Штурмовой удар

Глава 6

Рассвет встретил Егора гулом двигателей. Прогнав остатки легких сновидений, он оделся, привел себя в порядок и побежал на аэродром. Там уже находились полковник Волков и майор Семенов вместе с начальником метеослужбы.

На посадку как раз заходили два истребителя-бомбардировщика. Большие, стреловидные машины, изменив геометрию своих плоскостей, примеривались к незнакомой для них взлетно-посадочной полосе. Ведущий пары сделал круг над аэродромом, а ведомый пошел на посадку. Мелькнуло длинное пятнистое тело самолета, пневматики шасси ударились о бетонку, хлопнул тормозной парашют. Самолет быстро отрулил в сторону, освобождая полосу для ведущего пары. Самолеты зарулили на стоянку, фонари кабин открылись, и на бетонные плиты спустились пилоты, щурясь от яркого солнца. Высокий смуглолицый, с тонкими аристократическими усиками, лейтенант отрапортовал:

— Товарищ полковник, пара истребителей-бомбардировщиков 217-го авиаполка истребителей-бомбардировщиков прибыла в ваше распоряжение! Ведущий пары — лейтенант Рустиани, ведомый — лейтенант Савченко.

Здравия желаю, товарищи офицеры. Я — командир эскадрильи полковник Волков, — комэск по очереди представил всех, собравшихся на стоянке. — Сейчас пойдем в столовую, потом вы можете передохнуть и привести себя в порядок, а в двенадцать-тридцать прошу быть в штабе на оперативном совещании.

Они всей гурьбой пошли в столовую. По дороге завязалась оживленная беседа, было видно, что новоприбывшие лейтенанты пришлись летчикам по душе.

Высокий и стройный Гиви Рустиани держался с горским сдержанным достоинством, но «южный» темперамент в сочетании с тонким чувством юмора делали его душой любой кампании. А улыбчивый и бесшабашный Игорь Савченко подкупал всех присутствующих своим открытым характером и простодушной веселостью.

После совещания пилоты направились к аэродромной стоянке. Полковник Волков решил провести учебно-тренировочный полет, чтобы выяснить уровень подготовки пилотов. Под крылья штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков подвесили на всякий случай по паре блоков НУРС.

Сначала взлетели Егор с Сергеем, следом за ними, крыло в крыло, пошли на взлет истребители-бомбардировщики.

В групповом пилотаже темп задавал Егор. Он выполнял все маневры с большими перегрузками, с минимально допустимым радиусом и почти у самой земли. Но, не смотря на такую манеру исполнения фигур высшего пилотажа, пара истребителей-бомбардировщиков держалась, как привязанная. Летчики точно выдерживали дистанцию, и казалось, они связаны в небе невидимыми нитями. Подобная слетанность впечатляла. Выполнив комплекс фигур высшего пилотажа, самолеты пошли на снижение.

Полста пятый, полста шестой, на посадку, «Стрижи» на посадку.

«Точка», вас понял, захожу на посадку.

После посадки летчики, уставшие, но довольные вылезли из кабин своих стальных птиц. Гиви подошел и протянул Егору руку.

Слэтаемся, — сказал он с заметным акцентом, выдававшим волнение.

Егор пожал ему руку:

Канэшна, слэтаемся! — пилоты засмеялись.

Вечером летчики собрались на проводы. Звучали как всегда шутки и смех, звенели стаканы и провозглашались тосты.

Слушайте, ребята — сказал кто-то из офицеров, обращаясь к летчикам вновь сформированной авиагруппы. — А какой у вас теперь будет позывной?

Не знаю, — пожал плечами Егор. — Какой дадут, такой и будет.

Ну, ребята, так не пойдет, — решительно внес свою лепту неугомонный майор Семенов. — Вы же там будете, так сказать, официальными представителями славной штурмовой авиации. И позывной, поэтому должен быть особый.

А какой?

Егор, ты меня удивляешь. Тут можно провести параллели между твоим знаменитым тезкой. Догадываешься, о ком я говорю?

О знаменитом летчике, дважды Герое Советского союза маршале авиации Савицком[21].

Молодец, — одобрил майор. — Знаешь, какой у него был позывной во время войны?

«Дракон», кажется…

Правильно,– Михалыч посмотрел на полковника Волкова.

Слушай, Михалыч, что-то ты сегодня подстрекателем заделался, а…

Ну, так…

Ладно — «Дракон», так «Дракон».

Рано утром летчики отдельного штурмового авиазвена, как теперь именовалась их авиагруппа, уже были на командном пункте на постановке боевой задачи.

А на аэродроме, их ждали красавцы-самолеты. Чистенькие, с обновленным камуфляжем и опознавательными знаками, они сияли яркими рубиновыми звездами на высоких острых хвостах, похожих на акульи плавники. Аэродромная команда техников, авиаспециалистов и инженеров постаралась на славу.

Весело улыбаясь, будто и не спал всю ночь, подбежал Женька Иванов.

Ну, как, товарищ старший лейтенант, нравится самолет? — он кивнул в сторону красавца «Су». — Девчатам на загляденье!

Спасибо, женя, ты просто кудесник! — Егор с благодарностью крепко пожал ему руку.

На стоянке, зашипев, включился громкоговоритель:

Пилотам занять свои места.

Летчики мигом взлетели по приставным лесенкам в кабины своих самолетов и привычно упали в объятия катапультных кресел. Следом за ними так же быстро поднялись борттехники. Женька, стоя на верхней ступеньке аэродромной стремянки, перегнулся через борт, помогая пилоту провести процедуру запуска.

