Спящие красавицы

20. Харассмент

Старшина и Леха Богатырев метут двор. Во двор въезжают машины, из них показываются европейские дамы-чиновницы разных возрастов. Дамы, оживленно, разговаривая, проходят мимо. Некоторые щелкают фотоаппаратами. Старшина ладошкой навевает к своему носу гипотетический запах парфюма.

– Эх, жизнь… Не жизнь, а говно. Ну почему мне нельзя приближаться к женскому полу?

Леха отвечает:

– Приблизимся, не бойся, наш час впереди…

Старшина предается горьким армейским воспоминаниям:

– Сапогами, Леха… Всей ротой метелили…

– Хорошего старшину солдаты трогать не будет. Значит, херовый ты был старшина. Правильно теть Люба говорит.

Старшина, пропустив мимо ушей замечание корефана, продолжает вспоминать:

– Как жив остался, не понимаю. Три недели в коме – это тебе не шутки. Вот после этого все и начиналось. Приближусь – бац: короткое замыкание.

Одна миловидная блондинка споткнулась, сломала каблук.

Старшина с готовностью бросается на помощь – порывисто поднимает даму на руки и несет.

На него уже находит кураж:

– Краса моя, хорошая… Да я тебя хоть в небо сейчас унесу.

Все разевают рты.

– Эй, куда вы меня несете? – уточняет дама. – Господи, какой навязчивый русский вопрос! Это харассмент?

– В небо несу! К звездам! К солнцу!

– Зачем? Я не космонавт. Это харассмент?

– Это неважно!

– А мой туфель? Это харассмент?

– И туфель возьмем, красавица! Туфель тоже харассмент!

Леха растерянно несет за ними туфель.

Все испуганно кричат:

– Эй, не туда! Вот дверь! Это харассмент?

И тут Старшину начинает глючить уже конкретно. Глаза его затуманиваются бешенством, он ревет:

– Ротабля! Подъем!

Дама, вырвавшись, убегает. Несется озверелый голос Старшины:

– Ротабля!

Леха подбегает, чтобы привести друга в чувство. Но получает отменный удар в челюсть.

– Ассильбеков, чмо! Ща запидарасю! Подъем, я сказал!

Леха наконец ловко подсекает Старшину, тот валится на землю. Леха вскарабкивается на друга и колотит его головой о землю.

Старшина стихает и садится; он пришел в себя. Сконфуженные друзья поднимаются и молча бредут в хозпомещение.

В «дворницкой» Леха подставляет лицо под струю воды, потом утирает.

Старшина виноватится:

– Лех, ну извини, брат.

Леха трясет головой:

– Чисто контузило… Ухо не слышит реально…Хорошего старшину солдаты не тронут. Херовый ты был старшина, значит.

– Херовый… Это ты мне говоришь? Лучшему другу, Леха? Да я три недели в коме… чуть не катанул, а? Всей ротой меня метелили… Все отбили, твари позорные…

Он обиженно закуривает.