Штурмовой удар

Глава 8

Посадка, заправка, быстрая загрузка боекомплекта, взлет. Снова атака за атакой — вой и свист ракет, рев перегруженных турбин, грохот пушечных очередей, глухие удары тяжелых пуль, впивающихся в броню.

В треск и какофонию эфира вплетается новый голос:

«Дрэгон», «Дрэгон», я «Самум», иду на боевом. На боевом.

Какого…

Шестерка правительственных истребителей-бомбардировщиков Су-7Б вынырнула внезапно из-за гор. Пятнисто-коричневые самолеты неслись в пологом пикировании, не выполняя маневров уклонения. Этим тут же воспользовались моджахеды, и ведущая машина вспыхнула в перекрестии сразу трех пулеметных трасс. Очередью ему сразу отсекло полкрыла, и самолет камнем рухнул вниз и взорвался. Над местом падения взмыл клуб жирного черного дыма. Никто даже не успел понять, что произошло. Строй афганских самолетов мгновенно поломался, они неприцельно выпустили ракеты и поспешили уйти на безопасную высоту, выбрасывая тепловые ловушки. Но, набрав высоту, они развернулись и снова спикировали на моджахедов.

В это время пара Су-25, завершив атаку, выходила из пикирования. Внезапно прямо перед ними появились афганские штурмовики, несущиеся прямо на Егора и Сергея. Реакция пилотов была мгновенной: дав двигателям полные обороты, они едва успели проскочить над афганскими самолетами. В конечном счете, это их и спасло. Пущенная вдогонку советским штурмовикам зенитная ракета моджахедов попала прямо в воздухозаборник афганского Су-7Б. Страшный взрыв потряс самолет. Разлетевшиеся во все стороны лопатки турбины разорвали самолет незадачливого аса. Грозный истребитель-бомбардировщик рухнул на землю грудой пылающих дюралевых лохмотьев. Как ни странно, пилот остался жив. Его спасла собственная трусость — едва увидев несущийся на него Су-25, он в панике рванул рычаг катапультирования. Он чудом избежал столкновения со штурмовиком и благополучно приземлился на парашюте возле десантников. Там его подобрал вертолет поисково-спасательной группы.

Сука! Траханый мудак! — вопль Егора буквально затопил эфир.

Еще бы, гробануться на выходе из атаки, столкнувшись с молокососом, который возомнил из себя королем воздуха — мысли пилота были далеки от человеколюбия. Егор взял себя в руки. Разворот, снова заход, снова пушечный огонь кромсает землю.

Последние вылеты летчики делали уже в сумерках. Над горами взошла полная луна, когда Егор зарулил на стоянку и заглушил двигатели. Летчики были предельно измотаны тяжелыми боевыми вылетами. Собравшись на стоянке, они курили, пытаясь унять нервную дрожь в руках.

Ну, что, мужики, пойдем домой.

Пошли.

Летчики потихоньку пошли к палаточному городку. По пути их нагнал грузовик, в нем сидели врачи и медсестры, закончившие смену. Грузовик притормозил возле пилотов, из кабины высунулся водитель.

Эй, летуны, садитесь, подвезу.

Хорошо, сейчас.

Летчики, ухватившись за протянутые руки врачей, забрались в кузов. Добравшись домой, летчики попадали на свои койки забывшись тяжким сном.

На следующий день операция по зачистке ущелья продолжилась, и опять требовалось авиационное прикрытие. Правда на этот раз было намного легче: зенитный огонь моджахедов ослабел, а самое главное, теперь над ущельем действовала полностью вся вертолетная эскадрилья. В том числе, и два звена Ми-24. Совершив подряд три вылета, пилоты «Грачей» и «Стрижей» окончательно сломили сопротивление моджахедов.

А через несколько дней в госпиталь поступило несколько необычных пациентов. Егор, увидев их возле госпиталя, недобро прищурился. Это были афганские пилоты правительственных ВВС.

Егор в это время стоял с вертолетчиками и разговаривал о прошедших недавно боях. Пилоты нещадно поносили «барбосов» — так на жаргоне они называли афганских вояк.

— О, смотрите, идут двое ореликов! — от госпитальных палаток шли двое в форме ВВС афганской армии. У одного из них белел гипс на руке.

Кстати, о «барбосах»… — Егор недобро усмехнулся.

Со спокойным и даже отсутствующим выражением лица он шагнул к афганцам. Первым почуял неладное Сергей.

Эй, Егор, ты куда? — в его голосе появилась тревога.

Да так, поговорить надо…

Он подошел к афганцам.

Извините, это не вы вчера катапультировались после того, как едва не столкнулись в воздухе со штурмовиком? — преувеличенно вежливо обратился летчик к загипсованному.

Да, а что?

Егор без лишних объяснений вцепился ему в глотку.

