Спасти СССР, Часть 4

19 октября 1986 года. Татарская АССР, Казань

По возвращении в Казань — Торопов начал неофициально проситься на прием к министру внутренних дел Татарской АССР, генералу Казимиру Новикову. Новиков, более двадцати лет отдавший уголовному розыску был отправлен в отставку в восемьдесят третьем во время разгрома МВД Андроповым и Федорчуком, и только чудом удалось саботировать возбуждение уголовного дела — из Москвы был приказ «посадить». Генерал Новиков, уроженец Ленинграда, основатель казанского отделения БКД, благодаря которому только и удавалось как то справляться с девятым валом насилия, захлестывавшего города республики, человек разгромивший Тяп-Ляп, организатор раскрытия десятков других особо тяжких преступлений, поймавший маньяка, действовавшего раньше Чикатило, по сути, основатель своей школы розыска, воспитавший десятки профессионалов... Андропов понимал, что после отставки Щелокова, разгрома штаба МВД во главе с генералом Крыловым, уголовного дела в отношении первого замминистра Чурбанова — зятя Брежнева — Новиков один из наиболее вероятных претендентов на должность главы МВД: опытный профессионал из розыска, за ним десятки учеников, школа не уступает МУРовской — и на него куда сложнее накопать грязь, чем на московских или ленинградских. Отставку Казимир — так его все называли — пересидел на научной работе, а после прихода Горбачева был неожиданно для всех назначен министром. А вот тот, кто его травил и готовил на него дело, несмотря на то, что был из КГБ — вынужден был в двадцать четыре часа оставить министерство.

Казимир не стал его преследовать и требовать возбуждения уголовного дела — хотя мог бы, по принципу «пошли по шерсть, вернулись стриженными». Но теперь Торопов, который начинал в розыске еще совсем салагой, и для которого «Казимир сказал...» было высшим законом — раздобыл информацию, из которой следовало, что старые недруги из КГБ не просто ушли и занялись своим делом. А за ними — странные связи с некоторыми из «конторских» и вполне возможно, причастность к организации массовых беспорядков в Брежневе. Мотив пока был непонятен, хотя напрашивалось совсем невеселое — организовать кадровые выводы, устроить погром в руководстве МВД, в горкоме и горисполкоме Брежнева, в самой Казани. «Не танцевалось» только участие тугановцев — как ни крути, а массовую драку начали они, угнали автобус, жестоко избив водителя, при обысках обнаружена нелегальная религиозная литература — и КГБ ее отобрать у ментов не смог, хотя и пытался. Не отдали, настояли, чтобы внесли в протокол, прокурорские на поводу у Конторы не пошли — резонансное дело, самим влететь можно. Так что если Контора начнет мутить воду — как бы им самим крайними в этой истории не остаться...

По возвращении в Казань Торопов понял, что за ним следят. Следить мог кто угодно, мог бывший начальник, вернувшийся в КГБ, могли группировщики... у крупных группировок существовала своя система разведки и контрразведки, об этом не писали в отчетах. Торопов принял факт слежки к сведению, но дергаться пока не стал...

Взяв в ГУВД у начальства неважное поручение (проверить несение службы, тыры-пыры), он выехал на железнодорожный вокзал. УВД на транспорте — структура двойного подчинения, у них кроме местного, есть и начальство в Москве — отдельное, свое управление. На вокзале — у Торопова работал бывший сослуживец. У него в кабинете — он переоделся из пакета в гражданское, тот вывел его служебным выходом через багажное на пути. Торопов побрел в сторону Агрыза, постоянно оглядываясь, чтобы не прозевать поезд

— Айдар!

Тот повернулся. У стоящего в отстое вагона — стоял министр.

Генерал Казимир Николаевич Новиков был человеком на своем месте... наверное, самое ценное в брежневском времени было то, что оно дало сотни, тысячи таких людей. Родившиеся в тридцатые и сороковые, и потому избежавшие гибели на фронте — они входили в силу в шестидесятые — семидесятые и в буквальном смысле слова сворачивали горы. Они создавали заводы, отрасли, институты, электрифицировали и асфальтировали города, области и республики, строили целые жилые районы и новые города. Именно при Брежневе, не при Сталине — раньше откровенно нищий крестьянский СССР стал действительно сверхдержавой. И достаточно выехать в любую страну Третьего мира — чтобы уловить разницу.

