Сила Единства

Глава 19

Похоже, наш могадорец с Рэксом на короткой ноге.

Оказывается, уже во второй раз Адам спас его жизнь. Первый был после взрыва на базе в Далсе, когда Адам выходил его, и они оба некоторое время держали путь вместе. В итоге Рекс помог Адаму забраться на базу могов на Плам Айленде, где они проводили эксперименты над химерами. Он даже помог Адаму бежать, когда тому удалось освободить зверей. Рекс посчитал это оплатой долга перед Адамом, а не предательством могадорской расы, хотя по сути это было и то, и другое.

— Думаешь, ему можно доверять? — спрашивает меня Девятый.

— Адам доверяет, — отвечаю я. — Они провели вместе несколько недель. Адам спас ему жизнь.

— Да, но… — Девятый понижает голос. — Нравится тебе или нет, но он один из них.

Мы стоим на мостике корабля, на котором теперь нет никого кроме нас. Мы медленно летим вдоль реки Ниагары, выискивая безопасное место для посадки, чтобы подобрать взвод канадского спецназа. Лекса подняла сюда Девятого и остальных, когда небо было очищено от разрозненной кучки скиммеров, а земля — от моговских солдат.

Захваченный нами крейсер расправился с ними даже без применения максимальной силы оружия. Адам и Рекс на пару разобрались с пушками.

— Он убил своего командира, — говорю я Девятому. — Он помог нам расправиться с могами за бортом корабля.

— Это отчаяние, — возражает Девятый. — Этот чувак сделал бы все, чтобы спасти свою задницу. Ты же знаешь, эти натуралы чихать хотели на искусственников. Может, он бы и миллион их уничтожил, если от этого бы зависела его жизнь.

— Возможно.

Мы с Девятым стоим на командном помосте, рассматривая сверху различные отделения пункта управления. Отсюда мы видим, как Адам и Рэкс управляют кораблем и о чем-то переговариваются. Шестая и Марина стоят рядом с могами, поглядывая на панели управления и болтая с Адамом.

— Ты не думаешь, что они могут меняться? — спрашиваю я Девятого. — Адам же изменился.

— Да, но я всегда думал, что это типа из-за того, что он спутался с Первой.

Я бросаю на него усталый взгляд.

— Что? — пожимает плечами он.

Я лишь качаю головой.

— В любом случае, Рекс — всего лишь один мог. Если бы он хотел нас предать, что бы он смог против нас сделать?

Я не стал упоминать, что несколько минут назад уничтожил целую команду этого корабля. Единственный выживший никак не помешает мне выполнить то, что я задумал. А что касается вопроса о том, что могадорцы могут меняться, не уверен, что сам хочу знать на него ответ. Легче представлять их кровожадными врагами, которые никогда не прислушиваются к голосу разума и не способны на милосердие и справедливость. Правда, чем ближе я узнаю Адама и теперь Рекса, чем чаще вижу могов вроде того, который умер, думая, что его «бог» Сетракус Ра его бросил, тем чаще задумываюсь о том, что, возможно, этой расе просто как следует прочистили мозги. Смогли бы они со временем измениться? Я не собираюсь прекращать борьбу и спрашивать захватчиков, не нужна ли им психологическая реабилитация. Слишком поздно. Но интересно, что произойдет, когда я отрежу голову этой гидре — когда убью Сетракуса Ра.

Собираюсь в скором времени это проверить.

— У него нет плохих намерений.

Девятый буквально подскакивает на месте, а я резко напрягаюсь, когда Элла тихо подкрадывается к нам. Ее губы трогает улыбка. Мне кажется, ее забавляет ее немного пугающий вид. Она искрящимся взором осматривает нас с ног до головы.

— Господи, Элла! — говорит Девятый, переводя дыхание. — Ты что, прочитала его мысли?

— Да, — отвечает она. — С тех пор как он встретил Адама, в его душу закрались сомнения насчет принципов поведения своего народа. Он слишком боялся пойти против них, пока ты, Джон, не предоставил ему такую возможность.

— Что ж, если мне захочется вздремнуть где-нибудь на этой махине, я буду спать спокойно, — говорит Девятый, теряя интерес к этой теме. — Может, попросить Адама поговорить по душам с остальными могами? Сделать его типа социальным работником среди них.

Не обращая внимания на болтовню Девятого, я поворачиваюсь к Элле.

