Средневековые французские фарсы

Foullando in calibistris,

Intravit per boucham ventris

Bidauldus, purgando renes[181].

Внушил мне ангел, а не бес,

Друзья мои, сии слова

Во прославленье торжества

Того шипа, что, тверд, упрям,

Вонзается в прекрасных дам.

От вас, милейшие красотки,

Услышу я вопрос короткий:

«Достойный отче, quo modo?»[182]

Наш текст гласит, что, foullando

И устремляясь все вперед,

Мышонок в норку попадет.

Послушайте меня, малютки:

Когда вам разминают грудки,

Щекочут ласково низок,

Не подавайте голосок,

He жалуйтесь в сердцах мамаше —

На то ведь и шкатулки ваши,

Чтоб вещи ценные в них класть.

Не бойтесь же впросак попасть,

Утешив тех, кто к вам влеклись,

Foullando in calibistris.

А ты, отважный паренек,

Кому приятен женский пол,

Держи в порядке мастерок,

Чтоб он в работе не подвел,

Чтоб ровненько по стенке шел,

Когда отделываешь низ,

Foullando in calibistris.

Вы, нежные мои малютки,

Готовы к этому всегда.

Дружочку подставляя грудки,

Не голосите: «Ты куда?»

Пусть не настигнет вас беда —

Нечаянный fructus ventris[183],

Foullando in calibistris.

А вам, замужние красотки,

Бояться нечего щекотки.

Вы не отваживайте тех,

Кто, к бою снарядив доспех,

Стяжает долгожданный приз,

Foullando in calibistris.

Не отвергайте и порывы

Смиренных братьев в рясе строгой.

К слуге господнему добры вы —

Так, значит, угодили богу.

Старайтесь, милые, премного

Им подставлять boucham ventris,

Foullando in calibistris.

Резвится девка в простоте,

Покуда есть нужда и спрос.

Но что-то бьется в животе —

И сразу роковой вопрос:

Откуда, господи, взялось?

Узнать желаешь, Беатрис?

Foullando in calibistris.

Вот удивленье для старух,

Ханжей презлющих и опасных,

Когда до них доходит слух,

Что можно дам любить прекрасных!

Где память этих баб злосчастных?

Они ведь сами для повес

Служили purgando renes.

Пред вами брат Гильбер. Любую

Услугу он окажет вам.

До блеска натереть могу я

Ножны двух-трех и больше дам.

Ходил я тут по всем домам,

Тер, чистил, вон из кожи лез,

Bidauldus, purgando renes.

Бог помочь, кумушка Аньес!

Пошли он вам здоровья, сил.

Храни и вас творец небес.

Бог помочь, кумушка Аньес.

Куда румянец ваш исчез,

Какой недуг вас иссушил?

Бог помочь, кумушка Аньес!

Пошли он вам здоровья, сил,

А мне уже не быть здоровой.

Что так?

Сам дьявол мне судил

В супруги старика седого.

Не пожелаю вам такого.

Где жало у него, где шип,

Хоть женушка всегда готова

Представить грудь, бедра изгиб?

Выходит, он — сушеный гриб?

Увы! Не годен ни к чему.

Вы от него с ума сошли б.

Как ни подлащусь я к нему,

Как я его ни обниму —

Сдает он сразу. Вот тоска!

Зачем — сама уж не пойму —

Пошла я вдруг за старика?

Да, от такого муженька

В любви — ни сытости, ни хмеля.

Добыть вам надо мастака,

Усердного в постельном деле.

Бог и природа не хотели

Для милых дам такой напасти,

Но нужен вам для этой цели

Друг, скрытный по любовной части.

Да уж, несчастье из несчастий

Для нас недобрая молва.

Какие б ни грозили страсти —

Мне наплевать, все трын-трава.

Хочу я жить, пока жива,

Хотя бы как моя мамаша:

Входи — любому есть жратва,

Не на запоре дверца наша.

Ей-богу, речь разумна ваша.

Вот так же делала и я.

Да, горькая, по правде, чаша —

Скучать от постного житья.

Прощайте. Эх, судьба моя,

Когда ж ты станешь подобрее!

Сударыня! Меня в друзья

Примите, скорбного жалея.

Жизнь отлетает, я слабею.

Вы — сердца моего мученье.

Сказать я даже не сумею,

Какое жжет меня томленье.

Ах, брат Гильбер, вы, без сомненья,

Бормочете невесть о чем.

Готовы ль вы без промедленья

Три раза встретиться с копьем?

Заслуга истинная в том,

Чтоб щедро нищему давать.

