Сказ о Халлеке Торсоне

Глава 41

Сахиль вздохнула и вытерла взмокший лоб рукавом. Здесь, в блистающем драконьем логове, было довольно жарко. Тепло шло от могучего чешуйчатого тела, но больше всего давали знать о себе недра — дыхание спящего вулкана прогревало их. Взяв книгу в руки, она охнула. Весил древний фолиант пуда два, как ей показалось.

— Держи, я её не дотащу.

Халлек принял книгу, обтянутую толстой мягкой кожей, потемневшей от времени. Переплёт был отделан тянутыми адамантовыми узорами, плоский замок из какого-то неизвестного сплава скреплял четыре петли воедино, надёжно запирая страницы. Он будто обхватывал книгу четырьмя длинными лапами. Вместо замочной скважины имелось девять пластинок размером с ноготь, и на них глубокой инкрустацией светились выложенные мелкими бриллиантами буквы. Халлек был достаточно грамотен, но эти значки ни на что знакомое не походили. Просто он догадался, что раз нет скважины, то открыть замок надо, нажав пластинки в некоторой последовательности. Сахиль, посмотрев на них, сказала:

— Это настоящая дохенлитская письменность. Тогда считали с помощью букв, добавляя к ним особые метки. Вот, смотри, у каждой буквы есть загнутая петелька сверху, как будто крючок на одежде.

— А ты откуда знаешь?

— Фарман и жрец однажды оставили у нас дома старые свитки, с переводами времён раннего Хенлита. Что-то вроде свода правил счёта для учёбы. Ну я между делом их прочитала, — пожала плечиками Сахиль. Не всё поняла, у них было много странных для нас особенностей, но кое-что запомнила.

— Понятно. Ты сможешь разобрать, вдруг здесь есть какое-то скрытое указание?

— Давай сначала выберемся наверх, а то мне скоро поплохеет. И… Хризопраз сказал, что мы можем взять что-нибудь понравившееся.

Халлек усмехнулся. Женщина… Но Сахиль быстро отыскала всего лишь пару изысканных наборных серёжек, состоящих из трёх небольших колец зернёного серебра, соединённых цепочками. Правда, на каждом кольце сияло по три непроницаемо-чёрных камня, в которых Халлек опознал шерл, редкую и очень дорогую разновидность турмалина. Усмехнувшись ему в ответ, воительница вновь вытерлась рукавом и кивнула на лестницу, ведущую к балкончику.

На поверхности был поздний вечер. Пока они лазили по древним катакомбам, здесь прошёл дождь, но воздух уже очистился от излишней влаги. Запас топлива для костра, разломанные куски кольев от хижин, Халлек предусмотрительно спрятал под большую перекошенную плиту, отвалившуюся от какого-то строения. Для ужина был припасён гусь, выпотрошенный и проложенный листьями местной крапивы, и вскоре он капал на угли нагулянным за лето жирком. После многих вёрст в подземельях хотелось одного — завалиться и уснуть. Но Халлек, собрав себя за шкирку, нашёл силы, чтобы отыскать подходящее дерево и принялся вырезать палочку-указалочку. Наползающие на ночное небо тучи грозили новым дождём, и двигался он со стороны джунглей. Подумав, Халлек потеребил за плечу Сахиль, которая уже устроилась рядом с костром.

— Слушай, ну вот если мы где-то посерёдке, то времён года тут как бы нет. Но я так думаю, что какие-то перемены всё равно должны быть?

— Мммм… — чего?

— Мне не нравится этот дождь. Почти всё время, что мы шли по джунглям, не упало ни капли. А едва закончился, и снова обкладывает.

— Ээ… ой.

Она села, стараясь открыть глаза и слегка покачиваясь.

— Что ты там про дождь?

— Он. Мне. Не. Нравится, — раздельно повторил Халлек.

На его макушку шлёпнулась тяжёлая капля, потом несколько упало на Сахиль. Она покрутила головой и вскочил.

