Сказ о Халлеке Торсоне

Глава 56

Носились они и вправду резво. Редко какая лошадь могла угнаться за боевым верблюдом, пущенным диковинной размашистой рысью. Хотя назвать этот ход рысью не повернулся бы язык ни у кого. Горбатые твари перебирали голенастыми конечностями, вымахивая ими как-то в стороны, будто гребцы вёслами. Покрасовавшись перед гостями, орки придержали своих скакунов. Скорость понадобится потом. Что верблюды, что лошади не могли поддерживать подобный темп долго. Зато, в отличие от вторых, боевой горбач не требовал для прокорма зерна, обходясь жёсткой степной травой и поедая её вместе с хрустящей наледью. Халлеку это свойство приглянулось, оно очень подходило для горных тундростепей Нордхейма, и он подъехал к вождю, которого почему-то звали на весталийский манер — Раулем. Отряд поднимался по пологим северным склонам пригорья.

— Ты бы согласился продать нескольких пар верблюдов или обменять на что-нибудь полезное?

Рауль задумчиво подвигал челюстью. Орков, так же как и нордхеймцев, неосведомлённые личности часто считали тугодумами. И точно так же это было ошибочно. Наконец вождь ответил:

— Мы можем время от времени обменивать. Считая сталью, просто породистый верблюд стоит от восьмисот до тысячи ста монет. Верблюд-производитель пять тысяч, не менее. Плодная верблюдица тысячи две. А что может предложить твой клан?

— Украшения, оружие, как обычно.

Рауль фыркнул.

— Этого добра мы и в Империи наменяем. Не так далеко. А что-нибудь другое?

— Нуууу… — Халлек попробовал представить, чем можно торговать с орками, которые живут мало не в четырёх тысячах вёрст от границы Нордхейма. Надо же чтоб не испортилось, пока довезёшь. — Я так понимаю, меха вам не нужны, — он кивнул на вязаный рукав из толстой верблюжьей пряжи.

— Неа, — согласно кивнул Рауль.

И тут Халлека осенило.

— У вас как, пиво варят? Или только спирт гонят?

— Варят конечно же. Как без пива можно.

— А рыбу вяленую под пиво пробовал?

— Неа, — на этот раз вождь удосужился повернуть голову и заинтересованно оглядеть Халлека. — Это вкуснее чем вяленое мясо?

— Зависит от вида рыбы, конечно. Но ведь с мясом тоже так, верно?

Орк кивнул, всем своим видом подтверждая, что одно дело это вяленая верблюжатина, и совсем другое — вяленая телятина.

— Вот я и говорю, — продолжил Халлек. — У нас на севере холодные воды, в которых рыба нагуливает много жирка. И вот когда её подсолишь, подвялишь да ещё немного подкоптишь…

— Хо! — воскликнул вождь. — А когда ты можешь привезти что-нибудь на пробу?

— В голове Халлека начала складываться нехитрая схемка взаимовыгодного обмена. Он сказал:

— Погоди немного, — и направил лошадь в сторону Линя Шай-Яо. Заместитель легата вопросительно посмотрел на него.

— Можешь передать Фарону небольшое письмо для отправки в Нордхейм? Хочу кое-то своим черкнуть.

— Могу. Но небольшое. Строк десять. Уложишься?

— Да. Только уточню кой-чего.

Халлек вернулся к вождю и озадачил его:

— Как тебя найти, если кто повезёт товар?

Рауль пожал плечами.

— Так ведь через него, — и показал пальцем на Линя.

— Это обход большой делать. Проще сразу через Озёрный Край на юг спуститься. А ты чего хочешь?

— Передать своим чтобы рыбы тебе заслали как-нибудь.

— А, ну это просто. Ты с Фароном вроде накоротке?

— Наверное, можно и так сказать, — хмыкнул Халлек.

— Напиши от меня, что я прошу передать подорожное слово. Никто купцов не тронет.

— Фарон знает о чём речь?

Рауль утвердительно кивнул, и вскоре с помощью «пудреницы» ушло сообщение для казначея. Отряд быстро продвигался по предгорьям и к концу светового дня добрался до перевала, где было устроено немудрёное убежище: приземистый барак из дикого камня, накрытый плотно уложенными вязанками соломы. Строение притулилось к скале, которая была одной из стен. Рядом с бараком, под каменным козырьком, лежали посеревшие от ветров брёвна, тут же был грубо, но надёжно сколоченный загон. Двое крупных псов, бежавших всё время с отрядом, первыми обследовали место и, не найдя ничего подозрительного, молча шлёпнулись большими бубликами шерсти прямо возле входа в барак.

— Здесь и заночуем. Завтра выйдем на равнины с той стороны, найдём укрытие на вторую ночёвку, отдохнём и встанем в загонную засаду, — сказал Рауль и первым слез с верблюда.

