Симфония Поднебесья

Глава 6 (Эпизод 15)

Удачная повозка

Человек и гоблин разбрелись по своим комнатам. К слову, Лукасу достался самый дешевый номер, но зато его окно выходило на главную улицу фактории.

В своем начале поднебесные города гоблинов (фактории) застраиваются по одному принципу! Центральная площадь символизирует ладонь, от неё в одну сторону расходятся пять дорог, символизируя пальцы, а в другую сторону от площади уходит широкая вымощенная дорога к городу народности. Возле неё и возводится фактория. Со временем от вышеописанных «пальцев» начнут расходиться дороги, как мелкие ветки от ствола дерева. Это обусловлено тем, что в факториях растёт популяция гоблинов и представителей других рас.

Земля, выделяемая под факторию, строго ограничена. Но это не значит, что гоблины не могут жить в городах других народностей, они как раз там и проживают, ведь стоимость земли или аренды у «типчиков» гораздо дешевле. Фактория — это производственный центр или бизнес-центр, где совершаются договора и дела-делишки. Зачастую, когда места становится мало, гоблины от Министерства Гоблинариума вынуждены идти на поклон к вождям, главам домов, диктаторам и другим царствующим особам для приобретения дополнительных земель под развитие фактории. Не будем забывать и о том, что есть фактории, распластавшиеся и по воде, там действуют совершенно другие правила.

Отель, в котором остановились Фарфор с Лукасом, расположился на самом краю центральной улицы, возле широченной дороги в сторону города Мехосима. В своем номере, который находился на верхнем этаже и больше походил на помещение крыши, Лукас не заметил скудного убранства комнаты, а именно деревянной кровати и соломы на ней. Он сразу подбежал к окну, чтобы посмотреть на ночные огни города. Мехосима сияла, бумажные красные фонари придавали этому месту шарм и тепло среди темноты, окружающей город. Мальчик придвинул стул к окну и, взобравшись на него, положил руки на подоконник. От усталости он склонил голову к рукам и наблюдал за городом, не замечая, как его глаза медленно погружают сознание в сон.

Отели гоблинов устроены по интересному принципу. Если в нем есть лифт, то чем выше, тем дороже номера, а если лифта нет, то чем ниже, тем престижнее.

Первый этаж всегда отводился под приемную и общий зал для еды и выступлений, второй этаж — под разного рода службы.

Когда Фарфор зашел к себе в номер, он снял одежду и аккуратно сложил ее на стол для обслуги, после чего направился в ванную. Скользнув рукой по небритым щекам, он включил воду, чтобы набрать ванну. А сам принялся раскупоривать мыльно-рыльные принадлежности, любезно входящие в стоимость номера. Неспешно он втирал пену для бритья в щеки, напевая песню. Несмотря на шумящую воду, он краем уха услышал, что в номер зашла прислуга и забрала личные вещи в стирку. Взяв одноразовую бритву, Фарфор не спеша, аккуратно убирал щетину со щек. После чего, усевшись в горячую ванну, смог полностью расслабиться. У него была фора: рыцарь-инфернал находился еще далеко, и пока можно было отдохнуть, а назавтра сматываться подальше. А может он наоборот ожидал его, чтобы быстро решить вопрос с мальчиком.

Этой ночью Лукасу снился сон, как его папа и мама сквозь знакомые отрывки жизни вели его за руку, совсем маленького, к большим красным стенам, украшенным пластами снега. Кругом холод, его мама Хельга натянула ему шарф повыше на нос, подняла мальчика на руки и передала отцу. Папа с улыбкой обращался к сыну, но слова были непонятны для него. Обхватив Лукаса покрепче, отец взял за руку Хельгу. Так они вместе направились прочь от красных стен в другое место через большую площадь, выложенную брусчаткой.

