Сила Единства

Глава 3

Как только я поднимаюсь на борт корабля, передо мной возникает Берни Корсар. Его хвост безжизненно болтается между ног, а сам он вытягивает передние лапы, опуская спину и голову. Как будто кланяется мне или ждет, что я шлепну его свернутой в трубку газетой. Откуда-то из самого нутра он издает низкий горестный вой.

Через мгновение я понимаю, почему он так делает. В Чикаго, когда я в последний раз видел Сару, я послал с ней Берни. И велел ему охранять ее.

«Господи, Берни, это не твоя вина!» — телепатически говорю я ему. Опускаюсь на колени и кладу руку на его пушистую шею, прижимаю к себе. Пес тычется в мою щеку влажным носом и скулит. Из моих глаз струятся слезы — первые слезы с тех пор как я услышал доносящийся из спутникового телефона слабеющий голос Сары.

Слезы — не для меня. Сначала Шестая, теперь БК — чувство вины, которое они испытывают, сводит с ума. Сара была и их другом. Они чувствуют потерю точно также, как я, но им хуже, потому что они оба думают, что подвели меня, что я буду винить их. Надо было поговорить с Шестой, сказать что-то еще, но я просто не мог найти нужные слова. Надо было сказать, что только двое людей несут ответственность за случившееся с Сарой.

Сетракус Ра.

И я сам.

У меня никогда не получалось выражать эти чувства, говорить о самом себе, о своих страхах и слабых местах. На самом деле только с одним человеком мне удавалось по-настоящему раскрыться и обсудить такие вещи.

С Сарой.

Я встаю, прохожу дальше по кораблю и вижу ее. Она лежит, вытянувшись на койке, в тусклом свете корабельных ламп, с простыней, прикрывающей ее тело до груди — словно прилегла поспать. Ее светлые волосы струятся с подушки вниз. Ее кожа бледна, как и губы, с которых сошел весь цвет. Подхожу ближе, ощущая себя словно во сне.

Здесь еще Марк Джеймс, он сидит у койки Сары. Когда я подхожу, он встает, и я краем сознания замечаю кровожадное выражение на его лице. На секунду мне кажется, что он встанет у меня на пути. Но при виде меня он должно быть меняет решение и поспешно отступает в сторону. Злость в его глазах уступает место любопытству, словно он смотрит на какое-то чудное животное.

Либо на инопланетянина, способного на вещи, которые он не может понять.

Он ничего не говорит, когда я опускаюсь на колени возле Сары. Стягиваю простыню с ее тела, и от вида засохших ран на ее боку ком подкатывает к горлу — она просто истерзана.

Я чувствую, что должен зарыдать. Или заорать. Но внутри лишь пустота.

А потом мои руки неосознанно тянутся к ней, повинуясь инстинкту и отчаянию вместе взятым. Я вдавливаю ладони в ее раны, ощущая кончиками пальцев холод ее кожи, и направляю в нее энергию исцеления.

Когда Сару и Эллу изрешетило бластерами на базе в Далсе, мне удалось их вылечить. Они были еле живы, и я вытащил их. Может… Может, надежда еще есть?

Мои руки нагреваются и озаряются светом. Бледная кожа Сары внезапно начинает розоветь, и мое сердце пропускает удар.

Но это лишь игра света. Мое Наследие не работает. В Саре не осталось ни искорки, чтобы разжечь из нее пламя жизни.

Моя сила медленно затухает. Теперь, когда я собственными глазами увидел раны Сары, преследовавшие меня в часы ожидания жуткие видения пропали. Теперь это реальность. Дрожащими руками накрываю тело Сары простыней.

На самом деле меня почти не задевают отталкивающие подробности увиденного. Не это останется со мной до конца моих дней. Нет, это будет вид ее лица бледно-голубого оттенка в приглушенном свете корабельного освещения. Она выглядит совершенно безмятежно, на лице никаких линий, а глаза плотно закрыты. Губы Сары навсегда застыли в почти любопытной улыбке. Я наклоняюсь и нежно целую эту улыбку, не удивляясь мертвенной прохладе ее губ. Потом я кладу голову ей на грудь. Наверное, это выглядит, будто я слушаю ее сердцебиение, но так я с ней прощаюсь.

