брюхо, у него была повреждена система выпуска шасси.

После того, как техники заправили и вооружили самолеты, летчики снова подняли свои штурмовики в огненное небо. Чудом уклоняясь от смертоносных трасс тяжелых пуль и снарядов зенитных установок, «Грачи» отвечали залпами ракет и очередями сдвоенных 30-миллиметровых носовых пушек. Из развалин кишлака и прилегающей к нему «зеленки» ударило сразу несколько тяжелых пулеметов. Штурмовики разворачиваются фронтом и перепахивают остатки деревушки фугасными бомбами. На «зеленку» сбросили несколько объемно-детонирующих бомб. Зеленые рощи плодовых деревьев после этого превращаются в лунный ландшафт.

На склоне горы моджахеды, засевшие в старой крепости, блокировали продвижение отряда десантников. Сверху, со склонов гор по нашим солдатам били «духовские» снайперы и пулеметчики. Авианаводчик срывающимся голосом запросил авиаподдержку.

Подполковник Волков запрашивает координаты цели и разворачивает свои штурмовики. Со стен крепости ведется непрерывный огонь, плоских на крышах прямоугольных крепостных башен установлены зенитные пулеметы. Они одновременно открывают огонь по пикирующим «Грачам», видны шлейфы нескольких запущенных зенитных ракет. Но на встречных курсах они не могут захватить цель и уходят в пространство. А штурмовики уже на боевом курсе. Подполковник Волков выпускает оставшиеся ракеты, то же самое делают и летчики его звена. Егор видит, как обе его ракеты попадают в основание массивной крепостной башни. Пробив толстые стены древней постройки, они взрываются внутри нее. Через секунду в облаке пыли и дыма башня оседает грудой обломков. Остальные ракеты крушат массивные каменные стены. Подойдя ближе, штурмовики открывают огонь из пушек. Поток снарядов крушит позиции легких горных гаубиц и минометов во внутреннем дворике крепости. Подоспевшее звено вертолетов Ми-24 довершает разгром.

Рядом четверка истребителей-бомбардировщиков Су-17 штурмует «зеленку», из которой ведется интенсивный зенитный огонь. «Стрижи» поливают ее огнем реактивных снарядов и пушек.

Израсходовав весь боекомплект, на последних каплях горючего, штурмовики возвращаются на базу. Техники аэродромной бригады быстро заправляют самолеты, подвешивают под крылья бомбы и ракеты. В ожидании вылета летчики валятся на брезентовые чехлы, расстеленные прямо на земле. От усталости разговаривать никому не хочется. Но вот самолеты готовы и летчики снова занимают места в кабинах своих штурмовиков. Краткая перекличка готовности, и «Грачи» снова уходят в воздух.

На горной дороге несколько бронетранспортеров попадают в засаду. В головную машину врезается сразу несколько реактивных гранат из противотанковых гранатометов. Озверевшие «духи» в упор расстреливают наших солдат.

Егор и Сергей резко пикируют и на бреющем атакуют моджахедов. Грохочут носовые пушки, ураган снарядов, словно гигантская огненная коса проходит по рядам моджахедов.

Сопротивление моджахедов постепенно слабеет, они откатываются в предгорья, прячась в многочисленных безымянных ущельях, которыми славятся эти горы. Штурмовики парами атакуют душманов, расчищая дорогу нашим десантникам.

Внезапно на ближайшем горном склоне вспыхивает «сварка», очередь тяжелого зенитного ДШК впивается в заходящий на посадку вертолет. Оставляя за собой шлейф дыма, Ми-8 врезается в землю. Штурмовики пикируют на позицию зенитного пулемета и перепахивают ее ракетами. Но людей в вертолете этим не вернешь.

В одном из заходов чуть не случилось самое страшное. Уже пикируя на скопление моджахедов, Егор заметил яркое пламя пирофакелов и оранжевый дым сигнальных патронов. Под ним находились собственные войска. Егор поспешно задрал нос штурмовика и отвернул в сторону, предупредив по радио остальных летчиков. Трагедии удалось избежать.

Рядом с ними сражались ударные броневертолеты Ми-24, которые прикрывали десантные «вертушки» и обеспечивали огневую поддержку наземным частям.

Весь день летчики провели в кабинах своих штурмовиков. Они выполнили четыре боевых вылета, но вечером им пришлось снова вылетать в район Панджшера. С наступлением темноты душманы предприняли ряд контратак, стремясь окружить и уничтожить подразделения десантников. Всю ночь не прекращались стычки с моджахедами и минометный обстрел. Вертолеты и штурмовики Су-25 сдерживали натиск «духов» и уничтожали позиции минометов и реактивных установок.