Сухо заклацали многочисленные тумблеры и кнопки.

Азээсы?[22]

Включены.

ППС?

Противопожарная система включена.

Умформеры?[23]

Нормально.

Давление…

Выставлены приборы по атмосферному давлению.

Стояночный тормоз?

На стояночном…

Под сухой треск и перещелкивание тумблеров оживал могучий организм крылатого бойца под названием Су-25. Вообще-то, в боевых условиях предполетная подготовка по полной схеме проводилась крайне редко — на нее просто не хватало времени. Успеть бы топливо в баки залить и вооружение на пилоны подвесить, и — в бой. Но сегодня случай особый. И было что-то магическое в этих непонятных словах-заклинаниях.

Техник соскакивает со стремянки, убирает ее, сноровисто выдергивает из-под колес шасси тормозные колодки. Останавливается перед носом штурмовика, поднимает вверх руки — это знак, что можно запускать двигатели.

Коротко взревел «ЗиЛ-131» аэродромного пускового агрегата. Захлопнут фонарь кабины, заревела, набирая обороты, турбина, следом за ней запустилась вторая.

«Точка», я «Дракон-1», прошу исполнительный.

Я «Точка», «Дракону-1» исполнительный разрешаю.

Штурмовик, басовито гудя турбиной на малых оборотах, порулил к началу полосы. А диспетчера уже запрашивал ведомый.

Я «Дракон-1» — разрешите взлет.

Я «Дракон-2» — разрешите взлет.

Я «Точка», «Дракон-1», «Дракон-2», взлет разрешаю.

Два стремительно-хищных штурмовика рванулись вперед по полосе и взвились в небо на грохочущих мощных турбинах. Вслед за ними так же стремительно взлетели «Стрижи». Отдельная оперативно-тактическая группа штурмовой авиации вылетела на свое первое задание.

— Я «Дракон-1», поворот влево тридцать градусов.

Вас понял, выполняю, — эхом отозвались летчики его звена.

«Дракон-2» не спи, держи дистанцию.

Понял.

Они летели на высоте четырех с половиной тысяч метров. Под крылом простиралась до невообразимости надоевшая, унылая каменистая пустошь, изрезанная ущельями, словно древняя злая старуха — морщинами. К небу тянулись унылые серые вершины гор, кое-где на них белели пятна снега. И такое однообразие тянулось весь маршрут.

«Хоть бы с курса не сбиться», — обеспокоенно подумал Егор, сверяясь с картой в наколенном планшете.

Всем «Драконам» — усилить бдительность на маршруте.

Текли долгие, тягучие минуты полета, Ровно гудели двигатели, мерно подрагивали стрелки приборов в своих циферблатах. Егора стала одолевать мягкая, обволакивающая истома. Он поудобнее устроился в пилотском кресле. Не удержавшись, он зевнул. «Твою мать!» — мысленно выругался он. Так и уснуть недолго. О том, что может произойти дальше, думать не хотелось.

Я «Дракон-один», всем «Драконам» — проверка.

Вас понял, это «Дракон-2», на борту порядок, все системы в норме, — бодро отозвался Сергей.

Я Трэтий, на борту, как в Цхалтубо — просто замечательно! — пошутил Гиви.

«Дракон-4», на борту порядок, — лаконично доложил Игорь.

Я «Дракон-1», на борту порядок, продолжаем полет, — завершил перекличку Егор. — Гиви не хулигань в эфире, это моя привилегия.

Вскоре их вызвал диспетчер наведения.

«Дракон-1», я «Минарет», Я «Минарет», прием. Как слышите меня?

«Минарет», слышим вас хорошо. Это «Дракон», мы на подходе.

Ясно. Через пять минут начинайте снижение. Курс двести семьдесят градусов.

Вас понял. Снижение курсом два — семь — ноль через пять минут.

Егор плавно развернул штурмовик на заданный курс. Еще через несколько минут полета показалась база. Белела бетонная взлетно-посадочная полоса, стояли на линейке готовности боевые вертолеты, чуть дальше расположился палаточный городок полевого госпиталя. Штурмовики начали снижение. Эхом прокатились в наушниках командира доклады о готовности.

«Минарет», я «Дракон», к посадке готовы.

Я «Минарет», посадку запрещаю. Взлетают санитарные вертолеты. Уходите на второй круг. Повторяю — посадка запрещена.

Вас понял, «Минарет», уходим на второй круг.

А с полосы, тем временем, тяжело взлетали транспортно-десантные «вертушки» с красными крестами на бортах. Прикрываемые эскортом ударных вертолетов, они легли на свой курс. Штурмовики приветственно помахали им крыльями. Но вот взлетел последний вертолет, полоса аэродрома опустела.

В наушниках раздался голос руководителя полетов:

— «Дракон», полоса свободна, посадку разрешаю. Снижение по глиссаде, курс 240, угол снижения — семь, ветер боковой, правый борт, семь метров в секунду. Видимость…

Вас понял, «Минарет», снижаюсь по глиссаде, — Егор переключился на связь с пилотами. — Внимание, звено, захожу лидером. Приготовиться.

С аэродрома навстречу штурмовикам взлетели вертолеты Ми-24.Они обеспечивали прикрытие посадки.

