Слава героям

И. Виноградов СОЛДАТ ЗАКРЫВАЕТ АМБРАЗУРУ

Один из стрелковых полков явно к чему-то готовили. Его отвели в тыл на боевую учебу. Занятия строились таким образом, что уже можно было кое о чем догадываться. Создавались штурмовые и блокировочные группы. Солдат учили перебираться через полыньи на реке, преодолевать крутые склоны, растаскивать лесные завалы, блокировать огневые точки. Политработники говорили о большой важности будущих боев, хотя никто не называл ни района, ни характера предстоящей операции. Триста солдат, сержантов и офицеров подали заявления о приеме в партию. И почти в каждом из них было написано: «Готов отдать все силы, а если потребуется, то и жизнь…»

10 января 1943 года полк перебазировался на правый берег Невы, несколько южнее Шлиссельбурга. День спустя в нем побывал Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Стало известно, что принято решение рвать кольцо блокады.

В ночь на 12 января полк занял траншею, проходившую по берегу замерзшей реки.

— Широка-а! — оценивающе присматривались к Неве солдаты.

Река в этом месте достигала семисот-восьмисот метров в ширину. Между берегами расстилалось белое ровное поле без дорожек и тропок. Только по ночам и только очень немногие проползали по нему. И не всегда возвращались. А завтра среди бела дня здесь должны будут пройти целые полки…

Сон перед атакой не бывает крепким. Да и отдыхали бойцы в битком набитых землянках, чуть ли не друг на друге. Повернется один — проснется другой, кто-то крикнет во сне — и все прислушиваются: не подъем ли, не пора ли?

Василий Семенов, солдат, ничем не выделявшийся среди других, спал рядом со своим другом Дмитрием Молодцовым, тоже пока еще ничем не прославившим себя. Работал Дмитрий до войны на шхуне Балтийской дноуглубительной флотилии. По примеру военных моряков, в вещевом мешке у него хранилась тельняшка. Вчера вечером он надел ее. Но воротник своей армейской гимнастерки застегнул наглухо, так что бело-голубая тельняшка спряталась, скрылась, ее никто и не видел теперь. Выходит, только для себя надел, не напоказ. Среди ночи Молодцова кто-то сильно толкнул сапогом в бок. Он проснулся, начал снова устраиваться поудобнее и разбудил Семенова.

— Ты что, Митя?

— Тесновато в нашем кубрике, — ответил Молодцов.

Сосед, потревоженный их перешептыванием, закричал спросонья:

— Впере-ед!

— Тихо, браток, накричишься завтра, — проговорил Дмитрий.

— Завтра кому-то и не так закричать придется, — сказал Семенов.

— Война… — отозвался Молодцов.

Они полежали еще немного и забылись таким же неглубоким, как и до этого, сном.

Утром Дмитрий выглядел бодрым, только по обыкновению жаловался на свои «боевые вериги» — телефонные катушки.

— Вам-то что! — говорил он Василию. — Встал и пошел. А мне вот эту холеру на горбу тащить.

Семенов слышал это не раз и всегда утешал друга: дескать, без этого просто невозможно, связь — это нерв, ну и так далее. Молодцов, конечно, понимал и не спорил. Но видно было, что ему очень хочется попасть в первую цепь. Он завидовал тем, кто шел в бой с автоматом и гранатой, а не тянул «нитку», хотя эта нитка и очень важный для армии нерв.

С рассветом началась артиллерийская подготовка. На левом берегу замелькали частые огоньки разрывов, потом все затянуло дымом. Временами видно было, как взлетали в воздух глыбы земли, камни, какие-то обломки.

Без десяти минут двенадцать солдаты стрелкового полка вышли из траншей на лед и пошли быстрым шагом, а то и бегом к противоположному берегу. Бойцы стремились пройти как можно дальше, пока немцы не опомнились.

Дмитрий Молодцов шел не самым первым — ему мешали катушки с телефонным кабелем. Он с невольным восхищением поглядывал на идущего впереди сержанта Пирогова.

Тимофея Пирогова хорошо знали в полку. Совсем недавно он выступал на митинге. Многим запомнились его горячие, тревожащие слова.

— За нами — Ленинград, великий город, русская святыня, — говорил Пирогов. — Помните голодную зиму сорок первого — сорок второго годов? Отомстим за нее!.. Гитлеровские асы бомбят наш город, немецкие дальнобойные орудия бьют по жилым кварталам. Отомстим за это!..

И вот сегодня, в день наступления, сержант шел в первой цепи атакующих. В руках у него был ручной пулемет. Оборачиваясь, он подбадривал бойцов:

— Не отставать, не отставать, ребята!

Где-то возникло «ура». Все побежали быстрее. Чаще стала стрельба с той и другой стороны. Кто-то остался лежать на снегу. Еще, еще…

А бойцы, добежавшие до левого берега первыми, уже карабкались вверх по крутому откосу.