С рассветом боевые действия возобновились. Штурмовики и вертолеты преследовали отступающих моджахедов, уничтожающие огневые точки, мешающие продвижению наших войск.

Егор удивлялся, откуда у «духов» такая прорва оружия. Моджахеды упорно оборонялись. Егор видел, как они сбили один из «Крокодилов», экипажу поврежденного вертолета, к счастью, удалось спастись.

Но душманы оставляли мало времени на раздумья. Их зенитный огонь стал слабее, но теперь они действовали из замаскированных позиций, которые можно было засечь лишь после открытия огня.

Летчики действовали следующим образом — одна пара штурмовиков маневрировала на небольшой высоте, вызывая огонь на себя, а вторая пара засекала и атаковала позиции зенитных установок.

Егор вытворял в небе чудеса воздушной акробатики, уклоняясь от внезапных трасс буквально в последнее мгновение. Обнаружившая себя таким образом зенитная установка моджахедов редко оставалась целой и невредимойбольше нескольких секунд.

После полудня летчики получили новый приказ — прикрыть тактический десант.

Выйдя в район десантирования, звено штурмовиков сбросило бомбы на небольшую горную площадку — именно туда должны были приземляться вертолеты с десантом. Серия полутонных обьемно-детонирующих бомб залила площадку ревущим потоком огня. Послышались частые взрывы — площадка была заминирована, и именно для того, чтобы вызвать преждевременный подрыв зарядов, была произведена бомбежка.

Моджахеды открыли шквальный огонь по самолетам, но летчики были наготове. Поднырнув под потоки заградительного зенитного огня, две пары штурмовиков ударили реактивными снарядами и сбросили кассетные осколочные бомбы на головы моджахедам. В это время пара прикрытия выжигала гнезда зенитных пулеметов. Результаты атаки были впечатляющими. Осколочно-фугасные и бронебойные боеголовки НУРСов разрушали скальные укрепления и огневые точки, а веер бомб выкосил осколками ряды душманов. На выходе из пикирования летчики отстрелили инфракрасные ловушки, чтобы уберечься от возможных пусков зенитных ракет.

Еще заход! — прозвучал в наушниках стальной голос комэска.

Штурмовики вновь устремились в пике, поливая огнем из пушек позиции моджахедов.

А к точке высадки уже спешили вертолеты с десантом, прикрываемые грозными «Крокодилами». Ми-24 дали залп НУРСами, из-под коротких крыльев ударили струи серо-черного дыма. Смертоносные снаряды вырвались на волю из тесных пусковых труб, чтобы сеять смерть и разрушение. Череда взрывов возвенчала их короткую жизнь. Затем вертолеты развернулись и ударили из пулеметов, не давая возможности душманам вести прицельный огонь.

Всем штурмовикам — выходим из боя.

Вас понял, уходим.

Штурмовики устремились к своему аэродрому, чтобы вернуться и вновь вступить в бой.

Самолеты сходу садились и торопливо отруливали на стоянку. К ним тут же устремлялась аэродромная команда — заправляли топливом, подвешивали боекомплект, наскоро проверяли приборы. На все — двадцать минут, и — на взлет.

Штурмовики вновь спешили в район десантирования. А там завязался ожесточенный бой. Душманы обрушили всю свою ярость на десантников, стремясь, во что бы то ни стало, выбить их с захваченных позиций. С пронзительным свистом рвались мины, воздух кипел от автоматных и пулеметных очередей. Уцелевшие после авианалета моджахеды дрались со свирепой яростью. Но и десантники не уступали им ни в ярости, ни в стойкости. Среди них было уже много убитых и раненых, но они не сдавались. Огрызались короткими злыми очередями, экономя патроны, снайперы по одному выбивали «духовских» пулеметчиков и гранатометчиков, отрывисто лаяли автоматические гранатометы АГС «Пламя». К ним на вертолетах уже шла подмога, спешили их товарищи-десантники, чтобы взвалить часть ратной ноши на свои плечи, но надо было продержаться еще немного, еще самую малость…

И в этот момент, как избавление, с небес сорвались штурмовики. От взрывов бомб и ракет сотряслись окрестные горы. Су-25 отстрелили ловушки и развернулись для нового захода. В лобовом стекле пульсирует пламенем огневая точка. Пуск! Из-под плоскостей вырываются огненные стрелы ракет. Цель заволакивает пламя и дым. Егор сдвинул переключатель управления оружием на огонь из пушки и снова утопил гашетку в ручку управления. Огненная дуга снарядов хлестнула по моджахедам. Но в это время стрелок-зенитчик поймал несущийся в пикировании самолет в концентрическую паутину прицела и выпустил ему навстречу длинную очередь.

