Штурмовой удар

Глава 11

Утром Егор по привычке влез в свой летный комбинезон. Потом потрогал повязку на голове и вспомнил, что отстранен от полетов. Но переодеваться не стал, выругался и, зашнуровав ботинки, пошел в госпиталь на перевязку.

В дверях приемного покоя он столкнулся с Наташкой. Она посмотрела на его перебинтованную голову.

Что с тобой случилось?

Все нормально, — немного невпопад ответил Егор.

Послушай…

И слушать не хочу. Дай пройти, я тороплюсь.

Ну, как знаешь… — она пожала плечами.

Егор мужественно перетерпел перевязку и направился в столовку подкрепиться. Там пришлось давать подробные и довольно едкие объяснения на счет того, каким образом противотанковая реактивная граната отрикошетила от его черепа. При чем каждый остряк считал своим долгом узнать, толщину брони, из которой сварганена его черепная коробка. Егор мужественно отбивался от подначек и пытался сосредоточиться на еде.

За столик напротив села Наташа в компании подружек. Они смеялись, и что-то обсуждали вполголоса. «Замечательно денек начинается» — уныло подумал он, ковыряя вилкой в тарелке. Компания напротив продолжала весело щебетать. Наташа делала вид, что не замечает его. «Ну и ладно», — подумал летчик.

Трапеза продолжалась. Внезапно спокойствие нарушили громкие сухие хлопки разрывов. По палатке стеганул упругий сноп осколков.

Ложись! Тревога!

Люди падали на пол, стараясь укрыться от смертоносных кусков зазубренного металла, гремела падающая на пол посуда, повсюду раздавались крики. Повсюду на территории госпитали рвались мины, воздух вой и свист стоял над лагерем. Метались в панике люди, не зная, что делать, чадно горел грузовик, лежали на земле мертвые, раненые заходились в крике. Бестолково строчили пулеметы на вышках и по периметру базы, внося еще большую неразбериху.

Все, кто был в палатке, бросились к выходу. Наташа тоже выбежала наружу и растерянно остановилась, не зная, что делать. Егор налетел на нее и увлек на землю, прикрывая своим телом. Раздалась новая череда взрывов, над головой засвистели, завыли осколки. «Минометы!!!» — мелькнула страшная мысль. Он крепче прижал к себе Наташку. Она, зло, сверкнув глазами, попыталась вырваться.

Лежать! — Егор грубо и жестко повалил ее лицом в едкую желтую пыль.

Пусти, мне надо бежать к раненым!

Тихо! — прошипел Савицкий сквозь зубы. — Это минометный обстрел. Рыпнуться не успеешь, как тебя нашпигует осколками.

Вокруг хлопали взрывающиеся мины, визжали и выли осколки, разлетаясь во все стороны. Егор прижимал к себе Наташку, стремясь закрыть ее своим телом от этой дикой пляски смерти. Девушка уже не пыталась вырваться и, притихнув, лежала не шевелясь. Лишь вздрагивала при каждом новом взрыве. Потом, наверное, через вечность к ним подкатил БТР, закрыв своими стальными бортами от осколков. Открылся боковой люк десантного отделения. Егор подхватил Наташку на руки и забросил внутрь бронетранспортера под защиту надежной брони. Потом прыгнул сам.

Ты в порядке? — он глянул на девушку.

В порядке, — буркнула она.

Угу, — кивнул летчик. И заорал водителю, перекрикивая рев двух двигателей. — Давай жми на стоянку самолетов! Рули на аэродром!!! — Егор выругался.

Бронетранспортер тронулся с места, быстро набирая скорость. Сидящих внутри немилосердно трясло в стальной утробе тяжелой машины, от грохота двигателей закладывало уши. А снаружи осколки неистово секли броню и бессильно рикошетили от стальных бортов. БТР с ревом мчался по дороге, вздымая настоящий пыльный смерч. Наконец, он затормозил прямо перед аэродромной стоянкой. Самолет Сергея отсутствовал, видимо вылетел на разведку или на патрулирование. Чуть поодаль стоял уже отремонтированный штурмовик Егора. Рядом стоял «Урал» — АПА. Егор выпрыгнул из люка и побежал к самолетам. Навстречу ему кинулся Женя.

— В укрытие!

К черту укрытие! Женя, помоги мне запуститься.

Да вы что, команды на вылет не было.

К свиньям, команду, готовь машину! И дай мне шлем.

Егор схватил свой шлем из рук техника и ринулся к самолету. В кабине он быстро запустил двигатели и включил рацию.

Я «Дракон-1», прием. «Минарет», разрешите взлет, я накрою минометы.

«Дракон-1», я «Минарет», прием. Взлет запрещаю. Как понял, прием? Повторяю, взлет запрещаю! Глуши двигатели, «Дракон-1».

Егор врезал кулаком по борту кабины. А минометный обстрел продолжался, визжали осколки, хлопали новые взрывы, кричали раненые. Теперь моджахеды пристрелялись.

— А, черт! Ну, ладно — двум смертям не бывать, одной не миновать, — пробормотал себе под нос летчик. — Я «Дракон-1», «Минарет», Вас не слышу, прием.

«Дракон»! «Дракон», мать твою! Взлет запрещаю!

Штурмовик вырулил на стартовую позицию и замер.

Я «Дракон-1», взлетаю!

Да я тебя на гауптвахте сгною! «Дракон»! Савицкий, е… Да я тебя под арест!..

Штурмовик несся по полосе под аккомпанемент мощного рева двигателей и семиэтажных матюгов руководителя полетов. Моджахеды увидели взлетающий самолет, и весь огонь сосредоточили на нем. Су-25 стремительно разбегался на полосе, пронзая облака пыли и дыма. Осколки барабанили по фюзеляжу, он дрожал от близких разрывов, но никто и ничто не могло остановить смелый порыв благородного сердца и огненной мощи турбин, слившихся воедино!