— Сезон дождей! Я дура! Теперь нам через джунгли не пройти, там сплошная грязища и топи будут.

Смотри.

Он положил палочку на ладонь, деревяшка поелозила и уверенно указала заострённым концом куда-то на юго-восток.

— Угу, — зевнула Сахиль, — это и так понятно. Только в той стороне океан. Точно не знаю, но где-то дней пять-шесть пути. А если пойти туда, — она кивнула на север, — то дней сорок — пятьдесят будем плестись. Ты же не сможешь лететь над сплошными джунглями. Ыыыаау.

Клацнув зубами, она посмотрела на Халлека.

— Значит, задерживаться нам здесь нельзя. Назад, считаем, пути нет. А по берегу мы сможем подняться на север, там есть много хороших мест, с твёрдой землёй и скалами.

— Спрячемся вон под теми развалинами, на пригорке. Хватай дрова, я вещи понесу.

Дождь не успел толком расхлестаться, когда они уже устроили ночёвку на новом месте. Сырость на такой высоте быстро превратилась в зябкий сквозняк, и утром Сахиль чихала, как ёжик, коротко и тонко. Собравшись, они обошли озеро по берегу, чтобы выйти к юго-восточному краю нагорья. С этой стороны был какой-никакой спуск, подобие тропинки, образованной осыпавшимися скалами. Постепенно осыпь превратилась в скреплённый корнями и травой косогор. К вечеру путники выбрались к реке, огибающей кратер древнего вулкана полукругом. Текла она как раз в нужном направлении, а идти вдоль берега, по отмелям из мелких камешков, было легко. На второй день обнаружился водопой, и они разжились свежим мясом. Но дожди теперь шли почти беспрерывно. Река заметно поднималась, подтапливая пойму, и вскоре пришлось ночевать сначала у самой кромки джунглей, а потом и забираясь на деревья, чтобы ночью не проснуться внезапно от мокрых штанов.

Вместо пяти-шести дней к Восточному Океану они вышли только после полудня десятого дня. Река разбилась на несколько рукавов, обмелела и разлезлась вширь, образовав широкие тёплые плёсы. Джунгли превратились в редкие рощицы на песчаных дюнах, и вскоре с одной из них открылся бескрайний тёмно-синий простор. Дул солоноватый ветер, длинные волны медленно катились на пологий берег.

— Ну вот, пришли, — Сахиль опустилась на мягкую редкую травку, что покрывала дюны. — Отсюда нам вдоль кромки джунглей на север. Давай отойдём немного в сторону и туда, за реку. А то в верховьях льёт сильно, и завтра-послезавтра мы можем тут застрять в песчаном болоте.

Халлек согласно кивнул. На отдых встали в нескольких верстах севернее устья, в лощине среди дюн, чтобы не задувало. Предстоял долгий путь в обход, но во времени они должны были наоборот выиграть. Книгу надо было донести хотя бы до Тарума, чтобы Свальбард мог явиться туда «во плоти» и забрать добытое. После трёхдневного отдыха они отправились на север, идя в полосе между океаном и джунглями. Дюны вскоре закончились, здесь в океан врезался старый горный хребет, рассыпавшийся в останцы и твёрдые многовёрстные пляжи из мелких окатышей. На пятый день пути они наткнулись на полуразрушенную рыбацкую деревню. Отсюда вынесли и вывезли почти всё, но остались хижины, и в них можно было заночевать с куда большим удобством, чем под открытым небом, прячась только под пологом.

— Вставай, северное отродье! — рявкнул на ломаном весталийском грубый голос. Под рёбра Халлеку въехал твёрдый носок сапога, вырвав его из сна. Откатившись в сторону, он попытался было выхватить шашку, но она вместе с ножнами уже перекочевала в руки коренастого смуглого здоровяка. Дальше ему не позволили сделать не одного движения — скрутили, завернули локти за спину, связали и выволокли из хижины. Снаружи сияло яркое солнце, но он успел обернуться и увидеть, что ложе Сахили собрано, а её самой нет. Только вещмешок стоял в углу, тоже сложенный и стянутый ремнями. Его же ранец уже потрошили двое таких же крепышей, а на берегу маячили две большие лодки. По бывшему посёлку взад и вперёд сновали полуголые моряки с бадейками — наполняли из источника низкие деревянные бочки. В полумиле от берега, не заходя на опасное мелководье, стоял длинный стройный корабль, с двумя мачтами и большими косыми парусами.

