Сорок имен скорби

49

— Маклеод, где твоя дополнуха по «Музыкальному центру Троя»? Ты их там не опрашивал, когда вел дело Лабелля?

— А с чего это ты? Где-то в деле.

— В деле нет. Я смотрю в дело. Ты помнишь, кто там работает?

— Два каких-то типа. Алан Трой — он там главный — и еще один, гитарный монстр, он у них всегда там был. Это он учил Билли Лабелля.

— Помнишь имя?

— На хрен мне его имя?

— Маклеод, мы сейчас пытаемся поймать убийцу.

— А я не пытался. Я просто отслеживал передвижения Билли Лабелля, чтоб мне лопнуть. Мы тогда не работали по убийству. Мы отрабатывали обычную пропажу ребенка, так что не делай из меня Мистера Нарушителя должностных обязанностей, понял? Думаю, этот титул по праву принадлежит сержанту уголовной полиции Ублюдку Дайсону, нашему бывшему начальнику, увольнение которого мы так горестно переживаем. Карл Сазерленд, вот как зовут этого парня. Карл Сазерленд.

— А с какой буквы начинается его второе имя?

— X. От слова «Хрен». Погляди в деле, Кардинал. — Маклеод вышел из зала заседаний, что-то бормоча себе под нос.

Кардинал потратил десять минут, пролистывая материалы, относящиеся к прошедшей осени.

— Делорм, введи-ка данные Троя в компьютер и посмотри, что он выдаст.

— Уже ввела. Ждем.

Вернулся Маклеод.

— Карл А. Сазерленд, — сказал он, впихивая отчет в руки Кардиналу. — Какой-то кретин сдуру подшил его к делу Корриво. Если бы народ для разнообразия перестал хаять мою работу и хоть на пять минут оставил бы, на хрен, в покое мои вещи, тогда, может, я наконец сумел бы что-нибудь спокойно сделать.

Делорм села с отчетом у компьютера и ввела данные. Выдернула из принтера лист бумаги.

— По Алану Трою — ничего. Ни в местной, ни в национальной базе он не значится.

Кардинал еще полгода назад читал отчет Маклеода об опросе в музыкальном магазине, всего страничка, через один интервал. В первом пункте — должности двух опрашиваемых (Трой — владелец магазина, Сазерленд — его помощник), указано, сколько они здесь работают. Трой ведет дело двадцать пять лет, его лавка не раз переезжала из одного места города в другое. Сазерленд работает у него десять лет, поступил как раз перед тем, как магазин перебрался в торговый центр.

Второй абзац был посвящен собственно Билли Лабеллю. Оба мужчины знали его и вместе с тем (Маклеод написал «в месте с тем») выражали озабоченность по поводу исчезновения мальчика. Это Сазерленд учил его играть на гитаре. Как обычно, в среду вечером мальчик явился на занятие и потом без всяких происшествий ушел. А вечером следующего дня он исчез с автостоянки перед алгонкинским торговым центром.

Кардинал смотрел из окна зала на комья грязного снега, лежащие на парковке. Сугробы напоминали шлаковые отвалы, черные лужицы талой воды поблескивали на солнце. А как насчет Кэти Пайн? Троя и Сазерленда не спрашивали о Кэти Пайн, потому что тогда эти дела еще не связывали друг с другом.

Перед ним появилась Делорм с распечаткой:

— Не знаю, как у тебя, но в моем хит-параде Карл Сазерленд только что взлетел на первую строчку.

Кардинал взял у нее бумагу. Два года назад Карл Сазерленд был арестован в Торонто за публичные непристойные действия.

Увидев это, Кардинал почувствовал, словно его захватило медленное, неостановимое движение, как во сне. Теперь он знал (хотя никто ему этого не говорил и он не мог бы ничего доказать), он знал, что Кэти Пайн была в «Музыкальном центре Троя» и встретилась там с Карлом Сазерлендом. А потом как сквозь землю провалилась.