Молодцов перестал ощущать тяжесть катушек, побежал, полез вверх, как бы равняясь на лихого сержанта. И вот он поднялся на берег Невы, вчера еще казавшийся неприступным. Поднялся, глянул вперед и на какую-то долю секунды даже приостановился. Под ногами была изрытая, закопченная земля, а впереди синеватая лесная даль и вспышки, вспышки разрывов. Где-то там за всем этим Большая земля, великая Родина. Где-то там уже двинулись, уже идут навстречу солдаты-волховчане.

Дмитрий спрыгнул в траншею: здесь должен был обосноваться командный пункт батальона. И отсюда ему надо тянуть связь в свою роту.

У телефониста, идущего с передовой цепью наступающих, помимо общей радости есть еще и своя, так сказать, личная маленькая радость: с каждой сотней метров с катушки сматывается провод, и она становится все легче. «Усталость как будто не нарастает и силы не уменьшаются, а вроде бы компенсируются облегчением ноши», — полушутя-полусерьезно утверждают телефонисты.

Рота продолжала двигаться вперед первой на своем направлении, пока только изредка встречая организованное сопротивление. Уже виднелся Рабочий поселок № 1 — ближайшая цель роты.

Но вот у перекрестка замелькали огоньки, и длинная пулеметная очередь прошла по цепи наступавших. Некоторые упали, другие залегли. Фашисты вели огонь из хорошо замаскированного дзота.

После первой минуты замешательства к дзоту поползли двое или трое солдат. За ними следили с надеждой и нетерпением. Но не раздалось взрывов у дзота, и не вернулись смельчаки.

Молодцов ждал их вместе со всеми. Ждал и почему-то думал о себе. Ему казалось, что он, пожалуй, сумел бы подорвать дзот.

И он пополз, так выбирая дорогу, чтобы его не могли подстрелить из дзота, полз, плотно прижимаясь к земле. Даже голову старался не поднимать.

Неподалеку от дзота увидел своего земляка Константина Усова. Тот лежал с гранатой в руке.

— Костя! — позвал Дмитрий. — Чего ждешь?

Усов не откликнулся и не повернул головы.

Телефонист вытащил из его застывшей руки гранату. И тут же ударились в снег рядом с ним пули. Это место было пристреляно.

Сильно размахнушись, Молодцов бросил гранату и успел заметить, что она разорвалась где-то неподалеку от амбразуры. Полежал без движения, выжидая, что будет дальше… Пулемет вскоре снова открыл огонь.

Теперь Молодцов приготовил к броску свою гранату. Но когда чуть-чуть приподнялся, чтобы бросить ее, его ранило. Василий Семенов, наблюдавший за своим другом из цепи, тогда в первый раз попрощался с ним. Он видел, как упал Дмитрий в снег, и со страхом ждал, что в руке его вот-вот взорвется снаряженная граната.

И она действительно взорвалась. Но не в руке, а опять перед амбразурой дзота. Молодцов нашел в себе силы бросить ее. Больше того, он сумел отползти от проклятого пристрелянного места в сторону и бросить третью гранату. Она была, по-видимому, самой удачной. Пулемет надолго замолчал.

— Молодец Молодцов! — радовался Василий. — А ты еще жаловался. Ты же настоящий герой!

Немного выждав, рота поднялась в атаку. Но дзот оказался непобежденным. Он ожил. Открыл огонь.

Дмитрий вскочил и побежал наискосок к дзоту. Пули его, кажется, не доставали.

Потом бойцы роты увидели, как Молодцов упал на амбразуру.

Пулемет замолчал. Рота поднялась и бросилась в атаку.

Первым из цепи оказался около дзота Василий Семенов. Он забежал с тыла и швырнул в дверь гранату. Потом подошел к амбразуре и склонился над телом Дмитрия. Воротник гимнастерки Молодцова был рывком расстегнут, пуговицы сорваны и под защитным полотном форменной рубашки виднелась бело-голубая тельняшка…

Месяц спустя, 10 февраля 1943 года, Дмитрию Семеновичу Молодцову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Как стремительно летит время! Вот уже приближается двадцатая годовщина нашей великой победы над фашизмом. Даже в памяти участников войны стираются какие-то события, забываются названия населенных пунктов, имена людей.

Но не забудутся, не сотрутся в памяти имена героев: над ними не властны ни время, ни смерть.

На ленинградской земле появился после войны поселок Молодцово, названный в память о Дмитрии Молодцове…

В полку создан замечательный музей боевой истории части. Каждый молодой солдат, начиная службу, знакомится здесь с героями войны. И сколько юных сердец зажигается здесь отвагой и жаждой подвига.

Они в строю и сегодня — герои великой войны.