Ты, сука! Это ты, мудак, со мной вчера чуть не столкнулся!!! Где тебя, гнида «зеленая», летать учили⁈ — орал Егор, тряся бедного афганца, как сухую грушу. — Я тебе сейчас вторую руку на хрен сломаю, чтобы ты, олень вислоухий, в кабину самолета больше залезть не смог и кресло пилотское больше своей черной жопой не поганил!!!

Первым опомнился Сергей.

Егор, успокойся, угомонись! На хрена он тебе сдался? Ты что, трибунала захотел? — пытался успокоить друга Сергей, попутно пытаясь оторвать его пальцы от горла афганца. Получалось плохо.

Да имел я твой трибунал! Вместе с этой вот гнидой! — продолжал бушевать Егор.

Тут подбежали другие летчики и утихомирили неистовствующего Егора. Остальные с интересом наблюдали за развернувшимися перед ними событиями.

— Ур-роды! Только шмаль[25] курить могут и брагу хлебать, а мы за них воевать должны!

А вечером он получил ощутимый «втык» от майора Боровика.

Егор, я понимаю, что они, в большинстве своем, откровенные мудаки и рас…дяи. Но зачем кулаками махать?

Да не махал я кулаками, — угрюмо буркнул Егор.

Ага, ты кулаками не махал, ты ему прямо в горло вцепился! Чуть не задушил!

Так за дело…

Майор шарахнул кулаком по столу.

Ну, знаешь ли! Меня уже достали твои закидоны! Я все прекрасно понимаю, мне тоже тяжело работать с «бар…», с афганскими коллегами, но ты пойми… В общем, так, еще дна такая выходка, и загремишь на гауптвахту. Понял?

Так точно.

Свободен.

Возвращаясь от майора, Егор встретил Наташу. Она возвращалась из госпиталя после смены.

Егор, у тебя что-то случилось?

Да нет, все нормально, — ответил он.

А ты как?

Ничего, нормально. Сегодня пару операции сделала, но обе сравнительно легкие, — девушка вздохнула. — Знаешь, нам вчера пришлось вылетать на место боя и эвакуировать раненых.

Егор кивнул.

Знаю. Борт «256». Мы вас прикрывали. Позывной’Дракон-1', а ваш — «Бирюза».

Ой, Егор, ты нас прикрывал! Спасибо тебе, — она крепко поцеловала летчика.

Он молча положил голову ей на плечо и молча стоял, держа Наташу в своих объятиях и вдыхая едва заметный лавандовый аромат ее волос. Егор смотрел на нее ласково, нежно. В груди, прямо из глубины сердца поднялась волна чего-то такого, что мешало вымолвить хотя бы слово. Да и слова тут были не нужны. Лишь только эти бездонные глаза, нежные взгляды, удары сердец, бьющихся в унисон. И тонкий, едва уловимый аромат лаванды. Эти минуты показались им обоим вечностью.

Еще затемно аэродром был разбужен грохотом вертолетных лопастей. На бетонку приземлилось сразу четыре вертолета Ми-8. Через час сюда же сел транспортный Ан-12.

Летчиков подняли ни свет ни заря. Майор Боровик, которого тоже в срочном порядке среди ночи выдернули из постели, выглядел озадаченным и обеспокоенным. Таким же выглядел и Гиви, но по другой причине: его выдернули из постели молоденькой и смазливой медсестрички.

Ну, Егор, готовься, — проворчал майор. — Никак особисты про твои художества узнали. Но кто ж стуканул?..

Ага, — язвительно ответил злой и не проснувшийся Егор. — И поэтому за мной одним прислали целое звено вертолетов и транспортный «Ан» в придачу.

Поговори мне…

В штабную палатку вошли офицеры, прибывшие на вертолетах. Егор повнимательнее к ним присмотрелся, их лица показались ему смутно знакомыми. Нет, ну точно… Он толкнул локтем стоящего рядом Сергея.

Я, кажется, знаю, что нам предстоит, — шепнул он другу.

Товарищи офицеры, — начал полковник, самый старший по званию, среди новоприбывших, закончив недолгую церемонию знакомства. — Завтра ночью Необходимо нанести удар по горе Санги-Дунзан возле Файзабада. В июне 1980-го вертолеты уже бомбили ее в ходе широкомасштабной войсковой операции, но моджахеды закрепились на ней вновь. Она вся изрыта пещерами и подземными ходами. У моджахедов там оружейные склады и лаборатория по производству наркотиков. Повторный штурм привел бы к неоправданным потерям среди наших солдат, поэтому мы остановились на серии высокоточных ракетно-бомбовых ударах, которые будут наноситься ночью. Оружие, которое вы будете использовать — новейшее и особо секретное. Речь идет об управляемых ракетах и бомбах с лазерным наведением. Достаточный их запас привезли на самолете Ан-12. Насколько нам известно, пара в составе старшего лейтенанта Савицкого и лейтенанта Тимченко имеет опыт использования подобных боеприпасов. Истребители-бомбардировщики Су-17 будут снабжены обычным боекомплектом неуправляемых ракет, блоков НУРС и бомб. Они будут прикрывать штурмовики, оснащенные высокоточным оружием. Кроме этого, необходимо использование минимум четырех вертолетов Ми-8 поисково-спасательной службы. На подготовку вам даются сутки. А теперь мы ознакомим вас с методикой и тактикой боевого применения управляемого авиационного вооружения…