Штурмовик чудом оторвался от земли и, набрав высоту, пошел по расширяющейся спирали. Пилот старался отыскать позицию минометов. Впереди за небольшой холмистой грядой взметнулось облако пыли, потом еще одно и еще. Ага! Вот эта батарея.

Егор выполнил крутой вираж и спикировал на цель со стороны солнца. Моджахеды онемели, когда из слепящих лучей на них, словно ангел мщения, обрушился штурмовик. Вспыхнуло пламя под его плоскостями, и к земле потянулись белые дымные стрелы. Удар реактивных снарядов в мгновение ока превратил минометную батарею в кучи обгорелого металла, а минометчиков — в горелый фарш. Из стоящего в редких зарослях деревьев автомобиля ударил зенитный пулемет. Егор нырнул под очередь и вдавил гашетку пушки. Двуствольное орудие изрыгнуло очередь 30-мм снарядов. Пикап с пулеметной установкой превратился в огненный шар. Летчик развернул штурмовик и для верности еще раз прошелся по минометным позициям реактивными снарядами. После повторной «обработки» там уже ничего выжить не могло.

Я «Дракон-1», минометы уничтожены, возвращаюсь на базу.

Когда он Егор зарулил на стоянку, его уже ждали. Разъяренный майор Боровик с красным от гнева лицом стоял возле бронетранспортера. Рядом стояли солдаты из охраны аэродрома во главе с сержантом и медицинский «Уазик». Летчик выбрался из кабины и спрыгнул на землю. Вытянулся перед майором по стойке «смирно».

Товарищ майор, в ходе боевого вылета уничтожена минометная батарея моджахедов, которая вела обстрел госпиталя и территории базы. Штурмовик повреждений не получил.

Под арест его, — коротко распорядился майор, отдав команду солдатам. — На десять суток!

Те нерешительно подошли к летчику. Из медицинского микроавтобуса выбралась Наташа и подошла к майору Боровику.

Его нельзя заключать под арест. Он ранен, — она указала на Егора, у которого из-под шлема потянулась тонкая струйка крови.

Еще как можно! — перебил ее разъяренный майор. Ему можно упрямо нарушать приказ старшего по званию⁈ Я к вам обращаюсь, старший лейтенант Савицкий!!! — заорал он. — Мне по хрену, какой ты там классный пилот, старлей. Ну, ты уже совсем с катушек съехал! Ты, какого детородного органа нарушил приказ⁈ А если бы ты погиб? Ты же разбегался на полосе, по которой «духи» садили из всех стволов!

Виноват, товарищ майор, Но если бы я не взлетел, то погибло бы гораздо больше людей.

Молчать! Значит так, лейтенант Рогозина, сейчас Вы ведете старшего лейтенанта Савицкого в госпиталь, оказываете ему помощь. Потом вы, сержант Плетнев, отконвоирует старшего лейтенанта под арест. — Майор повернулся к Савицкому. — Сдайте личное оружие. Объявляю вам десять суток ареста.

Егор молча вытащил «Стечкин» из кобуры, отдал сержанту, потом скинул ремень АКМа с плеча. В компании с Наташей и в сопровождении двоих солдат Егор поехал в госпиталь.

Когда они приехали, девушка завела летчика в госпитальную палатку. Автоматчики хотели, было, последовать за ними, но Наташа остановила их решительным жестом.

Во-первых, я не пущу вас в стерильное помещение, а во-вторых, я старше вас по званию. Подождете снаружи, — отрубила она.

Егор уселся на кушетку и положил рядом летный шлем. Наташа подошла к нему и осторожно размотала мокрую от крови повязку. Кровь пропитала повязку и уже начала подсыхать. Летчик поморщилась, когда марля стала отлипать от раны.

Извини, будет немножко больно, — мягко сказала девушка.

Ничего, я привык.

Егор, я видела, как ты взлетал — это ужасно.

Ужасно, не ужасно — какая разница. Нужно было что-то делать, и быстро. Солдаты, даже на БТРе туда бы не успели. Да и охранение у моджахедов — будь здоров. Пальнули бы и гранатомета, а потом покрошили выживших из пулеметов. Наташ, ты скоро перевязку закончишь?

Терпи-терпи. Как вообще можно было подпустить моджахедов так близко. Неужели наши патрули так плохи?

Не скажи, Наташа. Моджахеды могут так маскироваться, что и с двух шагов не различишь. Они живут здесь, они здесь выросли, и знают каждый куст, каждый камешек. А, главное, они — фанатики, и свою, и чужую жизнь в грош не ставят. И уважают только силу… Ну, долго еще?

Все, все. Еще минутку.

Перевязка была закончена. Наташа убирала инструменты, а Егор сидел, привалившись спиной к стене, и о чем-то думал.

Егор, пошли.

Ага, иду.

Они вышли из палатки. Солдаты, стоящие снаружи, нерешительно подошли поближе. На базе все друг друга знали, если не в лицо, что было редкостью, то хотя бы по разговорам. Солдаты прекрасно знали всех летчиков, а о Егоре вообще ходили легенды. Теперь им пришлось конвоировать не просто офицера, а еще и хорошего знакомого. Сержант вообще считал, что летчика надо наградить, а не наказывать, ведь если бы он, рискуя собственной жизнью, не взлетел и не уничтожил минометы, то жертв оказалось бы значительно больше. И кто знает, остался бы сам сержант в живых. Но служба приучила его не задавать вопросов. И он с каменным лицом шагнул к вышедшим из палатки.

Товарищ лейтенант, — обратился он к Наташе. — Могу я увести арестованного?

Задержанного, — ледяным тоном поправила Наташа. Сержанту сразу стало неуютно.

Виноват, товарищ лейтенант, задержанного.

Я пойду с вами, чтобы убедиться в том, что к задержанному не будут применены никакие меры воздействия.

Сержант внезапно побледнел от злости. Понятно, что к пилоту будут относиться нормально, докторша умела задеть за живое. Тут вмешался сам Егор.

Наташка, успокойся. Все мы люди подневольные, — примирительно сказал пилот. — Сержант, выполняйте свои обязанности.