Такой эмоционально теплый и дающий надежду сон был нагло прерван. Как только взошли лучи солнца, первые пономорийские ротаны запели свои песни. Лукас проснулся, шея сильно затекла, но с каждой секундой после пробуждения приходила в норму. Осмотрев свои скудные апартаменты, он снова повернулся к окну, в котором увидел жизнь и движение фактории Кота. Гобины, кэты сновали туда-сюда: кто с товарами, кто с бумагами. Строители, которые недавно разобрали крышу, возводили дополнительный этаж.

Можно было еще долго взирать на то, как кипит жизнь фактории, но с коридора потянуло приятным ароматом. Странный запах кисленького и в то же время чуть шоколадного. Отворив дверь, Лукас вышел из номера, в конце коридора находился выход на балкон. Там он увидел пару желтых гоблинов, разливающих по чашечкам кофе. Ароматный запах предательски принудил живот к урчанию. Лукас поспешил обратно в комнату собирать свой походный рюкзак, пояс и остальные вещи.

Когда мальчик был готов, он спустился на первый этаж, где увидел, как чистенький, выхоленный Фарфор Квадракоптер намазывал на свежий румяный хлеб коричневую, густую субстанцию, приятно пахнущую орехами и шоколадом. Аккуратно столовым ножом гоблин собрал выступающую пасту с краев хлеба и обтер ее на сторону, расположенную ближе ко рту. Откусив кусок, он с волшебным наслаждением отпил из чашки, в которой плескался один из самых вкуснейших горячих напитков гоблинского бомонда — кофе По-турмалайски.

Секрет вкуснейшего напитка прост: всего-то натуральный кофе, перемешанный с какао-порошком в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Очень важно заваривать его именно в парном молоке.

Среди разговорной речи гоблинов можно услышать выражение: «Ты что, Турмалай?» В этой фразе нет ничего предвзятого, просто высмеивается нелепое поведение собрата. Был когда-то такой выдумщик, по фамилии Турмалай. Чего он только не изобретал, какие только опыты не ставил. Ну, к примеру, кто додумается приделать к одному ботинку метелку, а к другому совок? А он придумал и реализовал, хотел облегчить труд домохозяйкам.

Еще он два месяца мастерил механический штопор, чтобы не мучиться с открыванием пробок в бутылках сока, и он его сделал! Достаточно было поставить бутылку на указанное место и просто крутить колесо. Да все бы ничего, только изобретение по размерам не уступало грузовику, а по стоимости производства — одноместному коптеру.

Но были у него и добротные изобретения: к примеру, подогрев, встроенный в головной убор, ну или вот кофе По-турмалайски. В большинстве своем его маниакальные изобретения имели абсолютно неприемлемые задумку и исполнение. Поэтому, если кто-то предлагает какую-то ерунду или делает какой-то бред, то у него спрашивают: «Ты что, Турмалай что ли?»

Лукас встал у стеклянных дверей и попытался привлечь внимание Фарфора, но тот и не думал смотреть в его сторону. Видел гоблин мальчика или лишь делал вид, но человек, терзаемый голодом, все же подошел к нему вплотную. Набравшись наглости, Лукас дернул гоблина за рукав, но тем самым лишь вызвал гнев Фарфора.

— Не мешай, я закончу, и поговорим, — рыкнул он оттолкнув мальчика.

Лукас, изнывающий от запахов, отошел в сторону, схватившись за живот. Благо рядом за этой сценой наблюдала женщина-гоблин.

— Эй, дорогуша, что случилось? — обратилась она к Лукасу.

— Очень хочется кушать, болит живот.

— К сожалению, аля-улю, дорогуша, завтрак уже подан.

Лукас скользнул спиной по стене, усевшись на пятую точку.

— Я умру, мне плохо.

— Папаша совсем о тебе не заботится! Меня зовут Кыш-Мышь, и я чувствую, что тебе надо бы перекусить.

— Очень надо!