— Взять у тебя нечего, бледный, — проревел завладевший его оружием. — Одно барахло. Где твой спутник?

Морщась от боли в боку, и радуясь, что Сахиль не попалась на глаза этим… кому? — Халлек сказал:

— Когда ты меня разбудил, рядом никого не было, верно? Значит он ушёл.

— Без вещей? Даже не смешно. У меня есть время, а в джунглях далеко не уйдёшь.

Перед глазами плавали круги, но Халлек, бросив взгляд в сторону вытряхнутого снаряжения, заметил, что книги там нет. Неужели Сахиль сбежала, просто оставив его здесь? Подумав, Халлек признался сам себе, что особенного удивления это у него не вызвало бы, с голоду здесь не пропадёшь. А двигаясь на север, всё равно вернёшься в Тарум. Что же случилось? Вещмешок на месте, нет скимитаров и книги. Спряталась? Если так, почему не разбудила, заметив незваных гостей? Ответов не было.

Ростом противник доходил Халлеку хорошо если до подбородка, но плечи имел широкие и покатые, похожие на коричневые булыжники. На руках тугими узлами бугрились мышцы, которые от праздной жизни ну никак не нарастут. Корабль в таком безлюдном месте… пираты?

— Ладно, — бросил он. — Эй, Рустам, Халим, бледного в лодку и на корабль. Я слышал, они крепкий народ. Пригодится.

Повертев в памяти всё, что он знал о пиратах, Халлек сам себе помотал головой. А потом вспомнил акцент и решил, что пираты были бы намного лучше. Сюда явились сусассцы. Названные двое подошли, потянули его за собой к лодкам, сунули рядом с уже наполненными бочками и на всякий случай связали ещё и ноги. Халлек пытался понять, куда делась Сахиль. Он понимал, что дёргаться не только бесполезно, но и опасно — ничего не добьёшься или либо сам шею свернёшь, либо излишне брыкливого пленника укоротят, чтоб хлопот не доставлял. Лучше подождать, пока обстановка не прояснится, всё равно Сахиль утащила книгу и независимо от намерений добыча не попадёт в руки сусассцев. Халлек даже боялся представить, как могут использовать её тамошние некроманты.

Из лодки он видел, как предводитель разослал две четвёрки своих головорезов прочесать джунгли вдоль берега; вернулись они довольно поздно и ни с чем. Нарычав на них, здоровяк махнул рукой и потопал вслед за соратниками к лодкам — бочки уже давно были набраны. На Халлека никто особенного внимания не обращал, а один из гребцов даже протянул ему ковш воды. Его втянули на корабль, поставили возле высокого фальшборта, предводитель десантной команды назначил присматривать за ним какого-то кривоногого юнца и удалился.

Корабль был узким и вытянутым. Но глаза нордхеймца убедили его в правильности и соразмерности формы. Зато содержание никак не радовало. Вдоль палубы проходил проём шириной в пять шагов, и под настилом находились ряды банок с прикованными гребцами. Халлек рассмотрел и весталийцев, и уроженцев южных окраин империи, и совсем незнакомых ему людей. Галера, кажется, именно так называется корабль, вспомнил он. В Империи такие тоже были, но на них нанимались добровольцы. Да и в океаны они не ходили, только в прибрежных водах. А сусассцы, не брезговавшие работорговлей, собирали на галерах невольников. И долго они, как правило, не протягивали, через несколько месяцев отправляясь на корм акулам. Халлек вздохнул. Прислушавшись к себе, он понял, что превратиться в дракона не сможет, просто нет на это запасов сил. И возможности Свальбарда хоть и велики, но не безграничны, особенно вдали от Нордхейма.