Я не плачу. Она бы этого не одобрила. Зато мучившая меня бессонница внезапно прошла. Наконец-то я мог бы отдохнуть — прямо здесь, рядом с Сарой.

— Это все?

Марк. Я совсем забыл о его присутствии.

Поднимаю голову и медленно поворачиваюсь к нему, не поднимая головы. Марк стоит, вздернув подбородок, и смотрит на меня в упор, сжимая и разжимая кулаки.

— Что? — спрашиваю я, и мой голос звучит поразительно уставшим.

— Я сказал, это все? — повторяет он еще более жестко. — Это все, что ты собираешься делать?

— Я больше ничего не могу поделать, Марк, — отвечаю я со вздохом. — Ее больше нет.

— Ты не умеешь оживлять мертвецов?

— Нет. Я не Господь Бог.

Марк качает головой, словно ожидал такого ответа и все же разочарован услышать его.

— Проклятье! — бормочет он под нос, потом снова поднимает глаза. — Да на что ты вообще годишься?

Я не собираюсь с ним разбираться. Ни здесь. Ни когда-либо. Медленно встаю, бросаю последний взгляд на Сару и молча иду к выходу из корабля.

Марк преграждает мне дорогу.

— Я тебе вопрос задал! — рявкает он.

На мгновение его тон возвращает меня в старшую школу Парадайз. Передо мной уже не тот школьный качок, задиравший нас с Сэмом — теперь у него затравленный и дикий взгляд, волосы всклокочены, а одежда замусолена. Все это было совершенно недопустимо для старого Марка Джеймса. Однако он все еще мастерски владеет тоном альфа-самца — из-за этого он кажется важнее, чем он есть на самом деле.

— Марк, — говорю я предупреждающим тоном.

— Ты не уйдешь отсюда просто так после того, что произошло, — злобно возражает он.

— С дороги.

Он толкает меня. Этот жест застает меня врасплох. Я по инерции делаю несколько шагов назад и с недоумением смотрю на него.

— Ты зол, тебя мучает боль утраты… — говорю я Марку, стараясь не повышать голос, хотя так хочется перейти на крик. Можно подумать, я не чувствую себя также, как он. Как будто не горю желанием пробить кулаком стену. — Но это… Между нами? Драка без повода? Этого не будет.

— Ой, только не надо строить из себя большого братца, Джон, — говорит Марк. — Я был там, когда она умерла. Я! А не ты! Последние секунды жизни она висела на этой чертовой трубке, толкая тебе напутственную речь. Тебе! Чуваку, который притащил ее на верную смерть.

Слова Марка — словно нож в сердце, ведь я знаю, что он прав.

— Мы любили друг друга, — говорю я ему.

Марк закатывает глаза к потолку.

— Может и так. Может и любили. Но блин… Сам подумай: загадочный перец приезжает в маленький городок, и тут бум — у него есть суперсила! А потом бум — он пытается спасти наш мир! Какая девчонка на это не поведется? Черт, да посмотри на меня! Посмотри на этого тормоза, Сэма Гуда. Нас всех засосало в твой водоворот страданий.

— Она ни на что не повелась. Я не обманывал ее, — теперь мои слова звучат резче. Марк начинает меня подбешивать. — Мы полюбили друг друга еще до этого — до того, как она узнала обо мне всю правду.

— Но ты-то знал! — орет Марк, снова шагая ко мне. — Ты всегда знал, чем чревато общение с тобой… И ты все равно начал охмурять ее! Во всех этих городах, по которым ты прокатился, прежде чем добрался до Парадайз, сколько девчонок ты соблазнил?

Я качаю головой, теряя мысль, которую Марк пытается до меня донести:

— Никого я…

— Вот именно! Ты сдерживал свою хотелку, потому что знал, что якшаться с тобой — смертный приговор. До того, как встретил Сару. Ты просто не смог оставить ее в покое. В тебе взыграл эгоизм. Или одиночество. Неважно! И ты…ты стал причиной ее смерти. Она бы жила и радовалась жизни, если бы ты просто перебрался в другой город, Джон! Да, все равно началось бы это вторжение, но у меня такое чувство, что могадорские корабли в этом случае были бы далеко от Парадайз. Без тебя, без твоего жалостливого бреда, у нее был бы шанс выжить.

