Сила Единства

Глава 24

У нас нет времени оплакивать мертвых. Наших друзей и тех, кого мы едва успели узнать. У нас нет времени разбираться, скольких мы потеряли и какова наша доля ответственности за это.

Возможно, это и к лучшему.

К тому времени, когда мы приземляемся рядом с Пейшнс Крик, бойня уже закончена. Мы успели как раз вовремя, чтобы помочь спастись выжившим. Нет никакого желания находиться тут, когда моги подошлют подкрепление. На этой планете есть и другие зоны боевых действий, требующие нашего внимания.

Мы улетаем в ночь, оставив позади эксцентричную хижину и ее подземные туннели.

Со всего света стекаются новости. Некоторые города уже пали под артобстрелом могадорских кораблей. Другие держатся, играя в затяжные кошки-мышки против наземных сил врага, оставаясь на шаг впереди от бомбардировок. Какие-то армии отступили, готовясь к контратаке.

Они ждут нашей помощи.

— Единая скоординированная атака с использованием технологии, которую вы нам предоставили. — Лоусон в очередной раз проходится по деталям нашего плана. Его спутниковый телефон звенит не умолкая с тех пор, как мы подобрали его и остальных. — Все наши союзники — Англия, Китай, Германия, Индия, все страны, у которых есть серьезные вооруженные силы — все мы одновременно наносим удар, пока они не поняли, что мы взломали их щиты. Мы бросаем в бой все, что имеем, пока у нас еще есть элемент неожиданности.

— А в это время мы атакуем их базу в Западной Вирджинии, — говорит Джон. — Мы расправляемся с Сетракусом Ра и уничтожаем все, что он там создал.

Джон выглядит ужасно. Раны, нанесенные Фири Дун-Ра уже затянулись, кроме той, что опоясывает его шею. Однако цвет его лица все еще бледен, а под глазами залегли мешки фиолетового оттенка. Из всех людей, набившихся в небольшой корабль, Джон один из немногих сидит, а не стоит. Судя по его виду, ему это действительно необходимо. Пока они с Лоусоном вновь проговаривают свой план, Марина зашивает самые глубокие порезы на его шее. Джон несколько раз морщится. Мы не взяли на борт никого из выживших армейских медиков — довольно давно нам не требовалась посторонняя помощь при заклеивании ран.

— А знаете, — задумчиво говорит Лоусон, поглядывая на Сэма. — Если этот молодой человек действительно может разговаривать с механизмами, наверное он сможет пообщаться с вражескими кораблями. Мы могли бы использовать его, чтобы отключить их щиты.

Глаза Сэма распахиваются.

— Мне… Мне придется подобраться очень близко, — говорит он, стараясь звучать вежливо. — И я точно не уверен, как долго это продлится…

— Черта с два вы будете его использовать, — перебиваю я. — Сэм единственный, кто смог скопировать сигнал, а вы хотите протащить его по двадцати военным зонам, чтобы он наорал на их корабли? Разве он уже не достаточно сделал?

Лоусон смотрит на меня, приподняв бровь.

— Это была всего лишь идея. Признаю, что по-видимому, риск будет больше выгоды.

— Мы будем придерживаться плана, — говорит Джон. Сэм с облегчением смотрит на меня, а я все еще гневно таращусь на Лоусона.

— Если план провалится… — начинает Лоусон.

— Не провалится, — возражает Джон.

— Если это произойдет… Я не могу говорить за все государства мира, но позиция Соединенных Штатов в таком случае такова: если врага невозможно уничтожить, мы сосредотачиваемся на спасении жизней.

— Вы говорите о капитуляции, — замечаю я.

Губы Лоусона сжимаются в тонкую линию.

— О сокращении потерь, — поправляет он. — О жизни ради будущего сражения. Сохраняя максимально возможное количество жизней.

Мы с Джоном переглядываемся. Если наша контратака провалится, мы все равно уже будем мертвы и не сможем узнать, что будет дальше. Не особо важно, что будет делать Лоусон в этом туманном будущем.

— Делайте то, что должны, — говорит Джон.

Мы высаживаем Лоусона в открытом поле за Питтсбургом. Его уже ждет военный конвой, замена отрядам, погибшим в Пейшнс Крик. Единственный свет исходит от фар военных джипов. По полю проносится прохладный ветерок, колышущий разросшуюся траву. Вся наша группа — лориенцы, земные Гвардейцы, друзья, выжившие — стоит рядом с кораблем Лексы. Постепенно люди отходят к конвою, возглавляемые учёными и несколькими выжившими солдатами. Куда бы в дальнейшем ни забросила их судьба, это будет однозначно безопаснее, чем оставаться с нами.