Со стороны кормовой надстройки явился капитан — с виду родной брат любителя попинать по рёбрам.

— Да, это нордхеймец, ты не ошибся, — сказал он, явно желая, чтобы Халлек понимал о чём речь. — Они выносливы, как звери. Может и годик протянуть, — оскалился капитан и похлопал родственника по плечу. — Назначь его на баковые ряды.

— Идём, бледный, — пихнул его юнга.

Его провели по палубе к носу. Здесь вёсла длиннее и тяжелее, и на них следует сажать самых сильных и крепких. На банке возле втянутого внутрь весла было свободное место. Будущие соседи — два обросших жилистых дядьки неопределённого рода и возраста, один парень, видимо, попавший сюда недавно, и почти дед, седой, безбородый и узкоглазый.

— Новенький к вам, принимайте! — гоготнул квартермейстер1. Подошёл корабельный кузнец, сноровисто приклепал к водилу весла новую цепь, накинул на запястья Халлека створки наручников и соединил всё это, даже не коснувшись кожи горячим металлом и клещами.

Он уселся на банку и тоскливо посмотрел на весло. Ну что же — поворочаем, для нордхеймца это дело привычное. Галера покинула рейд вечером, под парусами, отошла на расстояние видимости от берега и двинулась на юг. Халлек проводил взглядом полоску джунглей и вздохнул. Разговаривать с соседями по банке ему не хотелось. Заметив его состояние, узкоглазый дедок коснулся плеча:

— Ты поспи. Ветер хороший. Раньше чем завтра грести не будем. Облокотись на весло и поспи.

Послушав его, Халлек посмотрел на весло, будто увидел его первый раз в жизни. Отполированное десятками рук водило было вбито так, чтобы не мешать гребцу улечься на толстую деревяху, надёжно закреплённую стопорами. Внутренне согласившись, что утро вечера мудренее, он расставил локти и уснул под мерное покачивание галеры. А на следующий день, как и предсказал дед, ветер начал стихать, над палубой пролетели команды, и мерно забухал барабан на корме, задавая ритм. Халлек, у которого умение грести было в крови, быстро приноровился к соседям. Потом был небольшой перерыв на кормёжку, неожиданно добротную и сытную, и вновь до самого вечера перед глазами маячили спины сидящих в следующем ряду. Из головы вылетело всё лишнее — Халлек, понимая, что ему важно выжить и освободиться, уже решил, что не станет буянить и заниматься вредительством. Пусть думают что хотят. А там будет и время и случай. Он только надеялся, что Сахиль сумеет добраться домой и передать книгу по назначению.

Потянулись дни за днями. Привычный к морю Халлек легко освоился на банке галерного гребца. Сусассцы, при всех неприятных чертах своего уклада, к рабам относились по-хозяйски. Голодом не морили, без дела плетей не выписывали, при достаточном ветре ставили паруса, давая отдых. Вот только добротные штаны из рыхлого хлопка у него отобрали, удостоив одной лишь набедренной повязки. Из обрывков разговоров команды и из общения с соседями по несчастью Халлек выяснил, что галера принадлежит важному чину из ближайшей свиты Фируза III, и в Восточный Океан ходила по каким-то султанским делам, а сейчас возвращается. Предстояло обогнуть выступающий далеко на юг треугольный полуостров, а потом подняться на север к устью Снулы, где располагается один из главных портов султаната. Узкоглазый дедок, назвавшийся Линем, давно ворочал вёсла на этом корабле, по его словам им выходило болтаться так ещё самое меньшее месяц. Халлек пожал плечами — месяц так месяц. За ним почти сразу же закрепилась слава изрядного молчуна, чему он не препятствовал.

Дней через десять он почувствовал, как изменился характер воды. В отверстие для весла мало что можно было рассмотреть, но по виду волн, по их движению и по немного другому запаху Халлек решил, что они дошли до оконечности полуострова.