После полудня летчиков отправили отсыпаться перед вылетом, а специалисты и инженеры занялись проверкой своих «изделий» и отладкой бортовой аппаратуры самолетов. Вечером на аэродромной стоянке собрались все, участвующие в операции. Пилоты выслушали инструкции и заняли места в кабинах самолетов. Сначала взлетели штурмовики, вооруженные управляемым оружием. Под их крыльями висели на пилонах две ракеты с лазерным наведением Х-29Л весом 620 килограммов и две полутонные управляемые бомбы КАБ-500, тоже наводимые на цель лазером. Кроме этого штурмовики несли по два восьмисотлитровых подвесных топливных бака. Загрузка была предельной. Чуть впереди и выше летели Су-17, оснащенные инфракрасными станциями слежения и блоками неуправляемых реактивных снарядов. Они прикрывали ударную пару. Поднявшись до четырех тысяч метров, летчики включили кислород и развернулись на, курс, ведущий к цели. Весь полет проходил в режиме радиомолчания, аэронавигационные огни сразу после взлета были погашены. Летчики ориентировались по светящемуся следу пламени реактивного выхлопа, бьющего из сопел двигателей самолетов.

Луны не было, но звезды светили очень ярко, и в их призрачно-серебристом свете далеко внизу проплывали горы. Самолеты приближались к расчетной точке поворота на цель. Егор мигнул бортовыми огнями — разворот. Звено слаженно легло на новый курс.

Впереди показалась темная громада «Горы воров» — так переводилось название «Санги-Дунзан». Эту неприступную гору не одолел штурмом даже сам Александр Македонский. Мигнули аэронавигационные огни ведущего штурмовика.

Выходим на боевой курс, — отдал Егор короткую команду.

Двумя часами ранее по горной тропе недалеко от Файзабада прошел небольшой караван, четыре осла с тяжелыми вьюками на спинах и два десятка бородатых мужчин, увешанных оружием. Они неспешно шли куда-то по своим делам, опытный проводник ориентировался в темноте среди этого нагромождения скал также хорошо, как и днем. На пути им встретился небольшой отряд моджахедов. Караванщики остановились.

Аллах акбар!

Аллах акбар!

Куда путь держите, добрые люди, — спросил глава отряда у высокого пожилого караванщика.

Из Пакистана идем, в Мазари-Шариф. Во вьюках — оружие. А вы куда идете?

О, уважаемый, это секрет!

Караванщик улыбнулся.

Что ж, у меня и своих секретов хватает. Пусть Аллах охраняет ваш путь.

Спасибо на добром слове, уважаемый. Будьте осторожны, тут иногда рыщут русские «Спешл форсиз»[26], кровожадные шакалы. В прошлом месяце они вырезали группу Абдуллы Джафара, никого в живых не оставили.

Грязные собаки, — поддержал его караванщик. — Ну ладно, нам пора в путь.

И маленький караван продолжил свой опасный путь. Еще через некоторое время караван остановился у конечной цели своего путешествия. Караван не собирался идти в Мазари-Шариф, у людей, которые шли с пожилым караванщиком были иные планы.

Разгружайте скотину, — по-русски сказал тот, кто играл роль караванщика.

На самом деле он был подполковником, командиром диверсионной группы спецназа ГРУ. Диверсанты быстро сняли тюки со спин ослов и отвели животных в заросли высокого ломкого кустарника. Потом принялись распаковывать тюки. В двух из них действительно было оружие, а еще в двух находились блоки переносной станции лазерной подсветки цели. Они собрали устройство, установили его и принялись ждать. Перед ними возвышалась гора Санги-Дунзан. Еще через некоторое время в темном небе послышался смутно различимый гул двигателей.

Включайте, — распорядился командир диверсантам, посмотрев на часы.

Двое солдат склонились над приборной панелью лазерной станции, остальные заняли круговую оборону.

Станция включена, работает. Цели подсвечены, — пришел короткий доклад.

Ждем… — тихо ответил подполковник.