Сержант с благодарностью глянул на летчика. «А все-таки он — мужик нормальный» — подумал он.

Есть! Пойдемте.

Гауптвахта находилась неподалеку от палаток, в которых жили солдаты, охраняющие аэродром. Она представляла из себя обширный блиндаж на склоне холма с толстой дверью, сколоченной из досок от снарядных ящиков. Блиндаж охраняли двое часовых с автоматами. Автоматы сейчас стояли прислоненные к столбам, на которых держался навес. Сами часовые под навесом играли в шахматы. Увидав странную процессию, они похватали оружие и вскочили на ноги.

Егор, Наташа и конвоиры остановились у двери блиндажа. Егор вытащил шнурки из летных ботинок, снял ремень и планшет и отдал это все сержанту.

Проверив одежду летчика и не найдя ничего запрещенного, сержант скомандовал часовым открыть блиндаж. Там стоял топчан с матрасом и подушкой и стол. Свет проникал через два небольших зарешеченных окошка. Вентиляция в этом небольшом помещении была довольно хорошая и в блиндаже стояла приятная прохлада.

Егор, я завтра приду, не скучай, — сказала Наташа.

Товарищ старший лейтенант, — обратился к Егору старший наряда. — Может, Вам сигарет оставить. Мне вчера родители прислали «Яву».

Я не курю, — улыбнулся летчик. Но, все равно, спасибо.

Все вышли, снаружи щелкнул замок, а Егор улегся на топчан и уставился взглядом в потолок. Через некоторое время он уснул. Проснулся Егор уже вечером оттого, что в блиндаж пришел солдат и принес поесть. К стати сказать, вместо обычной каши, куска хлеба и стакана воды его накормили довольно вкусным обедом. Потом была небольшая прогулка под присмотром одного из часовых. После этого Егор снова лег спать.

Утром он проснулся свежим и отдохнувшим. Ночью стреляли, но Егор, привыкший за время службы к стрельбе и взрывам, спал как младенец. Зарядка, водные процедуры придали ему сил. Он поблагодарил солдат, которые принесли ему ведро воды, мыло, бритву и полотенце. Потом летчик вернулся в свой «Замок Иф», отбывать положенный срок заточения.

Наташу он встретил сидя на топчане и мечтая о том, как бы сейчас оказаться в кабине своего штурмовика. Она вошла в блиндаж в сопровождении солдата-охранника.

Вы мне больше не нужны, — сказала она солдату. — Подождите за дверью.

Солдат на этот раз спорить не стал, видимо уже узнал, какой у этой докторши крутой нрав.

Здравствуй, граф Монте-Кристо, как Ваши дела? — улыбнувшись, спросила девушка.

Спасибо, мадемуазель, гораздо лучше, — в тон ей ответил Егор.

Наташа осторожно сняла бинт с головы летчика и осмотрела рану.

Действительно, уже гораздо лучше. Эти десять суток ареста явно пойдут тебе на пользу, — с легкой иронией сказала девушка.

Поскорее бы отсюда выбраться, — вздохнул Егор. — Наташ, что там слышно на аэродроме? Как ребята? Как мои летчики?

Сегодня вертолетчики выбрасывают десант под Файзабадом. Игорь и Гиви будут их прикрывать. А так все нормально. О тебе много разговоров в части ходит.

Да, елки зеленые, ребята там будут пули ловить, а я тут прохлаждаюсь! На санаторном режиме. А что Серега?

Сергей на боевом дежурстве, охраняет аэродром. Не переживай так, все обойдется. Хочешь, я потом приду и все тебе расскажу. Хорошо?

Хорошо, буду очень тебя ждать.

Наташа ушла, а на аэродроме раздался гул и хлопки вертолетных двигателей. Потом воздух задрожал от рева турбин истребителей-бомбардировщиков. Егор сжал кулаки и заходил из угла в угол. Как бы он сейчас хотел повести своих ребят в бой! Они сейчас будут рисковать своей жизнью, а он тут сидит в четырех стенах. Самолеты и вертолеты вскоре улетели, и он остался один в этой гулкой, внезапно наступившей тишине. Егор еле дождался обеда, чтобы расспросить солдат о том, как прошла десантная операция. Но его сторожа и сами толком ничего не знали. Мол, улетели вертолеты, и все. Вроде как к ним еще подкрепление направили.

Так Егор промаялся до вечера, когда к нему снова заглянула Наташка. Егор в это время ужинал и несказанно обрадовался, увидев ее. Но и девушка смогла рассказать немного. Чрез некоторое время, после того, как вернулись вертолеты, обеспечивающие высадку десанта, поступило сообщение, что наши солдаты попали в засаду. Наверное, как это часто бывало, моджахеды заранее знали место высадки десанта и устроили там засаду. И теперь, рассказывала девушка, вся вертолетная эскадрилья, во главе с самим майором Боровиком оказывала огневую поддержку попавшим в беду десантникам. Потом на вертолетах стали прибывать раненые, а на помощь своим товарищам отправились десантники из Джелалабада. А из Мазари-Шарифа вышла бронеколонна, чтобы блокировать пути передвижения душманов. Рядовая десантная операция грозила перерасти в очередное масштабное побоище.

Еще сутки прошли для Егора в томительном ожидании вестей об операции. По словам Наташи, и солдат, с которыми общался летчик, моджахеды неожиданно активизировали свои действия. Начали среди бела дня нападать на отдаленные заставы и блокпосты, устраивали засады на дорогах.

Тем временем, раны Егора уже затянулись и не беспокоили летчика. Сказались размеренная жизнь арестованного и хорошее питание и, конечно же, помощь Наташи

Через три дня заточения Егора, в блиндаж вошел хмурый майор Боровик. Егор вскочил, было, с топчана, на котором сидел, но командир эскадрильи остановил его порыв движением руки.

Ну, что, штрафник, как самочувствие?

Нормально, товарищ майор, а что случилось? — настороженно спросил Егор.