Егор снизился, показывая схему захода на аэродром, потом набрал скорость и ушел на второй круг. Эфир заполнила скороговорка команд руководителя полетов и сдержанных ответов пилотов. Командир кружил над аэродромом, наблюдая за посадкой летчиков своего звена.

Он еще никак не мог привыкнуть, что стал теперь командиром и на его плечи, на его душу легла ответственность за судьбы людей. Тяжела ноша власти, особенно военной, а на войне она просто невыносима. Не даром в старинном кодексе самураев «Хага-куре» сказано: «Жизнь легка как перышко, а долг тяжек как гора». Но он должен вынести эту гору на своих плечах, еще и потому, что рядом будет самый дорогой ему на свете человек…

Самолеты, похожие на огромных взъерошенных птиц, выпустив закрылки и шасси, заходили на посадку. Когда они, приземлившись, зарулили на стоянку, Егор повел свой штурмовик на снижение. Зарулив на стоянку, он выключил двигатель. Вот и долетели…

На взлетном поле аэродрома он увидел группу врачей в белых халатах и санитарные «уазики». Врачи и медсестры — молодые и красивые девушки с интересом подошли к самолетам и о чем-то с пилотами оживленно разговаривали. Особенно много внимания девушки уделяли, конечно же, импозантному Гиви, он и остальные летчики не страдали от отсутствия женского внимания и интереса.

Егор выбрался из кабины и присоединился к летчикам. Заметив его, они побросали сигареты и вытянулись по стойке «смирно».

Вольно, мужики, — сказал он подходя. — Я смотрю, нас уже встречают.

Да, товарищ старший лейтенант, — весело улыбаясь, ответил Гиви. У нас тут уже образовалось содружество родов войск.

А, правда, что вы будете служить на нашей базе? — спросила какая-то бойкая медсестричка.

Правда, правда, — смеясь, заверил ее Егор.

Вдруг, он увидел Наташу. Она стояла чуть поодаль и, улыбаясь, смотрела на него. В белом халате, в безукоризненно сидевшей на ней полевой форме медицинской службы, она выглядела потрясающе. Егор всегда удивлялся ее способности быть элегантной в любой ситуации. Ее волнистые волосы трепал горячий ветер, девушка щурилась от солнца и неотрывно смотрела на Егора.

Но тут к стоянке подъехал открытый «газик». За рулем восседал чрезвычайно колоритный тип: могучий приземистый здоровяк с огромными ручищами в выгоревшей на солнце полевой летной форме. На дочерна загорелом лице задорно блестели карие глаза под лохматыми бровями. Белозубая улыбка пряталась под казацкими, как у Тараса Бульбы, усами. Второй офицер был высокий, седоволосый, уже в возрасте. На петлицах его униформы змея обвивала чашу с целебным ядом.

Девушки расступились, давая возможность машине проехать.

Звено, смир-р-на! — скомандовал Егор и лихо бросил руку к летному шлему. — Здравия желаю, товарищ майор! Отдельная штурмовая оперативно-тактическая группа прибыла на место дислокации. Командир звена — старший лейтенант Савицкий.

Наташа, стоявшая в стороне, с удивлением и интересом посмотрела на Егора.

Майор-вертолетчик вскинул руку к выгоревшей на солнце панаме-«афганке», пожилой полковник медслужбы приложил руку к фуражке.

Здравия желаю, товарищи офицеры. Смотрю, вас уже встречают, — он улыбнулся и посмотрел на девушек, окруживших самолеты. — Я майор Боровик, командир отдельной вертолетной эскадрилии. Зовут меня Анатолий Сергеевич.

Седой врач просто кивнул.

Я полковник Трофимов Игорь Павлович, главврач военно-полевого госпиталя и, по совместительству, начальник этой базы.

Майор показал рукой на автомобиль.

Садитесь, подвезу. Или вы с девушками поедете?

Егор лихо откозырял командиру вертолетчику.

С вашего разрешения, товарищ майор!

О-о! Молодец, старлей! Решительный! — смеясь, сказал майор Боровик. — Ладно, можете и с девушками проехаться. Но через час прошу всех в штаб на совещание. И попрошу вас не опаздывать, — серьезно закончил он, ясно давая понять, что шутки — шутками, а порядок и дисциплина — превыше всего.

Майор сел в машину, лихо развернулся и на полной скорости рванул с места. Летчики сняли шлемы, и пошли вместе с девушками к санитарным машинам.

Егор подошел к Наташе, обнял ее и нежно поцеловал.

Здравствуй, Наташенька. Я соскучился по тебе.

Я тоже, — улыбнулась она.

Как у вас тут дела?

Нормально. Мы сейчас раненых в Кабул отправляли.

Я знаю, — улыбнулся Егор. — Нас на второй круг угнали, пока они все не взлетели.

Егор, а, правда, что ты — командир звена?

Правда, Солнышко. Мы тут для того, чтобы защищать ваш госпиталь.

Просто не верится, — тихо произнесла она.

Почему?

Ну, ты здесь, ради меня…

Я здесь не только ради тебя, Наташенька, а ради всех на этой базе, — Егор поразмыслил немного и добавил. — Ну и ради тебя, конечно.

Идти пришлось недолго. Они миновали охраняемый въезд на аэродром и, пройдясь немного по улочкам палаточного городка, остановились возле большой палатки, возле которой возвышалась радиомачта. Стены палатки, как и многих других, были укреплены сваренными вместе стальными решетчатыми панелями аэродромного настила.

Наташа остановилась и заглянула Егору в глаза.

