Слишком сладко

ГЛАВА 19

Нико

МОЯ.

Чертовски моя.

Моя, чтобы держать, целовать и заботиться.

Наконец-то.

Как только мы приезжаем в загородный клуб, Мия бросается искать мою маму и готовиться к выступлению, а меня перехватывает обеспокоенный Тео.

— У тебя все хорошо? Хочешь выпить, братишка? — он хватает меня за руку и направляет в сад. — Немного ксанакса? Или лучше косячок?

— Я вижу, ты уже выпил. — Я хмурюсь, когда он пихает меня в дверь. — Что, черт возьми, происходит?

Он делает глубокий вдох и достает пачку сигарет.

— Я знаю, что ты не будешь курить косяк, так что возьми хотя бы это. Я принесу тебе водки, сколько понадобится.

— Ты ведь помнишь, что я знаю, что Кайя здесь?

Патио сдвигается влево, и оттуда вываливаются тройняшки с одинаковыми хмурыми лицами, опасно похожими на те, что были у Тео мгновение назад. Они — своеобразная группа с кудрявыми волосами, длинными носами и кустистыми бровями, но пугает то, что одно выражение лица почти превращает их в Тео, Логана, меня или Шона.

Коди впихивает мне в руку стакан с чистым бурбоном и похлопывает по спине.

— Ты в порядке? Ты будешь играть роль взрослого?

— Я в порядке.

Только сказав это, я снова осознаю, что тройняшки только что вошли в дверь, и все, кому я доверяю, стоят вокруг меня, ожидая, что я буду делать дальше.

А Мии здесь нет.

Она в зале, без присмотра.

Я бросаю сигарету на пол, мои мышцы напрягаются, когда я поворачиваюсь, чтобы войти внутрь. И Кольт, и Конор хватают меня за руки, останавливая на месте.

— Эй, попридержи коней, брат, — щебечет Конор. — Расслабься. Успокойся. Не надо устраивать там истерику. Это не принесет тебе ничего хорошего. Пошли нахуй эту суку. И этого мудака тоже. Это уже в прошлом. Вдох-выдох, давай.

Театральность ему точно досталась от Тео.

— Я не буду устраивать сцену, если они будут держаться подальше от Мии, — говорю я, стряхивая их с себя.

Последнее, чего я ожидаю, — это огромной ухмылки, расплывающейся по лицу Коди.

— Никогда не думал, что буду счастлив, что мой брат украл мою девушку.

— Она не была твоей, — огрызаюсь я, но мне спокойнее, зная, что он не возражает. Более того, он выглядит довольным.

— Да, я знаю. Теперь она твоя. Только помни. Не шути с ней. Она хорошая девочка.

Да, хорошая. Слишком хорошая для меня.

Я отмахнулся от этой мысли, пока она не укоренилась, заставив меня усомниться во всем этом. Мие, наверное, было бы лучше с кем-то без моего багажа, с кем-то, кто не сходит с ума от ревности, с кем не приходится ежедневно бороться со своими инстинктами, чтобы держать в узде свою протекцию.

Этот парень? Кем бы он ни был, он больше подходит для Мии, но он сможет приблизиться к ней, только если рискнет встретиться со мной один на один. Судя по количеству выигранных и проигранных мною боев, результат не в пользу этого парня.

Я не могу точно вспомнить, сколько боев я выиграл, но те, что я проиграл, легко подсчитать. Их не было. У того, кто попытается украсть у меня Мию, не будет ни единого шанса.

Господи, это безумие.

Кажется, все, что я делал последние два месяца, — это разливал по бутылкам свои постоянно растущие чувства, а час назад, когда Мия сказала, что она моя, пробки полетели.

Ни за что на свете я не смогу снова разлить их по бутылкам. Закупорить все, что осталось, чтобы не расплескать? Может быть. Надеюсь, иначе она убежит с криками до конца вечера.

— Мы присмотрим за Мией, — заверяет Кольт. Он машет Коди, чтобы тот уходил, а затем поворачивается к Тео. — Сегодня ты будешь нянчиться с Нико. Проследи, чтобы он не убил Джареда, хорошо?