— Насчет того лоралита у Ниагары, который ты отключила. Ты можешь снова его включить?

— Да, — отвечает она.

— Тогда идем.

— Ну ладно, пока, — прощается Девятый, зевая нам вслед.

Я веду Эллу по пустым коридорам корабля. Всюду видны следы бойни, которую я тут учинил — следы огня, обломки, выдранные панели. Ни один из нас не произносит ни слова, пока мы не доходим до ангара. Наконец Элла нарушает молчание.

— Ты злишься на меня.

Я запускаю пальцы в волосы, ощущая, какие они колючие и потные.

— Я… Нет. Да… Не знаю.

— Ты жалеешь, что я не предупредила Сару. Или тебя.

— Теперь это не имеет значения, не так ли? — качаю я головой. Замедлив шаг, я поворачиваюсь к ней. — В твоих видениях…

— Я же сказала, что больше не заглядываю в будущее.

— Ну, когда ты это делала. Ты видела, каким я стану? Во что превращусь?

— А во что ты превратился, Джон? — спрашивает Элла, склонив голову.

Я прикусываю щеку, подбирая слова для ответа. Вспоминаю, какими глазами на меня смотрели Шестая и Адам во время нашего нападения на корабль.

— В человека, которого боятся собственные друзья.

Элла примирительно протягивает руку и касается пальцами моей ладони.

— Они боятся не тебя, а за тебя.

Я лишь качаю головой. Какая разница, что это значит. Я и так потерял слишком много времени, а еще столько всего нужно успеть.

Разумеется, я себя чувствую таким уставшим, каким кажется не был никогда — даже если изо всех сил стараюсь это скрыть. Это даже не вымотанность. Это как будто каждый атом моего тела распадается на части, будто я взорвался, но тело об этом еще не знает. Еще бы — задействовать столько силы, использовать так много разных Наследий — все это не могло пройти, не оставив следа. К концу битвы я держался на голом адреналине.

Но я еще держусь на ногах, а значит, я еще в деле.

Мы заходим в ангар. Лекса стоит рядом со своим кораблем — среди могадорских скиммеров наше лориенское судно выделяется, как нарыв на пальце.

— Подбросить вниз? — спрашивает Лекса, явно ждущая момента покинуть этот корабль.

— Не надо. Справлюсь.

Я подхватываю Эллу за талию, и мы вылетаем в открытые створки ангара навстречу голубому небу. Мое тело ноет от физических перегрузок, но я не хочу терять ни секунды, выжидая, пока Лекса заведет свой корабль.

Путь до водопада и дремлющего лоралита занимает совсем немного времени. Внизу я замечаю блестящие на солнце обломки скиммеров — результат успешного применения моговского оружия против них самих. Я также вижу взвод наших канадских соратников, оцепляющих периметр вокруг камня.

— Ты быстро учишься, — говорит Элла, когда мы приземляемся.

— Ага. Спасибо.

Стоящие неподалеку солдаты с изумлением смотрят на нас. Думаю, они еще не привыкли к летающим перед их носами людям. Пока мы идем к лоралиту, Элла снова обращается ко мне:

— Ты скоро отправишься за Сетракусом Ра, правда?

Я киваю.

— Тебе понадобится мой Дрейнен, — говорит она.

— Я знаю.

— Честно говоря, я удивлена, что ты еще не попробовал его освоить.

Я поднимаю глаза к боевому крейсеру, реющему над нами.

— В первую очередь мне нужны были другие Наследия. Я должен был убедиться, что обладаю достаточной силой, чтобы пробиться через охрану Сетракуса Ра и добраться до него. А у Дрейнена только одна функция.

Как и другие Наследия, которые мне когда-либо удавалось наблюдать, я кажется чувствую, как Дрейнен бродит где-то в глубинах моего тела. Негатив, вакуум, холодное ничто. По правде говоря, я и не хотел его опробовать. В нем есть что-то неправильное.

Элла, как будто прочитав мои мысли, бросает на меня хмурый взгляд.

— Когда я находилась в заточении на «Анубисе», Сетракус Ра заставил меня практиковаться на Пятом. Было не слишком весело.

— Практиковаться на Пятом. А это мысль, — говорю я наполовину в шутку, наполовину всерьез.