Приходи сегодня в гости, — попросила она.

Конечно, приду, — заверил ее Егор. — Солнышко, ты извини меня, мне нужно в штаб.

Егор подождал своих летчиков, и они вместе вошли в прохладное, полутемное помещение, заставленное аппаратурой и рабочими столами с кипами документов. Приглушенный электрический свет падал на офицеров боевого управления, склонившихся над столами и стеллажами с радиоаппаратурой. Раздавались приглушенные фразы. Два офицера о чем-то спорили вполголоса, стоя у огромной, во всю стену карты. Из-за брезентовой перегородки доносилось приглушенное бормотание связиста.

Проходите, присаживайтесь, — пригласил майор Боровик. — Давайте обсудим организационные и бытовые вопросы. Жить вы будете вчетвером в отдельной палатке, питаться — в нашей столовой. У нас есть баня и душевые. А теперь — о самом главном. Боекомплект буде вам подвозиться отдельно, особенно это касается снарядов к пушкам и тяжелых ракет. Но в случае необходимости добром поделимся.

А что у вас тут есть, — спросил Егор.

Реактивные снаряды С-5 разных модификаций, блоки УБ-32–57, немножко — «Эс — двадцать четвертых». Из бомб есть «сотки», ФАБ-250, пятисоткилограммовые фугаски, объемно-детонирующие «Вороны», штурмовые фугасные авиабомбы.

Понятно. А топливо?

Объемы поставок горюче-смазочных материалов пересмотрены в связи с изменением парка боевой техники.

Ну, тогда нормально. Спасибо.

Сейчас у штурмана эскадрилии получите карты. Потом сдадите ему зачет по району полетов. Сейчас идите, обживайтесь. Потом — в столовую. А в… — майор посмотрел на часы. — В тринадцать-тридцать — облет района боевых действий. Полетите с моим штурманом.

Еще раз спасибо, товарищ майор. Разрешите идти?

Не за что. Идите.

Летчики направились к своей палатке. Внутри их скромной обители стояли четыре койки, рядом с ними — тумбочки, у стены большой шкаф, у другой стены — стол и несколько стульев. На койках лежало чистое постельное белье, скатанный матрац, полотенце. Вещей у всех был самый минимум. Быстро разобрали кровати, разложили вещи по тумбочкам и полкам в шкафу и пошли в душ. Потом Егор переоделся в новую полевую форму и со словами: «Ребята, у меня очень важное дело, я быстро», стремительно исчез из поля зрения своих подчиненных. Те только головами покачали.

Через несколько минут блуждания по палаточному городку Егор остановился у палатки, где жила Наташа. Он тихонечко постучал в дверь.

Войдите, — тихо сказали из-за двери.

Он вошел внутрь и увидел ту самую медсестричку, у которой он не так давно спрашивал, где можно найти Наташу.

Тихо, — шепотом сказала она. — Наташа спит. Она только что уснула.

Я на минутку, — также шепотом ответил Егор. — Я только хотел отдать ей вот это, — и он показал маленького, пушистого, мехового щенка.

Ой, какая прелесть! Поставьте, пожалуйста, его на Наташину тумбочку.

Хорошо, — он снял ботинки и шагнул вглубь палатки.

Наташа спала, разметавшись по кровати, на ее милом личике застыло выражение покоя и безмятежности. Волна прекрасных волос цвета потемневшей бронзы разлетелась по подушке, темно-рыжая прядка покоилась на щеке, гармонируя с мягкой смуглостью кожи. Она едва заметно улыбалась во сне.

Молодой человек… Молодой человек.

А, что? — очнулся Егор.

Вы так на нее смотрели…

Да, нет, я… Я пойду, наверное. Передавайте ей от меня привет.

Ровно в тринадцать-двадцать личный состав звена во главе со своим командиром в полной экипировке собрался на вертолетной площадке. Неподалеку стоял пыльный прокопченный Ми-8. Сейчас он был похож на толстого раскормленного скорпиона, приникшего к земле и высоко поднявшего свой ядовитый хвост — хвостовую балку с вертикальным оперением. Но опирался на короткие суставчатые лапы — шасси, тускло блестело остекление нижней части кабины пилотов, напоминая огромные фасеточные глаза насекомого, снизу виднелось смертельное жало курсового пулемета.

«Странные ассоциации», — подумал Егор, шагая к вертолету.

Из кабины выглянул майор Винниченко — штурман эскадрилии, с которым летчики познакомились накануне.

Эй, старлейт! Давайте на борт! — махнул он рукой.

Пилоты, чуть замешкавшись, забрались в стальное брюхо вертолета и сели на лавки вдоль бортов. Егор прошел в кабину пилотов, задев плечом бортмеханика, суетящегося у пулеметной турели возле двери.

Майор уже щелкал тумблерами, запуская двигатели, второй пилот, сидящий в правом кресле ему помогал. Штурман обернулся и посмотрел на Егора.

При облете смотрите внимательно, определяйтесь по карте и отмечайте ориентиры и какие-нибудь заметные детали рельефа.

Завыли, разгоняясь, турбины, захлопали, проворачиваясь, винты. Егор коротко кивнул в ответ и под аккомпанемент работающих двигателей вышел из кабины.

Винтокрылая машина, тяжело раскачиваясь, взлетела, взвихрив винтами пыль. Полет был долгий. Сразу после взлета к их «вертушке» пристроился рядом хищный угрюмый «Крокодил» прикрытия. Вылетать одним, особенно на такие задания, категорически запрещалось.