Штурмовики вошли в пологое пикирование. Егор посмотрел на экран в правом верхнем углу приборной доски. Там зеленоватым светом мерцал подсвеченный лазером вход в пещеру. Пилот довернул на цель и затаил дыхание, выдерживая боевой курс. Штурмовик в пологом пикировании приближался к рубежу атаки. Безмолвно уплывали мгновения, растворяясь в покое восточной ночи. Но это спокойствие временное, сейчас тут такое начнется…

Есть рубеж атаки! Пуск! Егор топит гашетку, из-под крыльев вырываются шестьсот килограммов «умной» смерти и устремляются в свой первый и последний, стремительный и неумолимый полет. Повторное нажатие на гашетку, еще одна ракета запущена. Отворот! Его место занимает ведомый. Лазер уже подсвечивает другую цель. От штурмовика отделяются два ярких факела пламени, сами ракеты скрыты темнотой.

Обе ракеты, выпущенные Егором, влетели прямо в разверстый зев пещеры. Огромной силы взрыв двух трехсоткилограммовых фугасно-проникающих боеголовок был страшен. Каменные своды словно вывернуло наизнанку. Вал огня прокатился по скальным коридорам и ответвлениям подземной базы моджахедов и вырвался наверх огненным фонтаном. Одна из ракет Сергея уклонилась от линии прицеливания и вонзилась в скалу, вырвав град скальных обломков, которые ударили по оставшимся в живых моджахедам. Зато вторая ракета влетела прямо в пещеру, мощный взрыв вызвал детонацию боеприпасов в подземном складе, и лавина камней погребла всех, кто там находился.

Штурмовики набрали высоту и ринулись во второй заход. Теперь следовало атаковать бомбами с лазерным наведением. Лазер подсветки переместился на новые цели, расположенные на достаточно большом расстоянии от предыдущих. Это было необходимо, чтобы потоки огня и дыма не помешали точному прицеливанию. Теперь под удар попадали мощные долговременные огневые точки, укрытые в скалах на подступах к горе. Ощетинившись стволами безоткатных пушек, тяжелых пулеметов и минометов, они перекрывали все подходы к созданной самой природой крепости.

Штурмовики вышли на боевой курс и сбросили бомбы. Смертоносные снаряды с точностью поразили укрепленные бункеры, на месте которых возникли пылающие развалины.

Откуда-то из темноты по штурмовикам ударил зенитный пулемет, но Су-17 прикрытия ударили по нему ракетами, и он замолчал.

Развернувшись, самолеты под победный рев турбин растворились в ночном небе. Наблюдавший эту картину разрушения командир спецназа тихо присвистнул:

Ни хрена себе…

Да классный фейерверк летуны устроили, — сказал боец, занимавшийся наладкой станции подсветки цели, а теперь занимавшийся обратной процедурой.

Станция была демонтирована, ослы снова навьючены поклажей, и группа бесшумно, словно демоны ночи, двинулась в обратный путь. Командир решил нагнать отряд моджахедов, с которым они недавно встретились, и уничтожить его. А потом вернуться на базу. Бойцы, не хуже самих моджахедов знавшие тайные тропы, сумели опередить душманов, и к восходу солнца устроили засаду.

С первыми лучами восходящего светила, на тропинке, перекрытой спецназовцами, показался давешний отряд моджахедов. Залегшие в камнях бойцы подпустили «духов» поближе. Первыми открыли огонь снайперы. Три винтовки Драгунова, ударили одновременно. Сразу трое моджахедов молча упали в пыль с продырявленными головами. Потом по опешившим от неожиданного нападения «духам» ударили автоматы бойцов спецназа. Отсекая попытки моджахедов спастись бегством, зарокотал пулемет Калашникова. Через несколько минут все было кончено, «духи» валялись на земле, спецназовцы вышли из своих укрытий и выстрелами в упор добивали выживших. На камнях со страшным кровавым месивом вместо живота лежал главарь моджахедов. К нему подошел командир спецназа. Умирающий открыл глаза.

А-а… Шурави гитлери[27]… Шайтан!

Абдуллу Джафара я убил, — просто сказал, подполковник.

Сухой пистолетный выстрел оборвал жизнь душмана.

На командном пункте, куда срочно вызвали Егора, кроме майора Боровика находились профессор Трофимов и Наташа.

Проходи, Егор, садись, Сергей, ты тоже. Тут такое дело, ребята, — начал командир эскадрильи. — Надо срочно доставить одного раненого в Кабул. Ждать санитарного борта нельзя, там какие-то осложнения.

Гангренозное воспаление, начался некроз[28] тканей, — подтвердил полковник Трофимов.

Так вот, — продолжил майор. — Необходимо перевезти раненого в госпиталь в Кабул. Я могу выделить одну «вертушку», но все остальные у меня задействованы с самого утра, наносим очередной бомбоштурмовой удар. Егор, нужно сопроводить вертолет.

Понял. Вылетим парой вместе с лейтенантом Тимченко.

С какой подвеской пойдешь? — спросил его комэск.

Пара «гвоздей», пара Б-8 и ПТБ. Не хочу перетяжелять машину.

И еще, на вертолете вместе с раненым полетит старший лейтенант Рогозина. Она лечащий врач этого больного.

