Сказ о Халлеке Торсоне

Глава 55

— Осторожно, не повреди шов. Тебе, считай, всю спину наискось распороли, хорошо что неглубоко. Так, в паре мест рёбра зацепило, — гарнизонный врач помог Халлеку сесть.

— И сколько я тут провалялся?

— Сегодня пятый день. Крови из тебя нахлестало, не был бы я медиком, в жизни не поверил бы что столько в человеке бывает.

Халлек попробовал покачать головой, спину сразу защипало.

— На тебе быстро заживает, но мечом тебе нельзя махать ещё месяц, иначе мышцы не срастутся как положено. Верхом можно будет дней через десять, но без излишеств.

— Вот уж попал так попал, — дёрнул щекой Халлек. — Мне вообще-то в Сусассу надо. Со мной была женщина, где она?

— Полагаю, она тебе не близка, иначе ты спросил бы что с ней, — хмыкнул врач. — Жива, почти здорова, сидит в порубе под присмотром. Немного помялась, когда ты с лошади свалился. В Сусассу вместо тебя отправился карательный легион, прибывший два дня назад. А с тобой тут хотят пообщаться.

Врач вышел, оставив дверь приоткрытой, послышался короткий неясный разговор, и в комнату вошёл Фарон собственной персоной. Его сопровождал высокий смуглый тип в мундире легата. Халлек нашёл в себе силы усмехнуться и пожать плечами:

— Похоже, ты преследуешь меня.

— Куда деваться, там где ты, всегда случается что-нибудь этакое. Ты хоть знаешь, кого поймал?

— Магичку какую-то.

— Хах! Магичку. Мы за ними полгода гоняемся, а ты вот так взял и встрял, да ещё уцелел.

— Фарон, а можно ли?.. — усомнился в чём-то легат.

— Он наш человек. Можно. Познакомьтесь. Это Халлек Торсон из Нордхейма, это — он хлопнул легата по плечу — мой старый друг Маргис.

Они пожали друг другу запястья, как принято среди воинов.

— Дело тут, Халлек, такое — кто-то повадился разорять пограничные хутора и заставы. Разорять подчистую. Жителей убивали, поселения сжигали. Следы непонятные, начинаются ниоткуда, заканчиваются тоже в никуда, и никто из наших магов не мог проследить портал.

— Мы с Сейдой видели такой посёлок. Там случайно выжила одна девушка, мы отвезли её на заставу восточнее Снежнобарска.

— Да, я знаю. Только она не сказала ни слова, а писать не умеет. Пыталась нарисовать, но мы не сумели понять что там. Девица основательно не в себе. Настолько, что вот на днях едва-едва улучшения замечать стали. С месяц назад был сожжён хутор в горах на нашей стороне Пригорья, на юго-запад отсюда. Там уцелел какой-то дед, старый легионер, он и не такое видал, потому умом не оскорбел. Он описал нападавших как панцирную конницу, и заметил с ними нескольких женщин в хорошо скрывающих облик балахонах. Точь-в-точь как на твоей пленнице. С ней Низа разбирается. Это нечто новенькое, да, — он обернулся на легата. Тот кивнул и продолжил.

— Панцирная конница давно осталась только для парадов, в современном бою ей места нет. Но по описанию доспехов и вооружения мы поработали в архивах Белой Цитадели. Выяснили, что сто тридцать два года тому отряды с таким снаряжением входили в состав одного из южных легионов, стоявших на стыке тогдашних границ Тарума и Сусассы. Две сотни были отправлены вглубь саванн для уничтожения большой банды, ушедшей за границу. Имелись сведения, что их втихаря поддерживает владетель одного из ближних султанатов. Больше их никто никогда не видел. Я думаю, они попали в заранее приготовленную засаду. Если конницу успела дойти до песков, то… там сухо. Тела не разлагаются, сталь не ржавеет, а доспехи панцирникам делали из очень стойкого сплава. Вероятно, нашёлся деятельный некромант, нашедший способ поднять их.

В комнату вошла раскрасневшаяся Низа. На её лице сияла улыбка.

— Фарон, можно я его расцелую?

Казначей еле сдержал смешок и кивнул. Магесса, склонившись, запечатлела на щеке Халлека невинный сестринский поцелуй. От неё пахло морозцем.

— Ну всё, теперь три дня умываться не буду, — сказал нордхеймец.

— Всего-то? А я самое меньшее на неделю рассчитывала, — Низа подмигнула и стала очень серьёзной. — Дела обстоят так: Фируз III сумел подмять под себя ведущих некромантов. Не знаю, какую морковку он им показал, но они дружно забыли грызню и интриги вокруг трона. Два года назад при дворе была устроена учебная часть, в которую стали принимать даже женщин. Всего через год Фируз создал что-то вроде ордена, из женщин-некромантов, представьте себе.