— У меня есть отряды наготове на тех координатах, которые вы передали. Они охраняют эти ваши камни, — говорит Лоусон. — Они ждут вас. Когда они будут вооружены, мы начнем атаку.

— Мы сейчас к этому приступим, — отвечает Джон.

— А как именно ваши земные армии собираются уничтожить корабли? — спрашиваю я, не сумев сдержать любопытство.

— У каждой страны свой способ, — ухмыляясь говорит Лоусон. — Насколько я слышал, Китай и еще несколько стран собираются использовать ядерное оружие. Большинство стран Евросоюза не хотят иметь дело с продуктами распада, поэтому обойдутся обычной бомбардировкой. Я надеюсь, что их корыта не могут выдерживать серьезные повреждения, когда ракеты пробьются через защиту.

— А что Америка? — спрашивает Джон.

Лоусон ухмыляется:

— По моим предположениям, мы собираемся взять пример с тебя, Джон. Залететь на самых больших самолетах для перевозки солдат прямо к ним в пасть — высадиться на их кораблях и пристрелить каждого замеченного инопланетянина.

— Это мне по душе, — говорю я.

Лоусон кивает. Он засовывает большие пальцы за пояс и осматривает нас с ног до головы. Потом он кивает сам себе, будто удовлетворен, что мы — его лучший вариант на победу. Либо смирившись с этим фактом. Трудно сказать.

— Что ж, думаю, на этом все, — говорит генерал. — Увидимся после победы.

С этими словами он направляется через поле к своему конвою. Калеб, у которого, как оказалось, никогда не было брата-близнеца, движется за ним.

— Калеб, погоди, — говорит Джон.

Бросив нервный взгляд на Лоусона, Калеб притормаживает и оборачивается к нам. Он стоит между Найджелом и Рэн. По лицу японки как обычно ничего невозможно прочитать. Найджел, наоборот, выглядит до смерти перепуганным. На нем не осталось ран от перестрелки, но порванная футболка Misfits все еще покрыта кровью после посещения Пейшнс Крик. Несмотря на то, что Марина излечила его раны, последнее крещение боем оставило на британце больше, чем шрамы. Даниэла стоит рядом с этими двумя, приглядывая за ними. Я не уверена в том, что произошло в Пейшнс Крик, но похоже, что наша бойкая девчонка теперь опекает остальных двух земных Гвардейцев.

— Старейшины нашей планеты послали нас на Землю, чтобы защитить нас, и чтобы однажды мы были готовы дать отпор и отомстить за Лориен, — говорит Джон, обращаясь к землянам. — Сегодня этот день настал. Путь нашего назначения сегодня — битва, к которой вы еще не готовы. Для этого мы тренировались всю жизнь, а ваша подготовка только начинается. Ваш день еще придет.

Даниэла открывает было рот, чтобы возразить. Я ловлю ее взгляд и качаю головой, глазами указывая на Найджела и Рэн. Она улавливает послание и хранит молчание.

— Неважно, победим ли мы или проиграем, завтра ваш мир сильно изменится. Ему будут нужны защитники. И тогда в дело вступите вы. — Джон бросает взгляд на Сэма, который стоит неподалеку и выдавливает из себя улыбку. — А сейчас, думаю, будущие защитники сами нуждаются в защите. У нас были обереги, выжженные на наших лодыжках, которые хотя бы некоторое время нас защищали. Мы не сможем заколдовать вас, народ, но можем дать нечто другое…

Я не совсем понимаю, о чем идет речь, пока Регал, наша химера в образе сокола, не усаживается на плечо Калеба. Парень подпрыгивает и успокаивается, лишь когда становится ясно, что когти птицы его не проткнут. Регал расправляет крылья и взъерошивает волосы Калеба.

Бандит, енот, скребется черными лапками о ногу Найджела, пока не вынуждает британца поднять его на руки. Гамера в черепашьем обличье медленно проползает сквозь траву и, остановившись рядом с Рэн, устремляет на нее свой взор. Девушка склоняется и трет пальцем ее чешуйчатую голову. Я впервые вижу, как ее губы трогает улыбка.

— Его зовут Гамера, — говорит Малкольм Рэн. — Я назвал его в честь одного старого любимого монстра.