Крупнокалиберные пули ударили по кабине, но броня выдержала. Левый двигатель на мгновение окутался пламенем, из него повалил густой черный дым. Штурмовик тряхнуло, словно он врезался в стену. Егор изо всех сил старался справиться с тряской, машину вело влево. Он перекрыл кран подачи топлива, противопожарная автоматика погасила пламя.

Я подбит, продолжать полет не могу, — доложил Егор командиру.

Ноль тридцать третий, выходите из боя, уходите на свой аэродром.

Вас понял, выполняю.

Подбитый самолет, тяжело переваливаясь с крыла на крыло, потянул на базу. Егор едва дотянул до полосы и с трудом посадил штурмовик. Израненную машину тут же отбуксировали тягачом на стоянку. Злой и раздосадованный Егор вылез из кабины.

Что за повреждения? — спросил он у техников, обступивших самолет. — Починить быстро сможете?

Техники растерянно качали головой, осматривая самолет:

Никак нет. Счастье, что он вообще долетел.

А когда сможете.

Ну, дня через три — четыре.

Левая гондола двигателя была истерзана крупнокалиберными пулями, трубопроводы и силовые магистрали были повреждены, а то и вовсе перебиты. Из-под оплавленных жгутов проводки сочится едкий дым сгоревшей изоляции. Обшивка частично содрана, частично — испещрена пулевыми пробоинами. На бортах под пилотской кабиной — серые пятна свинца от размазанных по броне тяжелых пуль.

Ни хрена себе! — Егор с досадой пнул пневматик носовой стойки — остаться «безлошадным» в разгар боя удовольствие ниже среднего.

На полосу в реве двигателей и тучах пыли садились штурмовики. Неподалеку, хлопая лопастями, приземлялись после боя «вертушки». Они эвакуировали с поля боя раненых, а на обратном пути везли боеприпасы и новые отряды десантников.

К Егору подошел комэск.

Ну что? — спросил он, имея ввиду состояние самолета.

Разбит двигатель, повреждены трубопроводы гидросистемы, проводка… — удрученно сообщил Егор.

Понятно, — коротко ответил командир.

К ним, запыхавшись, подбежал командир вертолетной эскадрильи капитан Кравцов.

Бляха — муха! У меня на второй машине бортача[6] тяжело ранило. а заменить некем. У вас свободных людей нет?

У Егора загорелись глаза.

Разрешите мне, товарищ подполковник!

Тот испытующе посмотрел сначала на Егора, потом на капитана-вертолетчика.

Разрешаю, — он обратился к Кравцову. — Примете?

Конечно. То есть — так точно,– и уже обращаясь к Егору. — Вылет через пятнадцать минут. Ваш вертолет с бортовым номером «восемьсот семьдесят два». Во-он там стоит, — капитан указал рукой по направлению к Ми-8, в который сейчас загружали продолговатые зеленые ящики с боеприпасами.

Беги к машине, скажи командиру экипажа, что ты новый стрелок-бортмеханик.

Есть.

Егор быстро смотался за своим автоматом и направился к вертолету. Он забрался в грузовой отсек, забитый ящиками с медикаментами и боеприпасами.

Ты кто? — спросил его молодой старлей, едва Егор показался в проеме двери, ведущей из грузовой кабины в кабину пилотов.

Ваш новый стрелок, — ответил Егор и протянул руку для приветствия. — Егор.

Игорь, — ответил старлей, пожимая руку. — А это — Вовка, — он кивнул на вертолетчика в кресле второго пилота. — Возьми там шлем лежит, включись в бортовую радиосеть и проверь пулемет, — сказал старший лейтенант. — Наш позывной — «212». Скорее

Егор надел шлем, непривычно массивный, с торчащим возле губ микрофоном. Подсоединил колодку шнура переговорного устройства к разъему радиостанции и занялся пулеметом. Пулемет Калашникова был установлен на турели возле сдвижной двери, рядом лежали запасные коробчатые магазины с патронными лентами. На полу кабины были заметны охристо-красные пятна затертой крови. Летчик взялся за вытертый до блеска деревянный приклад. Проверил подачу патронов, подвигал пулемет на турели, выбирая наиболее удобное положение для стрельбы.

Это стрелок, — доложил Егор. — К полету готов.

Добро, ответил командир экипажа. — Взлетаем.

Глухо зарокотали турбины, захлопали, раскручиваясь, лопасти несущего винта, и вертолет, поднимая тучи пыли, грузно оторвался от земли и пристроился к ведущему. Появились вертолеты прикрытия.