Сердобольная (а это редкость для гоблинов) Кыш-Мышь скрылась из обеденного зала, но через две минуты вернулась обратно. В руках ну нее была тарелка плоских желтых картофельных котлет, в которых красовались кусочки вареной колбасы, а рядом с ними — смачная плюха сметаны. У Лукаса затрусили ноги, забурлил живот, а верхняя губа затряслась так, что он не мог произнести ни слова. Она поднесла завтрак к мальчику, и как бы ему ни хотелось тут же накинуться на угощенье, он сначала, как учила мама, спросил разрешения, а уже после положил тарелку на колени и принялся за еду. Вкусные картофельные котлеты с колбасой пришлись мальчишке по вкусу. Все тело наполнилось энергией, в голове поселились добрые мысли. Самочувствие можно было охарактеризовать одним гоблинским девизом: «Жизнь налажена!»

Фарфор, окончив трапезу, помпезно вытер губы салфеткой и подошел к беседующим Лукасу и Кыш-Мышь.

— Что это тут? Платить за это не собираюсь.

— А тебя никто и не просит, манерный, — ответила Кыш-Мышь.

— Возмутительно! Ты кто вообще?

— Это мой отель, а ты кто?

Фарфор не решился вступать в полемику, дешевле было уйти молча, что он и сделал. Ухватив Лукаса за шиворот, гоблин побрел вместе с ним к выходу. Мальчик не успел доесть и на ходу передал тарелку хозяйке отеля, захватив парочку картофельных колет с собой.

— Эй, ущербный, не забывай кормить ребенка, иначе помрет, приюти тебя Мирлето! — на прощание крикнула Кыш-Мышь.

Когда герои оказались на улице, гоблин объявил:

— Сначала идем на базар-вокзал. Там забираем чемодан и премся в Мехосиму, на месте берем попутку, а там — как карта ляжет.

Последний чемодан гоблин не доверил мальчишке и потащил его сам. Воспользовавшись затишьем и сытостью, Лукас разглядывал дома кэтов, усыпанные вдоль дороги, а в конце, на холме, обратил внимание на большой красивый замок. Это было фамильное произведение искусства главенствующего дома расы Кэтов, дом «Мехосима». Его приказам подчиняются остальные семнадцать домов, которые разделены на сферы влияния. Есть богатые дома, а есть бедные, но всех их объединяет один дом, и этот дом — «Мехосима». Его главенство заключается в сильной армии и, конечно же, у других домов тоже есть личные армии, которые собираются за месяц или два. Но армия дома «Мехосима» всегда в строю и наготове, даже поговаривают, что в тайных подземельях гоблины строят для дома «Мехаосима» технологичное оружие под кодовым названием «Мехо-Кэт».

Фарфор решил идти через рынок на рыночную площадь, именно там находилось множество бродячих торговцев, курсирующих между домами. Тут-то Лукас и увидел все разнообразие чудных блюд кухни катапиларов.

Справа был прилавок с рыбой. Самый главный деликатес во всех лесах Таке — это рыба-штык, подается только пареная. Чего у кэтов навалом, так это рыбы и рыбных блюд. Золотая скумбрия, обжаренная в хлебных крошках и украшенная картофельными дольками. Очень опасная рыба Пуки, только лучшим поварам Поднебесья дозволено браться за ее приготовление. Ведь стоит ошибиться при разделывании хоть на пару миллиметров и резануть не туда, то у вкусившего такой деликатес наступит долгая и мучительная смерть. Так же представлены хвосты лангустов, приправленные зеленым болотным соусом. Жаренные с перцем ножки краба, подкопчённые окушки, укрытые листом папоротника.

— Я хочу все это, — нервничал Лукас, не успевая осмотреть весь ассортимент рыбных прилавков.

— Ты недавно ел в отеле.

— Этого мало, хочется еще.

— Вот, посмотри слева, мясные продукты. Стейк Коба[1], посмотри, какой жирненький, — подначивал гоблин.

Лукас повернулся и увидел мясо розового цвета, с белесыми тонкими прожилками, покрывающими все, словно марлевая повязка.

— А тут лежит полосатый окорок.

Мальчик снова повернулся и увидел мясо, средь которого виднелись черные прожилки.

— А вон там дальше лавка с маслами, посмотри, какие пузырьки там стоят.