— Сетракус Ра может забирать Наследия силой мысли. Я еще не достигла такого уровня. Застряла на зарядке предметов. Может, ты сможешь освоить его быстрее меня…

— В этом загвоздка, — говорю я. — Я даже не пробовал его использовать.

Элла закусывает губу.

— По правде говоря, возможно, это и к лучшему. Сделай заряженное Дрейненом оружие, как Питтакус Лор. Так у тебя останется козырь в рукаве, если он успеет отключить твои Наследия.

— Хорошая мысль, — отвечаю я, мысленно касаясь клинка Пятого, покоящегося в ножнах, надежно прикрепленных к моему предплечью. — Спасибо.

Слева к нам робко подходит один из офицеров, держа в руке спутниковый телефон. Я останавливаюсь, чтобы его поприветствовать, а Элла бредет дальше, направляясь к камню лоралита.

— Ваш командир на связи, — говорит военный, протягивая трубку.

— У меня нет командира, — отвечаю я. Военный лишь пожимает плечами, показывая, что он лишь передает послание.

Я забираю телефон, зная, что это наверняка Лоусон ожидает от меня оперативный отчет. Прежде чем приступить к разговору, я смотрю как Элла обхватывает руками лоралит. Из обычного серого камня он за несколько секунд снова становится ярко-голубым. Кое-кто из наблюдающих за этим превращением солдат ахают от удивления. Элла прислоняется щекой к камню, чтобы почувствовать пульсацию энергии, разливающуюся по ее телу.

— Джон слушает, — говорю я в трубку.

— Я не понял, что это за новости насчет того, что ты захватил могадорский корабль? — рявкает Лоусон в трубку.

— Ну, я подумал, что раз уж я там… — начинаю я.

Лоусон шумно вздыхает мне в ухо.

— Что ж, я так понимаю, теперь нам надо сбить на одну летающую кастрюлю меньше. С другой стороны, возможно, это еще больше выведет из себя Сетракуса Ра. У меня такое чувство, что временное затишье скоро закончится, если ты продолжишь захватывать их суда.

— Этого больше не потребуется, — говорю я. — Мы достали что вам нужно. Свяжитесь с другими армиями. Скажите, чтобы выдвинулись к местам нахождения лоралитов, которые я вам показал, а мои люди разнесут генераторы.

— Надеюсь, их хватит, — примирительно бурчит Лоусон. — Мои умники пока ничего не добились в этом плане. Хотя если все, что нам нужно, чтобы сбить эти корабли, это ты… Кстати, ты в курсе, что у нас тут один парит над Вашингтоном, а другой над Лос-Анджелесом? Не говоря уже об их свиноматке в Западной Вирджинии.

Пока Лоусон говорит, я смотрю в небо. Смог бы я снова такое проделать? Захватить еще один корабль в моем нынешнем состоянии? Я сжимаю пальцы, все еще чувствуя в них жар, который так пока и не прошел. Я попросил Марину применить Исцеление, но она сказала, что не чувствует никаких травм. Единственное объяснение этому — я переборщил со своими способностями, и тело кричит об этом. Как невозможно вылечить истощение, так мы не можем починить выгоревшие Наследия.

Сколько еще я смогу вести борьбу, прежде чем мне потребуется серьезный отдых? Отдых. Смешно. Разве есть у меня на это время, когда над двадцатью с чем-то городами до сих пор висят военные корабли могов, ожидая, пока Сетракус Ра закончит свои мерзкие эксперименты, закончит копить силы прежде чем в конце концов нападет. Нет у меня времени отдыхать. Таким образом, вопрос встает по-другому: сколько сил я могу из себя выжать, сколько ущерба причинить, прежде чем свалюсь с ног?

Я это скоро выясню.

— Я посмотрю, что смогу сделать. А пока убедитесь, что ваши люди готовы начать атаку как можно скорее.

Прежде чем Лоусон успевает ответить, я сбрасываю звонок.

Закончив с лоралитом, Элла подходит ко мне. Я бросаю ей телефон, и она ловит его обеими руками.

— Скажи остальным, чтоб они договорились с Лоусоном насчет доставки генераторов, — говорю я. — Встретимся в Западной Вирджинии. Прилетайте на этом корабле. Захватим «Анубис» и прикончим Сетракуса Ра.

— Ну ладно, — кивает Элла и приподнимает бровь: — А ты что будешь делать?