Брёвна были предназначены для круглого очага в центре барака. Дым поднимался к двухскатной крыше и рассеивался прямо через вязанки соломы, отчего она была прокопчённой настолько, что гниль от влаги ей точно не грозила. Тепло набралось быстро, и после назначения очерёдности дозора все завалились спать, едва поужинав.

То, что Рауль назвал загонной засадой, было несложным, но действенным способом направить цель туда, куда тебе надо, и там уже с нею разделаться. Место, где должен появиться караван, находилось верстах в двадцати от склонов Пригорья, и представляло собой натоптанную полевую дорогу среди прихотливо разбросанных крупных валунов. Откуда они тут взялись, Халлек примерно представлял. Камни были изъедены временем, дождями и ветрами, и больше всего походили на те, которые лежали на полях Нордхейма — ледник их приволок, а потом растаял. Пригорье старый хребет, и кто его знает, может когда-то очень давно здесь были и ледники. Раннее по зимним меркам утро покрыло камни и землю изморозью. Отряд рассеялся среди валунов — загонная часть на самых крепких верблюдах отдалилась, а меньшая, основная, устроилась неподалёку от самого просторного участка пути. Халлек удивился такому разделению и поинтересовался у вождя, почему именно так.

Орк пожал плечами:

— Ну смотри. Караван втягивается сюда, — он обвёл рукой вытянутый круг, — за их спинами возникает большая толпа на боевых верблюдах. Куда деваться? Можно убежать попробовать. Значит они двинут сюда. А тут мы их встречаем.

Рауль поднял в лапе лук устрашающих размеров. Усиленные роговыми пластинами подзоры выгибались вперёд — тетива ещё не была натянута.

— И что дальше?

— Ну и всё, — пожал плечами орк. — Так, а теперь накройте морды и верблюдам и себе, ветра нет почти, кто-нибудь глазастый может заметить дыхание.

Халлек заставил коня улечься, накинул ему на голову полу тёплого плаща, сам натянул поглубже капюшон, прикрыв лицо тканью. Наступила оглушающая, звенящая тишина морозного утра. Что происходит в горловине этого каменистого дола, можно было только догадываться. Прошло, наверное, более получаса, прежде чем вдалеке послышался тяжёлый мерный шаг коней-тяжеловозов, шлёпанье верблюжьих ног и побрякивание повозок. Караван действительно шёл богатый, тяжеловозов выводили только в Весталии всего на двух конезаводах. Никаких хитростей, просто по неизвестной причине они отказывались размножаться где-либо, кроме этих мест. Покупка дюжины этих гигантов пробивала солидную брешь в состоянии любого купца, но зато тяжеловозы без труда тянули возы с грузом в четыре-пять тысяч пудов, да ещё и спать могли прямо на ходу.

— Сейчас начнётся, — гулким шёпотом сказал незнакомый орк, сидевший рядом. И не ошибся. Заулюлюкало, завопило, Халлек расслышал даже шлепки тетив по наручам из вощёной кожи.

— Ввааааааахх!!! — возопил Рауль, откидывая покрывало и натягивая лук с наложенной стрелой, больше похожей на небольшой дротик. Звякнуло, стрела исчезла, улетев в ещё не видимую Халлеку цель. Он выглянул из-за камня, сжимая в руке меч. Караван, подстёгнутый нападением с тыла, метался, рассеиваясь среди валунов. Тяжеловозы очнулись и тащили повозки, упираясь со всех своих немереных сил. Халлеку померещилось какое-то движение под плотным брезентом, укрывавшим высокобортные возы, и он обратил на это внимание орочьего вождя. Рауль отмахнулся и буркнул:

— Как они несутся, конечно будет трепыхать.

Это стало роковой ошибкой. Через пару мгновений шнуровка, крепившая брезент к борту, отлетела, хитро выдернутая изнутри, и над высокими бортами появились латники, вооружённые стальными самострелами. Смуглые лица и особенности доспехов не оставляли места для сомнений — Сусассе надоели набеги орков и Фируз снарядил караван-ловушку. Тяжёлые стрелы легко поражали орков, пренебрегавших защитным снаряжением, а прочные борта укрывали ноги и нижнюю часть тела, сусассцев нельзя было достать мечами и ятаганами. Сравнительно небольшой отряд орков был выкошен почти без потерь, а Халлек, получивший по голове чем-то тяжёлым, очнулся связанным в одной из повозок. Над ним покачивались сухощавые обитатели саванн в шлемах с тюрбанами. Они молча смотрели на него. Дисциплина в войсках султанатов была драконовская, и за недозволенный разговор с пленником запросто могли всыпать две дюжины плетей.