— А почему мы об этом узнаём только сейчас?

— Разведка в султанатах… сам знаешь, каково там. Далее. Этот орден использует какие-то очень странные наработки, сильно затрудняющие обнаружение и отслеживание волшбы. Она, зараза эта то есть, сама толком не знает, чем пользуется. Их просто талантливо обучают, отсюда такой краткий срок, а чему — сказать не может. У меня есть ощущение, что кто-то в Сусассе раскопал и сумел расшифровать записи дохенлитской эпохи. А вот насколько «до», сказать не могу. Мы очень мало знаем о том, что не попало в хроники Хенлита.

Фарон дёрнул плечами.

— Думаешь, эти беспокоящие набеги имеют какую-то далеко идущую цель?

— Не могу сказать. Мы очень мало знаем. Это и так невероятная удача, что Халлек захватил некромантку.

Они переглянулись, потом посмотрели на Маргиса. Легат ухмыльнулся.

— У меня хорошие отношения с парой орочьих вождей, чьи племена обитают рядом с границей.

— Ага, — загадочно изрёк Фарон. Халлек уже заметил, что если казначей задумал что-то каверзное, то мысли свои выражает односложными хмыканьями, предлогами и междометиями. — Ты ведь всё равно в Сусассу собирался?

Вздохнув, Халлек кивнул.

— Ну вот и отлично. Мы всё равно здесь задержимся до завершения карательного похода, Низа поможет тебе восстановиться.

— Ты хоть скажи, чего вам от меня надо.

— Сегодня Низа закончит потрошить некромантку и сделает выжимку из её сведений. Тебе надо будет проверить их. Я передам тебе данные об одном связном глубокого залегания. Если он жив, поможет. Если нет, придётся всё самому выяснять. Ну бывай, а то мне врач накостыляет.

— Тебе-то?

— Мне. Легионный медик имеет полное право дать мне по морде, если сочтёт нужным. И даже собственному легату.

Маргис кивнул, подтверждая слова казначея. Халлек не знал, что в армии Весталии гарнизонные врачи были выше любых чинов и званий. Едва дверь отворилась, все трое покинули сияющую чистотой комнату. Лишь к вечеру явилась магесса, помогла перевернуться и почти час что-то делала с его спиной. Зато уже утром нордхеймец почувствовал себя значительно лучше и обнаружил, что может самостоятельно сесть, поводить плечами и свободно наклонять голову. Можно было хотя бы разминаться, не давая себе залёживаться, чем он и занимался ещё пять дней, постепенно осваивая новый ритм движений. Тело теперь вело себя немного по-другому. На шестой день медик осмотрел его, хмыкнул, покосился на магессу и разрешил сесть в седло.

Всё равно прошло ещё десять дней, прежде чем этот зануда счёл Халлека окончательно оправившимся от не тяжёлого, но очень неудобного ранения. Зима окончательно заняла позиции даже в этом южном крае, и сдавать их не собиралась. В лагере царила лёгкая суета. Со дня на день ожидалось возвращение карательного легиона, дальние дозоры уже передали сообщение о переходе границы. Следовало подготовить всё для размещения и отдыха. Но казначея и привлечённых им людей это не касалось.

Маргис повесил подготовку небольшого отряда на своего заместителя, младшего легата Линя Шай-Яо, тёзку и земляка приснопамятного дедушки, почившего на пиратском архипелаге. Малый рост и невзрачный вид Шай-Яо перевешивались свирепостью и личным бесстрашием. Рядовые легионеры его весьма уважали, за полную отмороженность в бою и выдающуюся способность избегать потерь. Вскоре десяток всадников одвуконь выехал, везя мелкие подарки дружественному орочьему вождю. И имея целью под шумок — орки часто набегали на ближайшие к ним султанаты — забросить Халлека в Сусассу. Фарону даже не пришлось придумывать хитрую легенду. В легионах Весталии время от времени случалось дезертирство, чаще всего это были иноземцы из наёмных вспомогательных частей. В том, что в султанаты забрёл слинявший от тягот службы нордхеймец, никого там не удивит. Сусассцы не видят ничего предосудительного в переходе из-под одних знамён под другие.

Через три дня отряд вошёл на территории орков. Об этом молчаливо, но красноречиво говорили кучки черепов на каменных турах, венчавших вершины невысоких холмов. Черепа там были самые разные, Халлек насчитал четыре вида условно человеческих и десяток от крупного зверья. В ранних сумерках вечер навстречу выехали несколько всадников на верблюдах. Краткий обмен непонятными словами, и их тактично взяли в клещи. Не то почётное сопровождение, не то почётный конвой. Разглядывая местность, Халлек порадовался, что орки в это время года почти не кочуют, и опасность нарваться на племя, чей родовой монумент они в своё время «осквернили», невелика.