Лукас обернулся и загляделся на красивые ряды полочек с золотистыми, черными, зелеными, красными, синими, желтыми бутылочками.

— Тут ароматное масло, рыбий жир. А теперь посмотри направо.

Перед ними находился прилавок, на котором уже была выложена выпечка. Он ломился от разнообразных пирогов округлой формы.

— Вот, Лукас, рисовый пудинг, а вот рыбный пирог. Ежевичный пирог.

Герои пробежали дальше.

— А справа горячие напитки. Молочный персиковый йогурт, чай с изумрудным сиропом. Смотри дальше, Лукас, там находится прилавок со всеми возможными сухофруктами со всей долины и лесов Таке.

В этот момент Лукас остановил Фарфора, да так, что чуть не оторвал ему руку.

— Хочу есть, дай мне уже чего-нибудь, Кыш-Мышь сказала, что я могу умереть, — мальчик строго посмотрел на гоблина. Фарфор поводил рукой у подбородка, схватил Лукаса за руку и побежал сквозь ряды. Перед глазами Лукаса продолжали мелькать блюда уличной кухни: лапша, маринады, мясные томленые горшочки, пицца, заварные рулетики.

К слову, все эти яства были доступны не всем кэтам. Особенно говоря, восемьдесят пять процентов представителей этой народности питались так называемым Тоху[2] и Гохун[3]. Более того, это была зарплата любого из так называемой касты Мио — это разнорабочие, уборщики охотники, бродячие музыканты, а их хозяева — это Котуны.

Тоху — основное блюдо на столе бедного кэта, это перетертый, рис, вымоченный в кислоте, с добавлением мяса птицы или рыбы. Тоху формируются в маленькие шарики, после чего сушатся на солнце. Получаются как бы твердые сухарики на основе риса со вкусом рыбы или мяса птицы. Бедным кэтам платят в основном Тоху, это также своего рода денежная единица. Его принимают практически на любом базаре, он имеет огромный срок годности. Но если работник слишком хорош, то ему могут заплатить серебряной монетой (Кат), с помощью которой он может купить что-либо из описанного ранее.

Когда герои пришли на место, то Лукас увидел одноэтажное здание с большими стеклянными витринами. Внутри расселись гоблины и уплетали странные бутерброды. К справке: только одно заведение, а точнее, только одна отрыжковая[4] могла себе позволить быть в каждом крупном городе всех народностей Поднебесья — это «Мак-Гоблинс». Как они завоевали гастрономический спрос всего Поднебесья, не ясно даже им самим.

— Вот что нам придаст сил перед путешествием, Мак-Гоблинс!

Когда Лукас зашел внутрь он, увидел много круглых столов на толстой ножке. Посетители сидели за ними в ожидании своего заказа. Но среди персонала не наблюдалось официантов. Вся еда выдвигалась из толстых ножек столов прямо под нос клиенту. А под потолком был расположен монорельс, по которому ездила механическая рука с метлой и пылесосом, прибиравшая за особо неаккуратными клиентами. Вдалеке виднелись окошки кухни: там уже повара-гоблины шуршали приборами и жарили котлеты, другие собирали бутерброды из котлет, булок и листьев Тарсельвалифисинского подорожника. Фарфор усадил Лукаса за только что освободившийся стол в нарушение правил и ушел к кассе.

Там творился полный бардак: многие посетители возмущались, что рассаживание идет долго и что очень хочется есть. Но работники и не думали останавливаться: им не хотелось бы лишиться премиальных за то, что в помещении все столы заняты. Фарфор злобно достал из кармана пару зеленых бумажек, фыркнул и, растолкав всех, встал к кассе.

— Мне апельсиновую шипучку, холестериновую картошку и гоблинбер[5]. Сами помножите на два.

— Вам соус нужен?

— Ничего не надо, — дерзко, с надменным выражением лица отвечал Фарфор кассиру.

Официанты не стали хамить в ответ, поняли по его одежде, что перед ними уважаемый гоблинс, а вот маленький гоблин, кожа которого уже покрывалась красноватым оттенком, не удержался:

— Эй ты, зеленый, че без очереди?