Все восемь или десять, он точно не запомнил, дней пути ему давали только воду с какой-то гадостью, погружавшей сознание в сумерки. Тяжеловозов и массивные грузовые повозки сменили обычные лошади и обозные телеги, и в конце концов отряд прибыл в какой-то город. Пока его волокли к темнице, Халлек зыркнул по сторонам и опознал пару орков и — надо же! — обмотанного бинтами, но вполне живого Шай-Яо. Однако упрятали их раздельно, перемешав со всяким местным мелкобандитским сбродом. Пока Халлек приходил в себя после доставки, на него почти не обращали внимания, но через несколько дней в довольно просторном каземате началось какое-то странное шевеление. Появился ещё один новый обитатель, непохожий на уже примелькавшиеся рожи щипачей и «булочных» воришек. Он переговорил с тройкой самых весомых личностей, после чего направился к подвешенной на цепях к стене койке нордхеймца.

Гость отличался не только добротной, хотя и простой, одеждой, но и всей манерой держаться. Лицом он тоже нисколько не походил на тутошнее жульё, пороки этого сусассца, если они у него имелись, не оставили ни малейшего следа. Самое главное, подвеска при его приближении начала ощутимо нагреваться. Значит, пришелец непрост. И вообще зашёл сюда целенаправленно, а не как заключённый.

— Вот ты каков, значит, — негромко протянул он и кивнул на дверь. — Пойдём.

Говор у него был правильным, на имперский манер, с едва заметным акцентом. Голубые глаза не редкость для сусассца, но без поволоки лёгкого безумия, свойственного многим в этих землях.

— Что, просто так выйду? — Халлек даже не пошевелился, несмотря на то, что окружающее общество ему порядком надоело.

— Меня зовут Маалик, что значит «вестник». Но вести, приносимые мной, могут быть разными. Чтобы моя новость не стала для тебя подобна иссушающему жару пустыни, поставь в стойло осла упрямства, сядь на коня благоразумия и следуй за мной.

Халлек пожал плечами. Он знал, что цветистость речи считалась в этих краях признаком принадлежности к благородным и образованным сословиям. Маалик двинул кулаком в дверь, охранники выпустили их и вскоре спёртый воздух подземелья сменился приятной прохладой южной зимы. У выхода на улицу их ждал крытый экипаж.

— Прошу, — Маалик, не дрогнув лицом, открыл дверку, будто приглашая в экипаж своего господина. Внутри уже кто-то сидел, и нордхеймца стиснуло с двух сторон. Но продолжалось это недолго, попетляв по узким улочкам, они въехали в обширный двор, окружённый белёными стенами высотой в два человеческих роста. Кроме стен, двор прикрывали незнакомые высокие, массивные вечнозелёные деревья с мягкой короткой хвоей, а на помостах вдоль верха этого укрепления бродили стражи. Дом тоже был похож скорее на укреплённый блокгауз, неведомо по чьему капризу расписанный поверх побелки запутанными узорами, от которых двоилось в глазах.

Маалик завёл его в тёмный коридор, пропахший чем-то непонятным, резким, но не противным. Скорее, так могли пахнуть незнакомые приправы, если бы у кого-то хватило ума просыпать драгоценные пряности по всему полу. В дальнем конце открылась дверь, в проёме показался толстяк в усыпанном каменьями и расшитом золотом халате, махнул рукой, мол, проходи. Вестник похлопал Халлека по плечу:

— Надеюсь, сума с рассудительностью при тебе, и крысы поспешности не прогрызли в ней дыры. Прощай.

Халлек покачал головой и пошёл к приветливо улыбающемуся толстяку. Вблизи его улыбка была какой-то маслянистой, и нордхеймец понял, что губы привратника накрашены! Что отразилось в глаза Халлека, он сам не ведал, но толстяк впечатался спиной в стену и забормотал невнятно, отстраняясь. За порогом был заботливо обустроенный квадратный двор, шагов тридцать на сторону, не меньше. В нём росли диковинные раскидистые деревья со стрельчатыми листьями, разнообразные пахучие кустарники, журчал сложный фонтан-горка. Здесь, несмотря на совсем недалёкую зиму, было тепло. Двор надёжно укрыт от ветра, а южное, высокое даже зимой солнце неплохо нагревает его.

В зелени и пышных цветах Халлека настигло замешательство, двор-сад казался пустым. Но откуда-то сбоку послышался шорох, по усыпанной мелкой каменной крошкой тропке из-за зарослей вышел немолодой, подтянутый сусассец в длинном приталенном одеянии тёмно-зелёного цвета. Украшений на нём не было, если не считать скромную вышивку алой нитью по серебряному фону вдоль линии застёжек. Из-под пол выглядывали загнутые твёрдые носки туфель. В руках у него была какая-то металлическая штуковинка на деревянной ручке, испачканная влажной землёй.

— Что же, что же… — хозяин дома коротко кивнул, — прошу в мой скромный сад.

Подвеска за пазухой мало не обжигала кожу.