Я насмехаюсь.

— Ты закончишь ночь с несколькими сотнями баксов в кармане, если поставишь на то, что я выбью Джареду столько зубов. Я ставлю на два с одного взрыва.

Тео разражается нервным смехом.

— Два? Я был в клубе, когда ты выбил три и вывихнул челюсть тому парню, когда он пролил на Кайю выпивку. Ты что, потерял пар, братан? — он сжимает мой бицепс. — Я думаю, ты можешь лучше. Три. И я ставлю штуку.

Это глупо, чертовски по-детски, но это помогает снять напряжение, так что никто из нас не останавливается. Кольт — самый умный из тройняшек, поэтому неудивительно, что он подхватил идиотскую идею поставить на зубы и кости Джареда, чтобы отвлечь меня.

— Пятнадцать сотен на сломанный нос.

— Я согласен, — говорит Конор. — Он ни за что не сможет сломать Джареду нос одним ударом. Он всегда сначала целится в челюсть.

Вызов, мать его, принят.

Они продолжают делать ставки, споря о моих навыках метания ударов. Я понятия не имею, кто следит за этим, но кто-то должен, иначе они будут сильно разочарованы, когда не смогут вспомнить, кто на что поставил, если дело дойдет до драки.

Мы возвращаемся внутрь, и я осматриваю бальный зал в поисках розового платья и головы со светлыми волосами.

А вот и она.

Там, где ей и положено, устроившись поудобнее на табурете перед Стейнвеем 1904 года, сжимая маленькие кулачки, пока моя мама наклоняется рядом с ней, говоря с улыбкой.

Мгновение спустя Мия поворачивается на своем месте, оглядывая комнату, и решимость озаряет ее милое личико, когда ее глаза находят меня. Она сгибает указательный палец в движении иди сюда.

Либо она хочет выпить, либо нервничает и хочет, чтобы я уговорил маму не заставлять ее играть. Что бы ей ни понадобилось, ей не нужно просить дважды.

Я пересекаю комнату с Тео на хвосте, пока он не понимает, куда я иду, и не отступает. Мама поднимает любопытную бровь, останавливаясь на полуслове, когда я дохожу до сцены и наклоняюсь над плечом Мии, прикладывая ухо к ее рту, ожидая шепота.

Вместо этого она расстегивает ожерелье, протягивая между нами перо.

— Ты можешь сказать «нет».

Черта с два я это сделаю. Нет ни одной вещи, которую я не сделал бы для нее. Я беру ожерелье, застегиваю его на шее и заправляю перо под рубашку.

— Какое желание?

— Поиграй со мной. — Она похлопывает по табурету, придвигаясь к краю, чтобы освободить место. — Пожалуйста.

Этого я не ожидал.

Взгляд матери прожигает мне затылок, когда я уступаю.

— Я не могу обещать, что буду успевать за тобой. — Я сажусь рядом с ней. — На этих пальцах ржавчина десятилетней давности.

— Это как езда на велосипеде. Ты не забываешь. Я знаю, что ты играешь на слух, так что, надеюсь, девяти раз, которые ты слышала эту песню по дороге сюда, будет достаточно.

Теперь я знаю, почему она постоянно нажимала на кнопку повтор.

— Умная девочка. — Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее виску. Скоро она будет владеть моей задницей. — Ты начинай. Я присоединюсь.

Она кладет руки на клавиши, и комната погружается в тишину с первой нотой Feeling Love Ким Вен и Ламало. Ее глаза прикованы к моим пальцам, когда я присоединяюсь. Это необычное сочетание — татуировки и что-то столь изысканное, как рояль, но я достаточно раз заставал Мию за разглядыванием моих тату, чтобы понять, что она в восторге от них.

Через десять секунд я уже не смотрю на клавиши, когда она начинает петь, и ее нежный голос погружает мой разум в спокойное, похожее на транс состояние.

Может быть, я выдаю желаемое за действительное, но я надеюсь, что она выбрала эту песню, потому что она чертовски идеально подходит нам.

Мои пальцы перебирают клавиши синхронно с Мией, пока зал не взрывается аплодисментами на последней ноте.