Случилось, Егор, случилось. Мы вчера вечером потеряли вертолет. Ты ведь тот район хорошо знаешь? Нужно эти вертолеты найти. Сможешь?

Так точно.

Летчики носились на малой высоте над горами, каждый момент ожидая пулеметной очереди или пуска зенитной ракеты. Дважды их все-таки обстреляли. Штурмовики каждый раз огрызались залпами реактивных снарядов, но из зоны поиска не уходили.

Летящий «ниже всех и медленнее всех» (что было крайне опасно, но необходимо), Егор обнаружил, наконец, упавшую «вертушку». Ми-8 лежал на боку, прорубив небольшую просеку в небольшом леске на пологом склоне.

Я «Дракон-1», обнаружил вертолет. Высылайте спасателей.

Егор прошелся над местом падения вертолета. Вдруг он увидел в стороне какое-то шевеление. А через мгновение на небольшую поляну выбежали люди, размахивая руками. Кто-то из них зажег сигнальный патрон, и к небу потянулся густой шлейф оранжевого дыма. Летчик помахал им крыльями и продолжал воздушное патрулирование до тех пор, пока не подоспели вертолеты поисково-спасательной службы.

Обратно летчики возвращались с громадным душевным облегчением — словно гора с плеч свалилась. Им уже передали по рации, что все, находившиеся на борту вертолета живы, хотя есть раненые, а несколько человек все-таки находятся в очень тяжелом состоянии.

По пути назад летчикам встретился большой караван. Цепочка тяжело навьюченных верблюдов шла мерной поступью, под присмотром караван-баши и погонщиков. Впереди и позади процессии двигалось около сотни моджахедов, составляющих охранение. От появления самолетов «духи» не очень-то и растерялись и сразу открыли огонь из пулеметов и автоматов. Егор выполнил противозенитный маневр, а потом развернул свое звено.

Я «Дракон-1», атакуем караван, — приказал он.

Вас понял.

Штурмовики зашли на цель, не смотря на сильный заградительный огонь. Егор поймал в перекрестье прицела головную группу моджахедов и нажал на гашетку. Реактивные снаряды вырвались из зарядных блоков и ушли к земле. Летчик взял ручку управления на себя, выводя штурмовик из пикирования.

Рядом взмыл после ракетной атаки Сергей. Гиви с Игорем заходили на цель. С пилонов их истребителей-бомбардировщиков сорвались разовые бомбовые кассеты РБК-250. Вихрь взрывов и поток стальных осколков смел оставшихся в живых моджахедов. Штурмовики взмыли вверх и, отстрелив тепловые ловушки, продолжили полет. Очень скоро они уже заруливали на стоянку, где их дожидался командир вертолетной эскадрильи. После приземления летчики пошли на доклад к майору Боровику.

Товарищ майор, вертолет найден. Пострадавшие члены экипажа и пассажиры эвакуированы вертолетами поисково-спасательной службы. За время проведения поисково-спасательной операции самолеты моего звена дважды подвергались обстрелу и открывали ответный огонь. Обе позиции зенитных горных установок уничтожены. Потерь нет.

Вольно, орел, — сказал майор Боровик. Потом обратился ко всем летчикам звена: — Спасибо, ребята. Это просто чудо, что все со сбитого вертолета живы. Ну, а без вас этого чуда бы не было. — И майор пожал каждому руку и крепко обнял в знак благодарности.

Товарищ майор, — обратился к вертолетчику Сергей. — А что с нашим командиром будет?

А что с ним будет, — весело ответил майор. — Взыскание я с него снимаю, черт везучий. Может отправляться на все четыре стороны. — Командир эскадрильи улыбнулся, еще раз крепко пожал Егору руку и хлопнул его по плечу.

Разрешите идти? — спросил Егор.

Разрешаю.

Летчики с веселым смехом пошли в столовую подкрепиться после тяжелого вылета. А вечером был устроен небольшой пир по поводу «досрочного освобождения» Егора.

На следующий день майор Боровик огорошил Егора новостью:

Садись, Егор. Значит так, — начал командир эскадрильи, ответив на доклад и приветствие старшего лейтенанта. — Получен приказ из штаба Сороковой Армии от командующего ВВС. Тебе необходимо срочно явиться пред ясны очи командования. На сборы ровно один час, «вертушка» будет ждать, борт «256». Все ясно?

Так точно. Разрешите вопрос…

Спрашивай.

По какому поводу?

По-моему наше командование хочет лишний раз продемонстрировать интернационализм и дружескую помощь. Да, и еще — с тобой полетит доктор, лейтенант Рогозина.

Через час Егор с небольшим «дежурным» чемоданчиком в руках стоял возле «своего» вертолета. Он повернулся и оглядел свое отражение в стеклах кабины. Все было в порядке. Летный комбинезон и шлем офицер сменил на полевую форму. Правда, китель был переброшена через руку по случаю жары. Но на рубашке не было ни единой складки, стрелки на брюках отутюжены до бритвенной остроты, а туфли вычищены до блеска. Егор поправил фуражку.

Что, Егор, начальство вызывает? — поинтересовался командир вертолета Капитан Евсеев, куривший рядом.

А, черт его знает, вроде так, — неопределенно ответил старлей. — А что там метео? Сегодня с утра в роде пыльную бурю обещали.

— Молчит небесная канцелярия… Да летом у нас более-менее, жарко только и пыль. А зимой… То снег с дождем, то дождь со снегом. Ураганы, обледенения, это тоже почти постоянно. Туман такой — вытянутую руку не увидишь. За полгода четыре машины на взлете и посадке угробили, и это только «Крокодилы». Списали, конечно, на боевые потери. А летом, ничего, жить можно. Вот был я в Шинданде, там почти каждый день «афганец».

А ты давно здесь?