И верно, за полдня галера плавно повернула ровно на запад и после этого ещё два дня держала курс, отдаляясь от еле видимой полоски берега в открытый океан. Ночью они зачем-то остановились. Булькнул якорь, значит здесь было достаточно мелко. Сквозь дрёму Халлек слышал побрякивание штормовой лестницы из твёрдых смолёных канатов, тихие голоса недалеко от передней мачты, шарканье ног и поскрипывание досок настила под тяжёлыми шагами. Видимо, галеру здесь поджидали и передали какой-то груз. Утром продолжилась обычная работа. Стоял штиль, гребцам пришлось потрудиться, разгоняя немаленький корабль. Когда дело уже шло к обеду, разносимому вскоре после полудня, наверху началась непонятная беготня.

Слышались резкие команды, бряканье металла и скрип кожи, рулевой круто положил вправо, большой барабан забухал чаще, задавая ускоренный темп. Двужильный Линь тягал водило наравне с Халлеком, и откуда только силы брались. Над зеркально-глянцевой водой разнёсся звук рога, похожий на фоаган, боевой сигнал клановых дружин Нордхейма. Протяжно, в два низких рокочущих перелива — уррр-рррууууууу, уррр-рррууууууу — выдувал невидимый рог. На палубе кто-то выругался от души, высказавшись в одной заковыристой фразе на трёх языках одновременно, пролетел шелест предбоевой суеты. Отвлечься, чтобы посмотреть в весельный люк, было невозможно, но пение рога будоражило кровь.

Бородатый, заросший до самых глаз сосед, что сидел у борта, на мгновение наклонил голову и бросил взгляд наружу.

— Красные корсары, — прошептал он с суеверным трепетом в голосе. — Идут так, будто сами себе ветер заказали.

— Вёсла убрать! — рявкнул надсмотрщик. Дружно дёрнув за водило, они впятером втянули весло, засовывая его под приподнятый настил прохода между банками. Правильно, отметил Халлек, одним точным движением атакующий корабль может пролететь вдоль борта, ломая вёсла и калеча гребцов и команду. Теперь можно было посмотреть, что происходит.

Два небольших корабля, немногим крупнее самой галеры, стремительно вспенивали штилевую воду, их паруса были надуты невидимым ветром. Оба они шли с лёгким креном, который только подчёркивал стройность их форм. На средней мачте и на кормовом флагштоке у каждого трепетал красный флаг с каким-то бело-чёрным знаком, из-за расстояния и постоянного движения полотнищ невозможно было точно рассмотреть.

— Фрегаты Красных корсаров, — обычным спокойным своим тоном сказал Линь. — Будет бойня. С правого борта ещё один заходит. И у них боевые маги.

— А с нами они что сделают? — поинтересовался Халлек. Он вспомнил, что это за Красные корсары, но никаких подробностей о них он не знал.

Линь пожал плечами.

— Невозможно предсказать, что они сделают. Зависит от их вожака.

Два фрегата плотно затёрли галеру, вцепившись в неё абордажными крючьями. На палубе завязалась схватка. Но старый мудрый Линь сказал, что будет бойня, она и началась. В проход между банками падали тела сусассцев, поражённые одним-двумя ударами, мелких ран почти не было. От середины корабля драка сдвигалась к носу и корме, и вдруг Халлек почувствовал под ногами воду. Крепко построенная галера не могла дать течь сама, в этом он, как любой знакомый с морским делом человек, убедился с нескольких взглядов на набор и строение обшивки. Сверху брякнуло, и совсем рядом упал странный широкий меч, похожий на прямой травяной лист — стрелка посередине и клиновидное остриё. Подтащив его ногой, Халлек изогнулся, схватил оружие и воткнул клинок под водило весла.