Коль муж узнает обо всем,

Мне, миленький, несдобровать.

Тихонько будем ворковать —

Никто и не услышит нас.

Сосочек ваш поцеловать

Мечтаю я хотя бы раз.

Придите завтра в ранний час —

Супруга на базар ушлю я.

Еды себе старик припас,

А миску-то найдет пустую.

Даст бог, я олуха надую.

Так вот где куколка моя!

Тебя я целый день искал.

Зачем понадобилась я?

Затем, что, куколка моя,

Без жен скучают все мужья.

Резов ты что-то больно стал.

Так вот где куколка моя!

Тебя я целый день искал.

Цвет юности моей увял.

Пора мне помирать, недужной.

Клистир тебе поставить нужно?

Свечу лечебную воткнуть?

Как смел меня ты обмануть,

Испакостить всю жизнь мою?

Чем? Холю я тебя, не бью,

Отказа нет тебе ни в чем.

Не в этом дело и не в том —

Нужда моя совсем другая.

Узнай, любезный, чем больна я:

Ты для молодки староват.

Я выпускаю свой заряд

По-честному — в неделю раз.

Один лишь раз, а после — пас?

Посмешище я у людей.

Небось у маменьки своей

И без того ты обходилась.

Сейчас вконец я истомилась,

Иссохла вся, ей-ей, не лгу.

Но я стараюсь как могу,

Чуть не валюсь и сам-то с ног,

И кажется — свидетель бог! —

Ты вроде как затяжелела.

Молитвой помогла я делу,

С нее-то брюхо и полно.

Но, знаешь, у меня одно

Желанье есть...

Ну-ну, смелее!

Оно — не стану лгать тебе я —

Насчет еды.

Еды? Какой?

Вареной, жареной, сырой?

Скажи — достану я любую.

Тресочки свеженькой хочу я,

Молочной булочки, миног,

Телятины окорочок.

Послаще раздобудь вино...

Да, милый, и еще одно:

Мне просто не найти покоя —

На свадьбе белое такое

Нам подавали...

Что? Шербет?

Супруга лучше в мире нет!

Все утром я доставлю в срок.

Ах, милый, розовый сосок,

Заветнейшее наслажденье!

Для той, кто в нетерпенье

Сейчас мне двери отворит,

Роскошный праздник предстоит:

Всей плоти мужеской горенье

Уже готово для свершенья

Того, к чему ее манит.

Для той, чей муж, даст бог, проспит

А нет — так рад не будет бденью,

Я весь напор и устремленье.

На славу мой клинок отлит —

Для той...

Твой муж уже не спит.

На рынок я иду. Прощай.

На ветер денег не швыряй,

Но ничего не позабудь.

Отлично помню все. Ну, в путь.

Я с вами, свет моих очей!

Так раздевайтесь поживей.

Мой муженек убрался рано.

Но здесь, надеюсь, нет обмана?

Удара в челюсть я боюсь.

Но если уж такой вы трус,

Куда вам к даме лезть на ложе?

Что за несчастье, ах "ты боже!

Как мог кошелку я забыть,

Мешок, корзинку? Как мне быть?

Придется мне вернуться все же.

Эй, женушка, скорей открой!

Кто там стучится, боже мой!

Святой Франциск, подай спасенье!

Хозяин это, без сомненья.

О вас пронюхал он. Беда!

Хозяин? Муж? Вот это да!

Теперь пропал я навсегда.

Сам черт толкал меня, когда

Я, весь пылая, шел сюда.

Куда же спрятать вас, куда?

Накроет — тут вам и конец.

Спаси, небесный наш отец!

Кишки от страха к заду тянет!

Коли он нас вдвоем застанет,

Не поплачусь ли я, мой свет?

Страшней ревнивца в мире нет,

И кой-чего вы не спасете.

Когда бываю я в охоте,

Владеет мной проклятый бес.

Теперь ощипан буду весь.

Хоть перышку бы сохраниться!

Супруг мой в гневе аж дымится

И входит в самый буйный раж.

Мария-дева! Отче наш!

Спасенья нет, я вижу сам.

На гибель вас я не отдам:

Так спрячу, что и не найти.

Увы! Отрезаны пути.

О небо, кто меня спасет?

Живее лезьте под комод —

Вас будет там совсем не видно.

В беде и это не постыдно —

Бывает, на гвоздях лежат.

Прикройте мне немножко зад —

Кусает ветерок холодный.

Стезею, господу угодной,

Пойду я в жизни, коль спасусь.

Ну, полно, не такой вы трус.

Ждать остается вам теперь.

Ты наконец откроешь дверь?