Здесь недавно. А вообще-то я уже второй раз в Афгане. Еще в семьдесят девятом тут в Кабуле базировалась отдельная вертолетная эскадрилья. Летал я на Ми-24А, с широкой кабиной, мы ее «верандой» называли. И пулемет попроще — вместо этой четырехствольной «дуры», ЯкБ-12,7, одноствольный пулемет, тоже калибра «двенадцать и семь». Там всего шесть машин было, остальные — Ми-8, Ми-6. Но тогда и душманы проще были, при одном виде вертолетов разбегались, «Шайтан! — кричат, — Шайтан!» А сейчас заматерели, с инструкторами разными занимаются, сволочи.

Да я слышал, что и тогда служба не сахар была, — ответил Егор.

Не сахар, — кивнул вертолетчик. — Но все ж попроще было. Слушай, а когда докторша явится, у меня через пятнадцать минут взлет? — капитан посмотрел на часы.

А откуда я знаю?

Говорят, деваха — ну просто огонь. А еще говорят…

А еще говорят, в Москве кур доят, — угрюмо перебил его Егор.

О! А вот и наша краля. Бегит.

К стоянке вертолетов быстрым шагом шла Наташа. Она была одета в полевую форму, которая, не смотря на армейскую строгость, неуловимым образом подчеркивала женственность лейтенанта медицинской службы. В руках у нее был такой же чемоданчик, как и у Егора. Она искала «свой» борт среди стоящих вертолетов.

Эй, лейтенант! Беги сюда! — крикнул вертолетчик.

Наташа подбежала к срезу двери, Егор подал руку, чтобы помочь девушке забраться в грузовой отсек вертолета, но она проигнорировала его благое намерение. Летчик пожал плечами и забрался в вертолет вслед за ней.

Экипаж запустил двигатели, у турельной установки возле двери занял свое место борттехник. После короткого разбега вертолет взлетел. Егор сидел, приникнув к иллюминатору, хотя ничего интересного там не было, сколько ни смотри. Внизу проплывали все те же осточертевшие горы, по которым бежали две черные тени: от их вертолета и от вертолета ведомого. «Вертушки» шли низко, старательно огибая склоны гор и периодически ныряя в небольшие долины и ущелья.

Егор оторвался от созерцания пейзажа и перевел взгляд на кабину. Глянул на борттехника, потом посмотрел на Наташу. Она думала о чем-то своем, ее пальцы теребили ремень автомата лежащего у девушки на коленях. Элегантным жестом она поправила прядь волос. Почувствовав на себе его взгляд, подняла глаза — словно обожгла. Егор отвернулся. Потом прикрыл глаза и провалился в зыбкую пелену сна.

Разбудило его характерное шипение и хлопки отстреливаемых пиропатронов. Он глянул в иллюминатор: далеко внизу дымная цепочка загнулась искрящейся дугой, проходя стороной от вертолета. Коротко протрещал носовой пулемет, в унисон ему ударил длинными очередями через раскрытую дверь борттехник. Сизый пороховой дым мгновенно вытянул из салона напор воздуха, по полу грузовой кабины запрыгали стреляные гильзы. Вертолет совершил противозенитный маневр и стал уходить с набором высоты. Скоро стрельба стихла. Егор прошел в кабину пилотов.

Эй, славяне, что там стряслось? — спросил он у пилотов.

«Духам» неймется, засаду устроили, уроды. Сейчас передам координаты, пусть им наши всыпят по первое число.

А еще через некоторое время вертолет уже заходил на посадку в Кабульском аэропорту. Взлетно-посадочная полоса терялась в пыльной дымке. На стоянках рядами стояли военно-транспортные самолеты и вертолеты. Чуть поодаль прижались к земле «Миги» с треугольными крыльями. Огромный аэропорт гудел, словно улей. Тут были и наши и афганские самолеты. Молотили воздух лопастями винтов вертолеты. В гражданской зоне взлетали и садились пассажирские авиалайнеры. Над летным полем их взлет и посадку прикрывали вертолеты огневой поддержки.

Егор с Наташей выбрались из вертолета и направились к зданию аэропорта мимо установленных за мешками с песком автоматических зенитных пушек. Их стволы смотрели не в небо, а на склоны окрестных гор, с четырех сторон окаймлявших аэродром. Возле самого здания аэровокзала стояли наготове несколько БТРов и БМП. На их броне сидели полностью экипированные десантники. Наташа и Егор прошли прохладный и просторный зал ожидания и очутились на шумной многолюдной улице. К ним подъехал темно-зеленый микроавтобус «Уазик» с армейскими номерами. Из него вылез высокий смуглый офицер в полевой форме с погонами майора на плечах. Он поправил фуражку с голубым околышем и осведомился.

Лейтенант Рогозина, старший лейтенант Савицкий?

Так точно, — Наташа и Егор откозыряли старшему по званию.

Майор Смирнов. Ваши документы? — Изучив их документы, офицер кивнул. — Пожалуйста, в машину.

Микроавтобус выехал на шоссе, ведущее к столице. Раньше это был пригород Кабула, утопавший в зелени садов с маленькими аккуратными белыми домиками. Сады и сейчас росли вдоль дороги, только заметно одичали. Белые стены некоторых домов почернели от копоти, на некоторых из них виднелись выбоины от попаданий пуль. Но люди все также возились по хозяйству, выращивали скромный урожай на маленьких полях. На обочинах возле ржавых остовов сожженной техники играли дети. Жизнь продолжалась, не смотря на войну. Такой уж загадочный на Востоке характер — воспринимать и радость и горе с одинаковым фатализмом…

Въезд в город охранял блокпост. Вдоль дороги были вырыты окопы, дальше за небольшой стеной с насыпью стояла бетонная коробка с амбразурами. Наружу смотрели стволы крупнокалиберных пулеметов. Чуть дальше, на возвышении, стояла двуствольная автоматическая пушка. Рядом были позиции минометной батареи. Дорогу перегораживали бетонные блоки, оставляя для проезда лишь небольшую часть. Там был установлен полосатый шлагбаум, возле которого дежурили солдаты в бронежилетах и шлемах, не смотря на жару. Рядом стоял БТР. Солдат у шлагбаума проверил документы, поданные водителем, и махнул рукой — проезжайте.