Я бросаю взгляд на угнанный нами корабль, еще виднеющийся на горизонте.

— Я собираюсь повторить представление.

Глаза Эллы широко распахиваются:

— Еще один корабль?

— Я только разогрелся.

— Подожди, Джон…

Прежде чем Элла попытается меня отговорить, я снова взмываю в воздух и мчусь прочь от Ниагары. Так и должно быть. Надо двигаться дальше. Не важно, насколько я устал — я должен продолжать борьбу.

Солнце уже садится. Все самое удобное время суток у нас занял полет сюда, захват корабля, организационные вопросы. Слишком медленно. Набирая скорость (ощущение такое, словно я ныряю в бассейн, только не вниз, а вперед), я решаю двигаться в Вашингтон. Я не GPS и не знаю точно, куда лететь, но думаю, что если полечу на юго-восток, то в итоге замечу какие-то знакомые ориентиры и города, и в итоге найду свою цель.

Я убеждаю себя, что так будет быстрее, эффективнее и намного безопаснее для остальных. Потом правда приходит мысль, что надо было захватить хотя бы Берни Корсара. Он и Пыль выступили бы отличным прикрытием, и как раз поместились бы в карман жилета до поры до времени.

Ох, проклятье! Мой жилет.

Я бросаю взгляд на жилет и морщусь от досады. Вот тупица. Во время нападения на корабль меня несколько раз серьезно зацепило бластерными выстрелами. Генератор защитного поля, который я прикрепил к груди вместе с пачкой батареек, сожжен дотла, и теперь я летаю с двумя прилепленными к телу бесполезными кусками пластика.

Досадливо качая головой, я расстегиваю жилет и сбрасываю на землю.

Я не могу вернуться к водопаду. Элла наверняка рассказала о моем плане остальным, и они обязательно попытаются отговорить меня лететь в одиночку. Какая-то часть моего разума осознает, что это — безумная идея, и с аргументами Шестой и Марины я справиться не смогу. Нет, возвращаться нельзя.

Надо будет заглянуть в Пейшнс Крик. Там мне, наверное, не станут читать нотации.

К счастью, я недалеко от озера Эри, и когда я подлетаю ближе, то уже без труда нахожу путь, который утром проделала Лекса. После нескольких залетов в неправильном направлении — и одном вираже, когда я попал в облака и не мог разобраться, где нахожусь — я замечаю «липовый» мотель на берегу озера. Даже с моими косяками путь обратно занял намного меньше времени, чем если бы я летел на корабле. А ведь я только начал развивать это Наследие.

Мой план таков: залететь в пещеру в паре миль от мотеля, пролететь через туннель прямо в подземный ангар, где, как я знаю, хранятся генераторы. Туда и обратно. Только вот когда я проношусь мимо домика, замечаю неладное.

Солнце только начало садится, и тени от деревьев расползлись по земле. Я точно знаю, что Лоусон держал несколько солдат на поверхности в качестве дозорных. Может, непривычное освещение играет шутку с моим зрением, но могу поклясться, что теперь там никого нет.

Я снижаюсь и замечаю кое-что еще. На дорожке из гравия прямо перед мотелем припаркован черный правительственный кроссовер. Это странно. О существовании базы никто не подозревал именно потому, что все пользовались входом через пещеру. Среди людей Лоусона нет таких тупиц, кто мог бы припарковать кричащую о своей принадлежности правительству тачку прямо у входа в это секретное место.

И тут я вспоминаю, что передал одну из этих машин во временное пользование кое-кому еще. Для одного личного поручения.

Марку Джеймсу.

Я приземляюсь в нескольких метрах от крыльца Пейшнс Крик. Слева качели, сделанные из привязанной к дереву автомобильной покрышки, медленно болтаются взад-вперед. Все выглядит тихим и обычным, но у меня появляется неприятное чувство, будто за мной следят.

Я сразу замечаю Марка. Он стоит у дверей в мотель спиной ко мне. В день нашей последней встречи он выглядел ужасно и даже двинул мне в лицо. Теперь же он стоит прямо, странно вздернув голову.

— Марк, — осторожно говорю я. — Ты вернулся.

Он поворачивается ко мне, двигаясь рывками, как сломавшийся робот. Мне сразу бросается в глаза бледность его кожи и паутина черных вен, опутавшая его щеку. Глаза Марка широко распахнуты. По его щекам текут слезы, но в остальном лицо абсолютно лишено эмоций. Я замечаю, что его пальцы растопырены и напряжены, словно тело парализовано.