Фарфор повернулся, опустил взгляд на гоблина, не опуская подбородка, и дал щелбан маленькому наглецу, хотя, кто тут наглец, еще следовало бы разобраться.

— Мой батя тебе бы по морде щекельнул, если бы…

— Если бы не ушел за сигаретами пять лет назад? — перебил его Фарфор.

— Прошу, ваш столик вон там, но вы его уже заняли без нас, — сказал кассир, после чего принялся успокаивать маленького красного гоблина.

С присущей только ему наглостью Фарфор уселся поудобнее. Из стола на пружинках выскочил поднос с заказом. Лукас с любопытством наблюдал за пузырьками желтоватой жидкости в высоком стакане. С золотистой корочки картофеля стекал жир, а так называемый гоблинбер — это всего лишь две булки и котлета между ними, набитые вдобавок помидором, огурцом и заправленные непонятной розовой жидкостью.

Смачно перекусив в отрыжковой, человек и гоблин вышли на улицу.

Лукас не желал шевелиться, этот гоблинбер был слишком сытным, но Фарфор его подгонял.

— Поскольку я охраняю последний мой чемодан, ты иди и поищи транспорт. Запомни, нам надо в таверну «Миу».

— Хорошо, — произнес Лукас и встал как вкопанный.

— Че стоишь?

— А куда идти?

— Вон за тем домом есть площадь, сходи и просто узнай, кто нас может подвезти до таверны «Миу».

Лукас умчался по направлению к указанному месту и довольно быстро, что привлекло внимание Фарфора и окружающих кэтов. Он ловко сновал между кошачьими лапами и товарными лавками.

Сама площадь была усеяна телегами с лошадьми. Тут-то мальчик невероятно обрадовался, наконец-то что-то знакомое встретилось ему на пути в этом чуждом для него мире.

Непонятно, к кому лучше подойти: кэты довольно высоки и совершенно не обращают на него внимания, как бы Лукас не дергал их за одежды. Тогда он решился дернуть одного кэта за пушистый хвост, а тот сразу всполошился, зашипел, выпустил когти и кинулся на достающего его маленького гоблина. Мальчишка напугался, но смог резко отскочить в сторону, после чего дал драпу еще быстрее, чем делал это ранее. Злой кэт совершенно потерял цель из виду, ведь надоеда смог обежать площадь всего за десять секунд. Когда он остановился, в его груди сильно заколотилось сердце. Переполненный радостными эмоциями, Лукас почувствовал небольшой голод.

«Как же здорово, это просто фантастика! Мама, видела бы ты это. Папа, ты был бы доволен», — оборвав внутренний диалог, мальчик заметил рыже-белого короткошерстного кэта с небольшой повозкой и белой лошадью, у которой из головы торчал рог. Что-то внутри подсказывало, что это именно он. Как будто чутье щелкало в голове и давало ему подсказу: «Это он, к нему, к нему надо подойти». Лукас так и сделал.

— Добрый день, уважаемый, вы можете нас подвезти до таверны «Миу»?

Кэт сморщил морду и ответил:

— Я не могу разобрать, ты как-то странно говоришь. Не пытайся изобразить наш язык — не получится.

Лукас собрался с мыслями:

— Добрый день! — произнес он и уставился на кэта.

— Вот, теперь разобрал четкий общий язык. Добрый, добрый.

— Вы можете отвезти нас в «Миу»?

— Таверну?

— Да.

— Я не очень люблю брать посетителей, ведь я пивовар, а мой товар — это очень важный товар. Он расходится в мгновенье закрытого ока.

— А я не люблю пиво, я люблю чай с сахаром.

— Ха-ха, пиво, сусло, сахар — это все пиво. Дайте мне немного воды и сахара, и я выжму из них пиво!

— Ну, так возьмете до таверны?

— Я хотел везти эти бочки в дом «Мусяси», но у меня такое чувство… нужно соглашаться. Дорога от почтового тракта не очень, и что-то мне подсказывает, что, несмотря на грабительский налог в таверне «Миу», там меня ждет удача.