Зачем вернулся ты, чудак?

Я здесь распластан, как слизняк.

Сам черт пригнал его обратно.

Голубушка, так неприятно!

Подумай, я забыл мешок.

А на мешок-то я и лег.

Увы! Решен теперь вопрос.

Господь наш Иисус Христос,

Святой Франциск, святой Климент,

Пропал, пропал мой инструмент!

А ведь работал так удало!

Но я ж тебе мешок достала.

На самом он лежал виду —

Там, на комоде.

Сам найду.

Не простудись, ложись скорей.

Да он ко мне идет, ей-ей!

Я обнаружен, оголен!

Хотя бы смиловался он,

Забрал все, что на мне надето,

Но потерять вещицу эту...

Кишки мне вывернет сейчас.

Ты что, совсем лишился глаз?

Где ищешь?

А искать-то где?

О господи, спаси в беде!

Мой горький стон к тебе летит.

Ого! Однако здесь смердит.

Великий боже, что за вонь!

А ты смердящее не тронь.

Такое бы с тобой стряслось —

И ты бы насмердел небось.

Ну что?

Его не вижу я

Средь этого всего тряпья.

Мешок засунули куда-то.

Лежи, как труп, не то — расплата,

Да подбери бесштанный зад,

Гильбер, Гильбер, смиренный брат!

К концу приходит бытие.

Вот завещание мое:

Покуда я не погребен

И лучшей части не лишен,

Вручаю Купидону-богу

Душонку бедную мою,

Затем что славных девок много

В заманчивом его раю,

А сердце даме отдаю,

Что мне погибель принесла.

Гильбер, ужели смерть пришла?

Сосочкам девочек-стрекоз,

Их личикам и грудкам белым —

Завет мой: ваш custodi nos[185]

Утешить можно слепком смелым

С того, что было столь умелым

В забавах, коим нет числа.

Гильбер, ужели смерть пришла?

Взываю к сонму юных дам:

Внимайте, милые, внимайте,

Штаны я завещаю вам,

И дара вы не презирайте.

Живот и бедра натирайте,

Чтоб жарче в жилах кровь текла.

Гильбер, ужели смерть пришла?

Вам, ёрники, совет дает

Тот, кто вас почитал друзьями:

У скважины своих ворот

Умело действуйте ключами,

Чтоб были вы бодрей ночами,

Чтоб веселее шли дела.

Гильбер, ужели смерть пришла?

Пусть те, с кем мы пивали вместе,

Прославят друга своего:

«Старался брат Гильбер по чести,

Чтоб глотка добрая его

Никак просохнуть не могла».

Гильбер, ужели смерть пришла?

Я тут ни одного угла

Не пропустил. Вот чертовщина!

Ты б лучше помолился чинно

Марии-деве.

Я взбешен.

Куда же завалился он?

In manus tuas, Domine,

Nisi quia domine ne

Tedet spiritus et pelli

Confiteor deo celi

Ut queant quod chorus vatum...[186].

Не взялся вовремя за ум

Хозяин твой, мой бедный шип!

Ну, я теперь совсем погиб:

Сейчас начнет он шарить тут,

Где я лежу. Тогда — капут.

Что делать? Может, бога ради

Молить ревнивца о пощаде?

Да будет ли с того мне прок?

Себя на муку я обрек.

Прощай, мой пестик, мой дружок!

Марен, гляди, никак, мешок

Там на гвозде, поближе к двери?

Да, это он. Нашлась потеря.

Теперь, негодник, не уйдешь!

Мне кажется, ядрёна вошь,

Что мы еще повеселимся.

Давай, голубушка, простимся.

Я ухожу. Целуй сюда.

А позабавимся когда?

Вернусь домой, тогда и праздник.

Ты вроде бы воскрес, проказник?

Еще нам будет сенокос!

Воистину господь пронес.

От страха вся еще в поту я.

А торбу-то он взял какую?

Мешок ведь подо мной лежал.

Да с чем бы он ни убежал,

Его назад не скоро ждать.

Э, нет, довольно мне дрожать.

Свят бог, не будет здесь добра,

И ноги уносить пора.

Собрать одежку надо живо.

А где портки-то? Что за диво?

Ищу — и не могу сыскать.

Да где ж они?

Их не видать.

На том вон гвоздике висели.

Ах, господи, и в самом деле,

Марен их принял за мешок!

Увы, увы! Настал мой срок.

Как разберется — так убьет.

Меня же здесь он не найдет.

Приходится ускорить шаг,

А естество зажать в кулак:

Штанами мне послужат руки.