— Спасибо, — говорит она, когда я обхватываю ее рукой, притягивая к себе. — Теперь твоя мама будет меня любить.

— Ты пытаешься добиться ее расположения теперь, когда встречаешься с ее любимым сыном?

— Ты вряд ли ее любимый, но с моей помощью… кто знает?

Хлопки стихают, когда мы встаем, и моя мама тут же загораживает нам дорогу.

— Ты потрясающая, милая, — щебечет она, заключая мою девочку в объятия. — А ты… — она вытирает слезящиеся глаза и смотрит на меня. — Я так рада, что мне удалось услышать, как ты играешь. Спасибо. У тебя, наверное, волшебные способности, Мия. Я десять лет умоляла его сыграть.

— Я могу быть очень убедительной.

— О, я уверена. — Мама подхватывает их под локти и ведет Мию прочь.

Не успеваю я сделать и шага за ними, как слева от меня появляется Тео, используя свое тело как щит, закрывающий мне вид на Джареда и Кайю, сидящих за столиком неподалеку.

— Мы будем танцевать медленные танцы до утра, если ты не дашь мне перевести дух, — говорю я. — Расслабься. Я не стану бросаться ударами без причины. Мы оба знаем, что я должен поблагодарить этого ублюдка за то, что он забрал Кайю из моих рук.

— Это точно. — Он показывает подбородком на маму и Мию, болтающих у нашего столика. — Ты встречаешься с этой девчонкой всего пять минут, а она уже мамина любимица. Охренеть можно.

— Они давно знают друг друга, — говорю я, пересекая комнату. — То, что Мия моя, не имеет никакого значения.

— Чушь собачья, — тихо бормочет он, садясь на свое место. — Тебе всегда было легко.

Я хватаюсь за спинку стула Мии и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в макушку.

— Тебе вино или спритцер? — я кусаю себя за щеку, стараясь не рассмеяться над ликующим выражением лица моей матери.

Она просто в обмороке.

— Спритцер, пожалуйста.

Вот и весь наш разговор в течение следующих полутора часов, пока гости по очереди выходят на сцену, хвастаясь своими вкладами.

Тео дышит мне в затылок, когда Кайя поднимается на сцену, делая вид, что заботится о женщинах, подвергшихся насилию и избиениям, которым поможет ее пожертвование.

Для нее это просто списание налогов, не более того.

Она почти не изменилась. Те же темно-каштановые волосы, безупречный макияж и ярко-красные губы, которые раньше привлекали мое внимание. Та же тонкая фигура, облегающее платье, обтягивающее четко очерченную грудную клетку, и тот же мерзкий, ядовитый внутренний мир.

Я бросаю взгляд на нее и Мию, удивляясь, что я увидел в этой женщине. Хотя правильнее было бы спросить, что я вижу в Мие. Она — самая странная в длинном ряду женщин, на которых я смотрел дважды. И все же, увидев ее раньше, одетую и накрашенную, как все женщины, с которыми я когда-либо трахался, я почувствовал, что мои внутренности сжимаются от разочарования.

Кайя поднимает фужер с шампанским выше, сосредоточенно глядя на меня. Она спотыкается на полуслове, когда я целую голову Мии, но быстро приходит в себя и повторяет остальную часть своей дешевой речи.

В то же время я стараюсь не упустить время, чтобы отвезти Мию домой. Мы оба вроде бы слушаем речи, но я ловлю себя на том, что она смотрит на меня так же часто, как и я на нее.

У меня зуд. Нетерпение. Я хочу побыть с ней наедине.

Проходит еще тридцать минут, и официантки убирают со столов. Коди вернулся к своему обычному кокетливому поведению, теперь он не притворяется, что увлечен девушкой, которую считает своей младшей сестрой.

Одна из официанток наклоняется над столом, чтобы взять мою тарелку. Коди проводит пальцами по ее колену, заставляя ее зажмуриться, и тарелки звенят в ее руках. Она бросает на него предупреждающий взгляд. Он игнорирует его, дергает ее за руку и притягивает ближе, чтобы прошептать ей на ухо.

Не прошло и десяти минут, как он с самодовольной ухмылкой отходит от стола.