Летчики изучали район полета через открытую дверь грузового отсека и иллюминаторы. Присоединившийся к ним чуть позже майор Винниченко делал необходимые пояснения. Пара вертолетов парила над горами, то спускаясь глубоко в ущелья, то взмывая к вершинам. Пилоты, тем временем, отмечали на картах ориентиры, выделяли места возможных засад, прикидывали примерные маршруты. Старались учесть каждую мелочь: прилежность здесь — не просто формальность, а вопрос выживания. Истекал третий час полета, когда майор Винниченко отдал приказ возвращаться на базу.

.Офицеры с радостью выбрались из вертолета, долгий монотонный полет измотал всех.

Наскоро переоделись, и пошли в столовую. В просторной палатке стояли рядами длинные столы, заставленные едой, за ними на длинных скамьях сидели люди. Егор со своими ребятами попал прямо на пересменку, персонал, закончивший дежурство, как раз обедал в столовой. В основном это были штабные офицеры, летчики и медики.

Подойдя к стойке за своей порцией, Егор увидел Наташу.

Здравствуй, — улыбнулся он ей.

Ой, здравствуй, Егор. Но мы ведь уже виделись, — она изящным жестом поправила непослушный локон.

Ничего. Ты спала, когда я заходил.

Да, мне Лена сказала, — Наташа улыбнулась. — Большое спасибо за щенка. Он такой милый и смешной! И где ты только умудрился его достать?

О, это очень долгая история! — рассмеялся летчик.

На самом деле меховой щенок был выменян на два блока сигарет «Мальборо». Сергей очень удивился, когда некурящий Егор спросил его, где можно найти такие сигареты. Сигареты отыскались у десантников, недавно «накрывших» душманский караван, и были выменяны, в свою очередь, на три летных бортпайка.

Но Егор, рассказывая эту историю, так все описывал, что Наташа привлекла своим смехом внимание доброй половины собравшихся. В конце повествования он пригласил Наташу за стол, где обедали пилоты.

Хорошо, — согласилась девушка. — Я тут с подружками, сейчас подойду.

Когда Наташа в окружении нескольких девушек подошла к летчикам, то была встречена бурей восторга и восхищения со стороны «отважных героев воздушного фронта» как витиевато выразился Гиви. Молодому и очень горячему летчику она очень понравилась, и он принялся, было, за ней ухаживать. Но Егор недвусмысленно дал понять Гиви, что ему «не светит». Неугомонный «кацо» сразу же переключился на других девушек, и сразу завоевал их симпатию.

А вы сегодня летали? — поинтересовалась Наташа у Егора.

Нет, боевые вылеты — с завтрашнего дня. Сегодня мы только на «вертушке» летали, провели облет зоны полетов.

Ой, а мне так страшно летать на вертолете. Земля рядом, все грохочет, трясется.

Ничего, у нас Егор — спец по вертолетам. Он даже однажды воздушным стрелком-бортмехаником вылетал на Ми-8.

Правда? А мне он ничего такого не рассказывал.

Да. Его даже сбили, — весело продолжал Сергей, не замечая совершенно бешеных глаз своего командира и друга. — Его потом наша поисково-спасательная служба эвакуировала.

Сергей, хватит!

Егор, тебя… правда сбивали? — Наташа побледнела.

Да, Наташа, — как можно более невозмутимо ответил Егор. — Но это было давно, и многие склонны преувеличивать некоторые события, — он уничтожающе посмотрел на своего не в меру разговорчивого ведомого. — Кроме того, все прошло, все сейчас нормально. Так, что, Солнышко, не волнуйся.

Беседа продолжалась, как ни в чем не бывало.

Послушай, Егор, ты можешь ко мне прийти сегодня вечером? — спросила Наташа, когда они вышли из столовой.

Обязательно. Заодно зачет поучу.

Какой зачет? — удивилась она.

Завтра сдаем зачет по району полетов штурману эскадрильи.

Прямо, как в институте, — Наташа улыбнулась.

Ага. Ну, до вечера.

Егор полулежал на койке, тупо уставившись на крупномасштабную карту местности. Рядом на тумбочке лежал учебник по топографии и несколько тетрадей.

Ни хрена из этого не получится, — убежденно констатировал летчик.

Гиви, сидевший за своей трехверсткой, вопросительно посмотрел на него.

Что?

Да не учится ничего. И еще эти артисты куда-то запропастились, — их ведомые умудрились куда-то уйти, и до сих пор не появились.

Некоторое время офицеры молча занимались каждый своим делом.

Послушай, Егор, — осторожно спросил Гиви. — А откуда ты знаешь эту девушку, Наташу, да?

Мы учились с ней вместе, — коротко ответил Егор.

А ты с ней… Ну, вы… — молодой грузин, стараясь быть вежливым, совсем стушевался.

Послушай, Гиви, давай больше не будем об этом, — сдержанно ответил Егор.

Ладно. Ты извини меня, я сразу не понял, что у тебя с ней все так серьезно.

Да ничего. Просто нужно расставить точки над «i».

Вернулись Сергей и Игорь, оба довольные, на лицах — улыбки до ушей. Изображая усердие, они тут же с серьезными лицами принялись за подготовку к завтрашнему зачету.

Явились, не запылились, — язвительно прокомментировал их появление командир. И где же вы летали на ночь, глядя, соколики ясные?

Да мы это… Ну… — попытался высказаться Сергей, но не смог внятно сформулировать мысль, должную стать оправданием.