— Держите комель ногами, — крякнул он, потянув меч на себя. Заскрежетал металл, водило нехотя подалось, вылезая из просолённого дерева. Тем временем вода прибывала, и если на носу было по щиколотку, то в центральных рядах наверняка поднялась до колен. Ещё нажатие, и ещё. Прочное лезвие упруго изогнулось, но выдержало. Одним концом водило вылезло из деревяхи, Халлек отогнул его и стряхнул цепи. Ему было удобнее всего, он сидел у самого прохода. В два удара разрубив ножную связку, он озадаченно хмыкнул — ручные-то кандалы как были на месте, так и остались, сам в свою сторону хоть как извернись, не замахнёшься. Ну и ладно, меч можно и двумя руками держать, а цепь с широкими наручниками в бою какая-никакая, а защита.

— Ну что, невольнички, — оскалился он, — повоюем?

Не дожидаясь ответа, он выбрался из-за банки и с воплем «Сваааальбааард!!» выскочил на палубу. Сусасские моряки по праву считались одними из лучших что в корабельном деле, что в морском бою, и первоначальный натиск корсаров увяз в глухом сопротивлении. Вот уже и некоторые канаты с крючьями были перерублены. Но возникший прямо с тыла голый верзила с мечом и бешеными глазами смешал строгий порядок строя. Халлек рубанул наотмашь, снеся голову одному и рассадив спину почти до самых лёгких другому. Такой меч был ему и по руке и по нраву — надёжный, увесистый, в теле не завязнет. Пока сусассцы в боевом угаре разобрались, что у них за спиной, строй подался под напором красно-чёрных камзолов. Мимоходом Халлек удивился тому, что у морских разбойников своя собственная форма и вообще они больше похожи на строевых, чем на собранных с миру по нитке головорезов.

Галера тем временем всё глубже оседала в воду. С фрегатов потравливали концы, не давая им натянуться и накренить корабли. Схватка на носовой палубе быстро закончилась, едва сломался порядок сусассцев, и перекатилась на корму. Кто-то из корсаров кивнул ему, ничего не говоря, да отправился вслед за соратниками, добивать. Халлек помог выбраться с гребной палубы Линю, а остальные трое их соседей впали в странное состояние обездвиженности и никак не отзывались на попытки освободить их. Вскоре всё было кончено. Галера осела почти по фальшборты, и вода готовилась перехлестнуться поперёк, поглощая всех, кто не успел или не смог оторвать себя от вёсел. С надстройки на палубу одного из фрегатов летали тюки и мешки, балка с крюком приняла сеть, обвязанную вокруг целой груды скарба.

— Эй, ты, чудо! — позвал его озорной женский голос. Третий фрегат, несколько побольше собратьев, стоял возле осевшей кормы, где Халлек сейчас и находился, придерживая подвернувшего ногу деда.

— Да-да, ты, ау. Ты там так и будешь маячить? Забирайся уже.

Брякнула по борту верёвочная лестница. Подняв голову, он увидел облокотившуюся на перила мостика худощавую девицу среднего роста со светлыми до белизны волосами. Она, как и остальные, была одета в ало-чёрный камзол, только с белыми выпушками в швах. Ещё можно было рассмотреть высокие сапоги. На голове у неё красовалась треуголка с кокардой в виде ворона, держащего в лапах венок со скрещёнными саблями. Тут Халлек осознал, что торчит перед нею в чём мать родила и, подобрав какую-то тряпку, замотал её вокруг бёдер. Оказалось, что это сорванный с флагштока морской флаг Сусассы…

Девица залилась звонким хохотом, обернулась, сказав что-то за спину. Рядом с нею появились два матёрых головореза и дружно загоготали, таращась на флаг, употреблённый для прикрытия мужского естества. Халлек хмыкнул и полез на борт фрегата первым, чтобы потом помочь охромевшему дедку.

1 Никакой ошибки. Квартермейстер — начальник десантно-абордажной партии. Как правило, полный отморозок. «Все боялись Флинта, а меня боялся сам Флинт». В отличие от завхоза-квартирмейстера.