Товарищ майор, может, будет лучше, если вместо старшего лейтенанта полетит кто-то другой? Я не ставлю под сомнение ее профессиональные качества, просто, в связи со сложившейся ситуацией, такой перелет — слишком рискованное дело.

Мы все здесь рискуем, — сказала до поры молчавшая Наташа. Но я считаю, что как лечащий врач, должна сопровождать своего пациента.

— Вылет завтра утром, подвел итог майор Боровик. Сейчас сюда подойдет экипаж Ми-8, обсудите с ним условия полета и меры безопасности. Все ясно?

Так точно!

Вскоре пришли пилоты вертолета. Вместе они обсудили маршрут полета и взаимодействие.

Рано утром, когда небо на востоке только посерело, Егор, позевывая, пришел на стоянку. Легкий туман струился над землей, и горы утопали в белом мареве. Техники хлопотали у самолетов и винтокрылых машин, готовя их к очередному боевому дню. Минут через десять подошли вертолетчики. Поздоровались, вяло перекинулись парой слов — всем хотелось хотя бы еще немного поспать. Вертолетчики закурили. По рукам пошел термос с горячим, обжигающе-крепким кофе. Егор взял у вертолетчика термос, плеснул себе бодрящего напитка в пластиковую крышечку. Жмурясь, отпил глоток. Кофе был прекрасный, душистый, крепкий. Он помотал головой. «Ну, где же Наташка? Вечно ее ждать приходится», — недовольно подумал Савицкий. Он, как и большинство летчиков, был человеком крайне пунктуальным. Егор предпочитал четкое планирование и осуществление задуманного, конечно, с известной долей импровизации. А неопределенность и отношение: «может, да, а может, нет» просто бесили его. Наконец, на стоянке появилась Рогозина.

Ну, наконец-то, дождались, — сердито обратился к ней Егор. — Иди к вертолету, тебя уже ждут.

Мы никуда не летим, — тихо сказала она, опустив глаза.

Как это не летим, не понял летчик.

Пациент умер сегодня ночью от заражения крови, почти шепотом ответила Наташа.

Наташа, ну успокойся. Ты замерзла, вот, возьми, — с этими словами летчик набросил ей на плечи свою камуфляжную куртку.

Он умер, сегодня ночью, — повторила она.

Наташа, — Егор попытался ее обнять.

Пошел вон! Убери от меня руки! — внезапно выкрикнула она ему прямо в лицо, куртка сорвалась с ее плеч и упала на пыльную, испещренную потеками масла, землю. — Ты меня задрал уже своей заботой! — Она размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину.

Лицо Егора побелело от бешенства.

Я не желаю быть козлом отпущения для тебя, –почти спокойно сказал он. — И бегать за тобой не собираюсь — хватит!

Ничего мне не надо! Оставь меня в покое!

Хватит на меня орать!

Думаешь, ты все знаешь о войне, отважный и героический летчик-ас⁈ — последнее слово она произнесла с нескрываемой издевкой. — Да ни хрена…

Не тебе говорить о моих летных способностях, — грубо перебил ее Егор, задетый за живое.

Да ни хрена ты не знаешь! Когда тебе на операционный стол положат орущего от боли мальчишку с кишечником, изорванным шрапнелью, тогда ты, может быть, поймешь, что такое война! А когда он умрет от перитонита, то ты проклянешь все! Ты же хотел стать врачом!

Заткнись! Ты прекрасно знаешь, почему я ушел из института.

Ах да! От несчастной неразделенной любви. Солдафон чертов! — выкрикнула она.

Да, я солдафон, убийца, сволочь. Все вокруг в дерьме, одна ты — в белых ангельских одеждах. Тоже мне, ангел!

Что ты хочешь этим сказать⁈

Только то, что сказал.

Гад!

Она попыталась еще раз ударить Егора, но в этот раз летчик перехватил ее руку. Секунду они жгли друг друга взглядами, а потом она вырвала ладонь из его руки.

К ним подошел вертолетчик.

Ну, где раненый? Вылет задерживается, мы уже из графика выбиваемся, — хмуро начал он.

Вылет отменяется. Раненый сегодня ночью умер от заражения крови, — ответил Егор.

А-а… — он глянул на Наташу. — Ну, тогда извините…

Да нет, ничего. Сообщи об этом в штаб, — Егор поднял куртку, посмотрел на свежее пятно масла, вздохнул. Потом перекинул ее через плечо и зашагал прочь от стоянки.

Коса нашла на камень. Егор мог понять все, но так срываться на человеке… Да, он ее любил. Но позволить смешивать себя с грязью — нет! Пусть ищет себе другого холуя! Стерва…

Но на душе все равно было горько.

Утром, когда офицеры пришли на постановку боевой задачи, Егор был, как всегда подтянут и собран, но гадостная грызущая боль раскаленной иглой засела в его сердце. И жгла, жгла, жгла… «Как в старые добрые времена», — горько усмехнулся он.

