Сплит (ЛП)

Эпилог 2

Шайен

Три года спустя

— Где ты хочешь это сделать? — Коди стоит в дверях моего нового офиса, держа в руках коробку с моим именем и фразой «ТЯЖЕЛАЯ. Не позволяй ей поднимать это».

Я разворачиваюсь в своем новом эргономичном рабочем кресле и указываю на угол рядом с новой картотекой.

— Вон там было бы здорово.

С глухим стуком он опускает ее, и я делаю еще один поворот на сто восемьдесят градусов в своем кресле, чтобы оценить вид из панорамных окон. Несмотря на то, что сейчас зима, и снег покрывает все, от верхушек деревьев до асфальта, в офисе тепло благодаря дровяной печи, которую мы установили в вестибюле.

Люблю это место.

Требуется всего два года и восемь месяцев, чтобы убедить моего отца в том, что «Дженнингс» нужно офисное помещение получше, более заметное местоположение и структура, которая иллюстрирует производимый продукт. На строительство здания уходит еще четыре месяца, и сегодня день въезда.

— Ты собираешься это распаковать? — мой брат указывает на коробки, которые он приносит и оставляет там, куда я ему указываю.

— В конце концов.

— Мне здесь нравится! — Сэм звонит из своего кабинета, расположенного прямо через вестибюль от моего. — Я вижу Звездную долину со своего рабочего места!

Вскоре после того, как Сэм оправилась от травм, она берет несколько курсов бухгалтерского учета в колледже, и мой отец нанимает ее. Так весело работать с ней. Мы почти каждый день выгоняем отца из офиса своей непрекращающейся болтовней.

За последние пару лет объем заказов «Дженнингс» удваивается. Пейсон не только открывает новый загородный клуб и курорт в городе, но и цены на жилье в Финиксе вырастают, поэтому многие уезжают в поисках более доступного образа жизни, который может предложить Пейсон.

— Привет, я принесла тебе кофе без кофеина. Эта модная кофеварка — бомба. — Сэм ставит кружку на мой все еще пустой стол и прислоняет бедро, обтянутое джинсами, к подлокотнику моего кресла. Она долго и тяжело вздыхает, отражая мои чувства к этому месту. — Намного лучше, чем портативная. Я могла бы жить здесь.

— Я знаю, это безумие, правда? — дую на свою чашку с дымящимся кофе. — Хотя, что бы сказал на это доктор Улыбка?

Она краснеет и качает головой.

— Затащил бы меня обратно к нам домой, делая это все с улыбкой, конечно же.

— Конечно.

Сэм и знаменитый городской дантист, доктор Грегори Пост, только что обручились, прожив вместе больше года. Он отличный парень, всегда счастливый, за что и получил свое прозвище «Улыбка». Она страдает от ночных кошмаров и приступов паники после того, что с ней сделал Тревор. Через несколько месяцев после нападения на нее полиция Феникса поймала Тень — бывшего заключенного из Техаса, который получает кайф от избиения женщин, — когда он попытался напасть на женщину, у которой есть черный пояс по боевым искусствам. Мужчина прочувствовал, через что заставлял проходить женщин, и теперь отбывает пожизненное заключение в тюрьме штата. Хотя Сэм вдохновлена историей этой женщины, она все еще не чувствует себя в безопасности. Пока доктор Грег не настоял, чтобы она прошла терапию. Несмотря на то, что она все еще борется с приступами, я никогда не видела Сэм более счастливой или более спокойной.

Я делаю глоток кофе как раз в тот момент, когда Коди приносит еще одну коробку, на этот раз с надписью «Стол Шай» с большим «ХРУПКОЕ» сбоку.

— О, вот! Я возьму это. — Я протягиваю руку, чтобы взять ее, но мой брат проходит мимо меня и кладет ее на мой стол.

— Хорошая попытка, — бормочет он.

Я закатываю глаза и игнорирую его, роясь в своей коробке.

Коди указывает на Сэм.

— Как только вы двое закончите болтать, может быть, вы могли бы начать распаковывать вещи. — Он дразняще улыбается.

— Эх… наверное, он прав. — Сэм убегает. — Я буду в своем кабинете, если понадоблюсь. — Она хихикает и шлепает Коди по животу, проходя мимо него.

Шаги моего брата шаркают к выходу, но, прежде чем уйти, он кричит:

— Будь осторожна.

— Не слишком ли сильно опекаешь? — бормочу я.

— Хa! Я ничто по сравнению с…

— Пожаалуйстааа! Даже не говори этого. Все вы, мужчины, одинаково плохи! — просовываю руки под коробку, чтобы переместить ее на нужное место, и я могла бы вытаскивать вещи и размещать их на своем столе.