Рэн пустым взглядом смотрит на Малкольма.

— Он дрался с Годзиллой, — поясняет он.

Последнее слово, «Годзилла», по всей видимости доходит до девушки, потому что Рэн закатывает глаза и возвращается к черепашке.

Золотистый ретривер, Печенька, которого так любила Сара, подбегает к Даниэле. Когда та начинает чесать ее за ухом, собака начинает радостно махать хвостом. Я замечаю, как на лице Джона что-то промелькнуло. Сложно сказать, что это было в окружающей нас темноте, но, кажется, он доволен.

И наконец, с невероятной для кота его размеров ловкостью, Стэнли запрыгивает в руки Сэма. Он смеется, и от этого звука напряжение у меня груди спадает. Я так боялась, что с Сэмом могло случиться что-то ужасное на базе и что мы будем не вместе, когда это произойдет — как у Джона и Сары. Только сейчас я в состоянии немного расслабиться.

— Ладно, Стэнли, ладно тебе, — говорит Сэм, держа в руках толстого урчащего кота. — Мы можем объявить о наших отношениях.

— Тебе стоит дать этому тупому коту другое имя, — хмурясь, говорит Девятый.

— Эти химеры будут вашими защитниками до тех пор, пока вы полностью не освоите свои Наследия, — продолжает Джон, глядя на Берни Корсара, который в виде бигля тихо сидит у его ног. — А потом они станут вашими самыми верными союзниками. Надеюсь, что однажды мы сможем помочь вам, тренировать вас, как тренировали нас наши Чепаны…

Пятый, стоя в стороне от остальных, мрачно посмеивается. Все переводят взгляды на него, и взор Марины особенно холоден. В ответ Пятый отступает еще дальше.

— Но до тех пор… — продолжает Джон и умолкает. Он не знает, что еще сказать. А может, думает, что этот день никогда не настанет.

— Надерите кому-нибудь задницу, чтобы матушка-Земля могла вами гордиться, — заканчивает за него Девятый.

После этого Калеб, Найджел и Рэн прощаются с нами и присоединяются к конвою Лоусона. Даниэла задерживается. Она крепко обнимает меня, потом поворачивается к Джону и Сэму.

— Знаете, народ, я достаточно заматерела, чтобы помогать вам, — говорит она, потом большим пальцем через плечо указывает на земных Гвардейцев. — Но кто-то должен за ними приглядывать.

Джон кивает, устало улыбаясь:

— Береги себя, Даниэла.

— Не умри там, — отвечает она и идёт вслед за остальными.

Сэм почесывает голову Стэнли и, приподняв бровь, смотрит на Джона:

— Ты не хочешь, чтобы я пошел с ними.

— Нет, — отвечает Джон, качая головой. — Ты повязан с нами.

Малкольм, скрестив руки, смотрит на Сэма:

— Я тоже с вами. Твоя мать убьет меня, если я разрешу тебе встретить конец света без некоторого контроля со стороны.

Моя рука проскальзывает на пояс Сэма, а голова опускается на плечо.

— И правда, — говорю я, поглаживая его по спине. — Позвони маме.

Агент Уокер — последняя из наших присоединившихся к конвою друзей. Она смущенно стоит перед нашей группой, переводя взгляд с меня на Джона и Девятого. Наконец, она вздыхает.

— Я просто хочу сказать… — она запинается. — Хотела поблагодарить вас. За то, что дали мне шанс исправить тот вред, который я успела причинить. За… — она качает головой и взмахивает руками. — Спасибо.

— Да не за что, — отвечает Девятый.

— Берегите этих ребят, агент Уокер, — говорит Джон. — Они нуждаются в присмотре того, кто не захочет использовать их из-за их способностей. Это можете быть вы.

Уокер кивает, поворачивается и уходит по направлению к фарам машин. Вскоре эти фары оборачиваются задними габаритными огнями, а потом мы остаемся одни в темном поле.

Я и Сэм. Малкольм и Лекса. Джон и Берни Корсар. Девятый. Марина и Элла. Пятый. Я нарушаю молчание.

— Идем, выиграем эту войну!

И снова Лекса везет нас на север, к Ниагаре. Полет проходит в тишине и унынии — все слишком устали или слишком заняты своими мыслями, чтобы что-то обсуждать. Джон засыпает, наверное, впервые за несколько дней. Марина, сидящая рядом, смотрит на рану на его шее, отрицающую ее Наследие исцеления. Пятый решает не садиться на борт и летит рядом — решение, которое наверняка все восприняли с благодарностью.