Будто читая его мысли, Делорм выпалила:

— Нам надо замкнуть круг. Как-то связать ее с «Центром Троя».

Все еще двигаясь как во сне, Кардинал дотянулся до телефона. Делорм, покусывая губу, наблюдала за ним, словно тоже вдруг погрузилась в странный сон.

— Миссис Пайн, это Джон Кардинал. — Он всегда надеялся, что в следующий раз обратится к Дороти Пайн, чтобы сообщить ей: убийца ее дочери — в тюрьме. — Помните, вы мне говорили, что Кэти хотела поступить в школьный ансамбль?

Хмурый, бесстрастный голос был едва слышен.

— Да. Не знаю, с чего это ей вздумалось.

После этого Дороти Пайн погрузилась в полное молчание, Кардиналу даже показалось, что отключилась линия.

— Вы слушаете?

— Да.

— Миссис Пайн, Кэти когда-нибудь занималась музыкой, брала уроки?

— Нет. — Она могла бы прибавить, что уже говорила ему об этом и Маклеоду тоже. Но Дороти Пайн была не из тех, кто жалуется.

— Ни на пианино, ни на гитаре? Никаких уроков?

— Нет.

— Но вы же сказали — она хотела играть в группе. У нее на дверце шкафа была фотография школьного ансамбля, хотя она в нем не участвовала.

— Верно.

— Миссис Пайн, но я не понимаю, как Кэти могла так обожать музыку, если она никогда ею не занималась. Она мечтала об ансамбле, у нее был браслет с брелоками — музыкальными инструментами.

— Знаю. Нашла его в какой-то музыкальной лавке.

Вот оно! Все опять было как во сне. Кардинал и миссис Пайн были словно во сне, и в этом сне она вот-вот должна была произнести главные слова. Он чувствовал, как они идут по проводам, еще до того, как задал вопрос.

— Из какого музыкального магазина она его принесла, миссис Пайн? Можете вспомнить название? Это очень важно.

— Не помню.

Слова придут. Дороти Пайн их произнесет. Она скажет ему название магазина, и это окажется «Музыкальный центр Троя», и тогда они схватят кого надо. Кардинал словно чувствовал ветерок из трубки, как порыв воздуха из тоннеля перед прибытием поезда на станцию.

— Не знаю я названия, — сказала Дороти Пайн. — Какой-то магазин в торговом центре.

— В каком торговом центре, миссис Пайн?

— Она только там смогла подыскать себе эти штучки для браслета. Она туда, считай, каждый месяц ходила и покупала новый брелок. В последний раз принесла трубу, всего за два дня до того, как пропала. До того, как…

— Какой это был торговый центр, миссис Пайн? — Ну скажи мне. Сейчас ты произнесешь эти слова. Тобой движет та же сила сна, что управляет и мною, и Делорм, и эта сила подталкивает слова, и ты их скажешь. Ему хотелось закричать: «Какой торговый центр, миссис Пайн? Какой торговый центр?»

— Ну, тот, большой, на Лейкшор. В нем еще «Кеймарт» и «Царство фармацевтики».

— То есть алгонкинский торговый центр?

— Ну да.

— Спасибо, миссис Пайн.

Делорм кинула ему куртку. Сама она уже была одета.

— Возьми Коллинвуда. Нам нужен спец по отпечаткам.

Даже в таком небольшом городке, как Алгонкин-Бей, бывает час пик; колеса вязли в реках жидкой грязи, еще больше осложняя и без того затрудненное передвижение. Еще не было шести, и им пришлось включить сирену, на окружной, а потом на Лейкшор-стрит. Коллинвуд сидел сзади, негромко насвистывая.

Пока они пробирались по торговому центру, Кардинал старался выглядеть невозмутимо, но здесь тоже был час пик, и он поймал себя на том, что расталкивает народ у «Царства фармацевтики», чтобы попасть в музыкальный магазин.