После летучки летчики пошли в столовую. Егору не хотелось туда идти, он не хотел столкнуться там с Наташей он вообще не хотел ее видеть, но жить-то как-то надо. Хотя бы для того, чтобы защитить ее, дуру. В столовой ее, к счастью, не оказалось. Машинально ковыряясь в тарелке, он погрузился в свои тяжкие раздумья. Ему самому до жути остохренело смотреть на эту землю сквозь рамку коллиматорного прицела. Но что он мог сделать… Оказаться? Нет!

Егор. Егор!

А… Что такое?

Не спи. Доедай и пошли на стоянку.

Уже иду.

На аэродроме летчики сразу же получили задание. Необходимо было обеспечить безопасность санитарных вертолетов на подлете к базе и посадке. Егор подошел к самолету, коротко кивнул Жене и не говоря ни слова забрался в кабину. Следом за ним по приставной лестнице-стремянке поднялся техник.

Все нормально, Женя? — летчик, сосредоточенно щелкая тумблерами. — Машина в порядке?

Так точно, все проверенно, все системы работают нормально.

Ну, вот и хорошо, — Егор включился в радиосеть. — «Минарет», я «Дракон-1», разрешите запуск.

«Минарет», «Дракону» запуск разрешаю. Выруливай, Егор. Взлет парой, условия…

Вас понял, условия принял. Взлет парой выполняю.

Штурмовики закружились в воздухе. Мимо них пролетели санитарные вертолеты. На некоторых из них были видны пулевые отметины, их борта покрылись копотью и зияли пробоинами. Поднимая тучи пыли, Ми-8 с красными крестами заходили на посадку. К ним тут же бежали медики. Два вертолета отделились от общего строя, и пошли прямиком на аварийную площадку, оборудованную прямо возле операционного блока. Пилоты садились там только в экстренных случаях.

«Тяжко им там пришлось», — подумал Егор. Штурмовики утюжили воздух, наблюдая за тем, что делается на земле. Внезапно Егор увидел странный взблеск на холме. От зарослей, кустарника метнулся человек — у душманского снайпера не выдержали нервы. Егор перевел свой штурмовик в пологое пикирование и передвинул рычажок выбора оружия на огонь из пушки. Короткая очередь взвихрила землю позади бегущего.Взрывы подбросили тело вверх. Из зарослей, окаймлявших берега речки, ударили пулеметные очереди. Сразу же Сергей развернул свой штурмовик навстречу трассам и ударил реактивными снарядами. Взрывы взметнули обломки деревьев, перемолотые зеленые ветви, превратились в пепел от огненного дыхания взрывной волны. Егор во втором заходе присоединился к ведомому. Над берегами речушки повисло облако черного дыма и пыли.

— Я «Дракон-1, работу выполнил. Возвращаюсь на 'точку».

«Дракон-1», я «Минарет». Перенацеливание. Квадрат тридцать два — ноль два. Сбит Ми-24 из Газни. Срочно обеспечьте прикрытие. До подхода спасательной группы.

Вас понял, выполняю. Ведомый, слышал?

Слышал, выполняю.

Два штурмовика, крутым креном ушли в сторону новой цели. Сбитую «вертушку» увидели издали по жирному черному пятну на земле. Тяжелый «Крокодил» лежал, завалившись на бок с переломанными лопастями несущего винта. Рядом валялась оторванная от удара о землю хвостовая балка. С первого взгляда было видно, что прикрывать некого. Носовая кабина пилота и штурмана была расплющена ударом об огромную каменную глыбу, возле распахнутой двери десантного отсека лежала скрюченная фигура дочерна обгоревшего человека. Егор доложил обо всем увиденном по рации. Штурмовики сделали круг над братской могилой, которой стал вертолет для троих человек. Вдали Егор увидел облачко пыли. Он недобро усмехнулся, улыбкой, больше напоминающей оскал раненого волка. Появился шанс поквитаться за погибших страшной смертью вертолетчиков.

Я «Дракон-1», наблюдаю пыльное облако на горизонте, предположительно «духи». Разрешите преследование.

Разрешаю преследование. Отомсти им Егор.

Понял, выполняю.

Егор закренил свой штурмовик и на полной скорости помчался вслед за быстро перемещающимся пылевым облаком. Скоро показались два пикапа-вездехода, на одном из них был установлен крупнокалиберный пулемет ДШК. Моджахеды, от радости, что сбили русский вертолет, совсем потеряли бдительность и на полной скорости пылили к своему логову. Егор сначала хотел зайти со стороны солнца, но потом передумал. Он хотел, чтобы моджахеды увидели свою смерть. Он сделал широкий разворот, заходя в атаку в лоб на колонну машин. Автомобили завиляли из стороны в сторону, один пикап занесло, и он перевернулся набок. Из второй машин высыпали «духи» и, дико крича и воя, открыли ураганный огонь из автоматов по пикирующим штурмовикам. В кузове развернулся длинный ствол ДШК. Сверкнули вспышки дульного пламени.