— Можно садиться?

— Ну, конечно, садись!

— Стойте, у меня там еще гоблин.

— Ну, зови отца, втроем веселее же.

— Он мне не отец, мой отец — боец и не обзывает меня.

— А он кто?

— А он просто заботится, пока мой отец на войне.

— Какой войне? — испугался кэт. — У нас войн с начала нынешней эпохи не бывало.

— На войне в России.

— Какой еще России? Это где хоть?

— Я лучше позову Фарфора, — напугался Лукас.

— Не расстраивайся, я не буду лезть не в свое дело, а вон, наверное, и он идет.

И действительно, Фарфор уже шел к пивовару и Лукасу.

— Добрейшего вам денечка, гоблин, меня зовут Йёнэси, и я пивовар.

— Доброго, я Фарфор, Фарфор Квадракоптер, а это Лукас Тиль.

— Приятно познакомиться. Мы вкратце тут обговорили, мяк… — раздался звук — Йёнэси чихнул.

— Будьте здоровы, — сказал Лукас. — Меня папа так учил, — сказал он, наблюдая за реакцией Фарфора.

— Что это еще за выражение такое? — возмутился Фарфор.

— Когда кто-то чихнул, то надо пожелать здоровья, тогда чих уйдет.

— Да дурость какая-то, — продолжал Фарфор.

— А на самом деле, хорошая примета. Пожелал добра — настроение улучшается, — поддержал пивовар Лукаса.

— А если вам понравилось, то тогда вы должны поблагодарить меня, сказать «Спасибо».

— Спасибо, Лукас, — улыбнулся пивовар и чихнул еще раз.

— Не за что, Йёнэси, — сказал Лукас.

— И что ты теперь-то молчишь? — ехидничал Фарфор. — Где твое «Будь здоров».

— А второй раз уже не обязательно говорить.

— Странные традиции, беспутные. Но мы отвлеклись. Вы отвезете нас в таверну «Миу»?

— Да, Лукас мне объяснил суть да дело.

— Какая красота! — восхитился мальчик, разглядывая лошадь с длинным рогом.

— Ты что, никогда лошадь не видел? — поинтересовался пивовар.

— Лошадок видел, а вот единорогов нет.

— Это лошадь, — сказал Фарфор.

— Да нет же, это единорог.

— А я тебе повторяю, что это лошадь.

— Но это единорог!!!

Фарфор обошел животное вокруг, со знанием дела рассматривая части тела.

— Нет, это лошадь, — утвердил гоблин.

Все смотрели друг на друга с минуту, пока гоблин и кэт не заржали в один голос, и только Лукас молчал и с удивлением взирал на красивый волнистый рог чудо-лошадки.

[1] Стейк Коба — очень недешевое сладкое мясо говядины.

[2] Тоху — основное блюдо каждого бедного кэта. Технология его приготовления предполагает, что рисовая требуха смешивается с отходами мяса, птицы или рыбы, вымачивается в кислоте и после сушится на солнце. Получаются твердые сухарики, имеющие яркий ферментированный вкус. Помимо того, что Тоху — основная еда бедных кэтов, является также основной валютой среди всех домов кэтов. Тоху платят и принимают везде (на любом базаре). Имеет огромный срок годности.

[3] Гохун — основное блюдо каждого кэта. По составу и технологии производства более богатое, чем Тоху. Способ его приготовления предполагает, что перетертый рис с добавлением мяса, птицы или рыбы вымачивается в кислоте, а после сушится с применением горячего воздуха. Получаются твердые сухарики, которые имеют вкус мяса или рыбы на рисовой основе.

[4] Отрыжковая — сеть общепита, где гоблины могут недорого и быстро набить брюхо, а через два часа они снова будут голодны.

[5] Гоблинбер — основное блюдо среди отрыжковых «Мак-Гоблинс». В его состав входят две булки, котлета, салат и секретный ингредиент. Говорят, что это соус из морских крабов.