В общем, так, — сказал Егор, собирая свои бумаги. — Я ухожу. А вы готовьтесь к зачету, приду — проверю. Старший — Гиви.

А куда это ты, командир?

На кудыкины горы, — неопределенно буркнул Егор. — Учитесь, студентики.

И он вышел из палатки.

Наташа лежала, погруженная в раздумья, когда в дверь постучали.

Да, войдите, — сказала она, поднимаясь с кровати и подходя к двери.

Дверь открылась, на пороге стоял Егор с небольшим свертком в руках.

Проходи, Егор. А что там? — поинтересовалась Наташа, указывая на сверток.

Халва и шоколад.

Ой, ну, Егор, от этого же растолстеть можно!

Я думаю, тебе это не грозит, — улыбнулся летчик, глядя на ее тонкую, грациозную фигурку.

Наташа была одета в простой домашний халатик, ярко голубой, с какими-то белыми цветами. Егору, привыкшему к строгости и сдержанности военной формы, этот наряд показался самым изысканным и элегантным. Ее волосы были распущены и бронзовыми волнами ниспадали на плечи. Егор не мог оторвать взгляда от нее.

Егор, очнись, я не картина, чтобы на меня так смотреть, — с улыбкой сказала девушка.

Они пили чай, разговаривали, Егор целовал ее, гладил ее прекрасные волосы. Она, хоть и весьма сдержанно, благосклонно принимала его ухаживания.

Егор в общении с ней с самого начала не позволял себе никаких вольностей, хотя страстно желал быть с ней. Он понимал, что сейчас Наташе нужнее душевное тепло, проявление нежности и заботы, поддержка в трудных для нее ситуациях. И поэтому не торопил события.

Потом он уселся готовиться к завтрашнему собеседованию со штурманом. Разложил карты, расчеты, свои старые конспекты еще из училища.

Наташа с интересом наблюдала за ним, стараясь не мешать.

А это сложно? — спросила она.

Что? — спросил погруженный в свои мысли Егор.

Ну, штурманское дело.

Вообще-то да, но, когда занимаешься расчетами постоянно — привыкаешь. А теперь я еще и за людей отвечаю.

Ничего, у тебя все получится, — улыбнулась она.

Конечно, ведь ты со мной, — он привлек Наташу к себе. На время конспекты были забыты.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Настало время Егору идти к своим ребятам. Он собрал свои записи, попрощался с Наташей и пошел к своей палатке.

Солнце едва успело показаться над зубчатыми вершинами скал, в ущельях и долинах вилась легкая, невесомая голубая утренняя дымка.

Егор уже сидел под крылом своего штурмовика, поеживаясь от утреннего холода. Он полночи не мог заснуть, вспоминая вечер, проведенный с Наташей. Как будто и не было долгой разлуки…

Рядом на чехлах развалился Женька, уже успевший подготовить самолет к вылету.

Рановато вы сегодня.

Ничего, у меня сейчас зачет у штурмана, — Егор похлопал по лежащему у него на коленях планшету.

О, а вот и ваши идут, — Женя помахал приближающимся к стоянке летчикам.

Подошли Гиви с Игорем и Сергей.

Ну, что, пошли?

Пошли, — согласился Егор, поднимаясь с расстеленных чехлов.

Мы прямо, как студенты перед экзаменом, — сказал Сергей.

Нет, — ответил Игорь.

Почему?

Настоящие студенты идут на экзамен с пивом!

Зачет они сдали нормально, хоть штурман попался на редкость въедливый и гонял их по карте, как только мог. Но пилоты отнеслись к нему с пониманием, ведь от знания района боевых действий зависела их, да и не только их жизнь.

Сдав зачет, они направились на утреннюю постановку боевой задачи. Им предписывалось дежурить на стоянке во «второй готовности» и ждать вылета. После совещания они пошли на стоянку. Там их уже ждал завтрак. Поев, летчики завалились на расстеленные под крыльями самолетов брезентовые чехлы, намереваясь немного поспать.

А Егор сидел под крылом своего Су-25 и думал. Вспоминал то время, проведенное в мединституте, общагу. Как дарил Наташке цветы, как они ходили в театр и кино. Как он ревновал ее, ссорился с ней, потом ночами плакал, не стыдясь своих слез. Было больно слушать ее слова, сказанные в запале ссоры: «Ты мне больше не нужен!» Ну и остальное, в таком духе… Как он напивался с горя, писал ей первые наивные, и, может быть глупые, но искренние стихи. Он просто ее любил. Не боготворил, как считали некоторые. Просто любил. Его не понимали, давали «добрые» советы, вроде: «Да нафига она тебе такая нужна. Брось ты ее, вокруг девок полно». Над ним смеялись. А он все равно любил Наташку, посылая по известному адресу всех этих «советчиков». А сейчас он впервые за все время обрел надежду…

Его размышления прервал бегущий к ним дежурный по стоянке.

Командира звена на КП вызывают!

Еду! — Егор вскочил за руль стоящего тут же на стоянке «козлика» и рванул к штабу.

На командном пункте майор Боровик поставил ему боевую задачу: вылететь парой на разведку в район небольшого городка Кунар. На окраинах города замечено подозрительное передвижение больших групп моджахедов. В случае если информация подтвердится, он должен будет навести авиацию для их уничтожения. Вылет — через двадцать минут

Егор помчался обратно на аэродром. Там он объявил готовность номер один и велел приготовиться к взлету.