Егор, упрямо вел штурмовик сквозь свинцовую метель, стиснув зубы и не думая даже отвернуть. Когда расстояние между ним и целью сократилось до минимально допустимого, летчик нажал на гашетку. От залпа его НУРСов внедорожник-пикап разлетелся на куски в огненной вспышке взрыва. Егор вывел свой штурмовик из пикирования у самой земли. А следом за ним зашел в атаку Сергей. Штурмовики прошли на малой высоте над перевернувшимся вездеходом. Из него выползали недобитые «Духи», боясь даже посмотреть вверх. Штурмовики кружили над ними, пока не подошла бронегруппа.

Три бронетранспортера с ближайшего блокпоста остановились возле перевернутого автомобиля. Десантники поставили вездеход на колеса. Озверевшие воины окружили уцелевшую духовскую машину. У их ног, извиваясь и воя на одной высокой ноте, валялись «воины ислама». Собранное трофейное оружие было свалено в кучу возле ближайшего БТРа.

Чо этими суками делать будем? — спросил один из десантников.

Одного себе возьмем, остальных грохнем, — мрачно ответил старлей с пшеничного цвета усами, выгоревшими на солнце.

У меня есть предложение получше, — сказал немолодой уже кряжистый прапорщик.

Через некоторое время БТРы остановились возле обширного песчаного поля. От крайнего бронетранспортера отвязали буксирный трос, за который волокли вездеход с сидящими внутри связанными «духами». Десантники расположились на броне, взяв моджахедов на прицел. Несколько десантников спрыгнули с бронетранспортера и направились к иномарке, заблокировали дверцы. Потом дружно взялись за борта и стали толкать к этому полю. «Духи» в салоне настороженно притихли, а потом взвыли, когда поняли, что их ждет. Машина неуклонно приближалась к зыбучим пескам. «Духи» с неистовством обреченных замолотили по стеклам. Руки им перед казнью освободили. Дикий вой и вопли наполнили воздух. Машина уже зарылась передними колесами в смертельные пески и стала медленно погружаться. Струи песка уже засыпали капот. «Духи» внутри неистовствовали, дикая злоба смешалась в них с отчаянием обреченных и диким ужасом перед собственной смертью. Одному моджахеду удалось открыть люк на крыше вездехода, но спастись он не смог. На него уже выползшего на крышу, набросился еще один «дух», тоже сумевший выбраться. С диким воем они сцепились, и клубок тел полетел в смертельно податливый песок. Несколько предсмертных хрипов, рука, хватающая судорожно скрюченными пальцами воздух, и все.

Штурмовики приземлились на свой аэродром. Пилоты вылезли из кабин, и пошли под навес из маскировочной сетки, отдохнуть и перекусить. Егор и Сергей проводили взглядами своих друзей. Самолеты Игоря и Гиви выруливали на позицию предстартового осмотра. Техники быстро пробежались вокруг истребителей-бомбардировщиков, все осмотрели и дали «добро» на взлет. Через несколько секунд длиннотелые Су-17 начали свой разбег, и крутым разворотом взмыли в воздух. Посмотрев им вслед и мысленно пожелав мягкой посадки, пилоты пошли дальше.

Пара лейтенанта Рустиани вернулась спустя два часа. Самолет ведущего болтало из стороны в сторону, не сумев выдержать снижение, он ушел на второй круг.

Все, кто был на стоянке, напряженно наблюдали за аварийной посадкой. К месту приземления подъехал медицинский «Уазик», заняли свои места пожарные.

Тяжелый истребитель-бомбардировщик сделал круг над аэродромом и снова пошел на снижение. Летел он как-то неуверенно, боком, с трудом выдерживая посадочный курс. Вот он чиркнул колесами по бетонке, прижался на секунду к взлетно-посадочной полосе, потом резко подпрыгнул, ударился всеми тремя точками шасси о бетон, подскочил еще, и, наконец, пробежал по полосе. Хлопнул и распустился за хвостом тормозной парашют. Тяжелый самолет остановился, к нему побежали люди. Откинулся фонарь кабины, и оттуда вылез Гиви, его сразу подхватили на руки и осторожно поставили на землю. Сразу стала понятна причина такого грубого «козла» при приземлении. Правая сторона фюзеляжа была пробита цепочкой пулевых отверстий, на крыле зияли рваные дыры, половина правого элерона была оторвана. Гиви стоял возле своего израненного самолета с папиросой в зубах и нервно чиркал спичками, пытаясь закурить. Спички ломались и падали на плиты ВПП. Кто-то протянул ему зажигалку. Гиви, наконец, затянулся, и, выдохнув едкий дым, произнес:

П…ц, мужики!