В посёлок въехали уже в темноте, разгоняемой редкими факелами на частоколе. Империя давно не воевала с орками, поддерживая состояние «взаимной тренировки» путём бескровных стычек-соревнований в оговорённых местах. Охочие до мордобойной забавы зелёные были этому только рады. Конечно, не обходилось без сломанных рёбер, ног и рук, а иногда и смертей, но обе стороны считали, что это лучше настоящей войны, в которой степняки просто исчезнут под бронированными цепями легионов. А так орки были надёжными торговыми партнёрами и прослойкой между Весталией и частью султанатов. Халлек не знал, откуда повелось величать этих степных громил зелёными. Кожа у них была скорее оливкового оттенка и более грубая, чем у людей, но и только. Ну рожи клыкастые, и что с того?

Линь Шай-Яо вместе с парой сотников отправился в дом вождя, а остальных гостей незамысловато разместили в «длинном доме», вместе с бессемейными неженатыми воинами и подростками, начавшими обучение. Халлек подивился схожести обычаев на таком большом расстоянии, и легко заснул на застеленном толстым войлоком топчане недалеко от входа. А утром в центре посёлка собрались почти все его жители, кроме уехавших ещё до рассвета дозорных. На большой, неизвестно откуда взявшийся в степи пень, влез вождь. Рядом стоял Линь собственной персоной. Он, как оказалось, был сейчас переводчиком.

Вождь набрал в могучую грудь побольше воздуха и разразился громкой долгой речью. Заместитель легата переводил:

— Подлые пожиратели падали разоряют земли наших добрых соседей! Они не берут добычу, не угоняют скот и женщин, не ищут доблести — они убивают и жгут! Нет в том чести. Вчера наши гости сообщили, что сразу за горами будет проходить караван с оружием и светлым земляным маслом, свет которого так нравится нашим женщинам! Набежим?! Добудем себе трофеи и славу?!

Толпа ответила слитным рёвом, значение которого не требовало перевода. Халлек насчитал в посёлке не менее сотни здоровых ребят, и далеко не с каждым он решился бы побороться.

Шай-Яо засунул руку за отворот мундира, вытащил оттуда что-то, напоминающее пудреницу, открыл и посмотрел. Нордхеймец удивлённо вытаращился на него. Линь усмехнулся в ответ на его взгляд и обратился к вождю:

— Мне только что передали. Скажи своим воинам, что вернулся наш легион, ходивший в Сусассу. Они отомстили за наших сородичей и полностью разграбили два города, взяв богатую добычу. Её примерная стоимость — пять сотен обученных боевых верблюдов.

Вождь восхищённо рыкнул и аж присел. Потом передал слова Линя окружавшим пень оркам. Халлек едва не оглох от их радостного вопля. Он не знал, правду ли сказал Линь или просто сыграл на знании нравов, но сотня до зубов вооружённых, выносливых как их верблюды воинов, пройдёт любой пограничный султанат как касатка через стаю тюленей. И утащит гору добра. Такая война оркам нравилась. Набежать, набить морды, отобрать всё что плохо лежит, оторвать всё что лежит хорошо и смыться. А бегать они умели. К тому же знали пограничные горы как свои пять пальцев, в отличие от сусассцев, которые без крайней необходимости туда не лезли. Рудные разработки Пригорья были порядком истощены и неинтересны.

Орки остались гомонить на площади, а Шай-Яо, почёсывая правое ухо длинным ногтём, подошёл к Халлеку.

— Смотри, — и протянул ему свою пудреницу.

Щёлкнув замочком, отскочила овальная крышка, показав полированную серебряную пластину.

— Сохраняется всего два сообщения, предыдущее и новое, но всё равно удобно. Свеженькая разработка для передачи небольшого объёма текста.

Халлек всмотрелся в мелкие буковки. Это был сжатый отчёт о результатах карательного похода. Линь не соврал ни на чуточку. Халлек не знал стоимости верблюдов, но даже приблизительный пересчёт в знакомые ему меры приятно удивил.

— И что, когда едем.

— Да завтра и выдвинемся, орки в таких делах непоседы. Кстати, про караван тоже правда. Примерно двадцать вьючных верблюдов и сорок-пятьдесят мулов идут в Тарум. Охрана, само собой, есть, но против такой орды, — Линь ехидно оскалился, — не сдюжит.

— А непредвиденные обстоятельства? Вдруг такой вкусный караван — ловушка?

Заместитель легата пожал плечами.

— Не побывав там, мы этого не узнаем, верно? Сегодня отдыхай, проверь лошадь и сбрую. Завтра увидишь, как орочьи верблюды носятся.