Негромкий хлопок. Зеленая ракета, шипя, уходит в зенит.

Ракета!

По машинам! Приготовиться к взлету.

К взлету готов!

Краткая перекличка команд в эфире, и через несколько минут пара штурмовиков уходит в небо. Цель недалеко. Ведущий штурмовик закладывает вираж и проходит над окраиной маленького городка. Там действительно много людей, чуть поодаль от дороги стоят несколько потрепанных грузовиков.

Увидев самолеты, люди начинают разбегаться, машины торопливо выруливают на дорогу. Внезапно из небольшой рощицы начинает стрелять крупнокалиберный пулемет.

Штурмовики резко взмывают вверх, делают горку и обрушиваются вниз. Вереница реактивных снарядов уходит к земле. Взлетают вверх вырванные с корнем, опаленные взрывами деревья. Пулемет умолкает. Штурмовики делают еще один заход, целясь по грузовикам. Снаряды С-5 довольно маломощные, но сейчас их разрушительной силы хватает с избытком. Два грузовика взрываются, остальные останавливаются. Маленькие человеческие фигурки спешат подальше убраться от машин.

Егор вызвал по рации базу.

Я «Дракон-1», обнаружено несколько грузовиков, предположительно, душманский караван. Меня обстреляли, прошу авиаподдержку.

Понял тебя, «Стрижи» уже вылетели. Вслед за ними идут вертолеты. Прикрой их.

Штурмовики набрали высоту и стали в вираж, ожидая Су-17 и вертолеты. Ждать пришлось недолго. Стремительно вырвавшись из-за гор, появилась пара «Стрижей». Егор связался с Гиви и навел его на моджахедов. Истребители-бомбардировщики сходу ударили 250-килограммовыми авиабомбами. Пригород городка Кунар скрылся в облаках разрывов. А тут как раз подошли вертолеты с десантом. Пока они приземлялись, штурмовики и истребители-бомбардировщики барражировали над ними, прикрывая от огня моджахедов.

Десантники закрепились в полуразрушенных домах на городской окраине, ожидая подхода колонны бронетехники, а самолеты благополучно вернулись на базу.

На аэродромной стоянке их встретил майор Боровик и поздравил с успешным боевым дебютом. И тут же поставил новую боевую задачу. Требовалось вылететь на патрулирование участка афгано-пакистанской границы.

А пока летчики устроились на отдых в тени маскировочной сети, а наземный персонал занялся подготовкой самолетов к предстоящему вылету.

Но вылететь пришлось гораздо раньше расчетного времени. В горах отряд спецназа вел бой с большой бандой моджахедов, которая охраняла караванную тропу. Едва успели заправить самолеты топливом. Под крылья торопливо, с помощью самих же летчиков подвесили по паре блоков реактивных снарядов и быстро выпустили самолеты в воздух.

Летчики до отказа перегрузили двигатели своих самолетов, стремясь побыстрее добраться к месту боя. Труднее приходилось Игорю и Гиви. Их истребители-бомбардировщики летели ненамного быстрее Су-25. Изнуряющая адская жара и разреженный высокогорный воздух «съедали» тягу двигателей.

Вышли в заданный район. Егор по рации связался с командиром отряда спецназа. Бойцы обозначили себя сигнальными ракетами и дымовыми шашками. Рота спецназовцев залегла на дне ущелья, а со склонов ее обстреливали моджахеды.

Штурмовики и истребители-бомбардировщики ударили разом, в одном заходе, перемалывая НУРСами горные склоны. Напор душманов ослабел, и спецназовцы смогли перегруппироваться и отойти из опасного ущелья. Штурмовики прикрывали отход и расстреливали моджахедов, пытавшихся преследовать наш отряд. Спецназ благополучно вышел в долину, где бойцов подобрали подоспевшие «вертушки».

А потом на ущелье обрушились МиГи-21, засыпая его бомбами и ракетами.

Больше в этот день вылетов не было. Для летчиков, привыкших летать по три — четыре раза в день, это было что-то вроде щадящего режима. Именно в таком духе высказался Сергей, когда они вернулись с боевого задания.

Подожди, — мрачно ответил на его реплику Егор. — Посмотрим, что будет дальше. Не зря нас сюда перебросили.

Его мысли подтвердил и майор Боровик.

Слишком долго моджахеды вели себя смирно в этом районе. Северо-восток Афганистана, рядом перевал Саланг, долина Баграм, рядом столица — слишком лакомый кусочек для моджахедов. К тому же и граница с Пакистаном рядом, всегда можно уйти на сопредельную территорию. Не верится, что тут всегда будет так мирно.

Ладно, — ответил на это неожиданное признание Егор. — Поживем — увидим. И постараемся сделать так, чтобы тут было все в порядке.

Майор Боровик одобрительно кивнул.

На следующий день, едва только рассвело, штурмовики поднялись в воздух на патрулирование. Самолеты барражировали в районе пакистанской границы, выискивая караваны, которые спешили пройти опасные участки рано утром, до наступления жары.

Егор хитрил, все время поворачивая штурмовик так, чтобы солнце было за его спиной. Старый трюк, известный каждому летчику еще со времен Второй Мировой Войны не утратил своего значения и сейчас.

Внезапно летчик увидел на одной из пологих вершин столб дыма. В этом месте горы окаймляли одно из множества безымянных ущелий.

Ведомый, внимание, набираем высоту.