— Мистер Трой, Карл Сазерленд здесь?

— У него сейчас урок. Могу я вам чем-то помочь?

Кардинал направился к ряду дверей позади прилавка, за стендами с гитарами.

— Какая комната?

— Погодите минутку. Ради всего святого, что происходит?

— Коллинвуд, побудь с мистером Троем.

За первой дверью был склад музыкальных принадлежностей. За второй женщина испуганно подняла голову от пианино, за которым громко считала в такт метроному. В третьей Карл Сазерленд помогал десятилетнему мальчику взяться за гитарный гриф. Он недовольно посмотрел на них.

— Вы Карл Сазерленд?

— Да.

— Полиция. Не могли бы вы пройти с нами?

— В каком смысле? У меня занятие.

— Ты нас извинишь? — обратилась Делорм к мальчику. — Нам надо кое-что обсудить с мистером Сазерлендом.

Мальчик вышел, и Кардинал захлопнул дверь.

— Вы давали Билли Лабеллю уроки игры на гитаре, верно?

— Да. Я уже говорил с полицией насчет…

— И вы были также знакомы с Кэти Пайн, не так ли?

— Кэти Пайн? Которую убили? Вовсе нет. Мне попадалось ее фото в газете, но я никогда в жизни ее не видел.

— У нас другая информация, — заметила Делорм. — По нашим сведениям, Кэти Пайн была здесь за два дня до того, как исчезла.

— Если и так, я ее не видел. Почему вы пришли ко мне? У нас тут большой торговый пассаж. Здесь бывают все жители города.

— Но не у всех жителей города есть судимость за оскорбление общественной нравственности, мистер Сазерленд.

— Боже.

— Не всех работающих в торговом центре когда-то арестовывали за непристойное обнажение в заднем ряду порнокинотеатра.

— Боже. — Сазерленд покачнулся на стуле, лицо его побелело. — Я-то думал, все прошло, с этим покончено.

— Хотите проехать с нами в полицию и там об этом рассказать? Или предпочитаете, чтобы мы расспросили вашу жену?

— Вы не смеете мне угрожать. Меня оправдали по этому обвинению. — Голос его теперь зазвучал грубо и негодующе, но лицо оставалось бледным. — Я вовсе не горжусь тем, что случилось. Но я не понимаю, почему нужно снова это мне припоминать. В зале было темно, хоть глаз выколи, и это не значит «прилюдно». Не значит «прилюдно», судья сам признал. И потом, то, что там произошло, имело место между взрослыми людьми, которые добровольно на это согласились, и вас это не касается.

— Нас касается Билли Лабелль. Вы — один из последних, кто видел его живым.

— А при чем тут Билли Лабелль?

— Может быть, расскажете нам? — предложила Делорм. — Вы учили его играть на гитаре.

— Да, я был учителем Билли. Я уже все это обсудил с кем надо. Однажды в среду вечером Билли вышел из магазина, точно так же, как он всегда уходил вечером по средам, и с тех пор я его больше не видел. Очень печально. Билли был такой славный парень. Но я ничего ему не сделал. Клянусь, ничего.

— И этого парня тоже не знаете? — Кардинал извлек снимок Кийта Лондона, играющего на своем инструменте.

— Нет. Я знаком не со всеми, кто бренчит на гитаре.

Сазерленда совсем не поразило фото. Да, он был напуган, смущен, но изображение Кийта Лондона, казалось, не представляло для него какой-то особой угрозы. Уверенность Кардинала начала колебаться. Он достал фотографию Кэти Пайн.

— Это девочка, которую убили. Знаю по газетным снимкам. А так, по-моему, никогда ее не видел.

— Она была здесь за два дня до того, как пропала. Купила музыкальный брелок для браслета. Они у вас продаются там, в переднем зале.

— Может, она купила его где-то еще.

— Она купила его здесь.