— Кто одинаково плох? — Вау! Крепкие руки обхватывают мои бедра сзади, прикосновение такое же знакомое, как и мое собственное. — Положи коробку, детка.

Эти теплые руки скользят по моей талии к животу, потирая выпуклость моего шестимесячного живота, которая натягивает ткань свитера.

— Лукас, я в порядке. И могу поднять коробку…

— Нет. — Его губы скользят вверх по моей шее, целуя и соблазняя, пока он не прикусывает мочку моего уха.

Я дрожу в его руках и сжимаю бедра вместе, когда желание проносится по моим венам, как вспышка огня. Его смешок вибрирует на моей коже. Я наклоняю голову, чтобы обнажить больше своей шеи, молчаливая просьба о большем.

— Тебе нравится дразнить меня.

— Ммм… — он переводит свое внимание с моей шеи на линию подбородка. — Наш ребенок делает красивые вещи с твоим телом. Думаю, что это ты та, кто любит дразнить меня. — Он прижимается бедрами к моей пояснице, и я ахаю от того, насколько он тверд.

— Мне интересно, не могли бы мы сделать перерыв? Знаешь, просто эм… — я облизываю губы, не в силах сосредоточиться, потому что его рот делает восхитительные вещи с моей кожей.

— Нэш в своем кабинете; вероятно, неразумно делать грязные вещи с его дочерью, когда он в соседней комнате.

— Ну… — я задыхаюсь, когда его зубы пробегают по всей длине моей шеи. — Тогда, как твоя жена, я возьму под контроль нашу подписку на Netflix и буду мучить тебя историческими биографиями каждую ночь в течение следующего года, если ты не потушишь этот огонь, который создал у меня между ног.

Еще один смешок, на этот раз более глубокий, мрачный, опасный.

— Гейдж… — его имя срывается стоном с моих губ. — Отвези меня домой.

— Как будто ты должна просить. — Он подхватывает меня на руки и прижимается своими губами к моим в поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание. Наши языки скользят вместе, и он поедает мой рот, как будто это последняя капля воды в пустыне.

Я провожу руками по его затылку, сжимая волосы, которые торчат из-под его бейсболки, и стону, когда он впивается зубами в мою нижнюю губу.

— Домой.

— Черт возьми, да. — Он несет меня из офиса через вестибюль, мимо моего брата, несущего коробку, и нескольких членов команды «Дженнингс», которые заканчивают последние отделочные работы.

— Вернусь через час, папа! — кричу я через плечо Гейджа.

— Эй! Спускайся с ней по лестнице осторожно! — кричит мой отец из своего нового кабинета. — Она в деликатном состоянии…

— Она в безопасности под моим присмотром, Нэш, — отвечает Гейдж.

— Ребята, я в порядке!

— Думал, что медовый месяц закончился. — Я слышу ворчливый смех моего отца, пока меня переносят через порог и по заснеженной земле.

— Даже близко нет! — Гейдж покусывает мои губы.

Я хватаю его за плечи, прижимаясь плотнее, чтобы защититься от ледяного холода. Моя грудь, которая стала больше и чувствительнее, касается твердой поверхности его грудных мышц, и мы оба стонем.

Ему удается открыть пассажирскую часть своего нового грузовика, на этот раз с подогревом сидений и четырьмя дверями, чтобы вместить нашу растущую семью. Он усаживает меня внутрь, протягивает руку, чтобы пристегнуть ремень безопасности, и отстраняется, его темный пристальный взгляд впивается в меня.

— Мы разделим этот момент на двоих.

Кому-то другому эти простые слова, вероятно, покажутся бессмысленными, но они согревают и сжимают мое сердце одновременно. С тех пор, как я забеременела, ни одному из них не удавалось долго оставаться в стороне. Гейдж защищает больше, чем когда-либо; самая маленькая вещь, например, я несу продукты или вытаскиваю стремянку, вызывает изменения. Они ежедневно меняются местами, тогда как до беременности я виделась с Гейджем только раз в неделю. Насколько я знаю, это тяжело для Лукаса, заставлять Гейджа брать верх, когда Лукас предпочел бы оставаться рядом, мне же нравится проводить время с ними обоими. Каждому из них удается предложить такую красоту, о существовании которой я и не подозреваю. Ласковая, артистичная, нежная сторона Лукаса — это то, чего я жажду. Он тот, с кем я хочу свернуться калачиком, чтобы смотреть фильмы и чувствовать себя в безопасности каждую ночь. Когда мы вместе, он любит со страстью, которая доводит меня до слез, с зависимостью, которая так глубока, что это почти болезненно. Гейдж — наш опекун. Он свирепый, преданный, храбрый и требовательный. Когда мы занимаемся любовью, это без границ, без стыда или воспоминаний о прошлом. Это свободно, грубо и настолько интенсивно, что сотрясает саму основу моей души.