Штурмовики поднялись выше пяти километров. Егор продолжал наблюдать за происходящим. Вскоре в глубине ущелья появился еще один дымный хвост. Похоже на условные сигналы, значит — сейчас пойдет караван. Егор связался с базой и доложил об увиденном. А потом развернул свой штурмовик и переворотом через крыло вошел в почти отвесное пикирование. Сергей в точности повторил его маневр. Два реактивных самолета камнем падали с высоты пяти тысяч метров на караван. На километровой высоте Егор сбросил бомбы и навалился на ручку управления, выводя штурмовик из пике. Перегрузка рухнула ему на плечи, розовым туманом заволокло глаза, но Су-25 уже уверенно выходил в горизонтальный полет.

Восемь фугасных авиабомб за считанные секунды преодолели расстояние в тысячу метров. За кормой штурмовиков поднялись облака разрывов. Навстречу им летели вертолеты с десантной группой.

Приземлившись, штурмовики сразу же получили новое задание. На сторону мятежников перешла одна из частей правительственных войск. Они захватили несколько грузовиков и ушли в горы. Звену старшего лейтенанта Савицкого необходимо было уничтожить мятежников.

Четверка самолетов изящно парила в воздухе, словно стая орлов-пустынников, выслеживая добычу. Летчики ждали результатов авиаразведки. Сейчас целых два звена МиГ-21Р рыскали над горами, а двумя часами ранее пара Ан-26РТ под прикрытием все тех же МиГов вылетала из Кабула на аэрофотосъемку.

Наконец, мятежники были обнаружены. Штурмовики ринулись на перехват. Пара Су-17 шла с превышением, прикрывая «Грачей» от зенитного огня. Скоро летчики увидели черный провал ущелья, а в нем несколько тяжелых грузовиков. В кузовах у них были установлены двуствольные 23-миллиметровые пушки. Тот час же длинные стволы, увенчанные толстыми дульными компенсаторами, развернулись навстречу штурмовикам. Егор нырнул под трассы, выполнил доворот на цель и ударил вереницей реактивных снарядов. Ближайший КамАз взорвался, во все стороны полетели обломки и огненные брызги горящего соляра. Рядом пронеслась очередь НУРСов, выпущенных ведомым. Дно ущелья озарилась вспышками взрывов. Штурмовики резким отворотом ушли с линии прицеливания зениток. В бой вступили истребители-бомбардировщики. Разогнавшись в пикировании, они сбросили по две фугасные бомбы. Скалы затряслись от мощных взрывов, со склонов покатились потоки камней.

Вдруг из темноты скал по самолетам ударили очереди крупнокалиберных пулеметов. Су-17 резко разошлись встороны и врубили форсаж. Егор спикировал на ущелье. Прямо в лоб штурмовику понеслись светящиеся пулеметные трассы. Тяжелые крупнокалиберные пули ударили по бронеплитам кабины, высекая искры рикошетов. Не выдержав, Егор рванул свой штурмовик вверх. Краем глаза он успел заметить того, кто атаковал его штурмовик. На дне ущелья, спрятавшись под нависающим скальным карнизом, стояли два танка Т-55. Еще один стоял у входа в громадную пещеру. Пилот увел свой штурмовик вверх.

«Драконы, внизу танки!»

«Дракон-1», это Трэтий, — отозвался Гиви. — Что будем делать?

Атаковать! У меня осталась пара «Гвоздей». Прикрой меня.

Два штурмовика, выполнив переворот через крыло, снова ринулись в смертельный провал ущелья. Светящийся маркер прицела перечеркнул силуэт танка на дне ущелья. Светящиеся очереди крупнокалиберных пуль рассекают воздух совсем рядом со штурмовиком. Егор вдавил гашетку и потянул ручку на себя. Двигатели воют на полной мощности, перегрузка наваливается на плечи, кованым сапогом выбивает воздух из легких. Штурмовик взмывает вверх, а из-под крыла в потоке пламени вырывается тяжелая неуправляемая ракета. Место ведущего в атаке занимает Сергей. Он тоже выпускает одну ракету и свечой уходит вверх.

Первая ракета попадает в танк перед башней. Ее боевая часть прошивает танковый корпус насквозь и взрывается, ударившись о скальное дно ущелья. Взрывная волна выжигает внутренности танка, детонирует боекомплект пушки. Искореженный корпус отбрасывает на скалы. Стоящий рядом танк разворачивает поперек ущелья и в борт ему врезается ракета, выпущенная Сергеем. Сила взрыва так высока, что танковую башню срывает и отбрасывает в сторону на добрых пять метров.

Третий танк пытается неуклюже отползти под защиту скал, но в него врезаются сразу две ракеты, выпущенные штурмовиками в следующем заходе.

Цель уничтожена. Возвращаемся на базу.

Вас понял, возвращайтесь.

На стоянке летчики нервно отстегивали привязные ремни и выбирались из кабин своих самолетов. Нервное напряжение после боя спадало и искало выход в разговоре.

Гиви курил, и, возбужденно размахивая сигаретой, описывал прошедший бой. В моменты волнения его акцент становился еще более заметным.

Я у самой земли — НУРСами — тэх! А потом на выходэ — бомбами — тэх! А вокруг трассы! Пулэмет стреляет! Пули вокруг!

Ну, Гиви, тебе писателем надо быть. Или поэтом, — с улыбкой за метил Игорь. — Никто так эмоционально воздушный бой не опишет.

Стоявшие рядом летчики засмеялись.