— Никогда не видел эту девочку, говорю же вам. Посмотрите базу учета, сами убедитесь.

— Базу учета?

— У нас уже не первый год компьютерный учет. Увидите, кто ей продал эту штуку. Мы их не миллионами продаем. По три-четыре в месяц, не больше.

Когда они выходили из комнаты для занятий, Алан Трой окликнул Сазерленда:

— Ну что там, Карл? В чем дело?

Но Карл не обратил на него внимания. Он провел Кардинала и Делорм в тесный кабинетик в задней части магазина. На компьютерном мониторе, почти погребенном под кипами квитанций, светились колонки цифр. Сазерленд сел и ввел одну-две команды. Экран померк, только в левом верхнем углу мигал курсор.

— Дата у вас есть? — спросил он, не глядя на них. — Число, когда пропала девочка?

— В прошлом году, двенадцатого сентября. За два дня до этого купила брелок.

— Отлично. Теперь мне нужен номер товара по каталогу. — Он сверился с пачкой распечаток толщиной с телефонный справочник, пролистывая страницы форматом вдвое больше обычного, пока не нашел то, что искал. Ввел номер. — Теперь увидим, сколько мы таких продали за прошлый год. — В ожидании он барабанил пальцами по столу. — Семь. Хорошо-о… — Он набрал еще одну команду, затребовав отчет за месяц.

— Десятое сентября, — показала Делорм. — За два дня до.

Сазерленд навел мышь и щелкнул. Экран заполнила копия кассового чека. Он постучал длинным ногтем по верхнему правому углу экрана.

— Видите — цифра три? Это номер продавца. Единица — Алан, двойка — я, тройка — Эрик.

— Что за Эрик?

— Он у нас на неполном дне. Эрик Фрейзер. Обычно помогает с товаром, но когда большой поток, скажем, в обед или после школы, сидит и за кассой. Видите, в левом верхнем углу время совершения покупки: шестнадцать тридцать. Если посмотрите в наш календарь, увидите, что у меня в это время урок. Думаю, вы захотите потолковать с Эриком Фрейзером.

— Мистер Сазерленд, есть тут что-нибудь, до чего мистер Фрейзер недавно дотрагивался и чего, кроме него, больше никто не касался?

Сазерленд задумался. Потом сказал:

— Идите за мной.

Алан Трой вился вокруг Коллинвуда, протыкая пальцами воздух, он требовал, чтобы ему сказали, в чем дело. Его прервал Сазерленд:

— Алан, Эрик вчера полировал «мартины»?

— Я буду жаловаться начальнику полиции. С моими сотрудниками нельзя так обращаться. Ваши люди должны…

— Алан, бога ради, скажи им. Эрик вчера полировал «мартины»?

— «Мартины»? — Трой покосился сначала на Сазерленда, потом на Делорм, потом на Кардинала, потом опять на Сазерленда. — Вы хотите знать, полировал ли Эрик «мартины»? Вдруг возник безотлагательный вопрос: полировал ли Эрик «мартины»? Ну что ж — да, Эрик действительно полировал «мартины».

Кардинал спросил, брал ли в руки эти гитары кто-нибудь еще. Нет. Дела идут вяло, «мартины» дорогие, к ним никто больше не притрагивался.

Все еще в перчатках, Кардинал потянулся к гитаре, висящей на стене.

— Чтобы ее обратно повесить, он должен был взяться за низ, так?

Мистер Трой кивнул; гнев в нем уступил место жгучему интересу. Кардинал протянул гитару Коллинвуду.

Коллинвуд, как всегда молчаливый, насыпал щепотку порошка на деку, потом сдул. Проступили два идеально четких отпечатка пальцев. Он вынул из кармана карточку, на которой были отпечатки пальцев, снятые экспертами с горла Артура Вуда.

— Полностью совпадают, — произнес Коллинвуд. — Полностью совпадают, ясно как божий день.