Они летели почти у самой земли, ветер, врывающийся через открытую дверь, приятно холодил лицо. Под брюхом проносилась пестрая лента гор, ущелий и маленьких речушек. Воздух был весь наполнен солнечным светом. Изредка машину потряхивало в турбулентных потоках.

В наушниках раздался голос командира экипажа:

Внимание, десять минут до точки высадки.

Вас понял, к бою готов, — отозвался Егор, снимая оружие с предохранителя.

Сизо-черный от нагара ствол пулемета угрожающе уставился вниз.

На земле замелькали вспышки, и к вертолету со всех сторон потянулись трассирующие пули. Бледные в свете дня, они, казалось, летели прямо в лицо. Они противно зацокали по обшивке, высекая искры рикошетов.

Вертолеты огневой поддержки наклонили свои острые носы. Под короткими крыльями пыхнули струи дыма. Реактивные снаряды, начиненные игловидными осколками, превратили расчеты зенитных пулеметов в кровавый фарш.

Пилот Ми-8 отстрелил тепловые ловушки и начал снижение, заходя на посадку.

На земле кипел ожесточенный бой. «Духи» вплотную подошли к позициям десантников, в некоторых местах уже завязались яростные рукопашные схватки. Десантники почти в упор расстреливали душманов, но и сами гибли от их пуль. Выстрелы, автоматные очереди, взрывы гранат, отчаянный мат десантников наполняли воздух. Егор приник к пулемету, обрушивая на моджахедов свинцовый ливень. В унисон ему стрекотал носовой пулемет. Пахло пороховой гарью, едкий сизый дым вылетал в распахнутую дверь. Пулемет в руках Егора дергался, словно живой, затвор плевался гильзами.

Через несколько мгновений, показавшимся экипажу вечностью, «вертушка» коснулась колесами земли. Тут же к ней устремились десантники, спеша вытащить из грузового отсека громоздкие ящики с боекомплектом и медикаментами. Егор все это время прикрывал их огнем своего пулемета. В прицеле мелькали фигурки врагов, падали, вскакивали, бежали, стреляя на ходу, вновь падали и застывали навсегда на выжженной земле. Закончился магазин. Егор в сумасшедшем темпе сменил тяжелую коробку, защелкнул ленту, передернул затвор. Снова потоки свинца ударили на моджахедов.

Принимайте раненых! — прокричал рослый десантник с автоматом в руках и перебинтованной головой. Его лицо, руки и одежду покрывал толстый слой пыли и копоти.

Эвакуировали только самых тяжелых, легкораненые продолжали сражаться.

На взлет! Взлетаем!

Вертолет с трудом оторвался от земли. Егор, продолжал отстреливаться от напиравших «духов». Вокруг визжали пули, рикошетили от обшивки, но Егор продолжал стрелять.

Когда «вертушка» приземлилась на аэродроме, к ней сразу же подбежали люди. Быстро вынесли раненых, быстро загрузили ящики и патронные коробки, заправили и вооружили вертолет. На взлет! Стремительно набегающая земля, пули, летящие со всех сторон, залпы НУРСов, кинжальный огонь бортовых пулеметов. Быстрое приземление под прикрытием «Крокодилов», разгрузка, раненые. Взлет — на базу. Все это — в сумасшедшем темпе, когда в ничтожно малые мгновения умещается вся жизнь.

Грузите раненых! Быстрей!

Егор снова оказался за пулеметом. Сменив ленту, он стал стрелять по атакующим «духам».

Взлетаем!

Вертолет, огрызаясь пулеметным огнем, раскачиваясь, набирал высоту. «Только бы не сбили на взлете», — подумал Егор.

Возвратились на аэродром. Сели. Разгрузка — погрузка, заправка. Взлет. Как на конвейере.

Стрелок, входим в зону зенитного огня.

Вдруг откуда-то снизу, из-под брюха вертолета ударили трассеры. Егор открыл ответный огонь, но было уже поздно. Задымил поврежденный правый двигатель, вертолет беспомощно закружился, теряя высоту. Центробежной силой Егора отбросило к кабине пилотов. Винтокрылая машина падала прямо на моджахедов.

Второй пилот был без сознания: привязные ремни не выдержали, и он ударился головой о приборную доску. Из-под шлема стекала тонкая струйка крови. Командир вертолета отчаянными усилиями пытался удержать машину в воздухе. Но это было уже невозможно. Оставляя за собой хвост черного дыма, вертолет упал на противоположный от моджахедов склон невысокой горы. От удара оторвалась хвостовая балка, рулевой винт на хвосте, вращаясь, срезал маленькие деревца, словно сухую солому. Фюзеляж подпрыгнул на каменистом склоне и вновь тяжело ударился о землю. Лопасти несущего винта избороздили землю, кроша и дробя камни. Одна из лопастей отломилась и с визгом улетела куда-то, вращаясь, словно бумеранг.