Я обхватываю его подбородок и оставляю нежный поцелуй на его губах.

— Я согласна на все, что вам нужно.

Он моргает, и его глаза устремляются в сторону, прежде чем он снова фокусируется на мне.

— Он беспокоится, что это слишком много для тебя.

— Никогда. И, честно говоря, Гейдж, если ты не отвезешь меня домой, в нашу постель — черт, на данный момент я бы согласилась на этот грузовик, подойдет любое теплое место — я взорвусь.

Его глаза вспыхивают, а уголок рта приподнимается.

— Будет сделано.

Гейдж

Моя жена.

Моя чертова жена!

Я когда-нибудь свыкнусь с этим?

Смотрю на нее сейчас, на ее волосы, разметавшиеся вокруг лица, на губы, которые доставляют мне больше удовольствия, чем должно быть законно для любого мужчины, расслабленные и слегка приподнятые на концах. Ее обнаженное тело распростерто передо мной, а внутри нее растет ребенок, которому наша любовь дает жизнь. В Шайен нет ни единого сантиметра, который я не люблю, которому я не поклоняюсь. Чтобы защитить это, я готов умереть.

И она моя.

— Перестань пялиться, подойди и обними меня.

Ее слова призывают меня к действию. Я тянусь своим обнаженным телом вдоль нее, пока моя грудь не оказывается между ее бедер, мои руки упираются по обе стороны от ее живота.

Я провожу губами от одной тазовой кости до другой, уделяя время тому, чтобы прикусить ее пупок и оставить за собой дорожку влажных поцелуев.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мхм… — ее бедра прижимаются к моей груди, и я прикусываю губу, сдерживая звериное рычание. — Чувствую себя действительно хорошо.

Я улыбаюсь, прижимаясь к ее коже.

— Не то, о чем я спрашивал, малышка.

— Я в порядке, чувствую себя прекрасно, мы все в порядке, обещаю. Если бы что-то было не так, ты бы узнал первым.

— Он становится таким большим. — Я обхватываю ее живот, похожий на маленький баскетбольный мяч. — Он не причиняет тебе вреда, не так ли?

Она приподнимается на локтях и запускает пальцы в мои волосы.

— Нет, он не причиняет мне вреда.

Пытаюсь расслабиться, но с тех пор, как узнаю о ребенке, я чертовски нервничаю.

Поздравляю, ты беременна. Вот инъекция психопата с дозой склонности к убийству.

Не могу поверить, что она еще не посылает меня на хрен и не изгоняет из своей жизни. Я становлюсь самым несносным мужем в мире. Хуже всего то, что я не знаю, как остановиться. Мечтаю оторвать людям руки за то, что они прикасаются к ее животу, дважды ловлю себя на том, что рычу на УЗИ. Рассматриваю возможность очень сильно выпотрошить ее доктора во время обычного осмотра.

Лукас спасает меня. Я улавливаю спокойствие, которое он испытывает каждый раз, когда находится рядом с Шай. Мне удается использовать покалывающее тепло, которое окутывает его грудь, когда они вместе. Я обращаю внимание на то, как он разговаривает с ней, на успокаивающий тон его голоса, когда она волнуется из-за чего-то вроде пылевых клещей в одежде ребенка. Он великолепен с ней, намного лучше для нее, чем я сейчас, и все же она смотрит на меня так, как будто я не могу сделать ничего плохого. Как будто земля заканчивается и начинается со мной.

— Ты уже определился с именем? — ее пальцы продолжают царапать мою кожу головы.

Я поднимаюсь выше по ее телу и опускаюсь рядом с ней, перекидывая свое бедро через ее, чтобы сохранить контакт. Это выглядит как собственничество, но на самом деле это слабость. Мне нужно прикоснуться к ней.

— Оставляю это на усмотрение Лукаса. В конце концов я всем обязан ему. Я бы никогда не был здесь, с тобой, вот так, если бы не он.

Ее глаза наполняются слезами.

— Не делай этого! Ты же знаешь, я всегда плачу, когда ты становишься милым.

Смахиваю поцелуем единственную слезинку, которая скатывается по ее щеке.

— Я люблю тебя, Шайен. И буду продолжать любить, пока мы оба не покинем эту землю. Тебя и детей, которых ты нам подаришь.

— Я тоже… — она шмыгает носом, — люблю… — еще один всхлип, — тебя.