Микроавтобус помчался по узким улочкам Кабула. Ближе к центру улицы расширялись, заполоненные людским потоком и различным транспортом. От водителя требовалось все его мастерство, чтобы никого не сбить и никуда не врезаться. Правила движения тут соблюдались весьма приблизительно. В потоке транспорта двигались повозки, навьюченные ишаки, старые английские джипы, «Уазики», потрепанные ГаЗы, и «Татры». Тут же сновали прохожие, которые буквально из ниоткуда возникали перед бампером. Наташа, Егор и их провожатый проехали базар, потом главную площадь, на которой возвышался величественный и мощный, похожий на крепость, шахский дворец. Чуть поодаль стояло большое здание в колониальном стиле, там находилось правительство Бабрака Кармаля. Там же было и советское представительство. Повсюду, возле зданий, на площади и на прилегающих к ней улицах стояли БТРы охраны, находились укрепленные огневые точки из мешков с песком и бетонных блоков.

Но, не смотря ни на что, жизнь в столице кипела и бурлила. В двух- и трехэтажных домах на узких улочках работали многочисленные магазинчики, лавочки, ресторанчики. Бродили продавцы воды и сладостей, на дороге урчали изношенными двигателями старые автобусы, разукрашенные пестрой рекламой. Рядом гудел людской разноголосицей волшебный восточный базар. Люди, со свойственным им восточным фатализмом продолжали жить почти, что обычной повседневной жизнью. Судьба переменчива, а жить-то надо.

Наташу и Егора разместили в небольшой гостинице в новых городских кварталах недалеко от центра — Шахре-Нау. Егор с наслаждением вымылся под душем и переоделся в парадную форму.

Возле гостиницы их ждал тот же «Уазик», рядом стоял давешний майор и курил.

Выглядишь молодцом, — оценил он безукоризненный внешний вид старшего лейтенанта.

Стараемся, товарищ майор, — ответил Егор, улыбнувшись.

Чуть погодя вышла Наташа, нарядная и очень женственная в своей парадной форме офицера медслужбы. Мужчины уловили тонкий, едва заметный аромат духов и понимающе переглянулись.

Извините, пришлось немного задержаться, — обезоруживающе улыбнулась девушка.

Прошу в машину, — сказал майор, открывая дверцу.

Они поехали на окраину Кабула, где у подножия горы возвышался бывший президентский дворец Тадж-Бек. С его захвата в 1979 году и началась для наших войск Афганская война. Теперь тут находился штаб 40-й Армии. Охранялся дворец как ни какое другое здание в Кабуле. Виднелись округлые бетонные купола долговременных огневых точек, незаметные под маскировочными сетями, притаились на огневых позициях танки, БМП и бронетранспортеры. Выше по склону были установлены зенитные пушки, поставленные на прямую наводку. «Уазик» с офицерами миновал несколько контрольно-пропускных пунктов, на одном из них машину даже обыскали, не ограничившись простой проверкой документов. Наконец, они подъехали к дворцу.

Войдя, Егор поразился богатому убранству. Везде на стенах висело множество дорогих ковров. Майор заметил его восхищенный взгляд.

Эти ковры прикрывают выбоины от пуль и осколков, усмехнувшись, пояснил он.

Поднявшись по мраморной лестнице мимо часовых, они прошли в просторную приемную. Молоденький лейтенант вышел им навстречу.

Лейтенант Рогозина, старший лейтенант Савицкий? Проходите, командующий примет вас.

Они вошли в огромный кабинет. Там, среди богатого убранства и дорогой мебели, стояли два человека. Один — высокий, моложавый, атлетического сложения в форме генерал-лейтенанта авиации. Второй грузный, черноглазый, с проседью в смоляных волосах — генерал правительственных ВВС.

Товарищ генерал-лейтенант, лейтенант Рогозина и старший лейтенант Савицкий по вашему приказанию прибыли, — представил их адъютант.

Спасибо, свободен, — кивнул ему генерал.

Тот четко, как на параде развернулся кругом через левое плечо и, чеканя шаг, вышел. Егор и Наташа замерли по стойке «смирно».

Здравствуйте, товарищи офицеры, негромко сказал генерал-лейтенант.

Здравия — желаем, — товарищ — генерал-лейтенант! — слитно ответили молодые офицеры.

Это, — он повернулся к генералу-афганцу. — Генерал Халид, командующий ВВС и ПВО Демократической Республики Афганистан.

Здравия желаем, товарищ генерал!

Тот в ответном приветствии вскинул ладонь к виску.

Генерал-лейтенант подошел к огромному письменному столу, взял папку и раскрыл ее.

Товарищи, офицеры, приказом Главнокомандующего Вооруженными силами Советского Союза маршала Устинова за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи, наградить лейтенанта медицинской службы Рогозину Орденом Боевого Красного Знамени с досрочным присвоением ей воинского звания «старший лейтенант».

Повисла секундная тишина.

Служу Советскому Союзу! — звонко выкрикнула новоиспеченный старший лейтенант.

За мужество и героизм, проявленные при исполнении интернационального долга, наградить старшего лейтенанта Савицкого афганским Орденом Красного Знамени.

Смуглолицый генерал шагнул к Егору и привинтил ему на грудь орден. Пожав ему руку, афганец сказал:

Я очень рад, что рядом с нами воюют настоящие русские богатыри, воздушные батыры!

Егор ответил по уставу, но в душе слова афганца оставили не самые лучшие чувства — пафоса он не любил.

Ордена обмывать пошли к Фельдшеру, в центральный Кабульский госпиталь. Егор ввалился к нему в ординаторскую с увесистым свертком в одной руке и позвякивающим подсумков для автоматных рожков в другой.

Привет, Серега! — заорал он с порога.

Сергей, до этого сидевший за столом и заполнявший какие-то бумаги, недоуменно воззрился на неожиданного посетителя.

Егор? Привет, а каким ветром тебя сюда занесло?

К тебе в гости пришел, свой орден обмывать.

Сергей сориентировался быстро.

Заходи, закрывай дверь. Сейчас все организуем. А я как раз только дежурство сдал.