Генерал Новиков пришел в розыск после армии, семья у него была самой обычной, образование самым обычным — но в органах неожиданно проявились его сильные черты. Фотографическая память, недюжинные аналитические способности, агентурные навыки и в целом умение работать с людьми. Еще в шестидесятые, будучи старшим опером, он был назначен курировать БКД — комсомольские оперотряды — и под его руководством они выросли в грозную силу со своим штабом, отрядами и патрулями. Новиков считал, что крайне важно работать с БКД, так как это не только подспорье для милиции в повседневном обеспечении порядка, но и готовый кадровый резерв для милиции и розыска. Именно поэтому, людям Андропова и Федорчука в республике не удалось устроить кадровый погром, как удалось в других местах. Система смыкала ряды, закрывала пробитые бреши, быстро пополнилась молодежью, предъявить которой было нечего (и даже пытаться не стоило, попытки копать под комсомол могли закончиться такими обвинениями, что...), и которая вовсе не была настроена сотрудничать с «варягами». А потом и сам Федорчук полетел и система продолжила работать. Во многих других местах от погрома так и не оправились.

Даже будучи замминистра, а теперь министром — Новиков не забыл своих навыков оперативника и от других того же требовал. Потому и встречались они не в кабинете, который КГБ точно прослушивал, а в вагоне в парке отстоя. Вполне комфортно, зажгли титан, сделали чайку...

Под грохот проносящихся рядом поездов, Торопов доложил ситуацию. Высказал и свое предположение, что к массовым беспорядкам в Брежневе имеет отношение бывший начальник республиканского уголовного розыска, который пришел вместе с Федорчуком, а сейчас вынужденно вернулся в КГБ... в Москву его не вернули, видимо — не заслужил.

— Значит, Галямов... — задумчиво проговорил Новиков. Он никогда не торопился ни с выводами, ни с действиями и учил тому же своих людей. Лучше еще подумать, чем совершить ошибку...

...

— Как он оказался в Брежневе, Казимир Николаевич?

— Как... послали. Как и тебя.

— Он числится в активном резерве, я выяснял. Работает секретчиком на заводе, хотя должность кстати считается штатной. Делать ему там было совершенно нечего.

— Это ничего не значит. И у тебя только одно сомнительное свидетельство.

— Не только. Теплоконтроль восстановился именно тогда, когда на нас в Москве спустили Галямова. Восемьдесят третий — в этот год ситуация вышла из-под контроля, до него мы наступали, сейчас только отбиваемся.

— Не греми словами.

Министр еще что-то подумал про себя, потом спросил

— Что предлагаешь?

— Вести оперативную разработку

— Сотрудника КГБ?

— Нет, того парнишки. Рината Замалиева.

— Он же несовершеннолетний.

— Казимир Николаевич, в группировках больше половины несовершеннолетние. Как тогда работать?

— Хорошо, хорошо, и как ты планируешь его разрабатывать?

— Собрать его связи — раз. Подвести своего человечка — два.

— И кого ты к нему подведешь?

— Есть у меня один парнишка на примете. Как раз, кстати, тот, который выпас Лиса. Говорит случайно, но кто его знает. Говорит, Лис уже предлагал ему вступить в контору. Даже без прописки, сразу в старшаки.

— Это с чего так?

— А он двоих теплых отоварил. Один до сих пор в больнице. Чемпион Одессы по боксу, то ли города, то ли области. Парень дельный, я про него уже справки наводил, звонил в Одессу, там коллеги локти кусают, что он ушел от них. Думаю, если он себя покажет, после армии его надо в розыск брать. Наш парень. Хваткий, инициативный, думающий.

— Инициативный в таком возрасте это еще надо подумать, хорошо это или плохо — сказал генерал — не нравится мне это. Если мы посылаем на войну детей, то чего тогда стоим мы?

