Сильнее магии

Глава 42

— Она — прямой потомок Сибиллы? — Гейб Джонс широко улыбнулся. — Вот подожди, узнает об этом Венеция.

Новый хозяин общества «Аркейн» сидел за своим столом в библиотеке — английский джентльмен до кончиков ногтей. Никому бы и в голову не пришло, подумал Таддеус, что Гейб — один из наиболее опасных людей в Лондоне, и все благодаря его талантам.

Как и многие его родные по линии Джонсов, Гейб был параохотником с рефлексами, чувствительностью и инстинктами, как у крупных хищников. Даже когда Гейб находился в состоянии покоя и ни о чем не волновался, любой, кто обладал хоть каким-то талантом, мог сразу ощутить паранормальную энергию, так и рвущуюся из него.

— Подожди, пока я узнаю о чем! — раздался от дверей в библиотеку голос Венеции. Заметив Таддеуса, она улыбнулась. — Таддеус! Как я рада тебя видеть! Я не знала, что ты здесь.

— Добрый день, Венеция! — Таддеус встал. — Выглядишь великолепно — как всегда. Ты только что фотографировала кого-то?

— Вообще-то да, — кивнула Венеция.

В дополнение к основной роли жены главы Общества Венеция была модным фотографом, спрос на которого был весьма велик. Однако лишь немногие из ее богатых и высокопоставленных клиентов знали о том, что ее таланты фотографией не заканчиваются.

Талант позволял Венеции четко видеть ауры людей. Надо сказать, что многие из тех, кто обычно потешается над всем, что касается паранормального, весьма серьезно относятся к аурам. Эти люди признавались, что испытывают странную, непонятную неловкость, или восхищение, или какое-то другое чувство рядом с некоторыми особами.

Все дело заключалось в том, что они попросту ощущали слабый шепот ауры человека, о котором шла речь. Те же, кто обладал сильными паранормальными способностями, могли с легкостью различить ауры, окружавшие других людей. Но лишь немногие имели редчайший вид второго зрения, которое позволяло им видеть полный и уникальный спектр ауры другого человека, и Венеция принадлежала к их числу.

— Ты никогда не догадаешься, кого Таддеус будет сопровождать на первый Весенний бал, — сказал Гейб, подходя к жене, чтобы поздороваться. — Женщину, работающую с кристаллами, которая случайно оказалась прямым потомком Сибиллы, колдуньи-девственницы.

Венеция изумленно посмотрела на мужа.

— А я считала, что история Сибиллы и камня утренней зари — всего лишь очередная легенда, появившаяся в обществе «Аркейн».

— Знаешь поговорку о том, что в каждой легенде есть доля правды?

Приобняв жену, Гейб быстро поцеловал ее, как это сделал бы любой другой муж, однако Таддеус тут же ощутил в их мимолетном объятии жар интимности и любви. Хозяин общества «Аркейн» был счастлив в браке.

— В свою очередь, существуют две версии каждой доброй легенды, — проговорил Таддеус, наблюдая за тем, как Венеция садится за стол напротив него. — Леона определенно чувствует, что камень утренней зари принадлежит ей. По ее словам, он когда-то принадлежал Сибилле, и я подозреваю, что она права.

— Проблема в том, — промолвил Гейб, — что камень, как и формула, похоже, весьма опасен.

— Каким образом? — поинтересовалась Венеция.

— А вот это не совсем понятно, — сказал Гейб, возвращаясь на свое место за столом. — Судя по запискам Силвестера, камень обладает способностью губить мужскую власть и силу.

Уголки рта Венеции чуть дрогнули.

— Боже правый! Ты хочешь сказать, что он может сделать мужчину импотентом? Тогда неудивительно, что все мужчины, которые носят фамилию Джонс, так хотят вернуть его и надежно запереть где-нибудь.

Таддеус рассмеялся.

— Мы думаем, или, по крайней мере, мы надеемся, что разговоры о власти камня утренней зари касаются его физических способностей, а не каких-либо других.

— Как бы там ни было, ничего нельзя сбрасывать со счетов, — сказал Гейб. Он улыбнулся, но тут же стал более серьезным. — Силвестер верил, что Сибилле удалось сделать с кристаллом что-то такое, что лишь один человек может контролировать его энергию. Разумеется, эту способность унаследовала одна из ее правнучек.

— Леона умеет работать с этим кристаллом, — уверенно проговорил Таддеус.

Венеция нахмурилась:

— Но если никто другой не в состоянии работать с ним, то почему же так много людей готовы убивать за него?

— Мы не знаем, — признался Гейб. — Однако Калеб подозревает, что все это имеет какое-то отношение к очередной попытке украсть формулу основателя.

Венеция вздохнула.

— Это одна из легенд общества «Аркейн», которой лучше бы оставаться легендой, если вы хотите знать мое мнение, — сказала она. — И если бы вы с Калебом не обнаружили ее, поднимая надгробную плиту на могиле Силвестера, у нас бы сейчас этих проблем не было.

— С этим не поспоришь, — кивнул Гейб. — Но вред уже причинен. Интуиция подсказывает мне, что отныне эта чертова формула станет для нас еще более серьезной проблемой.

— А еще одной проблемой станут такие люди, как Лансинг, — сказал Таддеус. — По очевидным причинам у полиции всегда будут сложности, когда возникнет необходимость останавливать подобных преступников.

— Согласен. — Гейб сложил руки на столе. — Уж так получилось, что в последнее время я много обо всем этом думал. Я считаю, что Общество обязано не только защитить одну из наиболее опасных тайн, но также должно контролировать таких сильных негодяев, как Лансинг.

— Что у тебя на уме? — спросил Таддеус.

— Я считаю, что настала пора открыть офис, который будет заниматься проблемами безопасности за пределами общества «Аркейн», — ответил Гейб. — Работать он будет под контролем Совета и хозяина Общества.

— А кого ты поставишь во главе этого офиса? — полюбопытствовала Венеция.

Таддеус улыбнулся:

— Может, того, кому природа дала талант видеть порядок там, где другие видят полный хаос? Лучшего теоретика всевозможных заговоров?

— Как ты догадался? — засмеялся Гейб в ответ. — Да, я намерен немедленно поговорить с Калебом.