Сэм и Малкольм используют передышку, чтобы позвонить матери Сэма. Беседа получается душещипательной, и я стараюсь не слушать. Через проход напротив меня Девятый ловит мой взгляд.

— Наверное, это здорово, когда есть с кем прощаться? — тихо говорит он.

— Никто ни с кем не прощается, Девятый, — хмуро отзываюсь я.

— Да ладно, Шестая. Ты и правда веришь своим словам?

Когда мы подлетаем к водопаду, Адам и Рэкс как раз заканчивают готовить нашу посылку. Моги доверху набили огромные рюкзаки — подарок канадцев — генераторами защитного поля, снятыми со скиммеров на нашем корабле. В рюкзаки мы распределяем и сотовые телефоны, и другие гаджеты, которые Сэм убедил скопировать сигнал генераторов.

Девятый пристально смотрит на Рэкса:

— Если я проверю эти рюкзаки, я не обнаружу случайно, что ты там кое-что подпортил?

Рэкс проводит рукой по коротко стриженым волосам, не зная, что ответить. Тогда вперед выступает Адам.

— Хватит уже, Девятый, — говорит он. — Рэкс надежен. Мы можем ему доверять.

— У меня такое чувство, что мы собираемся швырять галькой в бога, — тихо говорит Рэкс, созерцая рюкзаки. — Я лишь надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы свергнуть Возлюбленного вождя. Это… На это стоит посмотреть.

— Что ж, по крайней мере он — оптимист, — сухо произносит Девятый.

Таким образом, в каждом мешке по тридцать генераторов. Один рюкзак на одну зону боевых действий.

— Этого хватит? — спрашивает Марина.

— Должно хватить, — отвечает Джон.

Элла управляет поставкой. Она знает месторасположение камней лоралита, появившихся на поверхности Земли с тех пор, как мы освободили Сущность. По словам Лоусона, у каждого камня посылку должны ожидать. С этого момента они решают, как воспользоваться генераторами. Надеюсь, у них действенные планы.

— Вы должны представить место, в которое направляетесь, — объясняет Элла, когда мы полукругом встает возле камня у Ниагары, источающего тускло-голубой свет. — Если есть какие-то сложности, я могу помочь… послать вам изображение того места. Когда я была связана с Сущностью, я сразу увидела все камни, так что я знаю, как выглядят их окрестности.

— Это хорошо, — говорит Сэм, бросая взгляд на список мест назначения. — «Голова льва» — это ведь название места, а не…эм… настоящая голова?

Элла поднимает на него глаза:

— Я помогу тебе, Сэм. Не волнуйся.

Девятый поднимает руку:

— А если мы на самом деле представим себе голову льва…

— Нет, — заканчивает его мысль Элла. — Вы не телепортируетесь в льва.

Я позволяю себе немного улыбнуться. Они все шутят. После всего, что с нами произошло, они все еще способны на остроты.

— Давайте уже покончим с этим, — резко говорит Джон.

Чтобы доставить посылки, мы разбиваемся на группы по двое. Девятый и Марина. Я и Сэм. Так как никто не хочет быть парой с Пятым и оставаться с ним, Джон решает составить ему компанию. Остальные участники группы остаются на месте. Адам и Рэкс ведут Малкольма на корабль, чтобы показать кое-какие детали на панели управления в надежде, что он сможет помочь управлять этой громадиной во время атаки на Западную Вирджинию.

— Готова? — спрашивает Сэм.

— Готова, — отвечаю я и беру его за руку. Через плечо Сэма переброшен рюкзак с генераторами. Мы оба прикасаемся руками к лоралиту и концентрируемся на телепатическом изображении, посланном нам Эллой.

Нас окатывает теплым потоком энергии, и через секунду нам приходится прикрыть руками глаза. В Южной Африке раннее утро, а мы стоим на вершине горы Львиная голова. Дорожки здесь выложены обтесанными булыжниками, они окаймляют ухоженные сады — место, где туристы могут сделать красивые фотографии. Прямо среди них возвышается лоралит, сломав камни и вырвав с корнем растения. Вид с этого места открывается захватывающий и головокружительный. Мы стоим на одном уровне с облаками. По левую руку от меня кристально-голубой океан, по волнам которого солнце брызнуло золотом. Если повернуться направо, можно увидеть кипящие жизнью кварталы Кейптауна.