Обречена я смертной муке!

Увы! За что стряслась беда?

В любви мне не везло всегда.

Не знаю, что и предпринять —

Остаться или убежать?

Ждать — это смерть наверняка.

К куме зайду-ка я пока.

Она, пожалуй, даст совет.

Лица на вас, голубка, нет,

Ревнивый муженек побил?

Кума, конец мне наступил.

В душе — отчаянье и страх.

Нет пользы в стонах и слезах.

Для каждой хвори есть леченье.

Совет мне дайте, наставленье,

Иначе смерть моя близка:

Марен, не находя мешка,

Как стал на рынок собираться,

Схватил штаны Гильбера-братца

И с ними побежал на торг.

Да, тут уж не придешь в восторг,

Но если больше ничего...

Да вы не знаете его!

Решит он: я не в первый раз...

Но тот, кто наши души спас,

Свидетель, я впервой грешна.

Беда не так уже страшна.

Домой идите отдыхать.

Берусь Марену доказать,

Что те штаны в юдоли бренной

Святой Франциск носил смиренно[187].

Уж он поверит, я не я.

Спасибо, душенька моя.

К себе я удаляюсь чинно.

Есть веская тому причина,

Что я вернулся второпях:

Мешок-то жареным пропах.

Немалый вижу в нем грешок,

Затем что это не мешок:

В него влезала пара ног.

И чей-то зад, и чей-то срам.

Ах так, тресочки нужно вам?

Телятинки? Держись, красотка!

Чтоб учинить тебе щекотку,

Сам черт уляжется с тобой.

Держись! Клянусь своей башкой,

Тебе я глотку перережу.

Теперь я весь в дерьме. Но где же

Укрылся сукин сын тайком,

Когда в злосчастный этот дом

Я возвратился за мешком?

Да вас обоих припекло б,

Хотя б он был монах иль поп!

Ты с ним во всю резвилась прыть,

А мне теперь рогатым слыть!

Но знай, тебе я отомщу:

И семь и десять шкур спущу

С тебя, красотка из красоток.

С чего на весь наш околоток

Вы расшумелись, куманек?

Вам это, может, невдомек,

Но был женой я услан прочь,

И тут же — пляски во всю мочь.

Но ей, клянусь, придется туго.

Вы думаете, что супруга

Могла себя не соблюсти?

Да что тут домыслы плести!

Улика — вот она, глядите!

Вы зря все это говорите.

Мой милый, нет на ней вины,

А эти, куманек, штаны

Трепать и мять совсем негоже:

Их нашивал угодник божий,

Святой Франциск, мы все их чтим.

А что же было делать им

У женушки моей любезной?

Сколь чудодейственно полезной

Для вас была их благодать!

Смогла б кума от вас зачать

Без этой помощи святой?

Выходит, муж я никакой?

Не балуете вы куму.

Но одного я не пойму —

Как в дело их употребить?

Коль удалось их раздобыть,

Семь раз святыней натирают

Живот и бедра, повторяют

Молитву трижды, а потом

В постель ложатся с муженьком.

Чтоб эти получить штаны,

Знакомства важные нужны.

Их в монастырь вернуть должны вы.

Святыню эту сам я живо

Снесу достойнейшим отцам.

Не надо торопиться вам.

За ними брат Гильбер придет.

А что же скажет в свой черед

Хозяйка, милая жена?

Хоть велика моя вина,

Прости ревнивого супруга.

Ах, милая моя подруга,

Куда Марена занесло!

Ему и в мысли не пришло,

Что тут реликвия святого,

И он наговорил такого,

Что и не повторишь никак.

Боялась я, что будет так,

Когда их приняла от братца.

В дерьме мне легче изваляться,

Чем верность мужу не блюсти!

Скорей их надо отнести.

Наделали они чудес.

Прости, жена, — попутал бес.

Как мог я думать?.. Сам не рад.

Вот и Гильбер, смиренный брат.

Вы их ему и отдадите.

Достойный отче, подойдите.

Есть некая у нас нужда.

Потребен вам я, господа,

Коль слышу правильно и зрю?

Вернуть хотим монастырю

То, что носил Франциск святой.

Услуги нет здесь никакой.

Давайте. Но сперва, в смиренье

Молитвенно склонив колени,

Вы все облобызать должны

Сии угодника штаны

И встать с колен с душою ясной.

Уж я их поцелую страстно

За принятую благодать.

Сестрица, смею вам сказать,

В святыне этой силы много.

Несите ж их в обитель бога.

Всем благо будет в добрый час.

Пусть зрители не взыщут с нас.