Лукас

Я прихожу в себя, уткнувшись лицом в шею Шайен. Вдыхаю ее и начинаю улыбаться, когда слышу не очень тихий звук ее плача.

Большое спасибо, Гейдж. Всегда сваливаешь, когда что-то становится липким.

— Детка… — я обнимаю ее и прижимаю к груди. — Ш-ш-ш… все в порядке. — Я пытаюсь успокоить ее своими прикосновениями, но поскольку мы оба обнажены, мои руки живут отдельной жизнью.

Я обхватываю ее зад, и она придвигается ближе, ее нога оседлала мои бедра, а твердый живот упирается в мое бедро.

— Я в порядке. Просто…

— Гейдж снова стал милым.

Еще один громкий всхлип, а затем горячие слезы скатываются по моему горлу.

— Да! Мне больше нравилось, когда я не могла плакать!

Смех грохочет в моей груди.

— А мне — нет.

Она отстраняется, ее опухшие глаза встречаются с моими.

— Нет?

— Нет. — Я провожу большим пальцем по ее полной нижней губе.

— Но… я в полном беспорядке!

Запустив пальцы в ее волосы, я притягиваю ее к себе таким образом, что губы Шайен находятся всего в одном вздохе от моих.

— Да, но мне нравится приводить тебя в порядок.

Наши губы сливаются в чувственном прикосновении. Она выдыхает мне в лицо:

— Ты слишком добр ко мне.

Я перекатываю ее на спину, стараясь сдвинуть нижнюю часть тела в сторону, чтобы не придавить ее живот.

— Ты всегда так говоришь.

Ее язык скользит в мой рот, и это совсем как тот первый поцелуй. Мой желудок подскакивает к груди, а бабочки взрываются за ребрами, потому что найти Шайен — все равно, что открыть дверь в другую жизнь. Мы находим признание не только в ее любви и преданности нам, но и в ее семье. В этом городе. Она дает нам больше, чем мы когда-либо мечтаем, и неважно, насколько недостойной благодарности она себя чувствует, Шайен должна знать, что мы благодарны.

Ее бедра упираются в меня, и я отрываю свой рот от ее. Изголодавшись по ее вкусу, соскальзываю вниз, посасываю ее набухший сосок и обвожу его языком. Ее спина выгибается над кроватью, и звук криков эхом отражается от А-образных стен нашей недавно пристроенной спальни на мансарде.

Я двигаюсь дальше вниз по ее телу, осыпая поцелуями, пока не оказываюсь у нее между ног. Ее руки сжимают одеяло по бокам, а колени широко раздвигаются в приглашении. Замираю на секунду, чтобы оценить ее форму, ее тело, распростертое для меня.

Провожу твердой рукой по внутренней стороне бедра, прижимая его к кровати, чтобы еще больше раскрыть ее.

— Ты такая красивая. — Скользя языком по ее бедру, я, не колеблясь, погружаю его глубоко в нее. Ее вкус заполняет мой рот, и я рычу.

Теряюсь в каждом звуке, срывающимся с ее губ, в каждом стоне, от которого вибрирует все ее тело, и в каждом уколе боли от ногтей. Все это выстреливает прямо в мой стояк с голодом, который я отказываюсь игнорировать.

Она хнычет, когда я отстраняюсь и падаю рядом с ней.

— Иди сюда. — Я протягиваю руку и подхватываю ее, чтобы направить на себя.

В ту секунду, когда ее ноги широко раздвигаются на моих бедрах, я почти теряю разум от влажного тепла, которое поглощает меня. Она хватает меня и направляет к себе, затем медленно опускается, пока мы полностью не соединяемся.

— Я так сильно тебя люблю, Лукас.

Картинка ее движений надо мной взывает ко мне на первобытном уровне, и внезапное желание, чтобы мой язык заполнил ее рот, настигает меня.

Я обхватываю ее за шею и приближаю ее губы к своим.

— Ты владеешь мной, Шай. Возьми то, что принадлежит тебе. Все хорошее, что есть во мне, это все для тебя.

— Если это правда… — ее лоб прижимается к моему с долгим стоном. — Дай мне и плохое тоже. Хочу все это.

Я тяжело дышу, сдерживая оргазм, который вот-вот пронесется по моему телу, но улыбаюсь.

— Жадная.

— Из-за тебя? Всегда.

Мы падаем с края одновременно, в свободном падении, и наши сердца бьются в унисон.

То, что у нас есть, не является обычным, это нельзя назвать идеальным, но оно идеально для нас.

Потому что любовь никогда не делает различий.

Даже если ты сплит.