От страшного удара Егора швырнуло на ящики с патронами. Он ударился головой и чуть не потерял сознание от боли. Голова кружилась, в глазах плыли разноцветные круги. Во рту был солоноватый привкус от крови. Грузовой отсек стал наполняться дымом. Из кабины пилотов выбрался Игорь, неловко прижимая к груди левую руку.

Там Вовка… Без сознания… Помоги… — кашляя от удушливого дыма сказал он.

Сейчас, — Егор кивнул разбитой головой.

Вдвоем они вынесли раненого пилота из чрева горящего вертолета. Егор на ходу сорвал свой пулемет с турели.

Надо уходить, сейчас взорвется, — сказал он Игорю.

Тот согласно кивнул, поправляя ремень своего автомата. Подхватив под руки друга, они побежали к громадным камням, перегораживающим узкую горную тропинку. Летчики едва успели спрятаться, когда позади них полыхнуло гигантское пламя взрыва. Упругая ударная волна осыпала их пылью и обломками камней.

Во как шарахнуло! — Егор отряхнул пыль и выругался сквозь зубы.

Но беда, как известно, не ходит одна. Едва пилоты спрятались в неглубокой лощине, как на дальнем склоне показалось едва заметное облачко пыли. Несколько десятков бородатых всадников мчались во весь опор к месту падения вертолета.

Картина Репина — «Приплыли». Лично я этим бородатым дядям живым сдаваться не собираюсь, — прокомментировал Егор, вжимая в плечо приклад пулемета.

Я тоже, — ответил Игорь, проверяя автомат.

Ребята, дайте гранату, — очнулся Вовка.

Тихо… — прервал свои приготовления Игорь. — Слышите?

Перекрывая топот копыт, возник еще один звук, почти на пределе слышимости. Но он усиливался, и уже скоро его можно было опознать.

«Вертушки»!!! — в один голос заорали пилоты.

И действительно, к ним приближались вертолеты, ощерившиеся стволами и пусковыми трубами НУРСов.

Ракетницу!

Держи! — в небо взлетела, искрясь, красная ракета, за ней еще одна, и еще.

С борта вертолетов заметили подаваемые сигналы, винтокрылые машины развернулись в их сторону и на полной скорости понеслись над землей. Но они были еще очень далеко, а моджахеды, тем не менее, стремительно приближались, размахивая оружием и дико крича, в предвкушении кровавой расправы над «шурави».

Пилоты приготовились защищаться. Но внезапно в ярко-синем небе мелькнула стремительная тень, оставив дымные хвосты, протянувшиеся к земле. Секунду спустя земля на пути всадников вздыбилась огнем и смертельными осколками. По ушам ударил протяжный тугой грохот взрывов. А в небе повисли яркими звездами пылающие тепловые ловушки.

Наши-и-и!!! Наши-и-и!!! Штурмовики! — неистово радуясь, орали пилоты.

Штурмовики вернулись и вновь атаковали моджахедов ракетами. Грохот взрывов сменился воплями, стонами и лошадиным ржанием.

А вертолеты, отплевываясь огнем пулеметов, уже заходили на посадку. Подхватив раненого товарища, пилоты побежали к «вертушке». Навстречу им уже бежали десантники, прикрывая от огня моджахедов.

Скорее! Скорее! Быстро! — кричали десантники, торопясь загрузить спасенных в вертолет.

Подавали руки, помогли затащить на борт раненого Вовку, прикрывали собой.

Спасибо, братцы! — на глазах спасенных пилотов блестели слезы.

Руку! Руку давай! Все — взлетаем! На взлет! На взлет!

Вертолеты тяжело оторвались от земли. Полчаса полета, и вот спасенные уже на своем родном аэродроме, еще не до конца поверившие в свое чудесное избавление.

Еще два дня продолжались жестокие бои в теснине ущелий. Летчики совершали по пять-шесть боевых вылетов в сутки прикрывая наши войска. Наконец, утром восемнадцатого мая колонны 108-й мотострелковой дивизии соединились с десантными подразделениями. Наступил период относительного затишья. Теперь отряды мотострелков и десантников прочесывали боковые ущелья и пещеры в поисках затаившихся душманов.

Летчики наконец-то получили возможность отдохнуть и сбросить с себя напряжение этой огненной мясорубки. Но долго отдыхать им не пришлось.