— А война уже идет Казимир Николаевич — дерзко ответил Торопов — каждый день, каждый час идет война. Пока с синяками и переломами, но и до трупов — недолго осталось. Я только из Брежнева, знаете, что там увидел?

...

— Несоветских людей! Вот эти пацаны с контор — они уже не наши, не советские. Это не просто хулиганы Квакины, тут все серьезнее. Им пионерия, комсомол...

— Ты это еще где не скажи! — перебил генерал

Замолчали. Генерал меланхолично помешивал остывший чай, звякала ложка в стакане...

— Свежий принести?

— Сиди...

...

— В Брежневе что нарыл?

— Началось все с двойного убийства — но там все чисто, сопряженное с разбоем. Местные раскрыли за сутки, вот только один из потерпевших оказался большим человеком у местных тугановцев. Они там историей занимаются, протестовали против строительства ГЭС. Это первое. Второе — организованная группа, которая и выдвинулась в город для массовых хулиганских действий, сформировалась после намаза в подпольной мечети. При обысках — там не только Кораны, там еще и брошюры какие-то изъяли, очень хорошо к слову напечатанные.

— Закрепили?

Торопов кивнул

— Да, в протокол внесли. Хотя кое-кто был против.

Понятно кто — КГБ. В националистической и религиозной среде каждый второй стучит на каждого первого, потому КГБшники весьма нервно реагируют, когда в эти дела лезет милиция или прокуратура. Во-первых — агентов своих берегут. Во вторых — за то что на их территории обслуживания вскрылась и подпольная мечеть и литература — их по головке то не погладят. Они ведь привыкли быть чистенькими, это менты — хомуты уже привыкли, что на их территории не грабеж так износ, и ничего с этим не поделаешь...

— Дальше?

— Ну а дальше — эти тугановские просто не представляли себе возможности контор. То, что у них на территории — фишкари[41], то что время на сбор — тридцать минут, то что каждая группировка за эти тридцать минут может выставить до ста — ста пятидесяти бойцов с арматурой. Ну и просто... в деревнях привыкли старших уважать, это не обсуждается даже, а тут старших только так крошат. Задержались на территории — получили массовую драку, смертельные исходы были. Плюс — они еще кого-то из работяг с КамАЗа избили, работяги тоже мстить стали. Там как выяснилось уже было несколько драк работяг с сельскими, просто это проводили как хулиганство, разбивая на эпизоды, чтобы серьезное на себя не вешать.

...

— В городе обстановку удалось нормализовать довольно быстро, помогли курсанты елабужской школы милиции и подошедшие части внутренних войск. Группировщики хвосты поджали, рабочие с КАМАЗа быстро организовали патрули. А вот в сельской местности куда хуже. Один участковый на район, хорошо, если мотоцикл не сломан. Подломили магазин, угнали колхозный ЗИЛок, и понеслась душа по кочкам...

Казимир сидел, думая

— То есть, по-твоему, это может повториться?

— Да — не стал врать Айдар — в любой момент. В сельской местности партийные и комсомольские структуры показали слабость и неспособность справиться с ситуацией. Валить все можно на городских — но проблема-то как раз не в них. Точнее, не только в них. Конторские — это просто шпана. А тугановские — это уже... там впору смычку проводить, как в двадцатые годы[42].

Генерал Новиков на такие возмутительные слова — в сельской местности партийные и комсомольские структуры показали слабость и неспособность справиться с ситуацией — не одернул, замечания не сделал. Вместо этого он сказал

— Хоть и не хотел я, но кадры там придется укреплять. Поедешь?

Торопов покачал головой

— Извините, но — нет, товарищ генерал

— Почему?

— У меня тут полно дел, наработок по конторам. Бросать на полпути — нет, так не годится.

Генерал кивнул. Он понимал, от чего отказывается подчиненный — возглавить розыск в таком крупном городе — верный путь наверх.

— Хорошо. А насчет того паренька...

...

— Если считаешь нужным — действуй. Но к Галямову — ни шагу.