Вылетев на «свободную охоту», они увидели автобус-«барбухайку», на которых ездят местные торговцы. Пестро разукрашенный автобус, такой же древний, как и эта страна, ходко пылил по дороге. Истребители-бомбардировщики снизились и сделали над ним круг. После этого средство передвижения повело себя странно, вместо того, чтобы остановиться, или хотя бы замедлить ход, автобус резко прибавил газу. Гиви дал предупредительную очередь из пушек. Трасса, легшая поперек дороги, водителя не остановила. «Барбухайка» круто свернула и помчалась к невысоким скалам, высившимся неподалеку. Разозленный таким неповиновением, Гиви уже взял на прицел вредный автобусик. Но в следующий момент скалы будто бы взорвались. Моджахеды, засевшие там, били из всех стволов. Гиви и его ведомый сразу же получили по несколько десятков пулевых пробоин. Только мастерство пилотов позволило им спастись. Они выбросили тепловые ловушки и, врубив форсаж, рванули на высоту пяти километров. Перегруженные турбины выли и ревели, но все-таки спасли пилотов от неминуемой гибели.

Следующее задание пилоты получили в полдень. Автоколонна пыльной извивающаяся змеей лежала под крылом штурмовика. Во главе нее ревели дизелями два танка. На головном Т-72 стоял массивный минный трал. Позади них ехали две БМП с пехотой на броне. А уже за боевым охранением шли топливные автоцистерны-«наливашки», КрАЗы и КамАЗы с продовольствием, медикаментами снаряжением, боеприпасами и другим имуществом, необходимым военной базе, которая ведет активные боевые действия. Через каждых два-три грузовика ехали КамАЗы с установленными в кузовах зенитными автоматическими пушками и бронетранспортеры с солдатами на броне. Замыкали колонну «бээмпешка» и пара бронетранспортеров.

Егор положил машину в широкий вираж, внимательно осматривая окрестности дороги. Но пока что признаков активности «духов» заметно не было. Время шло, колонна медленно, но верно ползла к пункту своего назначения, а над ней, охраняя своих «подопечных», кружили штурмовики. Непосредственно возле базы штурмовиков сменили вертолеты огневой поддержки.

«Минарет», я «Дракон-1», прием, — доложил Егор. — «Нитка»[29] в порядке, передал смену «вентиляторам»[30]. Возвращаюсь на «точку».

«Дракон», я «Минарет», вас понял. Уходите. Посадку разрешаю.

Оба штурмовика вернулись на базу. Вечером, когда дежурство на аэродроме закончилось, Егор побрел к себе домой. Проходя мимо госпиталя, он по привычке замедлил шаг, потом, остановился, зло плюнул и, выругавшись, зашагал прочь. В своей палатке он долго лежал на кровати, вперив взгляд в потолок. Сон не шел, было очень горько и одиноко.

Через неделю всему личному составу объявили о том, что необходимо пройти курс профилактических прививок. Среди пилотов и обслуживающего персонала породила бурю шуток о том, кому, как и куда будут делаться эти прививки. Мгновенно возле палаток медсанбата выстроились очереди «страждущих», с веселым гоготом обсуждающих подробности предстоящей процедуры. Егор проходил прививки одним из последних. Он вошел в палатку и сел на кушетку возле ширмы. По привычке огляделся и принялся ждать врача. Зашла Наташа. Увидев его, она смутилась, но быстро взяла себя в руки и занялась приготовлением к инъекции. Достала ампулу, аккуратно отбила запаянный носик и набрала жидкость в шприц. Потом подошла со шприцем к Егору.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант, — холодно проговорил Егор, не соизволив подняться с кушетки.

Здравствуй.

Егор отлично знал этот ледяной тон. От ее голоса, казалось, выступил иней на раскаленных от солнца брезентовых стенах палатки. Голос снежной королевы, веющий ледяным безразличием. Черт!

Егор молча поднялся, отобрал у нее шприц и, отдернув рукав форменной рубашки, вогнал иглу себе в плечо. Все так же молча, глядя в ее глаза, он медленно надавил на поршень. Выдернув иглу, он бросил использованный шприц в бюкс, и так же молча вышел.

В этот ранний час на стрелковом полигоне никого не было, только дежурный офицер — руководитель стрельб, и прапорщик-оружейник. Егор доложился и подошел к огневому рубежу. Достал из кобуры свой штатный АПС, выщелкнул обойму, проверяя патроны. Потом одним плавным движением вогнал обойму в рукоятку пистолета и передернул затвор. Егор вскинул тяжелый пистолет и открыл беглый огонь по ближней мишени в 20 метрах. Упруго била в ладонь отдача, лязгал, дергаясь, затвор, вокруг, казалось, стало тесно от грохота выстрелов. Наконец, обойма опустела, клацнул, встав в задержку, затвор. Двадцать пуль превратили мишень в бумажные лохмотья. От едкой пороховой гари слезились глаза и першило в горле. А, может, и не только от пороховой гари…