Сергей позвал врачей и медсестер, свободных от неотложных дел. Быстро накрыли стол, организовали закуску-выпивку. Большая банка черной икры, неведомо как попавшая в эти края, тушенка, хлеб, сало, колбаса. Венчали все это великолепие бутылки «Столичной», и коньяка.

Когда все расселись вокруг этой скатерти-самобранки, Сережка хлопнул себя по лбу.

А как же «Шило⁈» — и поставил на стол заиндевевшую литровую бутыль 96-процентного медицинского спирта.

Сергей поднялся со своего места со стаканом в руке.

Уважаемые коллеги, позвольте вам представить моего друга, боевого лет…

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула Наташа.

Извините, где я могу увидеть Ивахненко Сергея Николаевича?

Фельдшер повернулся к ней.

Здравствуй, Наташа, заходи. А мы тут празднуем.

Знаю, а я к тебе в гости, — она прошла в комнату и поставила на кушетку, стоящую у стены, объемистую сумку. — Это гостинцы.

Наташу усадили за стол, налили коньяк. Сергей продолжил свою речь:

Так вот, хочу представить вам двух моих друзей: врача Наташу Рогозину и летчика-штурмовика Егора Савицкого. Выпьем за их успехи и боевые ордена.

Все дружно выпили и зааплодировали.

Сережа, а меня наградили и звание дали.

Сергей оживился.

Пожалуйста, внимание. Наташе, которую я вам сейчас представил, присвоили новое звание. Какое звание, Наташа? И чем наградили?

Наградили Орденом Боевого Красного Знамени, а присвоили звание старшего лейтенанта. Досрочно.

Обмываем! — воскликнул Сергей.

Обмываем! — поддержали его все присутствующие.

Глотнув водки, Наташа закашлялась. Новоиспеченный старший лейтенант пила мало, часто просто поднося рюмку к губам во время очередного тоста. Потом обмывали орден Егора. Застолье продолжалось. Егор с Сергеем вышли покурить и подышать воздухом.

Сергей уловил перемену в настроении друга и насторожился.

Ты что, с Натахой поссорился?

Это она со мной поссорилась, — и Егор рассказал другу историю их отношений.

Да-а, — задумчиво отозвался Сергей. — Тебе не позавидуешь. Ну, ты ж ее знаешь…

Знаю. И все равно люблю ее. Веришь?

Верю… — вздохнул друг.

В это время в коридор вышла Наташа.

Ой, Сережа, а я тебя везде ищу, — она подошла к Фельдшеру и чмокнула его в щеку. — Сереженька, хороший, — промурлыкала она, мельком, но довольно выразительно, глянув на Егора.

Летчик молча развернулся и пошел обратно, веселиться.

Застолье продолжалось. Егор посмотрел на Наташу, она флиртовала с каким-то военврачом. Потом кто-то принес гитару. Все сели теснее и приготовились слушать. Гитарой завладел Сергей.

Ну, кому что исполнить? — он поглядел на притихшую аудиторию.

Давай про парашютистов, предложил Егор. — Ну, эту: «Летят километры, пронзенные ветром».

Сергей подстроил гитару, прошелся по струнам и запел:

Летят километры, пронзенные ветром,

До цели короток маршрут.

Как парень ни бился, над ним не раскрылся

Его основной парашют…

Егор вполголоса подпевал. А песня была очень хорошая — о том, как парашютист спас своего друга, у которого не раскрылся купол.

И падал он камнем,

И, вдруг, кто-то сверху

Его подхватил в этот миг.

И, с ветрами споря,

Белел на просторе

Один парашют на двоих.

Все притихли, слушая Серегино пение, а он самозабвенно терзал гитарные струны, и песня взлетала куда-то ввысь, вместе с сердцами тех, кто ее слушал. Сергей уже закончил петь, но все еще хранили молчание. Потом были другие песни, все смеялись, пили, веселились.

Ты скажи мне, Егор, за что Наташке орден дали? — с пьяной настойчивостью спросил Фельдшер, затягиваясь трофейным «Кэмэлом».

За что наградили? Она командовала группой врачей, которая вместе с нами отбила у «духов» наших ребят, — и Егор поведал старому другу о том, как десантники и врачи спасали солдат из плена в далеком горном селении. — Я был придан десантникам в качестве авианаводчика. Мой самолет подбили, а требовался специалист.

Внезапно им на головы упал свистящий рев, заглушивший все звуки вокруг. Сидящие за столом невольно вжали головы в плечи.

Твою мать! — выругался Фельдшер.

Не боись, это «Миги» резвятся, — усмехнулся Егор.

«Гуляли» они до самого рассвета. Егор проснулся в ординаторской. Правда, в другой. Он лежал на кушетке, укрытый белой, пахнущей аптекой простыней. Он встал, быстро оделся. Немного кружилась голова и все, съеденное вчера, просилось наружу. «Неплохо бы принять душ», — подумал бравый старлей. В комнату заглянула незнакомая медсестра.

Привет, Егор, уже проснулся?

Привет. А я тебя знаю?

Медсестричка обиженно надула губы.

Мог бы вчера узнать поближе, если бы не строил из себя неприступного.

«Ой, е… что вчера было-то, если я ни хрена не помню⁈ Надо срочно искать Фельдшера», — подумал Егор.

Извини, — он вспомнил имя девушки. — Извини, Галя, но… А где Серега, ну Сергей Николаевич.

«Похоже, не все в порядке, раз я эту подругу в упор не помню». Он разыскал своего друга и стал расспрашивать его о подробностях вчерашней гулянки.

К тебе вчера какая-то медсестричка клеилась, — ухмыльнувшись, сообщил Сергей. — Галей звать. Ты с ней сначала флиртовал, а потом ей захотелось большего, — Сергей многозначительно подмигнул.

Серега, я тебе не знаю, что сейчас сделаю…

Ладно, не кипятись. Так вот она — к тебе, а ты ей — проповедь, про то что так нельзя, без любви, и так далее… А говорят еще, что все летчики — бабники…

Серега, так тебя и перетак, не подкалывай! И так хреново. Наташка все это видела?