Пейзаж был бы мирным, если бы не стоящий неподалеку вертолет. Его винты медленно вращаются в воздухе, будоража тихое утро. Рядом с вертолетом стоит группа солдат в камуфляже. Когда мы появляемся из ниоткуда, некоторые из них подпрыгивают от неожиданности, а кто-то наводит на нас винтовки. Большинство же выглядит невозмутимо. Думаю, начинаешь быстро привыкать к разным безумным вещам, когда инопланетяне вторгаются на твою планету.

Двое из солдат трусцой подбегают к нам и забирают у Сэма рюкзак. Они не говорят ни слова, и мы не говорим ни слова. Они все забираются в вертолет и отправляются сбивать ближайший корабль. В Йоханнесбурге, если не ошибаюсь.

— Вообще-то он мог бы и поблагодарить нас, — жалуется Сэм.

Я безразлично пожимаю плечами и оборачиваюсь, чтобы насладиться видом. Зрелище настолько потрясающее, что я на целых пять секунд забываю, что мы тут делаем и с каким мощным врагом имеем дело.

— Знаешь, я всегда хотела повидать мир, — говорю я.

— Ты имеешь в виду, когда не надо уносить ноги от врагов или сражаться с инопланетным правителем?

— Да, — говорю я с лукавой улыбкой. — Кажется, земляне называют это каникулами.

Сэм тихо подходит, встает рядом, и мы вместе завороженно смотрим на океан.

— Может, когда… — начинает было он, но обрывает себя на полуслове.

— Может когда что?.. — спрашиваю я, переводя взгляд на него.

Сэм усердно рассматривает свои кеды.

— Я хотел сказать, что может когда это все закончится, мы могли бы устроить себе каникулы. Но мне не следует так говорить. Что-то планировать. Я имею в виду, с учетом всего, что произошло… С Восьмым, Сарой, Марком… — Сэм качает головой. — Знаешь, я до сих пор не могу в это поверить. В голове не укладывается. Я с этими ребятами вырос, я их знал всю свою жизнь. Господи, да весь наш мир, все перевернулось с ног на голову. Возможно, мы умрем через несколько часов. А я думаю о каникулах. Это как-то неправильно.

Я провожу рукой по шее Сэма, запускаю пальцы в его волосы и легонько дергаю:

— Никто не умрет, Сэм.

— Ой, да все умирают, Шестая. Я хотел сказать… везде это так.

— Мы справимся, — говорю я, притягивая его лицо ближе. — А если ты думаешь, что вот-вот умрешь, Сэм, я хочу, чтобы ты запомнил этот момент. Помни, что мы сражаемся за это. За будущее. Наше будущее.

Сэм глубоко вздыхает.

— Ладно, ладно. Ты права. — Он бросает взгляд через плечо на мерцающий лоралит, готовый доставить нас обратно к Ниагаре, а потом в следующий пункт доставки. — Пора обратно.

Я запрокидываю голову и глубоко вдыхаю местный воздух — морозный и свежий на такой высоте, лишь с небольшой соляной ноткой океана.

— Одну минуту, — говорю я, сцепляя наши пальцы. — Одну минуту, чтобы посмотреть мир.

И вот мы стоим там целую минуту. Каждую секунду вбираем в себя этот вид.

Мы делаем это снова, когда телепортируемся в зыбкие пески Сахары, где воздух сух и обжигает лицо, а лоралит произрастает из-под земли, как мерцающий оазис.

И снова, когда оказываемся на горе Джао в Японии, где лоралит примостился у озера в кратере вулкана, где вода сверкает ярче камня. Ветер швыряет снег нам в лицо, а мы смеемся. Японские солдаты забирают генераторы и смотрят на нас, как на сумасшедших, полагая, что мы теряем время.

Но мы можем позволить себе несколько минут.

Мы останавливаемся в Португалии. Мы останавливаемся в буше Австралии. В каждом из этих мест мы тратим одну лишнюю минуту. Одну минуту, цель которой лишь увидеть мир краешком глаза. Каникулы, растянувшиеся на пять минут.

Вскоре наше путешествие заканчивается. Все посылки доставлены. Мы снова у Ниагары, среди ночи, и впереди нас ждет конечная цель. Западная Вирджиния.

Мы с Сэмом обмениваемся последними улыбками и занимаем свои места. Мы готовы сделать то, что требуется.

К рассвету, так или иначе, все будет окончено.