— Прости… Прости, Джон, — удается выдавить ему.

— Марк…

— Они меня… за-за-заставили.

Я резко оборачиваюсь. Почти вовремя. Ко мне бросаются три щупальца из черной жижи, каждое из них заострено, как насадка на дрель. Одно пронизывает сзади мое плечо, другое втыкается в бедро, а третье внедряется в запястье, когда я поднимаю руку, пытаясь защититься. Как будто меня проткнуло что-то живое, зарывающееся вглубь тела. Я чувствую, как щупальца вгрызаются в мышцы. Включается мое Исцеление, пытается вытолкнуть их, но когда это происходит, по каждому нервному окончанию словно пробегает волна кислоты. Я кричу от боли и падаю на колени.

— Мы правда его заставили, — говорит веселый женский голос. — Хотя честно говоря, сильно просить не пришлось.

Я узнаю ее — из рассказов моих товарищей и переговоров по коммуникатору. Возвышающаяся надо мной натуралка — Фири Дун-Ра.

Я перекатываюсь на спину, чтобы взглянуть на нее. У Фири Дун-Ра полностью отсутствует левая рука — ее заменила трясущаяся черная жижа, плотная и маслянистая, похожая на засохшее дерево. Три пронзившие меня щупальца исходят прямо из ее тела. Я пытаюсь вырвать их голыми руками, но от прикосновения гуща твердеет и становится острой, как лезвие бритвы, обрезая мне ладони.

Я пытаюсь отбросить ее телекинезом. Он не работает.

Ничего не работает.

Сопротивляясь, я вижу искорки лориенской энергии, пульсируя покидающие мое тело, взбирающиеся по щупальцам к Фири Дун-Ра и гаснущие в ее руке. На секунду ее глаза закатываются, а потом она протягивает свою нормальную руку ладонью вверх.

Ладонь Фири Дун-Ра начинает светиться, и на ладони появляется огненный шарик с фиолетовыми всполохами.

— О, как мило, Джон Смит, — говорит она. — Я могла бы к этому привыкнуть.

Из-за деревьев вблизи Пейшнс Крик выходят все новые моги. Не знаю, как я их не заметил, ведь их просто толпы. Но потом я вижу, как один из них выступает из тени — буквально появляется там, где его не было — и до меня доходит, что они каким-то образом сюда телепортируются.

Сетракус Ра преуспел. Теперь некоторые моги имеют Наследия. Нет… Я не стану их так называть. Это какое-то извращение.

Какое там слово использовал Сетракус Ра? «Модификации»? Вот как называются эти отвратительные способности.

Более старый натуральный мог, лысый и невероятно тощий, подходит к Фири Дун-Ра. Его глаза полностью черные. На меня он не обращает внимания, глядя только на Марка. Худой мог манит парня пальцем, и до меня доносится еле слышный звук, словно саранча стрекочет в листве.

Жижа под кожей Марка приходит в движение, и его тело приходит в движение. Он шагает по ступенькам мотеля, параллельно что-то вытаскивая из-за пазухи куртки. Такое впечатление, что каждое движение дается ему через боль и силу.

— Мы слышали истории об этих самых Наследиях, которые вы, лориенцы, получили от своих мертвых предков, — улыбаясь непринужденно говорит Фири Дун-Ра. — Эдакие сувениры с вашей мертвой планеты. А хочешь секрет, Джон?.. Возлюбленный вождь тоже кое-что сохранил. Реликвии. Трофеи, которые напоминали ему о первой великой победе.

Марк держит в руках нечто напоминающее веревку, только блестящее и темно-фиолетовое. Нечто, не принадлежащее нашему миру.

Я узнаю ее. Разумеется, узнаю. Из видения о прошлом.

Это удавка, которую когда-то давно Питтакус Лор затянул на шее Сетракуса Ра. Из-за нее он получил свой шрам. Из видения Эллы я вспоминаю, что материал называется «ворон» — растение, встречавшееся только на Лориен и раны от которого не лечатся Исцелением.

Марк встает на колени и надевает удавку мне на шею.

Фири Дун-Ра ухмыляется, глядя на меня:

— Возлюбленный вождь подумал, что ты оценишь иронию ситуации.