Я не знаю, что на это ответить. В словах Марка есть доля истины, но в них нет большей части того, что происходило между мной и Сарой. Наверное, с моей стороны и было эгоистично втягивать ее в свои дела, но ведь каждый раз, когда я пытался держать ее подальше, она вставала рядом со мной. Она сама принимала решения. Он была сильной личностью и сделала сильнее меня. И она была первым человеком на Земле, благодаря которому я почувствовал, что могу жить нормальной жизнью, делать что-то еще, а не вечно убегать и скрываться. Сара дала мне надежду. Но у меня нет слов, чтобы объяснить это Марку, да я и не хочу. Мне нет нужды оправдываться.

— Ты прав, — ледяным тоном отвечаю я, надеясь, что этого будет достаточно.

— Я… Я прав? — широко раскрывая глаза, недоверчиво говорит Марк. — Ты думаешь, я это хочу услышать?!

Я вздыхаю:

— Марк, дело в том, что мне плевать, чего ты хочешь. И всегда было плевать.

И тогда он меня бьет. Я за версту чую летящий в мою сторону кулак, но не делаю никаких усилий, чтобы защититься. Короткий апперкот прилетает прямо в живот, и я с шумом хватаю ртом воздух. Марк лупит меня уже не в первый раз, и бьет он очень сильно — может, даже сильнее, чем мне подсказывала память. Только вот за последние несколько месяцев я вытерпел столько ударов, гораздо более болезненных, чем Марк может себе вообразить, что его толчок я практически не ощущаю.

Когда я не реагирую на первый удар, Марк делает вторую попытку, однако уже не вкладывает в него всю свою душу. Он замахивается, чтобы нанести нокаутирующий удар в голову, но в последний момент будто бы передумывает, и его кулак вскользь проходится по краю моей челюсти. Сила собственного удара по инерции несет Марка в сторону, он спотыкается об одну и пустых коек и падает на пол, развалившись в кривой позе.

Он остается сидеть и таращиться на пол, тяжело и порывисто дыша. Я уверен, что он пытается сдержать рыдания.

— Полегчало? — спрашиваю я, потирая грудь.

— Нет, — отвечает он. — Не полегчало.

— А когда мы закончим эту войну и уничтожим всех могов, стоящих у нас на пути? Тогда полегчает?

Марк поднимает на меня взгляд, и его вид меня поражает до глубины души. Я вижу в его глазах жалость. Я понимаю, что эти самые слова — не ему вопрос. А мне. И я немного боюсь узнать на него ответ.

— Это не вернет ее, — мрачно говорит он.

Я не отвечаю. Я бросаю последний взгляд на Сару и иду к выходу из корабля. В дверях я останавливаюсь и спрашиваю его, повернувшись вполоборота:

— Можешь кое-что для меня сделать? — мой голос звучит тихо, все чувства высосаны до последней капли.

Марк стоит, потирая костяшки пальцев.

— Что?

— Я попрошу наших армейских друзей одолжить какой-нибудь транспорт. Отсюда до Парадайз всего несколько часов езды. Ты не мог бы?.. — мой голос обрывается, я опираюсь на холодный металл корабля. — Ты не мог бы отвезти ее домой?

Марк хмыкает.

— Конечно, Джон, — отвечает он, и я снова слышу едкость в его голосе. — Ты ведь так занят. Не волнуйся, я уберу за тобой мусор. Передать ее маме привет?

Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и пропускаю эти слова мимо ушей.

— Спасибо, Марк, — говорю я ровным тоном и выхожу, оставив его с телом Сары.

Широким шагом я спускаюсь с трапа корабля, пересекаю лужайку и направляюсь к неприметному дому, скрывающему последнюю надежду человечества на выживание. Солнце поднимается над горизонтом, прочертив на нем яркую оранжевую полосу. Прохладные воды озера согреваются под его лучами. Я думаю о бледном лице Сары, о ее ледяных губах, а потом вспоминаю, как солнце сияло сквозь ее светлые волосы, а она поворачивалась ко мне и сжимала руку таким родным и знакомым движением, и мы вместе наслаждались этим моментом.

Я откладываю воспоминания в сторонку. Закапываю глубоко в подсознание. Я иду к дому с одной единственной целью.

Раньше я думал, что возможно меня ждет нечто большее, нежели вечные побеги и драки.

Теперь осталось лишь желание убивать.