Ага. Разозлилась — ужас! Начала тоже заигрывать с каким-то офицером, не военврачом, — уточнил он. — Потом этот крендель стал к Натахе приставать, при чем, самым наглым образом. И получил, в конце концов, получил коленом по причинному месту и морду ему Наташка расцарапала. Ну, а тут я рядом оказался.

И что дальше?

Я ему рожу отрихтовал и два ребра сломал.

Ну, ни хрена себе, — только и смог сказать Егор.

Сергей, походивший комплекцией на Винни-Пуха из мультфильма, имел совершенно незлобивый характер, и вовсе не выглядел могучим бойцом. Но если его разозлить… Помнится, когда они были студентами и жили в одной комнате в общежитии, произошла между ними ссора. Что-то не поделили. Подрались они тогда сильно, никто не одержал очевидного преимущества, но у Егора была, в итоге разбита губа. Ссору потом замирили, стали друзьями — не разлей вода. Но с тех пор Егор стал уважать своего друга не только за его ум и моральные качества, но и за готовность дать в морду тому, кто не прав.

Н-да… Спасибо, Серега, за содержательный рассказ о моих похождениях.

Сочтемся. Ты когда улетаешь?

Вечером. А сейчас сколько времени?

Семь-тридцать.

Слушай, Серега, а что если я по Кабулу прогуляюсь, а? Когда еще я в столицу выберусь. А тут же столько достопримечательностей! Мавзолей Абдуррахман-хана, Мавзолей Бабура, Сад Бабура, Национальный музей…

Серега усмехнулся:

Тут этих мавзолеев… Красная площадь отдыхает. Но сейчас в округе не спокойно, так что лучше не рисковать.

Жаль, — разочарованно сказал Егор. — А я-то думал…

Индюк тоже думал, пока в суп не попал, — резонно заметил друг.

Так, что, единственным местом, куда удалось попасть, Национальный музей. Там девушки были восхищены старинными украшениями из золота, серебра и драгоценных камней. Мужчин привлекли богато украшенные доспехи и дорогое оружие древних кузнецов. Переливалась филигрань и чеканка доспехов, клинки сияли серебристо-серым, льдистым светом. По стенам были развешены прекрасные ковры, а под ними стояли загадочные каменные изваяния доисламского периода истории Афганистана.

Егор вещал, как заправский гид, рассказывая о прошлом Бактрии, как называли раньше Афганистан. Он говорил о могущественных династиях и правлении Александра Македонского. Об уникальном Греко-Бактрийском царстве, которое существовало в III веке до нашей эры и породило удивительный сплав греческой, восточноиранской и буддийской культур. Он рассказывал о гигантских статуях Будды в долине Бамиан, которые причислены ЮНЕСКО к мировым памятникам культуры, о правлении Чингисхана в XIII — XIV веках уже нашей эры.

Сергей и девчонки слушали Егора, разинув рты от удивления. Наташа держалась особняком, спокойно слушая и не проявляя никаких чувств.

Ой, как интересно вы рассказываете! — сказала одна из медсестричек.

Егор, елки, откуда ты это все знаешь? — удивился Сергей.

Стараюсь повысить свой культурный уровень.

Интеллектуал… — фыркнула Наташа и отвернулась.

Сергей вопросительно посмотрел на Егора, тот только пожал плечами.

Вернувшись, они все-таки решили немного пройтись по центральным улицам Кабула. Девушки шли впереди и обсуждали что-то свое. А Егор и Серега Фельдшер чуть поотстали и вели неторопливую беседу.

Сережка, а как у тебя дела? А то я о себе да, о себе…

Нормально. Лечу раненых, оперирую, провожу кое-какие исследования.

А что за исследования, — спросил летчик заинтересовавшись. Сергей еще в институте занимался научной работой, и весьма успешно.

Сергей оживился и стал увлеченно рассказывать другу о своих научных идеях.

Тема работы у меня: «Использование переменного магнитного поля при лечении гнойных ран».

Ну, и как? Работает?

Помогает, но механизм воздействия переменного магнитного поля пока не ясен. Существует несколько гипотез. Понимаешь… — Сергей все больше и больше увлекался и, пытаясь объяснить другу тонкости своей научной работы, забрался в совершенно непроходимые дебри биофизики и патофизиологии.

Стоп, стоп, стоп, — Егор поднял руки. — Мне, блин, уже все ясно. Это медицина будущего. Скажи лучше, как дела у тебя на личном фронте?

Все нормально. Ира в Союзе работает, слава Богу. Все рвалась ко мне приехать, но ее не пустили, да и я на нее наорал по этому поводу. Письма мне такие пишет… — Серега мечтательно улыбнулся.

Ну, а ты? По сестричкам, небось, бегаешь?

Сергей посмотрел на друга, как на «врага народа».

Егор, не пошли, — к своему положению молодого мужа Сергей относился, может быть, даже чересчур серьезно, и подобные шутки в свой адрес воспринимал весьма болезненно. Окружающих забавляла трепетная нежность, с которой он относился к своей молодой жене, но большинство, положа руку на сердце, завидовало такой любви.

Ладно, ладно Серега, извини, — Егор покаянно опустил голову, но в его глазах блеснули озорные искорки. — Но все-таки…

Вечно ты со своими приколами!..

Наташа, шедшая впереди, обернулась.

Сережа, вы обо мне говорите? Некрасиво обсуждать людей в их присутствии.

Мы не о тебе говорили, — спокойно ответил Егор. — Ты — не единственная.

Приятно слышать это от тебя, — парировала девушка.

Егор посмотрел на часы:

Пора уже.

Они вернулись в расположение госпиталя, Егор пошел в комендатуру заверять командировочные документы, а остальные пошли приводить себя в порядок. После этого настала пора паковать чемоданы. Через час «вертушка» увозила молодого офицера и его спутницу обратно на родную авиабазу.